Джолин и Джоске собирали разбросанные по столу карты.

— Больше не будем играть в Мафию, — мрачно изрёк он.

Уборщики прибыли в зал из двустворчатых дверей, неся с собой такие инструменты, словно они не убираться хотели, а перестроить комнату с нуля. Джолин сложила свою часть колоды и отдала её Джоске.

— В сущности, было весело, — сказала она, обходя стол. — Ну да, в конце Буччеллати и Джорно просто стали соревноваться, кто по мимике и жестам быстрее отгадает мафию, но что поделать? Они довольно умные. И мы засиделись до… — она проверила время по часам на стене. — Почти до часу ночи.

— Джолин, — Джоске явно было неудобно спрашивать, — а этот Джорно Джованна точно наш родственник? Ошибки нет?

— Единственная ошибка здесь — это ошибка судьбы, — заверила она и положила локоть ему на плечо, опираясь на него. — Он довольно доброжелателен с виду, но тесно общаться с ним я не советую.

Джоске почесал затылок. В зал вошли Эрмес и Буччеллати, и Джолин подметила, что у них одинаково каменные лица, как будто они думают об одном и том же.

— Свободных одноместных номеров не хватило и некоторым пришлось разместиться по двое, — оповестил Буччеллати.

— Мы с тобой, — Эрмес указала пальцем на Джолин. — Ты ни за что не поверишь, куда я впихнула твоего отца.

— К Какёину? Почему же не поверю, это было очевидно. Только, надеюсь, там не одна двуспальная кровать.

— Чего не знаю, того не знаю.

Буччеллати смотрел на них, пока они говорили. Эрмес хлопнула его по спине и, не дав ему как следует удивиться, буквально приказала:

— Иди спать! Джованна небось уже десятый сон видит, а на тебя оставил расселение по номерам.

— Я должен убедиться, что всё в порядке, — возразил Буччеллати, чуть пригнувшись из-за удара и недоуменно глядя на неё.

— Всё и без тебя в порядке. Мы с Джолин сейчас пойдём в свой номер, а Джоске — в свой. Никаких проблем нет.

Пока она говорила, он нервно прокручивал золотое кольцо на безымянном пальце. Когда Эрмес замолчала, Буччеллати смотрел на неё достаточно долго, чтобы она решила, что что-то не так, а после сказал:

— Так идите.

Это значило «Идите и не мешайте мне», и Джолин мысленно умоляла Эрмес оставить его в покое. Она уже поняла, что он не хочет ничьей помощи или сочувствия.

— А мне, кстати, дали одноместный номер, — похвастался Джоске, как только они собрались выйти из зала.

— А у тебя и девушки нет, — парировала Джолин, приобнимая Эрмес за талию и дразняще показывая язык. Та залилась хохотом, а Джоске фыркнул и отвернулся.

В номере было теплее, чем во всём отеле, так что нужды забираться под одеяло не возникло. Джолин уложила Эрмес на кровать, стянула с неё джинсы, пока та смеялась и рассказывала про то, как они заставили Коичи поселиться в трёхместный люкс вместе с Польнареффом и Мистой, который отрубился и захрапел ещё до того, как узнал, что его собираются разместить в каком-то там трёхместном люксе. Джолин стянула собственные джинсы, оставшись в одной жёлтой футболке и нижнем белье.

— Кстати, — осенило её, — ты заметила что-нибудь за папой и Какёином? Ты сидела рядом. Они разговаривали? Много? О чём?

Эрмес завела руки за спину и расстегнула крючки лифчика под одеждой.

— Как обычно. Из всех твой отец больше всего разговаривал только с ним. К счастью.

Джолин решила лечь спать прямо так, в футболке. Ей было лень даже сходить в душ — она чересчур устала.

— Эрмес, ты что-то скрывала от меня по поводу них? — спросила она полуутвердительно.

— Да, — улыбнулась Эрмес, отбрасывая лифчик в сторону. — Всё отлично, учитывая, что Джотаро и Нориаки по-прежнему хорошо общаются.

Джолин приподнялась на локтях.

— А что ты сделала?

Эрмес ненадолго задержала на ней взгляд, пока расстёгивала пуговицы на жилетке, а потом отвела его и сказала:

— Поговорила с твоим отцом.

— О чём?

Эрмес чуть вздёрнула подбородок, пряча отчего-то лёгшую на губы улыбку. У Джолин по грудной клетке растеклась неприятная тяжесть, которую хотелось стряхнуть.

— О том, о чём боялся поговорить с ним Нориаки. И да, я опять рискнула.

От ужаса Джолин вскочила с кровати.

***

— Чёрный идёт тебе больше, чем белый, — заявил Какёин, боковым зрением следя, как Джотаро кладёт фуражку на столик рядом со своей кроватью. Седина тронула его курчавые волосы совсем немного, и редкие пепельно-серые участки контрастировали на фоне чёрных, как сажа, прядей. Джотаро посмотрел на него искоса, раздумывая, что ответить. Ему всегда казалось, что, разговаривая с Какёином, он вечно подбирает не те слова и выглядит глупо. С Джолин он общался бесцеремонно, с Польнареффом и Абдулом тоже, но когда дело доходило до его старого друга, Джотаро необъяснимо чувствовал себя сапёром.

— Тут есть балкон? — озвучил крутившийся в голове вопрос Джотаро. Он честно старался придумать дружески-расслабленную реплику, однако в голову ничего не пришло.

— Можешь курить в номере, мне всё равно, — ответил Какёин, расстилающий постель.

Джотаро ничего не сказал. Возможно, он пожал плечами, но Какёин не видел этого, потому что стоял спиной. Раздался звук шагов по ламинату, а затем скрип кровати под весом тела. Спустя несколько секунд Какёин услышал щёлкнувшую зажигалку. Закончив с постелью, он подошёл к окну и открыл его. Улицы были чёрными и усеянными жёлтыми огнями. Джотаро сидел на кровати в странной для него позе: его локти были упёрты в колени, одна рука свободно лежала, а вторая была поднята так, чтобы сигарета находилась возле его рта. Какёин почти сразу отвёл глаза. Он понимал, что сейчас подходящий момент, чтобы поговорить, но даже не знал, с чего начать.

— Какёин, — внезапно позвал Джотаро. Тот обернулся. Джотаро не глядел в его сторону, делая затяжку и скосив глаза на сигарету, из-за чего его взгляд стал забавным и мягким.

— Да?

Какёин плюхнулся на свою кровать и теперь они были напротив друг друга. Тишина длилась недолго. Когда Джотаро заговорил, из его приоткрытых губ вместе со словами вылетал дым.

— Ты уйдёшь в отпуск, когда у твоих студентов кончится сессия?

Какёин удивился вопросу. Его глаза мгновенно стали расфокусированными. До ноздрей добрался запах табака.

— Я, эм… Честно говоря, Джотаро, я никому об этом не говорил, но я собираюсь уволиться.

Теперь удивлялся Джотаро. Он никак этого не выдал и, потянувшись к тумбочке, сказал совсем не в тему:

— Хорошо, что у них есть пепельницы.

Он действительно забрал пепельницу с тумбочки и поставил на кровать рядом с собой. Какёин наблюдал за ним с чётким осознанием того, что никогда его не поймёт. Пока Джотаро стряхивал пепел, повернув голову в профиль, Какёин рассматривал его прямой нос, жёсткие густые ресницы на прикрытых веках, яркий изгиб чёрных бровей.

— То есть ты свободен в конце месяца?

Он не стал расспрашивать о причинах увольнения, как все остальные. Это Какёину и нравилось: он был не таким, как все.

— Да, — нерешительно ответил он. — А что?

Голос Джотаро прозвучал неуверенно, а кроме того, чуть более мягко и медленнее обычного.

— На Гавайях жарко и скучно, а я буду заниматься исследованиями не каждый день.

Какёин замер, и его глаза из-за глубокой задумчивости выглядели бледными и болезненными. Он понял, что молчание затянулось, но ему потребовалось много времени, чтобы сопоставить предыдущие слова Джотаро и распознать в этом утверждении намёк на предложение поехать с ним.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? — в лоб уточнил Какёин. У него уже сил не было ходить вокруг да около, да и чёрт знает, что мог иметь в виду Джотаро. Его душа потёмки. Он затянулся, зажав фильтр сигареты в уголке рта и выпустив дым так же, а после дважды кивнул. Если бы Какёин стоял, он бы резко сел. Но он уже сидел, а падать ниже можно было только на пол.

— Я не хочу, а предлагаю, если у тебя есть такая возможность, — объяснил Джотаро. — Я буду вместе с группой погружаться для исследования рифов, так что иногда буду занят дайвингом весь день. Но потом, вечером, часов до трёх ночи, я всё равно никогда не сплю. Для меня в таком климате невозможно спать.

Какёину только и оставалось, что растерянно потрясти головой. Едва ему казалось, что он начинает понимать непостижимое, как он сразу же получал промеж глаз.

— Я поеду, Джотаро.

Кивок — в знак того, что Джотаро принял эту информацию. Они больше не обсуждали эту тему. Он докурил сигарету в молчании, потом от неё же и поджёг вторую, оставляя окурок в пепельнице. Какёин чувствовал себя странно от того, что они вот так просто сидят в одной комнате в нескольких метрах друг от друга и не разговаривают, пускай им было, что обсудить. У Джотаро не было ни одной причины приглашать кого-то в свою рабочую поездку, но он пригласил.

Какёин лёг спать. Отворачиваясь к стене, он знал, что Джотаро ещё долго будет сидеть на кровати, выкуривая одну сигарету за другой и глядя на ночное небо, простирающееся за окном. Какёин улыбнулся.

***

Джолин схватилась за голову.

— Ты серьёзно рассказала папе, что Какёин влюблён в него?!

Заглянув на кухню за стаканом воды, Эрмес вернулась в кровать, оставляя тот на прикроватной тумбе. Она была приятно удивлена, что тут есть кухня. И подозревала, что в этом отеле попросту нет номеров, которые они привыкли считать бюджетными.

— Да, я рассказала.

Джолин пыталась быть гневной, но её слова совсем не соответствовали выражению откровенного ужаса.

— Эрмес, клянусь, если у Какёина будут проблемы…

Она перебила её:

— У Какёина не будет проблем. Завтра спросишь.

Джолин моргнула несколько раз подряд, таращась на неё.

— Почему ты так уверена в этом? Что тебе мой папа ответил?

Эрмес сделала глоток, прежде чем сообщить:

— Он ответил: «Я понял. Спасибо, что сказала». Тогда я объяснила, в чём была изначальная суть предложения устроить эту свистопляску. Он сказал, что Какёину не нужно выдумывать повод, чтобы провести с ним время. Я убедительно попросила его намекнуть об этом не мне, а самому Какёину, и он ответил, что сделает это, когда подвернётся подходящий момент.

Джолин ощутила, как тяжесть в груди отходит, но всё равно была встревожена.

— Это было до сегодняшнего дня? — осведомилась она для уверености.

— Это было за несколько дней до сегодняшнего дня.

Джолин села на постель. Она поняла, почему Эрмес всё это время была такой расслабленной по поводу этого вопроса.

— Мне не нравятся твои методы, но они почему-то всегда срабатывают, — пробурчала Джолин, сгибая ноги в коленях и подтягивая к груди. Она не учитывала, что её методы точно такие же.

Эрмес усмехнулась и протянула руку к настольной лампе, приглушая свет.