Из окна открывался живописный вид ночного города, на остывающих камнях дороги извивались длинные тени мерцающих фонарей. Джотаро сидел на подоконнике и смотрел туда, на сумрачные улицы.

— Джотаро, с тобой всё хорошо?

Он повернул голову на звук и увидел Какёина.

— Да, — на пониженных тонах его голос прозвучал ещё грубее, чем он был обычно. — А что?

Какёин сел рядом с ним в ту же позу, касаясь коленом его ноги, и усмехнулся:

— Ты сидишь в одиночестве, когда другие веселятся. Как думаешь, с чего у меня вдруг возник такой вопрос?

Джотаро бросил взгляд в сторону стола. Пока все остальные переговаривались и смеялись, перекрикивая друг друга, Джолин возвышалась над ними, разливая шампанское в каждый бокал, который попадал ей под руку. Когда она потянулась, чтобы достать до бокала Коичи, её свободная майка канареечного цвета задралась, оголяя живот.

— Я не люблю шум. А они шумят, — ответил Джотаро.

— Так в этом и есть смысл веселья! — засмеялся Какёин от его настроя.

— Всегда плохо уживался с людьми.

Пауза возникла ровно на пару секунд. Какёин прервал её вопросом, произнесённым всё ещё расслабленно, но уже без смеха:

— Со мной тебе тоже некомфортно?

— Нет, с тобой всё нормально, — без раздумий сказал Джотаро. Его тон ничего за собой не скрывал: ни намёка, ни подтекста. Какёин замолчал, впавший в ступор от его простой честности.

На этот раз они замолчали надолго. Для Джотаро было естественно молчать и ничего не говорить, размышлять о своём, но Какёину было немного неловко, и он жалел, что не взял с собой бокал, чтобы занять руки каким-то предметом. Его спасла Джолин. Она как будто наблюдала за ними и видела его стеснение, поэтому пришла и ткнула отца кулаком в плечо. В другой её руке был бокал с золотистым пенящимся шампанским, на её яркой жёлтой майке было чёрными буквами написано «CHIME».

— Эй, пап, если ты пасёшь Джованну, то он позвонил мне и сказал, что обязательно приедет, когда закончит с какими-то делами. И даже попросил нас не уходить до его прихода.

Она отпила из бокала и оставила на нём зелёный отпечаток помады. Джотаро выглядел растерянным по сравнению со своим обычным выражением.

— Я проверил его ДНК и с ней всё в порядке. Зачем он ещё мне нужен?

— Я думала ты хочешь устроить ему допрос с пристрастием.

— Он никогда не видел своего отца. Нет смысла делать это, — пожал плечами Джотаро.

— Оу, — стушевалась Джолин. — Окей. В любом случае, он хочет познакомиться с тобой. Добровольно. И с Джоске, — она кивнула в сторону стола. — Когда он услышал о нашей семье, ему стало интересно.

— Он, в конце концов, всего лишь парнишка, который никогда не видел свою настоящую семью, не будьте так суровы, — вставил Какёин, и на его лице появилась маска священника, сочувствующего всем детям на свете.

— Ага, да, парнишка, — скептически протянула Джолин. — Сейчас этот бедный, несчастный ребёнок наверняка закапывает кого-нибудь заживо.

Какёин был не готов это услышать, и она фыркнула, увидев его лицо. Потом молча ушла, заприметив что-то в конце зала, и они опять остались вдвоём. Джотаро вздохнул, проводил её взглядом и пробурчал что-то под нос.

— Какёин, — неожиданно произнёс он таким тоном, что заранее невозможно было разобрать, о чём он собирается говорить, — я понимаю, что ты хотел, чтобы я развеялся, но прошу, не надо так напрягаться ради меня.

Смех и болтовня на заднем фоне сглаживали молчание. Какёин наконец смог сформулировать своё недоумение:

— О чём ты? Какое напряжение? Ты разве сам не хочешь проводить время с друзьями?

У него было ощущение, что следующие слова Джотаро проговорил, переступив через себя.

— Хочу, но… Не надо делать что-то специально.

Какёин не знал, что ему ответить. Дело было в том, что он хотел с делать что-то для него. Если бы Джотаро позвонил ему со словами: «Пакуй чемоданы, мы снова едем в тяжёлое и опасное путешествие на поиски всесильного врага, которого надо победить даже ценой своей жизни», то Какёин бросил бы работу, родителей и был на месте сбора через полчаса.

— Пошли к остальным, — вдруг сказал он, слез с подоконника и обвил пальцы на предплечье Джотаро, заставляя его пойти с ним. Тот удивился, но не сопротивлялся и послушно пошёл следом.

Джолин, наблюдающая за ними издалека, спрятала за бокалом скабрёзную ухмылку и нырнула в каморку для персонала. Каморкой её называла Триш, но Джолин была немного не согласна с этим определением, потому что помещение было размером с её комнату, если не больше. Она сначала услышала Триш и Аббаккио, а потом увидела, как они сидели за столиком напротив друг друга. Она подпиливала ему ногти.

— Эй, никому ваш Джованна не звонил? — спросила Джолин. — При всём уважении, он ужасно непунктуальный.

— Кто мы такие, чтобы Джорно Джованна был пунктуален с нами? — саркастично проворчал Аббаккио, возводя глаза к потолку. Триш отложила пилку, провела по его ногтям щёткой и, зажав в руках несколько пузырьков с лаком, осведомилась:

— Итак, какой хочешь?

Аббаккио прищурился, рассматривая их. Потом забрал у Триш два пузырька и пригляделся к ним поближе.

— Чёрный или фиолетовый?

— Не знаю, — Триш повела плечом. — Мне не по вкусу оба. Я бы выбрала лиловый.

— Лиловый это слишком.

Джолин закатила глаза от того, что он ещё и выпендривается.

— Вы там не разгромили всю посуду? — поинтересовалась Триш, пока Аббаккио был занят.

— Ни одной тарелочки, — усмехнулась Джолин, вспоминая, как Джоске чуть не столкнул на пол стакан. — Почему вы, кстати, не присоединитесь?

Триш как будто набрала в рот воды и собиралась её выплюнуть перед тем, как Джолин остановила её. Аббаккио даже оторвался от пузырьков с лаком и посмотрел на Триш. Джолин не могла видеть его лица, но была уверена, что там нечто иронично-злобное и глумливое.

— Присоединиться к вам, — медленно повторила Триш. — Зачем?

— Ну, вы сидите здесь одни и воняете ацетоном, — Джолин демонстративно поморщилась. — А могли бы выпить с новыми людьми.

Триш расширила глаза, не впечатлённая предложением.

— С чего бы тебе вообще общаться с нами? — со скептицизмом спросил Аббаккио, по-прежнему не оборачиваясь, и открутил крышку у одного из пузырьков, рассматривая цвет. — Не надо пытаться быть милой с нами для галочки. Триш, он обычный? Не гель?

— Нет. У меня нет ультрафиолетовой лампы или солнечного станда. Что ты думаешь так долго? Давай сделаем оба.

— Я не пытаюсь быть с вами милой, — вставила Джолин. — Вы должны понимать, что для меня нет разницы, кто вы. Но отвергать возможность связи с разными людьми, чья дружба может быть полезна, это глупо. Тем более, что каждый из нас тоже стандюзер и притом не пальцем деланный.

Это заставило Аббаккио фыркнуть.

— Да ты прагматична, Куджо. Точно родня Джованны. Триш, я не собираюсь раскрашивать ногти в разные цвета, это смотрится глупо.

Триш взвыла и облокотилась на стол. Джолин увидела на полке пластиковую банку из-под чего-то и взяла её, параллельно опустошая свой бокал до дна.

— А если цвет будет смешанный? — неожиданно предложила Джолин, ставя бокал на то место, откуда забрала банку. — Скажем, по типу мраморного узора.

Аббаккио понадобилась секунда, чтобы понять, что она говорит о лаке. Он даже обернулся к ней, кладя локоть на спинку стула, и недоверчиво выгнул бровь.

— Я знаю, как это выглядит, но как ты сделаешь это, не имея под рукой вообще никаких инструментов?

Джолин хихикнула, вкладывая в этот звук что-то злодейское и многообещающее.

— Вы, мажоры, ходящие по салонам каждую неделю, понятия не имеете, на что способны мы, бедняки, — она потрясла указательным пальцем и осведомилась: — Есть скотч?

У Аббаккио глаза на лоб полезли. Триш поджала губы, раздумывая, а потом ответила:

— Есть. Вон, в третьем шкафу на верхней полке.

— Зачем тебе скотч? — с подозрением поинтересовался Аббаккио. — Что ты со мной делать собралась?

— Заклеить тебе рот, чтобы поменьше гундел, — съязвила Триш. Джолин тем временем остановилась возле раковины и набрала в банку воды. Затем достала скотч и удовлетворительно хмыкнула — полоса была узкой, как она и хотела. Толкнув табуретку к их столу, Джолин села и, не спрашивая, забрала у Аббаккио оба пузырька.

— У тебя есть финишка? — спросила Джолин у Триш.

— Закрепитель? Да.

Аббаккио всё ещё был недоверчив, особенно, когда Джолин взяла его руку, готовя скотч.

— Это чтобы лак не попал на кожу, — пояснила она, начиная заматывать верхнюю фалангу его безымянного пальца, оставляя открытым только ноготь. Обручальное кольцо на нём сверкнуло, преломляя свет люстры.

Вдруг чья-то черноволосая лохматая голова высунулась в дверной проём, и Триш помахала рукой.

— Привет, Наранча. Вы с Фуго уже вернулись?

Тот сконфузился, увидев Джолин, но всё-таки зашёл, переступив через порог. Он был одет небрежно, в отличие от своих коллег.

— Да. Чем занимаетесь?

У Аббаккио уже были обмотаны почти все пальцы на правой руке.

— Ремонтируем Леоне маникюр, — сказала Триш, наблюдая за процессом. — О, я поняла, что ты собралась делать.

Джолин капнула лаком в банку, и по водной глади по очереди разошлись чёрные и фиолетовые круги. Она заприметила на столе скрепку, взяла её, разогнула и нарисовала ею на воде что-то хаотичное. Наранча топтался на пороге, сложив руки за спиной. Джолин взяла руку Аббаккио, сгибая его пальцы и оставляя только указательный. У него были широкие кисти и, вопреки её ожиданиям, не нежная белая кожа холёного юноши, единственная тяжёлая работа которого заключается в поднятии бокала с вином. Джолин увидела синяки на костяшках и царапины на тыльной стороне ладони. Когда она обмакнула его палец в воду и аккуратно вытащила, на нём застыл влажный узор из фиолетово-чёрных разводов, действительно похожих на мрамор. Потом она осторожно размотала скотч, оставив лак только на ногте.

— Хорошо, хорошо, — прокомментировала Триш, подавшись вперёд и рассматривая её работу. Аббаккио тоже разглядывал рисунок, а потом сказал, дёрнув уголком накрашенных губ:

— Мне нравится. Делай остальные.

Наранча встал за спиной Триш и тоже стал наблюдать. Джолин облегчённо выдохнула, поражаясь, что вообще смогла сделать это и не испортить маникюр.

Где-то на четвёртом пальце в каморку зашёл Фуго. Он увидел скопление народа за столом и удивился, подходя поближе и склоняясь над их головами. Его даже не сразу заметили.

— Джорно и Буччеллати встретились с Мистой и скоро тоже будут здесь, — отрапортовал он, теряя интерес к ногтям Аббаккио. — Скорее всего, он их потащил с собой.

— Бедный Буччеллати, отправил бы его домой отоспаться, — задумчиво сказала Триш.

— Он сегодня выглядел лучше, чем обычно, — Фуго прислонился плечом к стене, глядя, как Джолин разматывает скотч. — Да и вы все видели, как он обычно спит. Вскакивает посреди ночи и несётся чёрт знает куда, как будто забыл выключить плиту дома.

— Прямо как мой папа, — отметила Джолин.

Когда она доделала Аббаккио правую руку, в помещение заглянула Эрмес и, не сразу увидев Джолин, замерла в проходе.

— Эй, Джо, тебя взяли в рабство? Моргни, если тебя заставляют.

— Я просто подумала, что без высшего образования и с судимостью я могу зарабатывать только в ногтевом сервисе, — отшутилась Джолин.

— Мы запереживали, где тебя носит. И, кстати, не плачь, но Джоске всё-таки притащил настолки.

Джолин притворилась, что всхлипывает.

— Господи, я же говорила, что тут это будет неуместно. Блин, и это ещё Окуясу не смог прийти — а то бы был вечер карточного задротства.

— Скажи спасибо, что он не притащил приставку, — снисходительно улыбнулась Эрмес и окинула остальных равнодушным взглядом. — Ладно, мы ждём.

Она ретировалась, и Джолин посмотрела на кислую мину Аббаккио.

Когда все ногти были готовы, она прошлась по ним закрепляющим покрытием и вылила воду из банки в раковину. Аббаккио рассматривал свои ногти, и на его лице было запечатлено замаскированно-удовлетворённое выражение. Триш, редко видевшая его таким, захихикала.

— Я слышу шум и итальянский акцент, — сказала Джолин, прислушиваясь к звукам из зала. Другие последовали её примеру, и Наранча внезапно встрепенулся, как поисковый пёс.

— Голос Мисты!

— Я сочувствую твоим друзьям, — серьёзно изрекла Триш.

Джолин покосилась в сторону двери и, выбросив использованные клейкие ленты, навострилась в зал. Возле их столика предсказуемо был Джорно. Оперевшись ладонью на скатерть, он нависал над Джотаро и что-то бегло говорил ему по-японски. Джолин не заметила в отце агрессии и немного расслабилась. Миста без стеснений плюхнулся за стол рядом с её ребятами и лил что-то в уши удивлённому Джоске и сидевшим напротив Коичи и Польнареффу. Его станд буйствовал в одной из неопознаных тарелок с едой. Буччеллати стоял чуть поодаль, не позволяя себе фамильярности и выглядя спокойным и вдумчивым.

— Ué Giorno, comme staje, â casa tutt'a posto? — окликнула Джолин, приближаясь. На неё обратили внимание, а Буччеллати почему-то выпрямился и напрягся.

— Ты знаешь неаполитанский диалект? — спросил он в неверии. Джорно отстал от Джотаро и стоял, улыбаясь и положив руку на бедро.

— А ещё французский, английский и японский, — она высунула язык, а секундой позже поинтересовалась у всех: — Я так понимаю, никого компания гангстеров не пугает? А то я приглашала Аббаккио и Триш присоединиться.

Эрмес посмотрела на неё, телепатически говоря: «Ты издеваешься?»

— Надо же, ты хотела, чтобы мы присоединились? — ухмыльнулся Джорно. — Неожиданно мило с твоей стороны, Джолин.

Джоске ни с того ни с сего поднял вверх руку, привлекая внимание. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эрмес превентивно перебила его:

— Никаких настолок.

Тот вроде бы обмяк, но затем снова расправил плечи и защитился:

— Просто с этими ребятами у нас будет достаточно человек, чтобы было интереснее!

— Мафиози и настольные игры отличное сочетание! — хохотнул Польнарефф. — Прямо как Джотаро и розовый цвет.

Тот посмотрел на него из-под козырька фуражки, однако промолчал, отвлёкшись на Какёина, который положил ладонь ему на плечо. Как раз в этот момент из помещения для персонала вышли Триш и Аббаккио, а следом за ними — переговаривающиеся Фуго и Наранча. Джорно задумчиво промычал что-то и спустя мгновение сказал уже решительно и осмысленно:

— Ты Джоске, я верно запомнил? — он дождался, пока тот кивнёт. — Джоске, почему нет? Хорошая идея, — Джорно повернул корпус так, чтобы увидеть Польнареффа. — Мы такие же люди, как вы. И на самом деле, знали бы вы, что творят мои ребята, когда расслабляются.

Миста выразительно кивнул и таинственно улыбнулся, подтверждая его слова.

— У меня есть идея, только не бейте за её каламбурочность, — пробурчал Джоске, доставая небольшую коробочку из-под стола. Аббаккио, Триш, Фуго и Наранча приблизились и вопросительно взглянули на Джорно.

На коробке английскими буквами было написано «Mafia». Польнарефф, Миста и Джолин синхронно слегли в приступе хохота. Аббаккио обменялся взглядом с Буччеллати и, поднимая брови, молчаливо потребовал объяснений. Тот шагнул к нему, зашептал что-то на ухо и, пока он говорил, лицо Аббаккио демонстрировало чудеса человеческой мимики.

— Боже, да, я хочу! — заявил Миста, вытирая слёзы. — Никогда не играл, только слышал про суть игры.

— Я буду ведущей, — вызвалась Джолин не терпящим возражений тоном.

— Я не очень хорошо знаю правила, — извиняющимся голосом произнёс Коичи. Наранча стрельнул на него глазами и сказал: «Я тоже».

— Все, кто не знает правила или плохо знает правила, не переживайте, — успокоила Джолин. — Они элементарные. Я объясню.

— Тем более, — добавил Джоске, — я потерял карточки проститутки, маньяка и адвоката, поэтому у нас будет только доктор, коп, горожане и мафиози.

— Я пас, — сказал Фуго, наливая себе вино из бутылки, которую взял из мини-бара. — Максимум посмотрю.

Сквозь галдёж Джолин еле уговорила отца и Эрмес поиграть, а также попросила всех рассесться за столом. Она заметила, что в процессе Джорно представил своих ребят её друзьям. Буччеллати попытался отказаться от игры, но Аббаккио схватил его за запястье и потащил к столу, заставляя сесть рядом с собой.

Джолин дождалась, пока все усядутся, стоя с колодой игровых карт в руках и с взбудораженной улыбкой на лице. Эрмес чуть не засмеялась при виде неё, потому что ей явно нравилась эта затея. Джолин посмотрела на Фуго, пристроившегося на широком подоконнике в двух метрах от стола.

— Ты точно не хочешь?

— Я не люблю эти игры, — качая головой, заявил он. Джолин пожала плечами и, порхая над столом, раздала каждому по карте. Кто-то оставил их лежать рубашками вверх, а кто-то сразу приподнял и подсмотрел, какой персонаж ему достался.

— Будет иронично, если Аббаккио попадётся коп, — прокомментировал Миста, развалившись на стуле так, что тот опасно накренился. От язвительной улыбки Аббаккио едва не треснули бокалы.

— Теперь, — объявила Джолин, раздав карты и встав так, чтобы её все видели, — посмотрите, кто вам попался, и спрячьте карты. Не забывайте, что рядом с вами люди с очень ловкими ручонками, которые могут подсмотреть вашу роль. Особенно рядом с тобой, Джоске.

Джоске покосился на Джорно, и тот ответил ему обворожительной и херувимской улыбкой. Джолин следила, как они все проверяют свои карты, и с довольством отметила, что никто не выдаёт себя.

— У нас один коп, один доктор, две мафии и восемь мирных жителей, — перечислила Джолин. — Всё просто: если вам досталась мафия, то вы счастливчик и можете убивать людей, пока город будет спать и все будут сидеть с закрытыми глазами. Главное, договориться с вашим «коллегой» и выбрать одну и ту же жертву. Если вы коп, то можете искать мафию среди участников, но если вы не угадаете, то я скажу, что вы промахнулись. Если вы доктор, вы можете наугад вылечить кого-нибудь из участников, но если тоже промахнётесь, то вылечите и без того здорового человека. Мирные жители должны найти мафию, пока она всех не убьёт. Также они решают, кого выдвинуть в подозреваемые и казнить. Коп, доктор и мафия не выдают себя и притворяются обычными горожанами. Вопросы?.. Ну, во всё остальное можно вникнуть в процессе игры. А сейчас наступает ночь. Город засыпает.

«Город засыпает» из её уст прозвучало как-то макабрически, как будто она всю жизнь тренировалась для этой фразы. Кто-то просто прикрыл веки, кто-то закрыл лицо ладонями.

— Кто будет подглядывать — тот умрёт вне очереди, — пригрозила Джолин. — Я всё вижу. Что ж, все жители отрубились. Просыпается мафия и знакомится.

Джолин поискала среди сидящих за столом тех, кто открыл глаза, и встретившись с ними взглядами, подавила смех. Она проверила реакцию Фуго, и тот притворился, что ему всё равно, но на его губы против воли лезла ухмылка.

— Эм, окей, допустим. Мафиозники увидели друг друга? Хорошо, теперь закрывайте глазки. Итак, город просыпается. Ох, ребята, мирная ночка была, но беда в том, что сейчас надо обсудить и решить, кого мы убьём. Предлагаю начать. У кого есть мысли?

— Не могу сказать, кто мафия, — заметил Польнарефф, — но Коичи, — он кивнул на сидевшего рядом парня, — точно горожанин. Он слишком разочарованно выдохнул, когда увидел свою карту в самом начале.

Коичи надулся, но промолчал.

— Раз уж мы начали с Польнареффа, — сказала Джолин, уперев руки в бока, — то давайте по порядку и дальше. Коичи? А остальные не теряйте времени, потому что когда я назову ваше имя, вы должны выдать мне кандидата на казнь.

— Мне кажется, ты слишком сурова в настольной игре, — вставила Эрмес.

Коичи, похоже, всерьёз задумался. Он скользнул взглядом по присутствующим, выглядя весьма растерянным и взволнованным.

— Я, эм… А можно послушать других? Я правда не могу предположить, пока ничего не произошло. И притом я не хочу обвинить невинного человека.

— Можно, — смилостивилась Джолин. — Следующий!

Она посмотрела на Наранчу, и тот в ужасе округлил глаза.

— Блин, да я в душе не имею! Ещё даже никого не прихлопнули. Просто, например, если бы убили Джорно, я бы был уверен, что мафия это Аббаккио, а сейчас хрен его знает…

Миста захохотал от его гипотезы. Джорно, не обижаясь, встрял с лукавой улыбкой:

— Я думаю, есть куда больше людей, которые хотели бы убить меня в настольной игре.

Джолин вздохнула, махнув на обоих рукой.

— Отлично, три человека и ни одного предположения. По-моему, у нас в городе дела с мафией решаются так же, поэтому Пассионе всё ещё существует. Ладно-ладно, шучу! Может, Буччеллати хоть что-нибудь скажет?

Тот сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Джолин мало с ним разговаривала: в основном, перебросилась парой фраз и всё. Она приготовилась, что он ответит то же самое, но он вдруг сузил глаза, как будто был «плохим копом» на допросе, и припечатал:

— Коичи. У него слишком явные признаки волнения. Бегающий взгляд, избегание визуального контакта с кем-либо, голос дрогнул, когда он говорил, испарина на лбу, лёгкий тремор рук. Кто угодно может изобразить разочарование при открытии карты, но мало кто может держать лицо всю игру.

После этого в зале наступило молчание. Джолин уставилась на него, но остальные пассионовцы даже не удивились. Коичи впал в ступор.

— Но я ещё могу изменить своё решение, — добавил Буччеллати и прекратил испепелять того жгучим взором.

— Нет слов, — Джолин два раза подряд хлопнула ладонями. — Ну, хоть кто-то выдвинул вариант. Дальше Аббаккио.

— Только не говори, что Джорно, — коротко засмеялся Миста, качнувшись на стуле и балансируя на задних ножках.

— Джорно Джованна, — отрезал Аббаккио то ли назло, то ли ткнув пальцем в небо. — В игре, где надо найти врага, меня нервируют люди с хитрыми физиономиями.

Джорно удивлённо моргнул.

— Это моё обычное лицо, — почти возмутился он, осуждающе глядя на хохочущего Мисту поверх головы Триш.

— Я бы тоже выбрала тебя, Джованна, без обид, — развела руками Джолин. — Миста, у нас тут серьёзное совещание, хватит ржать и говори.

— Позвольте воздержаться, — с наигранной деликатностью попросил он и пихнул Триш локтем. — Говори, кого из присутствующих ты хочешь увидеть в предсмертных агониях.

— Мне больно вообще-то! — прошипела она, потирая рёбра, и сказала Джолин: — Я и по именам-то тут всех не запомнила, так что хочу потом выбрать из выдвинутых кандидатов.

Джолин подняла глаза к потолку.

— Слушайте, тут что, у одних Буччеллати с Аббаккио есть смелость выдвигать предположения?

— У меня есть предположения, — тонко улыбнулся Джорно, закидывая ногу на ногу. — Я немного не согласен с Буччеллати, учитывая, что Коичи сам по себе довольно переживательный человек. Это настолько очевидно, что я заметил эту черту характера, несмотря на то, что мы даже не разговаривали лично.

— Он дело говорит, — согласился Джоске.

— Прекрасно, что вы сошлись во мнении, но есть ли другие варианты, кроме Коичи и тебя самого?

Джорно кивнул с невинным выражением.

— Триш.

Та ошеломлённо повернула к нему голову.

— Что? С чего бы? — негодовала она.

— Я объясню. С того момента, как мы все посмотрели свои карты и как мафия познакомилась друг с другом, ты стала слишком спокойной. Когда человек притворяется хладнокровным, не будучи таким на самом деле, это бросается в глаза.

Триш скрестила руки на груди в рефлекторном желании защититься и громко хмыкнула, отворачиваясь от Джорно.

— Тогда я поддерживаю Аббаккио и голосую за Джорно, — резко заявила она. Джорно вскинул брови. Джолин немного обошла стол, чтобы встать с другого ракурса, и произнесла:

— Отлично! Мне нравится, что вы оживляетесь. Джоске? Я хочу услышать, что ты думаешь.

У Джоске была невероятно выразительная мимика, и ей не нужно было спрашивать, что он думает — это было написано у него на лице.

— Знаете, ребята, — начал он, — я сомневался в словах Джорно про эту девушку, но когда она после обвинений внезапно перевела стрелки на него, у меня появились подозрения. Например, тот же Коичи так не реагировал, не стал обвинять в ответ Буччеллати.

— Мы не можем не учитывать разность характеров, — заспорил с ним сидевший рядом Какёин. Джолин ухватилась за его слова и воспользовалась шансом:

— Раз уж ты начал, то давай, предполагай сам.

— Я не буду никого выдвигать, но я хочу сказать, что сомневаюсь в том, что это Триш или Коичи. Насчёт Джорно просто не уверен и не хочу судить раньше времени.

Наступила недолгая пауза, пока все переваривали его слова. Джолин положила руку на плечо отца и спросила:

— Ты хочешь что-то сказать? Какёин рассказывал, как ты разгадывал всякие загадки во времена лихой молодости.

— Это, скорее, по части Какёина, — возразил тот, ни разу не изменившись в лице или позе. — Он сообразительнее.

Джолин увидела, как щёки Какёина порозовели. Слова отца она расценила в качестве отказа от предположений.

— Эрмес, ты последняя.

Она подняла подбородок, прежде чем ответить:

— Больше всего в таких играх подозреваю тех, кто выбирает кандидата на казнь из вредности.

Аббаккио поднял глаза и вдруг обнаружил, что она смотрит на него. Его и без того острый взгляд стал ясным и пронзительным, когда его лицо вытянулось от удивления, а брови взметнулись вверх.

— Что?! Да ты сейчас сама выбираешь меня из вредности! — разозлился он.

— Так, хватит! — прервала их Джолин. — Вы все можете хоть попарно выбрать друг друга, но тогда в игре не будет толку. Сами решайте, хотите вы этого или нет, — она устало потёрла переносицу. — Если ни у кого больше нет вариантов, то у нас есть четыре подозреваемых: Джорно, Триш, Аббаккио, Коичи. Теперь мы должны выбирать из них. Воздерживаться от голосования запрещается. Голосовать дважды запрещается. Окей, кто за то, что мафией является Коичи?

Буччеллати поднял руку, а следом за ним неуверенно сделал то же самое Наранча. Джолин была уверена, что последний просто не знает, как поступить, и действует, исходя из решений авторитетного для него человека.

— Два, — объявила Джолин. — Кто за Аббаккио?

Вначале руку подняла только Эрмес, но неожиданно к ней присоединился Польнарефф.

— Из всех мнений мне пока ближе Костелло, — непринуждённо объяснил он, толкая её под столом. — Без обид, парень.

— Два, — подытожила Джолин. — Кто за Триш?

Проголосовали Джорно и Джоске. Джолин уже хотела произнести «два», как в последний момент вверх взметнулась рука Мисты.

— Извини, детка, я согласен с Джорно.

Триш посмотрела на него, как на предателя. Она выглядела так, словно хотела пересесть от них обоих подальше, пока Миста и Джорно за её спиной дали друг другу «пять».

— Э-э, три. Хорошо. Последнее. Кто за Джорно?

Аббаккио и Триш подняли руки.

— Коичи, Какёин и папа, — обратилась Джолин. — Вы не голосовали. Это не тот случай, когда можно быть пацифистами, проклятая мафия нападает на город!

— Джорно, — сухо обронил Джотаро.

— Ладно! — воскликнул Коичи. — Не хочу, чтобы мой голос был решающим, так что пусть будет Аббаккио, чтобы голоса сравнялись.

Аббаккио пробурчал что-то недовольное. Все посмотрели на Какёина.

— О, молодцы, свалили всё важное на меня, — хитро прищурился тот. — Но я уже решил остановиться на Джорно.

Тот хлопнул ресницами, не до конца понимая, что произошло.

— Что? — переспросил он.

— Итого у Джорно четыре, — вынесла вердикт Джолин и сложила пальцы в виде пистолета, направляя их на Джованну. — Последнее слово, сладкий.

Тот в недоумении пялился сразу на всех.

— Да ну вас! — всплеснул он руками. — Вы издеваетесь? Вы хоть понимаете, какую ошибку совершили?

Он показным жестом выудил свою карту из внутреннего кармана и положил её на стол, стукнув ладонью сверху. Когда он убрал руку и сел с видом отверженным, но гордым, все лицезрели карту доктора.

— Ой блять, — не удержался Миста. — Нет, ну я за тебя не голосовал.

— Мда, — протянула Эрмес. — Казнить в первую же ночь доктора, который должен был спасать нас от пуль мафии. Браво нам.

— Нет, ну это дурацкое совпадение. Сейчас Аббаккио точно окажется копом, не убивайте его, — шуточно взмолился Миста.

Джорно встал и вышел из-за стола, присоединяясь к Фуго, который насмешливо похлопал его по плечу.

— Зато посмотрю, был ли я прав, — пообещал Джорно, и Миста издал смешок из-за его преувеличенно серьёзного вида.

— Город облажался, — сказала Джолин. — Но теперь город снова засыпает. Давайте-давайте, потом обсудите, какие вы придурки. Теперь просыпается мафия, — она подождала, пока игроки откроют глаза. — Давно не виделись. А теперь бесшумно посовещайтесь и убейте уже кого-нибудь.

Она беззвучно пригрозила пальцем Джорно, который задыхался от возмущения, и Фуго, который задыхался от смеха.

— Выбрали? Точно? Прекрасно. Мафия засыпает. А теперь просыпается коп… Приятно познакомиться. А укажи-ка на того, кто, по твоему мнению, является мафией. Хм, я поняла, спасибо, засыпай. Город просыпается! Это была жаркая ночка, потому что коп промахнулся и не попал в мафию. Хреновая дедукция, чувак. И, к моему величайшему сожалению, наша милая Триш найдена с перерезанной глоткой в канаве.

Все загалдели. Джолин подождала, пока восторги и возмущения стихнут, а затем громогласно объявила:

— У вас есть обалденный шанс обсудить все ваши вопросы и догадки!

Триш показала свою карту мирного жителя и встала из-за стола.

— Прости, Триш, я был неправ! — окликнул её Джорно, поставив ладони рупором, а затем снова складывая руки на груди и наблюдая за столом. Она присоединилась к нему и Фуго, притворяясь нисколько не обиженной несправедливым убийством.

— Прежде, чем кто-то что-то скажет, — подал голос Буччеллати. — Я хочу, чтобы вы понимали, что этот приём был сделан намеренно. По логике мафии, мы сейчас должны подумать, что тот, кто убил Триш, в числе проголосовавших за неё — то есть Джоске и Миста. Таким образом, мафия хотела отвести от себя подозрения. Я призываю не вестись на провокацию.

Джолин во второй раз удивилась его проницательности.

— В твоих словах есть смысл, — поддержала Эрмес. — В первый день мне показалось, что Джорно лучше разбирается в ситуации, когда он сказал про характер Коичи и всё такое, но, как мы видим, Джорно сдох.

— Из могилы довольно хорошо слышны ваши голоса, — напомнил тот о себе.

— Ты хочешь сказать, — уточнил Наранча, — это кто угодно, кроме Мисты и Джоске?

Буччеллати кивнул. Иногда Джолин казалось, что он подходит к игре слишком серьёзно, но постепенно ей начинал нравиться его темперамент. Она считала, что он единственный из присутствующих по-настоящему анализировал и прогнозировал.

— А может быть, нет.

Все посмотрели на Аббаккио, сказавшего последнюю фразу.

— Прежде чем слушать Буччеллати, представьте, что он сам может быть первой мафией, а кто-то из этих двух — второй. Потому он их и покрывает.

Буччеллати ошалело глядел на него. По нему было видно, что он не ожидал такого от Аббаккио. От кого угодно, только не от него. Джолин готова была пищать от восторга.

— У меня сейчас башка взорвётся! — Наранча упал лбом на стол.

— Я считаю, мафия — Буччеллати, — категоричным тоном сообщил Аббаккио.

— А я согласна с Буччеллати, — сказала Эрмес, буравя его взглядом. — И даже больше скажу, насчёт Коичи он был прав, как мне кажется.

— Я не утверждаю, что Буччеллати мафия, — высказался Какёин, — однако я настаиваю, что Джоске тоже не мафия. Возможно, по теории Аббаккио, это Миста. Но я ни в чём уже не уверен.

— Коичи как-то умолк после обвинений от Буччеллати, — ехидно заметила Эрмес. Тот встрепенулся.

— Я просто думал!

— У нас есть варианты в виде Коичи и Буччеллати! — протрубила Джолин. — Кого-то ещё?

Все молчали. Если кто-то и подозревал кого-то, то эти догадки были слишком рыхлыми, чтобы сформировать их в обвинение.

— Оке-е-ей. Тогда голосуем. Кто за Буччеллати?

Аббаккио первым поднял руку. К нему жалобно присоединился Коичи, а потом и Польнарефф.

— Три. Кто за Коичи?

Все остальные проголосовали за него, и Джолин смерила его сочувствующим взглядом.

— Вы ошиблись, — прорычал Аббаккио.

Коичи с капитулирующим видом продемонстрировал карту мирного жителя. Аббаккио с торжествующей миной воззрился на всех и указал на сидевшего рядом Буччеллати большим пальцем.

— Я вам что говорил? Молодцы, теперь он меня убьёт.

Буччеллати снисходительно усмехнулся и покачал головой.

Джолин повторила свой ритуал ещё раз, выслушав и мафию, и комиссара. Когда она велела всем проснуться, её голос дрожал от смеха.

— Умер Какёин.

Джотаро впервые за всю игру вскинул голову. Какёин, смеясь, положил перед собой карту полицейского, и все вытаращились на неё, как на феноменальное явление.

— Позвольте прохрипеть последнее слово. Я уверен, мафия догадалась, что я коп, когда я сказал, что Джоске чист, потому что я проверял его.

— Именно! — щёлкнула пальцами Джолин. — И ты проверил ещё кое-кого и промахнулся!

— Это был Миста, — сказал Какёин, вставая. — Он не мафия. Буччеллати был прав.

— Я напоминаю другим игрокам, что коп может и соврать в угоду интриги, — оборвала Джолин, выталкивая его из-за стола, чтобы не сбивал всех с толку. — А теперь обсуждение! Да полетят головы поганых мафиози!

Буччеллати сжал кулаки, а его губы растянулись в улыбке.

— Аббаккио, у меня к тебе вопросы.

— Вот именно! — присоединился Миста. — Слишком явно ты трепался про то, что это Буччеллати наша цель!

— Шикарно, — закатил тот глаза. — Удивительно, что вы двое по-прежнему целы и пытаетесь совместно убедить остальных, будто это меня надо линчевать. Кто бы говорил о подозрительности.

Наранча захныкал не в силах принимать решения.

— Чёрт, в настоящей мафии проще!

Некоторые засмеялись от его слов, пока Буччеллати и Аббаккио сверлили друг друга взглядами.

— Мне нужны подозреваемые, — потребовала Джолин.

— Аббаккио, — сказал Буччеллати, не отрывая от него глаз.

— Буччеллати, — сказал Аббаккио, глядя в ответ.

— Я верю Какёину, — признался Польнарефф. — Голосую за Аббаккио.

— Эм, а есть кто-то, кто хочет проголосовать за Буччеллати? — осведомилась Джолин и встретилась с молчанием. — Оу, ясно. Что ж, Аббаккио, ты выбираешь эшафот или гильотину?

Аббаккио раздражённо вздохнул и нехотя вытащил свою карту. На неё смотрели пару секунд в полной тишине, а потом Буччеллати снова откинулся на спинку стула и произнёс таким тоном, словно только что избавился от банды головорезов:

— Ариведерчи, Леоне.

Зал взорвался аплодисментами. Аббаккио испытывал смесь веселья и возмущения из-за того, что его игровую смерть встретили овациями. Он драматично съехал со своего стула и, прикрыв веки, проговорил тихим, умирающим голосом:

— Отомсти за меня, брат.

Миста хохотал, сползая под стол. Джорно выкрикнул со своего места:

— Я знал, что ты догадаешься, Буччеллати! А теперь не верь ни единому его слову и найди вторую мафию! Верь Какёину!

— Так, голосам из могилы заткнуться! — велела Джолин.

— Вряд ли я смогу найти вторую мафию, — ответил Буччеллати Джорно, следя, как Аббаккио поднимается и уходит. — Меня сейчас устранят, как опасного врага.

— Так засни и прими свою смерть, — обрубила Джолин. — Нет, я серьёзно! Город засыпает. Закрывайте глазоньки. Так как копа и доктора с нами нет, у нас осталась одна мафия, которая сейчас проснётся и единолично решит, кто ум… О, и мафия очень быстро принимает решение. Я поняла. Окей. Засыпай, мафия. Просыпайся, город.

Буччеллати сидел с видом насмешливым и готовым к гибели. Джолин огорошила его:

— Сегодня погиб мой отец.

Оставшиеся игроки вытаращились на Джолин. Она пожала плечами и забрала у Джотаро карту, которую он спокойно отдал ей.

— Жаль, я понял, кто вторая мафия только сейчас, — высказал он мысль вслух.

— И кто? Шепни, если не секрет, — попросила Джолин, и когда он наклонился к её уху, она распахнула глаза. — Блин, ты угадал! Не буду спрашивать как, но ты попал.

Джотаро ушёл к остальным погибшим, не сказав больше ни слова. Буччеллати был как громом поражённый.

— Признаться, я удивлён, что это не я.

— Видимо, у мафии нет на тебя зуба, — сделал вывод Миста. — А кто больше всех с тобой соглашался?

Случилось невероятное: собранный Буччеллати стал выглядеть растерянным. Польнарефф недоумевал:

— Раньше мы выбирали подозреваемых по принципу «у кого на него зуб», а теперь виноват тот, кто поддерживал? Да вы чего, мужики?

— Сам подумай, — возразил Миста, кладя локти на стол, — если бы мафия мыслила прагматично, она бы убила Буччеллати, потому что у него здесь больше всех котелок варит. Но мафия оставила его в живых. Почему? Ясен хрен потому, что не может!

Джоске выдал догадку, но как-то вяло, нерешительно:

— Эрмес в прошлый день горячо его поддерживала.

— Эрмес? — переспросил Польнарефф. — Почему-то я в сомнениях. Он же ей никто, по сути. А вот с Наранчой они в одной команде или кто вы там друг другу.

Наранча, услышав своё имя в числе подозреваемых, открыл рот. Буччеллати теперь был напряжённым и, очевидно, лихорадочно соображал, где его обманули.

— Это не я! — только и мог воскликнуть Наранча.

— А я не согласна, — воспротивилась Эрмес. — Странный повод для обвинения. И почему-то Польнарефф его активно пропихивает. Чувак, ты палишься. Ты с чего вообще решил, что они кем-то там друг другу приходятся? Наугад?

— Эй, погоди…

— Я тоже не думаю, что это Наранча, — покосился на него Буччеллати. — Но Польнарефф… Чёрт.

— Вообще-то это довольно похоже на Наранчу, — заметил Миста, сканируя того взглядом. — Ну, признай.

Джолин поторопила их:

— Правильно ли я понимаю, что у нас в кандидатах на умерщвление Наранча и Польнарефф? Буччеллати, быстрее рожай свои гипотезы.

Он прикусил губу.

— Я не знаю. Но это точно не Наранча.

Джолин вздохнула и монотонно изрекла:

— Кто за то, что мафией является Наранча?

Польнарефф поднял руку.

— Один. Полагаю, все остальные за Польнареффа?

— Ребята, — предупредительно проговорил он.

— Извини, — сказал Джоске, — мой голос ничего не даст.

Польнарефф выругался по-французски и вытащил карту. На заднем фоне неодобряюще завыли.

— Мирный, — констатировала Джолин. — Точно ли это был не Наранча, а, Буччеллати? Впрочем, нет времени на разговоры, пора спать! Засыпайте!

— Поверить не могу! — ворчал Польнарефф, отодвинув стул.

— Просыпается мафия, которую все уже ненавидят. Стреляй, бэнг-бэнг. Принимаю. Мафия засыпает, город просыпается. Вы офигеете, но убили Мисту.

Миста хлопнул ладонью по столу, пока его станд истошно завизжал от разочарования. Буччеллати выглядел встревоженным.

— Итак, осталась одна мафия среди четвёрки участников. Уважаемые, я вынуждена сказать, что если в этом ходу вы не вычислите её, то вы проиграете игру.

Эрмес чертыхнулась.

— Эй, я тут подумала, что дура. Нет, серьёзно, я так соглашалась с Буччеллати, а в итоге он и жив. Его ведь уже должны были убить? Могло ли случиться такое, что они с Аббаккио сговорились? Какая ещё причина того, что он жив, может быть?

Джоске и Наранча посмотрели на неё с ужасом в глазах. Буччеллати нахмурился.

— Ты намекаешь, смерть Аббаккио была нашим фарсом, чтобы выиграть игру?

— Может, это всё-таки Наранча? — предположил Джоске.

— Ага. Или ты, или я, — ощерилась Эрмес. — Мы можем бесконечно гадать. Но ты глянь, как всё гладко складывается. Как я могу доказать, что не мафия? Никак. Как ты можешь доказать, что не мафия? А Наранча? Никак. Но заметь, что мы втроём сидели и тупили, тогда как Буччеллати умничал и ему за это ничего не было.

Буччеллати вгляделся в её лицо. Он не видел признаков её стресса.

— Я не сговаривался с Аббаккио. Живы все четверо, значит, все четверо попадают под подозрения.

— Да, но только ты был невыгоден мафии. Наранча, по ходу, вообще не вдупляет, что происходит. Мы с Джоске ещё ни разу не попали. Напрашивается вывод.

Буччеллати молчал. Наранча ждал, пока он что-нибудь скажет, а Джоске, видимо, хотел взорваться от такой игры.

— Это ты, — произнёс Буччеллати, глядя в глаза Эрмес. — Я не знаю, как убедить в этом других, но это ты.

Эрмес ухмыльнулась.

— Ты просто бросил в меня ответное обвинение? Охренеть. Вот это аргументация!

— Ты могла подстроить всё это точно так же, как я.

— С кем? С Аббаккио? — иронизировала Эрмес. — Ой, я забыла, когда мы там в последний раз выпивали на брудершафт? И между делом о технической части исполнения этой затеи: когда сидишь рядышком друг с другом, легче найти способ сговориться на виду у всех, чем когда вы в противоположных концах стола. И, чёрт возьми, Аббаккио скорее бы сам меня пристрелил, чем пожертвовал собой! В первом раунде я вообще голосовала за него, выдвинув в подозреваемые. На кой хрен мне подставлять своего?

— Кстати о брудершафте! — Джоске осенило. — Аббаккио сказал «брат», когда типа умирал. Он обратился к мужику.

Наранча смотрел на Буччеллати всё с большим подозрением. Джолин наблюдала за ними, затаив дыхание, но была вынуждена встрять.

— Итак, как я поняла, подозреваемые Эрмес и Буччеллати? Тогда, может, проголосуем?

Эрмес сказала:

— Я за Буччеллати, естественно.

Джоске закивал головой.

— Я тоже.

Буччеллати был мрачным и восхищённым одновременно.

— Наранча? — спросила Джолин. — Подумай и ответь. Ты слушал их всех, сделай выводы, раз сам не можешь ничего понять.

— Как это может быть Буччеллати?! — не верил он. Джолин усмехнулась:

— Эй, парень, это всего лишь игра. Буччеллати не злодей, если ему тупо выпала карта злодея.

Наранча замотал головой.

— Нет, это не он.

Джолин с жалостью взглянула на него.

— Этого нельзя делать, но если я исключу тебя из голосования, то выйдет, что Буччеллати всё равно проиграл. Если выйдет ничья в голосовании, то никого не казнят, город заснёт, и мафия кого-нибудь убьёт. Есть вариант пропустить голосование вообще — так уж и быть, закрою глаза на ваш произвол — и дать наступить ночи.

— Да, — хладнокровно согласился Буччеллати. — Я хочу, чтобы наступила ночь и мафия сделала свой ход. Таким образом, я точно пойму, кто из вас ей является, и объясню почему.

У Джоске отвисла челюсть.

— Хочешь пожертвовать кем-то?

— Да, — посерьезнел Буччеллати. — Раз не можем прийти к решению, то есть только один вариант.

Эрмес сделала вдох и медленный выдох, а после закрыла лицо руками, напряжённо думая. Брови Наранчи встали «домиком».

— А если ты мафия, — рассуждал вслух Джоске, — то убьёшь, к примеру, меня или Эрмес. Да и Наранчу можешь для отвода глаз.

— Вас останется двое на одного, — напомнила Джолин. — И если после этой ночи на обсуждении вы опять не найдёте мафию, то мафия выигрывает.

— Это бессмысленное убийство, — Эрмес убрала руки от лица. — Если умру я или Джоске, то это Буччеллати, так вы думаете? Но Джоске прав, с таким же успехом можно убить кого угодно, чтобы отвести подозрения.

— Это не бессмысленное убийство, — спокойно возразил Буччеллати. — С его помощью мы узнаем, кто мафия. Цель игры — выиграть, а не сохранить жизни.

Кто-то из толпы убитых прыснул от смеха, кто-то заулюлюкал.

— Мы не узнаем, — настояла Эрмес. — Чем ты слушаешь, когда я говорю, что подстроить можно, что угодно?

— Что-то не хочется умирать, — признался Джоске. — Но я, кажись, понял логику Буччеллати. Он уверен, что мафия Эрмес, а ещё уверен, что он точно не умрёт, ведь тогда Эрмес не на кого будет сваливать вину. Однако если мафия Буччеллати, то тогда он тоже останется жив. И это единственный критерий, потому что для отвода глаз он убьёт любого. Если мафия Наранча, то всё усложняется. Он непредсказуемый. Если бы я был мафией, я убил бы либо Буччеллати, либо Эрмес в зависимости от того, кого хочу подставить. Мы в патовой ситуации!

— Я хочу увидеть ход мафии, — надавил Буччеллати.

Эрмес откинулась назад и смерила его смеющимся взглядом. Она поражалась его упрямству.

— Если ты так хочешь, то давай. Ну, Джолин, засыпаем?

Джолин обогнула стол и, раскинув руки, торжественно возвестила:

— Да наступит последняя ночь! Да перемешаются правила игры! Чтоб вы понимали, теперь только два мирных жителя должны будут прийти к соглашению и выбрать одного подозреваемого. Не договоритесь — выиграет мафия. О, вижу хитрые глаза мафии. Мафия прицеливается… Ужас. Но не мне судить. Мафия засыпает. Город просыпается. Вы не поверите, кто сдох, — она выдержала паузу. — Парень с классной причёской. Не ты, Буччеллати. У тебя тоже хорошая, но у Джоске лучше.

Тот досадливо махнул рукой и выдал карту.

— И что же ты скажешь, Буччеллати? По поводу того, что умер человек, который поддерживал меня и голосовал против тебя? — ядовито процедила Эрмес.

— То, что ты пожертвовала своим человеком ради того, чтобы подставить меня, — не дрогнув, обвинил Буччеллати. — Очень удобно, ведь выглядит так, как будто я избавляюсь от помех.

— И зачем мне так рисковать, учитывая, что Наранча твой верный питомец? Ты думаешь, я бы попробовала действовать так, прекрасно видя, что он делает то, что скажешь ты?

— Именно так, Эрмес, — серьёзно ответил Буччеллати, впервые называя её по имени. — Ты из тех, кто готовы рисковать.

Наранча выглядел расколовшимся надвое. Джолин пригрозила пальцем тем, кто за его спиной буквально рвал и метал. Польнарефф и Миста аж вцепились в друг друга, стискивая зубы и сдерживаясь от того, чтобы не закричать. На лице Аббаккио было выражение восхищённого восторга. Джорно стоял ровно и без кривляний, но по его застывшему выражению было видно, что он болеет за оставшихся горожан и переживает. Какёин то и дело взрывался беззвучным смехом, держась за Джотаро, который прятал глаза за козырьком, но не мог спрятать улыбку. Фуго наблюдал так сосредоточенно, точно это был шахматный поединок, пока стоящая рядом Триш грызла ноготь на большом пальце, а Коичи мельтешил сзади.

— Я не хочу ничего решать! — психанул Наранча, на полном серьёзе достав карту и положив её на стол мастью вверх. — Я не мафия и это единственное, что я знаю! Убивать я никого не буду, идите в топку!

Среди толпы жертв началось что-то сумбурное и страшное. Джоске застыл на полпути к ним, глядя, как они всей толпой воют, смеются и рычат одновременно. Эрмес и Буччеллати сидели друг напротив друга, как антагонист и протагонист в геройском фильме. Аббаккио согнулся пополам, пока его плечи тряслись и было непонятно, плачет он или смеётся.

— Беспрецедентно, но мирный житель совершил суицид, — констатировала Джолин. — Мафия победила.

— Мы победили, — прохрипел Аббаккио сквозь смех и снова задохнулся, отчаянно хватая воздух ртом и пытаясь контролировать дыхание. — Мы… их… наебали.

— Эй, а кто мафия? — спросил Джоске, обиженный тем, что все в курсе, а он нет.

Буччеллати грациозным движением положил перед собой карту. Джоске хлопнул себя по лбу, а Наранча вскочил со своего места.

Карта Буччеллати была синего цвета. Мирный житель.

Джоске завопил от досады. Когда Эрмес встала, махая своей мафиозной картой, и обнялась с Аббаккио, глаза Джолин стали вдвое больше от изумления. Она несколько раз открывала и закрывала рот, а затем наконец смогла высказать своё мнение:

— В начале игры, когда я увидела, кто мафия, я чуть не померла со смеха. Честно говоря, я не думала, что они вообще договорятся, а они сделали такое. Ребята, колитесь, на брудершафт вы всё-таки пили?

— Нет, — помотала головой Эрмес, — просто чего не сделаешь, чтобы увидеть все эти ваши охреневшие лица.

— Умоляю, давайте ещё один раз! — выкрикнул Миста, перекинув руку через плечи Польнареффа и повиснув на нём. — У меня, кажется, появилась стратегия.

— Я с радостью предложу свои услуги ведущей ещё раз, — шутливо поклонилась Джолин.

— Пожалуй, я тоже в деле, — бросил Фуго и смущённо повернул голову в другую сторону.

— Пошли, — сказал Какёин на ухо Джотаро, когда все потянулись обратно к столу. — Я же вижу, что ты соображаешь, но по какой-то причине молчишь всю игру.

Джотаро пожал плечами.

— Нет, просто Эрмес сидела рядом и я чувствовал, как она шевелится и жестикулирует.

Какёин одарил его поражённым взглядом и вдруг засмеялся.