Прошла пара часов с тех пор, как Хёнджин остался один. Ну... Как один. Несмотря на его просьбу, парни подумали, что лучшим решением было бы побыть снаружи во избежании всякого рода проблем.
Они просидели возле двери около двадцати минут, пока не услышали приглушённые звуки видео и не убедились в том, что их другу ничего не угрожало. Лишь Чанбин не захотел возвращаться к себе. Он чувствовал, что у него есть ещё как минимум одна тема для разговора с Хёнджином и никто другой не подошёл бы на роль человека, способного адекватно прояснить ситуацию, лучше него.
Почему он так решил? Всё очень просто. По сути, его волновали два вопроса. Как Минхо связан с Черён, и о чём говорила Рюджин в день, когда девушки не стало? Всё это интересовало настолько, что мешало спокойно спать всю ночь. Конечно, у него были предположения на этот счёт. Одно из них, например, состояло в том, что раньше эти трое сотрудничали, а после произошло что-то, что их разлучило, но по какой-то причине они продолжили обмениваться информацией.
Чанбину просто хотелось прояснить насколько близки его догадки к истине и узнать историю целиком. Он уже пытался добыть информацию из Феликса, но тот лишь мягко улыбнулся и сказал: “К сожалению, я не застал те времена”. Очевидно, связь, о которой шла речь, завязалась до того, как Минхо начал собирать свою команду. А кто появился здесь самым первым? Правильно, Хёнджин. Он точно должен был знать или хотя бы слышать о тех событиях. По крайней мере, так думал Чанбин...
Он понимал, что, скорее всего, лез не в своё дело и просто-напросто ворошил чужое прошлое, но ему почему-то казалось, что тайна, окутавшая Минхо и Рюджин, имела не последнее значение в этой огромной головоломке, названной “системой”.
Чанбин помедлил несколько мгновений, прежде чем подойти к двери и прислушаться. Все звуки изнутри давно уже стихли, значит, парень закончил с ознакомлением содержимого кассет.
Бин глубоко вдохнул тёплый воздух. Ну почему именно сейчас он ощущал себя каким-то вором, прокравшимся среди ночи, для того, чтобы выкрасть нечто дорогое и важное? Голос разума говорил, что стоило бы оставить эту нелепую затею и, как все остальные, уйти. Однако чистый интерес и детское любопытство были явно против такого предложения от мозга.
Разве можно уйти, когда ответы на немногочисленные вопросы находись совсем рядом?
Наконец Чанбин собрался с мыслями и постучал.
В ответ ― тишина.
Он постучал ещё раз, но уже более отчётливо.
И снова ничего.
“Может, он просто лёг спать”, ― пронеслась в голове довольно очевидная мысль, которую Чанбин сразу же поспешил проверить.
Нырнув в дверной проём комнаты, он обнаружил, что любой вопрос, который готов был сорваться с его губ ранее, медленно, но верно умирал с каждой секундой.
Хёнджина он увидел сразу же. Сложно было его не заметить ― он лежал посреди комнаты рядом с телевизором в слишком странной для сна позе и никак не реагировал на издаваемый Чанбином шум, что сразу же отозвалось в голове тревожным звоночком.
― Хёнджин? ― Чанбин аккуратно приподнял голову парня и похлопал того по щекам.
Ничего. Лицо Хёнджина продолжало принимать умиротворённое выражение, а голова ― безвольно виснуть в руках Чанбина.
― Хей, очнись, ― Чанбин возобновил попытки достучаться до вырубленного разума, в то время как в собственных мыслях постепенно возникала паника. Хёнджин никак не приходил в сознание, и это пугало.
Вдруг с ним всё же что-то случилось, пока они были за дверью? Тогда почему не возникло какого-то шума, грохота, вскрика ― хоть какого-то знака, что с Хёнджином приключилась беда? Странно... Ну почему в этом месте так много всего необъяснимого? Может, сбои какие... Всё же мир-то, можно сказать, виртуальный...
Тут Чанбин вспомнил, как и сам рухнул в обморок в первые дни. Тогда он просто увидел появившиеся из воздуха часы, а Джисон долго не мог его разбудить. Может, Хёнджин увидел что-то подобное? Вполне возможно. Значит, скорее всего, сейчас он погрузился в какое-нибудь важное воспоминание, скрытое в чертогах разума.
С трудом приподняв парня, Чанбин бережно положил его на кровать. Всё же лежать на холодном полу не лучшая идея. Только вот... Как он там вообще оказался? Костыли валялись в том же месте, где их оставили ещё перед уходом, а подняться самостоятельно было бы сложно. Не стоит отрицать ― возможно. Но с большим трудом.
― Из-за чего же тебя вырубило?.. ― задумчиво пробормотал Чанбин, осмотрев каждый неподвижный дюйм на прекрасном лице.
Но ответа снова не последовало. Осталась только абсолютная тишина, прерываемая тихим звуком капель только что начавшегося дождя о стекло.
Чанбин присел на краешек кровати и поправил слетевший на лицо Хёнджина светлый локон. Интересно, были ли они знакомы с ним в прошлом? Судя по снам ― нет. Вполне вероятно, он знал только Минхо и Феликса, фигуры которых периодически мелькали во снах. Чанбин нахмурился. Раз он их знал, значит, имел представление об их планах насчёт создания системы.
Точно.
“Я мечтаю о том времени, когда появится какое-нибудь средство, позволяющее жить вечно”, ― лицо Феликса, такое счастливое и восхищённое, сразу же предстало перед глазами.
“Я бы хотел попробовать воплотить эту идею в жизнь. Минхо тоже желает в этом поучаствовать, поэтому мы с ним скоро уедем отсюда. В одном университете нам будет легче работать над этой задумкой”, ― маленькие фразы из сна фрагментами мелькали в сознании.
Сомнения постепенно начали затуманивать разум. А что, если он тоже принимал участие в создании этого места? По спине невольно пробежал холодок. Такого же просто не могло быть, правда? Он из реального мира вряд ли обладал нужными способностями и умениями для этого. Да, определённо так.
А что плохого в том, что помощь действительно была?
Эта мысль, как пуля, поразила мозг. Глаза широко раскрылись; единственное, что они отражали на тот момент ― тревога и неподвижность. И правда... Что плохого? Почему разум так упорно отвергал любое предположение, касаемое этого вопроса?
Если Чанбин помогал Минхо и Феликсу, это ведь нельзя назвать чем-то страшным. Так почему же он противился, почему не мог даже допустить возможность такого сценария? Отчего сердце начинало так бешено колотиться, а голова болеть?
Он не знал. Он ничего из этого не знал, и от этого становилось тошно. Настолько, что хотелось просто ударить себя и вырубиться.
Увлёкшись процессом рефлексии, Чанбин не сразу заметил, как Хёнджин пришёл в чувство и уже с минуты за ним наблюдал.
― О. Уже очнулся? Как ты? ― голос звучал непривычно высоко от волнения, несмотря на попытки его контролировать.
― Честно? ― хрипло отозвался Хёнджин. ― Давно себя так хреново не ощущал.
Парень поморщился, и, с трудом приподнявшись на локтях, сел.
― Такое чувство, словно умер на час, ― продолжил он, склонив голову и зарыв пальцы в волосах. ― Чёрт. Могу с уверенностью сказать, что мне что-то снилось, но что именно ― совсем не помню.
― Отлично тебя понимаю, ― осторожно начал Чанбин. ― Я тоже не могу вспомнить, что мне снилось. Точнее. Я помню только несколько снов, все остальные совершенно не отложились в памяти, ― пояснил он, заметив недоумённый взгляд Хёнджина.
― Уверен, это было что-то важное... ― тут Чанбин не мог сказать, что именно имел в виду Хёнджин. Может, он говорил о своих, а может, и о его снах.
― Думаю, пока нам стоит сосредоточиться на происходящем здесь, ― неуверенно предложил Чанбин.
― Да, так будет лучше, ― ничего во взгляде Хёнджина не изменилось ни на толику; ни одна чёрточка на лице не дрогнула. Он всё так же сидел с отсутствующим выражением лица. Словно мысленно находился совершенно в другом месте.
― Хёнджин? ― Чанбин аккуратно положил свою руку ему на плечо, как бы пытаясь вывести из транса.
― А? ― Хёнджин вздрогнул и повернул голову к Чанбину. ― Ты что-то хотел?
― В общем, да, но, думаю, сейчас не лучшее время для этого разговора.
Состояние Хёнджина напрягало, но его можно было понять. Почти все, кто возвращался из своих воспоминаний, проходили через подобное.
― Нет-нет, со мной всё хорошо, ― замахал руками Хёнджин, ― можешь задавать любой вопрос.
― Дело в том, что я не совсем понял одну ситуацию, которая произошла вчера, ― тут Чанбин остановился.
А стоило ли об этом спрашивать?
― И? ― поторопил Хёнджин, вопросительно выгнув бровь.
― Вчера, ― снова начал Чанбин, ― Минхо и Рюджин поссорились...
― Поссорились? Это вообще возможно? ― перебил Хёнджин, на что Чанбин одарил его взглядом неодобрения. ― Ой, извини, продолжай.
― В общем, я бы сказал, что поссорились они отчасти из-за меня, ― брови Хёнджина сразу же взметнулись ввысь. ― Я чуть не проговорился, что мы с Феликсом были на пятом уровне.
― Ну и что? ― Хёнджин вновь прервал поток речи Чанбина. ― Команде Рюджин можно доверять.
― Ты не дослушал, ― прошипел Чанбин, отчего Хёнджин виновато опустил взгляд. ― По какой-то причине Минхо не хотел раскрывать это, и Рюджин разозлилась, сказав, что после всего, что Черён сделала, это не самая лучшая благодарность. После этого диалога я захотел узнать, что...
― Что связывает Минхо с Черён и Рюджин?
― В общем, да, ― выдал Чанбин после секундного замешательства: порой проницательность Хёнджина вводила в ступор.
― Раньше, до того, как Минхо нашёл логово, они были одной командой, не думаю, что это секрет, ― невозмутимо выдал Хёнджин. ― Они появились в этом месте примерно в одно время, на этой почве и сдружились. Ох, как же много проблем они доставляли Чану и Чонину в то время... ― на лице Хёнджина заиграла довольная улыбка. ― Позже к Рюджин и Черён присоединилась Джису, а Минхо нашёл меня. Некоторое время мы пытались работать вместе, но наши методы слишком сильно различались, поэтому мы решили просто поддерживать связь друг с другом и обмениваться важной информацией. Так возникло наше шуточное соперничество и некая договорённость. Не было никаких клятв на крови, договоров на бумаге и прочего: в этом просто не было необходимости. Мы же друзья как-никак. И отчасти я понимаю злость Рю. Молчание от Минхо после потери Черён, которая многое сделала для обеих сторон... Думаю, она почувствовала себя преданной. Он никак не объяснил свой поступок?
― Он сказал, что не желает делиться непроверенной информацией.
Хёнджин промолчал, а его лицо приняло сосредоточенный вид. Кажется, эта информация заставила его задуматься о чём-то своём.
― А ещё какие-то странности с его стороны были? ― спросил он через некоторое время.
― Честно... Он в принципе вёл себя очень странно...
― Как это проявлялось? ― уточнил Хёнджин, смотря прямо в глаза.
― Во-первых, он попросил никому не рассказывать о пятом уровне, во-вторых, в тот же день высказал желание туда отправиться, и в-третьих, он явно был более раздражительным, чем раньше. У тебя есть предположения, почему он так себя вёл?
Хёнджин развёл руками в стороны и ответил:
― Ни единого. Не сказал бы, что с Черён они были друзья не разлей вода, чтобы он так сильно убивался. Возможно, на его состоянии сказался шок. Хотя... Могу сказать, что Хо всегда отличался от других своим безразличием ко всему происходящему. Его крайне сложно удивить и ещё сложнее напугать. Не уверен, что его раздражительность вызвана потрясением от вида трупа бывшей подруги. Бесспорно, он не ожидал такого развития событий, но явно не был ему удивлён. Что творится у него в голове, не скажет тебе даже Джисон, который почти никогда от него не отлипает. Ход его мыслей не предугадаешь, это настолько же бесполезно, насколько лезть в болото, поэтому мы давно уже просто смирились. Может быть, его странности связаны с тем, что он является одним из создателей этого места, но и в этом я очень сомневаюсь. Феликс же совершенно другой. Скорее всего, Минхо просто такой человек.
После такого откровения остался небольшой осадок. История поведана, секрет раскрыт, казалось бы, цель достигнута. Однако что-то внутри продолжало беспокоить разум. Словно в этом огромном пазле остался какой-то едва заметный пробел от одной маленькой детали, без которой картина выглядела неполноценно. Что это за деталь? Кто знает... Возможно, это станет известно позже, а сейчас... Сейчас Чанбин просто хотел поскорее встретиться с Феликсом и отдохнуть. Он не хотел разгадывать тайну личности Минхо. По крайней мере, не сегодня.
― Это всё, что тебя интересовало? ― спросил Хёнджин.
― Не совсем. Ещё я хотел спросить, как ты оказался на полу? ― решил перевести разговор в другое русло Чанбин.
― А, ― Хёнджин сразу же отвёл взгляд в сторону и смущённо потёр заднюю часть шеи, ― я просто попытался встать на одной ноге, потерял равновесие от того, что в глазах резко потемнело, и рухнул на пол.
От нелепости сказанного Чанбин даже слегка растерялся, но потом сразу же рассмеялся.
― Эй, ну прекрати, ― застонал Хёнджин, пряча покрасневшее лицо в ладонях, ― это не смешно вообще-то, мне было больно, ― добавил он более капризным тоном.
― Прости, ― Чанбин смахнул выступившую от смеха слезинку, ― сильно болит?
― Пф, уже нет, ― отмахнулся Хёнджин. ― Тебе кстати никуда не надо?
Лицо Феликса сразу же промелькнуло в голове. А ведь сегодня они почти не виделись...
― Тогда побудешь со мной до прихода Сынмина? А то тут от скуки и с ума сойти недолго, ― приняв молчание Чанбина за согласие, предложил Хёнджин.
В принципе, до возвращения Сынмина явно оставалось немного, поэтому Чанбин решил побыть с Хёнджином ещё чуть-чуть. Всё же общих тем для разговора у них оказалось не так уж и мало.
***
Сердце продолжало сжиматься от тоски и горя, а из невидящих глаз по щекам бежали жгучие слёзы. Опустошение... Кроме него он ничего не ощущал. Словно во всём мире остался только он, его горе и этот человек.
Фигура перед Джисоном, такая тёмная, но до боли знакомая, пыталась протянуть ему руку, притянуть его в объятья, чтобы успокоить. Он не видел этого человека, но явно не желал принимать с его стороны помощь: он отталкивал и вырывался изо всех сил, пока фигура не остановилась, опустив голову.
― Мне жаль, ― почему этот голос так сильно кого-то напоминает?
Джисон сильно сжал кулаки и прикусил губу со внутренней стороны. Во рту сразу же появился неприятный вкус металла, которому он не предал значения. Действительно... Это просто мелочь, помогающая не потерять над собой контроль. Сейчас эта боль отрезвляла и приводила в чувство, поэтому в ней явно не было ничего плохого.
Да, сейчас это необходимо.
Хах... Джисон был готов поспорить, что человек перед ним совершенно точно не подозревал о бушующей буре, разрастающейся внутри. Но отчего же он так злился на него?
― Если бы я знал, остановил бы его ещё тогда, ― продолжила фигура, скрытая мраком, ― прости, пожалуйста, прости меня.
― Это всё из-за тебя, ― собственный голос прозвучал так странно. Словно в этот момент Джисон не принадлежал сам себе. ― Это всегда был ты. Ты придумал всё это, ты отправил его туда, ты... ты... ты...
― Умоляю, прости. Если бы я мог... Я верну его тебе, Джисон, клянусь, ― фигура снова приблизилась, попытавшись до него дотронуться.
Гнев охватил сознание. Лицо Джисона исказила гримаса злобы. Последний предохранитель сорван, теперь даже боль не могла помочь ему сдержать эмоции. Он резко шлёпнул фигуру по руке.
― Так верни.
Слова Джисона будто на мгновение оглушили его собеседника. Тот выпрямился и застыл с выражением чистого непонимания и ужаса на лице.
― Его жизнь мне дороже твоей, и знаешь, ― тут Джисон сделал паузу и горько усмехнулся, ― лучше бы ты умер вместо него.
Ноги неизвестного подкосились, и он рухнул на колени, как поражённый в битве соперник. Однако эта “победа” не приносила Джисону никакого удовлетворения, она лишь сильнее отдавалась болью в грудной клетке. Неизвестный продолжал хлопать глазами, видимо, не до конца понимая, что именно ему сказал Джисон.
А сказал он много. Достаточно, чтобы до конца сломать крайне неустойчивое состояние своего собеседника. Тот день... Да, он действительно только на мгновение потерял контроль над своими словами, позволил эмоциям взять вверх.
И он никогда не простит себя за это.
***
Джисон с трудом разлепил опухшие веки и тупо уставился на потолок. Ничто так не бодрит с утра, как ночь, полная кошмарных воспоминаний. В глаза словно бы кто-то песка насыпал, а на щеках чувствовалась знакомая влага. Сколько дней уже Джисон просыпался со слезами на глазах? Два? Пять? Девять? Вполне возможно, пятнадцать раз за всё время пребывания в этом месте? Честно, он давно уже прекратил считать такие мелочи.
Ему невпервой спать через раз, однако ощущать полное опустошение после каждой ночи... Да, о подобных эпизодах он даже вспомнить не мог. Что же такого страшного он натворил в реальном мире, что теперь не мог спокойно спать? Почему каждая ночь становилась испытанием, некой проверкой на прочность?
Джисон глубоко вздохнул и прикрыл глаза рукой. Казалось, ответ находился так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки, но дотянуться до него было невозможно. По крайней мере, не сейчас.
Как же хотелось просто ощутить покой...
Он повернулся набок и уставился на чужое мирное лицо перед собой. Минхо прекрасен даже во сне, и с этим утверждением тяжело поспорить. Каждый день Джисон просыпался и, почти не шевелясь, любовался этими плавными чертами и рассыпавшимися прядями сероватых волос на подушке. Он вдыхал едва заметный запах трав, такой родной и приятный. Да, для него Минхо успел стать воплощением спокойствия и безмятежности. Рядом с ним он чувствовал себя настолько хорошо, что даже на некоторое время забывал про кошмары. За то короткое время, что Джисон находился здесь, он обрёл очень близкого человека. Настоящую родственную душу.
Конечно, не всё было гладко. Порой между ними возникали споры и ссоры, но они быстро заканчивались примирением, потому что никому из них не нравилось просто сидеть по углам и обижаться. Они предпочитали не откладывать решения своих проблем, чтобы в дальнейшем избежать недосказанностей.
Однако, несмотря на доверительные отношения, выстроенные между ними, Минхо никогда не говорил о том, что его беспокоило. Обычно он не проявлял свои эмоции так же ярко, как другие, часто уходил в себя, иногда долго обдумывал ответы на самые простые вопросы. С какой-то стороны можно было сказать, что он далёк от обычных человеческих радостей. Из-за этого Джисону порой казалось, что перед ним какое-то сверхъестественное существо.
Минхо был необычным. Это ещё один факт. Все, кто когда-либо с ним разговаривал, отмечали, что он не похож ни на кого другого. Это проявлялось в мелочах: он мог спокойно наблюдать за самыми мерзкими вещами, легко вворачивал в разговор совершенно несвязанные и странные слова, знал все болевые точки на теле человека, чем нередко пользовался. Иногда его настроение сменялось быстро, словно эмоции, которые он привык скрывать, выплёскивались все и сразу. Причём как такого повода для этого не находилось. Просто в один момент Минхо, как по щелчку пальцев, изменялся. А кошмары-воспоминания... Он единственный, кому они никогда не снились.
Джисон даже немного завидовал.
― Снова не спишь? ― этот глубокий после сна голос был ещё одной слабостью Джисона.
― Ага.
И вот Минхо снова замолк, уставившись прямо в глаза, отчего Джисон почувствовал себя немного неуютно.
Каждый раз, когда Минхо так “зависал”, происходило что-то из ряда вон. То на кого-то чуть не упадёт кирпич, то кто-то падает с лестницы, то в лесу обваливаются деревья ― в общем, полный набор из неудач. Раньше подобного почти не происходило: какие-то странности определённо были, но не столь масштабные. А сейчас... Минхо почти каждый день на пару минут расставался с реальным миром. Иногда даже по несколько раз за день.
Что-то намечалось, и это что-то пугало.
Из-за чего этот мир начал так безбожно лагать именно сейчас? Как покинуть его и забыть этот кошмар? Пока что ответы скрывались. Но Джисон верил, что однажды они все сумеют выбраться отсюда и зажить вполне себе обычной, ничем не примечательной жизнью.
― Ты что-то сказал? ― почти всегда после своего транса Минхо спрашивал именно это.
И почти всегда Джисон отвечал на это одним и тем же беззаботным:
― Не-а.
Режим сна наконец завершился, и в полной тишине парни собрались на завтрак. Так было всегда. Тишина рядом с Минхо ― обыденная вещь, сопровождавшая их с самого начала. Джисон про себя хмыкнул и зашагал в сторону лестницы: лифт почему-то не работал.
Внезапно со стороны коридора на первом уровне послышались удивлённые вскрики и гул из множества голосов. Джисон остановился, жестом показал Минхо, чего хочет, и прошёл к людям, столпившимся возле одной из комнат. Дверь в неё оказалась открыта, но из-за народа нельзя было увидеть хоть что-то, поэтому он прислушался к разговорам.
“Это же её комната, да?”, ― да, это была комната Черён, но что же случилось?.
“Ужас какой, как такое могло произойти?”, ― что произошло?
Пожалуй, подслушивание этих возгласов ничего не дало, наоборот, раззадорило любопытство сильнее. Остался только один путь. Джисон начал осторожно протискиваться сквозь толпу, однако тщетно. И с каких пор этих людей так много?
― О, Джисон, ― на плечо опустилась чья-то крепкая ладонь, выхватившая его из объятий толпы.
Обернувшись, Джисон заметил пару удивлённых глаз.
― Привет, Бин и... Феликс? ― лицо Джисона сразу же озарилось ехидной улыбкой. ― Я смотрю, вы снова вместе. Даже неудивительно уже...
― Вообще-то здесь ещё минуту назад стояли Сынмин и Хёнджин, ― закатил глаза Феликс.
― Ага, как же. Сделаю вид, что поверил, ― поиграл бровями Джисон и сразу же принял серьёзное выражение. ― Вы знаете, по какому случаю здесь все собрались?
― В комнате Черён обвалился потолок, ― пояснил Чанбин.
― И только из-за этого? ― в голосе Джисона прозвучали расстроенные нотки. Да уж... Не такого он ожидал... ― Чего они тогда продолжают тут ошиваться? Подумаешь, потолок обвалился. Уверен, они видели и более шокирующие вещи.
― Сейчас они, как мы понимаем, просто ждут прихода надзирателей, чтобы поиздеваться, ― пожал плечами Феликс.
― Но не думаю, что хоть кто-то подойдёт, ― дополнил Чанбин. ― Мы уже минут десять тут стоим со всеми.
― Вау, и головная боль вас не пугает, ― усмехнулся Джисон.
― Ко всему привыкаешь, ― Чанбин ещё раз осмотрелся и, взяв Феликса за руку, потянул его в сторону лестницы. ― Пойдём, ничего интересного тут явно больше не будет. Идёшь? ― тут он обернулся к Джисону.
― Нет, я пока здесь побуду.
― Как знаешь, ― и вот две фигуры исчезли за поворотом.
― Ну что за голубки, ― покачал головой Джисон и вернулся к подслушиванию разговоров.
Он не был сторонником такого варианта получения нужной информации, но кого это сейчас волновало? Правильно, никого. А для него это всего лишь способ почерпнуть из бесполезной болтовни хоть что-то. Да, с какой-то стороны это неэтично и, откровенно говоря, низко, но... О, кажется, он что-то нашёл.
― Ну и где Йеджи, Чан или Чонин? Они обычно самыми первыми приходили на подобную фигню, я хотел посмотреть на их удивлённые, перекошенные от страха рожи, ― послышался недовольный выкрик откуда-то слева.
Джисон едва заметно сморщился: подобная манера речи явно не самая приятная.
― А ты не слышал о том, что вчера с Чонином произошло? ― прозвучало с той же стороны.
― Нет, не слышал.
― Тогда слушай, ― тут собеседник понизил голос, а Джисон едва заметно придвинулся ближе и прислушался. ― Говорят, вчера он вернулся из рейда напуганным. Настолько, что дрожал, как стиралка на режиме отжима. Не знаю, что он такого увидел в этом лесу, но... После этого надзирателей я даже в коридорах не видел. Скорее всего, заперлись у себя и сидят, как крысы последние. Насчёт Черён так ничего и не сказали, а теперь решили придерживаться тактики пережидания бури.
С их стороны прозвучал смех.
Кажется, ничего полезнее Джисон уже не услышал бы, поэтому он решил как можно быстрее унести ноги. Всё же те парни выглядели устрашающе, да ещё и голова начала сильнее болеть...
***
И вот все, кроме Минхо, собрались в логове. Даже Хёнджин сумел уговорить Сынмина немного побыть со всеми, из-за чего последний почти не отлипал от Хвана. На удивление нога Хёнджина стала заживать быстрее, что несказанно радовало. Видимо, этот мир всё же исполнял какие-то желания, пусть и выборочно...
Сказанное Джисоном за завтраком подтверждалось. За весь день ни один из парней не видел кого-либо из надзирателей. Обычно они всё равно мелькали где-то в коридорах или снаружи, но не сегодня. Что на них нашло ― неизвестно. Может, действительно просто не хотели объяснить произошедшее с Черён, а может, увиденное Чонином поразило и испугало их. Кто знает... В общем, Чанбин не сильно забивал свою голову бесполезной информацией.
Намного лучше было наблюдать за Феликсом, игравшим с Джисоном в некоторое подобие “Uno”.
С каждым днём Чанбин убеждался, что не мог отвести взгляд от этой карамельной макушки. Если в первую встречу он признал парня просто красивым внешне, то сейчас был готов поклясться, что тот стал для него воплощением самой нежной эстетики и самых трепетных чувств. Его тонкие запястья, нерешительно замершие губы и сосредоточенный взгляд въедались в память наравне с очаровательно-громким смехом и привычкой строить ехидное выражение лица во время игры.
― Возьми... ― Джисон нарочито задумался, ― четыре.
Феликс широко улыбнулся.
― Возьми...
Тут со стороны лестницы послышался жуткий грохот, отчего все в комнате вздрогнули.
― Что там? ― вцепившись в руку Чанбина, прошептал Хёнджин.
― Сейчас посмотрю, ― так же шёпотом ответил Джисон, поднявшись на ноги и взяв в руки какую-то деревяшку.
Спустя пару минут он вернулся в комнату вместе с взъерошенным Минхо.
― Так, ребят, сейчас постарайтесь держать свои эмоции при себе. Знаю, будет сложно, но Хо считает, что это необходимо.
От лишних расспросов Джисона спасло появление в комнате ещё одного человека.
Сказать, что все удивились, ничего не сказать. На лицах застыли маски удивления и непонимания. Держать эмоции при себе оказалось просто непосильной задачей.
Перед ними стоял Чан и улыбался своей холодной, ничего не выражающей улыбкой. Он лениво осмотрел помещение и людей, находившихся в нём.
― Привет всем. И. О, Хёнджин, какой приятный сюрприз. Честно, не ожидал тебя здесь встретить, ― разрушил он неловкую тишину.
― Что... Что он здесь делает? ― ошарашенно произнёс Сынмин, переведя взгляд с Чана на Минхо.
― Я решил заручиться поддержкой Чана и Чонина, ― как ни в чём не бывало ответил тот. ― Я уже ввёл его в курс дела и показал кассеты.
― Ха, ― со стороны Феликса послышался нервный смешок. ― И ты даже на секунду не подумал посоветоваться с нами? Или хотя бы, даже не знаю, предупредить нас?
Минхо глубоко вздохнул и потёр переносицу.
― Так было нужно.
В воздухе словно промелькнула искра, ставшая яркой вспышкой.
― Кому? ― тут в разговор втянулся Хёнджин. ― И главное, для чего? Почему в последнее время ты ведёшь себя так странно? ― он попытался подняться, но Сынмин сразу же усадил его обратно. ― Почему считаешь, что знаешь всё лучше других? Ты что-то скрываешь от нас, да?
― Это необходимо, потому что Чан и Чонин знают то, что недоступно нам. Этот мир разрушается с каждым днём, и только не говорите, что не замечаете. Все эти аномалии, внезапное появление прохода на пятый уровень, смерть Черён, обвал потолка в её комнате... Это уже не шутки. Нам сейчас нужна помощь, чтобы всем вместе выбраться отсюда и не умереть. После вчерашнего Чан и Чонин сильно изменились. Уверяю, они так же сильно хотят покинуть это место, как и мы. Так с чего бы нам отказываться от этого сотрудничества? Я ничего от вас не скрываю и не скрывал. Просто решил, что вы не поймёте этого.
― Ты решил, что мы не поймём? За кого ты нас принимаешь? ― вспыхнул Сынмин. Теперь они с Хёнджином поменялись ролями, и уже Хван пытался сдержать Сынмина на месте.
― Парни, это, конечно, всё безумно интересно, но я пришёл не ваши ссоры слушать, ― вмешался Чан, выставив руки между Минхо и Сынмином.
― А тебя вообще никто не спрашивал, ― огрызнулся Сынмин. ― С чего ты взял, что они изменились? ― он попытался заглянуть за Чана. ― Не могу представить ни единой ситуации, которая могла бы изменить человека по щелчку пальцев. Такого просто не бывает. Люди не меняются так быстро, а ты доверил наши секреты ему, ― он кивнул в сторону Чана, получив от него в ответ приподнятую от удивления бровь, ― и при этом солгал Рюджин, которой можно доверять. Ты издеваешься? Что с тобой творится в последнее время?
― Простите, но я не могу этого объяснить, ― Минхо опустил взгляд и неловко потоптался на месте.
― Потому что этого объяснения просто нет, ― сухо отчеканил Сынмин.
В этот момент Чанбин не знал, кого обвинять, а кого поддерживать. Он понимал чувства как одной, так и другой стороны, отчего сидеть между двумя разгорающимися огнями было, мягко говоря, неудобно.
― Тише, Минни, успокойся, ― всеми силами пытался его утихомирить Хёнджин.
― Я спокоен, ― отрезал Сынмин.
― Так всё, завязываем, ― произнёс молчавший до этого Джисон.
― А ты как обычно, ― усмехнулся Сынмин, ― в любом вопросе на его стороне. Что бы он ни сделал, ты всегда его поддерживал, но готов поспорить, что он не рассказал о своём “гениальном” плане даже тебе.
― Минни, ― шикнул Хёнджин, закрыв рот Сынмина ладонью.
― Он прав, Минхо не посоветовался со мной, но я ему верю. Если он считает, что так было нужно, то так оно и есть. Что сделано, то сделано. В любом случае, повернуть время вспять мы не можем, поэтому нужно просто принять, что Чан с этого дня с нами в одной лодке.
― Мы не можем повернуть время вспять, ― эхом повторил Феликс, ― но я считаю, что мы должны вынести из него хоть что-то. Минхо уже не в первый раз действует по-своему, ничего не объясняя нам. Я не хочу сомневаться в нём, но сейчас... Это странно.
Сынмин и Хёнджин лишь кивнули, соглашаясь с его словами.
На некоторое время в комнате установилась идеальная тишина.
― А что всё-таки произошло с Чонином? ― осторожно начал Чанбин, после чего на него удивлённо уставилось семь пар глаз.
― Вот сами у него завтра и спросите, ― легко ответил Чан.
Во время ссоры он находился рядом с Минхо и делал вид, что предмет спора никак его не касался.
― Хорошо, ― а неловкость тем временем стала ещё более ощутимой.
― Кстати, Минхо, а разве ты не говорил, что у вас только три кассеты? ― поинтересовался Чан, устремив взгляд на книжный шкаф.
― Ну да, пока мы нашли только три, ― с явным недоумением сказал Минхо.
― Тогда, что это? ― Чан подошёл к шкафу и взял с полки новую кассету, на которой аккуратным почерком было выведено “Ким Сынмин”.
***
Перед ним ― пустота. Всепоглощающее и противное чувство беспомощности захватывало разум. Что он стоил без своего напарника? Правильно, ничего.
Их идея, их проект... С каждым днём всё летело к чертям, и Феликс понимал это как никто другой. Каждый раз, спускаясь в лабораторию, он пытался скрыться от родителей и близких испытуемых, надоедливых журналистов и коллег.
Как же он устал...
Мечта ускользала из рук, как песок из пальцев, но разве он в этом виноват? Эти жертвы в виде времени и людей... Разве они не нужны?
Он не знал. Однако и сдаваться не хотел.
― Ещё раз, ― его голос механический, твёрдый, почти неузнаваемый.
Его мечта просто обязана была сбыться.
Воспоминание сменилось. Теперь Феликса окружала толпа журналистов. Множественные вспышки камер, отвратительные лица и ужасно громкие голоса смешивались в какофонию, отчего голова, казалось, готова была расколоться на части.
― И ещё один вопрос, мистер Ли, ― перед Феликсом влезла юная девушка и её оператор. ― Как долго испытуемые будут находиться внутри “системы”?
― Как я уже говорил ранее, “система” оказалась нестабильной, из-за чего возник сбой. Мы с моими коллегами прикладываем все усилия, чтобы люди вернулись в реальный мир и как можно скорее встретились со своими семьями. Множественные попытки запуска необходимы, чтобы проверять исправность и жизнеспособность программы. На данный момент я не могу ничего сказать о временных рамках работы, но готов поклясться, что всё будет хорошо. Пока что... ― после этой фразы гул из голосов стал ещё громче, а обстановка снова сменилась.
Вокруг Феликса куча смятых листов бумаги, а на доске уже нет места для новых записей. Где он ошибся? Почему код отказывался работать? Впервые за долгое время в этой тёмной комнате без единого намёка на живую душу Феликс позволил себе издать громкий, протяжный, отчаянный крик.
Голоса в голове не замолкали, вокруг было столько всего, и одновременно с этим не было ничего. Сынмин оказался прав. Он ― король галактики мечтаний. Своей несбыточной мечтой он погубил уже несколько человек, а остальных отправил неизвестно куда. Он своими руками оборвал все связи с единственным человеком, который всегда его поддерживал и который был готов отправиться за ним хоть на край света. И ради чего? Ради утопии.
На пути к миру, где все могли бы обрести счастье, он упустил то, что могло бы стать для него самым дорогим.