Сквозь ночь дорога в Кабул кажется нескончаемой.

Она такая и есть — там всегда идет война — и это Билли усваивает сразу. По сути, у американских солдат нет никакого статуса в Афганистане: правительство США не имеет права официально ввести войска, к натовской коалиции за помощью никто не обращался (интересно, кто бы мог это сделать, джихадисты?). Поэтому у каждого солдата здесь есть разрешенный на перемещения пропуск <i>военного ассистента</i>, и под всеми легендами о гуманитарной помощи гражданским, посредничестве в переговорах и разделе сторон по линиям огня скрывается прочный факт —

они здесь, чтобы поддерживать террористов.

Об этом насмешливо говорит водитель (и просит звать его Майлсом, без чинов) и стирает уверенность Билли в хороший финал. Он не купился на справедливую войну с самого начала, но гораздо сложнее остаться в живых, если ваша операция — по сути, интервенция на территорию независимого государства.

Советы тоже тут устраивают резню, но их хотя бы пригласили. Под красивой оберткой помощи правительству. Легитимному и признанному.

Майлс еще добавляет, что контингент Штатов действует заодно с саудитами и Пакистаном, но это совсем не облегчает задачу. Коммунисты плотно вцепились в афганский кусок.

— Они невменяемые вообще. В каждой войне давят до такого упора, чтобы разбить и себя, и врагов.

Под утро даже беседа выцветает блеклым напоминанием о коммуникации.

У Билли в ушах стоит далекий свист бомбардировок, и он не может разобрать, мерещатся ли они ему в темноте или же на самом деле разбиваются об очередные американские колонны.

— Послала бы сюда ООН свою миротворческую миссию, нам было бы проще перевозить оружие. С ооновским флагом-то на грузовике. Каску бы еще синюю дали. Но СССР забраковал идею еще на стадии голосования в Совете Безопасности, поэтому ни привилегий нам, ни иммунитетов.

Билли понимает в политике примерно нихуя.

Что такое «Совет Безопасности», какие он там резолюции принимает — ему, по правде, безразлично. Харгроув исходит из объективной действительности, а она заключается в том, что у него контракт с армией США на два года, служба в горячей точке и дорога в Кабул, который, оказывается, контролируется правительством, и раз на раз афганская армия правительства не пускает американцев в город.

Расстреливает грузовики еще на подъезде.

Из перспектив на безопасность — нулевой градиент, где верхняя позиция «ну там за Кабулом стратегическое Панджшерское ущелье, где не затихают бои», а внизу — «мы прикрываемся гуманитарными целями и должны пройти, наши связные в столице дали добро».

— Эта война закончится когда-нибудь? — Билли рвет тонкий пласт тишины самым идиотским вопросом, который может задать новобранец через неделю службы.

Майлс усмехается.

— Не в этот раз, парень. — А затем добавляет серьезнее. — Война с советами никогда не прекратится до конца.

На рассветной полосе горизонта Кабул темнеет беззубой пастью.

Грузовик упрямо едет в нее.

На ветке Кандагар-Кабул разведка работает чуть ли не с первого дня войны. Их основной штаб располагается в американском посольстве, и поэтому разрешение на въезд в город носит на себе дипломатическое клеймо.

Билли не хватило ума и сноровки, чтобы попасть в специализированные войска.

Его потолок — спецназ, и только если он хорошо себя зарекомендует в нынешней операции.

Харгроуву покровительственно говорят, что от войны надо получать удовольствие. Бояться смерти глупо, потому что здесь она повсюду, а лишние нервы выжрут изнутри невосполнимый вакуум. Поэтому если он хочет пойти вверх по карьерной лестнице и при этом остаться в здравом сознании, то лучше всего отпустить ситуацию и наслаждаться.

Вслух Билли, конечно, утверждает, что был для подобного рожден, а про себя решает, что каждый солдафон здесь точно поехавший.

Но невменяемым оказывается все-таки он. Потому что пройдя все армейские тесты и проверки, а после получив распределение в Афганистан, не противится решению. Можно же было отказаться от зарубежной миссии, можно было остаться в Штатах и пройти подготовку на американской земле.

Билли прикидывает варианты в голове и понимает, что настоящего выбора у него никогда не было.

Узнай отец о том, что он отказался от Афганистана, тыльной стороной ладони вмазал бы свое возмущение ему в лицо.

Но Билли больше не боится отца и всех его воспитательных мер.

Если он вернется из Афганистана, то на банковском счету у него будет больше двадцати тысяч долларов. И решимость пресечь любое родительское вмешательство в свою жизнь.

Билли смеется, когда видит, к чему катится его жизнь.

К тому сценарию, который отец придумал для него с самого начала.

«Привет,

у меня тут одновременно увлекательная и бесполезная экскурсия по стране. Толком я еще ничего не умею, и если меня не убьет примерно через месяц, то тогда начнут обучать детальнее, натаскивать на повышение.

Мерзкое место. Представляешь, есть что-то хуже Хоукинса.

Странно, но я не хочу домой. Не вижу все эти ровные улицы и белые заборы во снах. Мне здесь нормально, Макс. Наверно, потому что я правда ничего не умею, и для таких создана армия. Ко мне нормально обращаются, все детали рассказывают. Жаловаться не на что.

Ни одни новости не передадут того, что здесь на самом деле переходит. Бьюсь об заклад, наш отец, даже зная правду, не разуверился бы в идеалах американской демократии.

Которую нужно нести в мир, независимо от того, хочет ли нашу демократию мир или нет.

Он точно не хочет советский коммунизм.

И я его не хочу.

Но моего мнения в этом вопросе не сильно-то спрашивают.

Как твои дела? Ты все еще гуляешь с тем стремным придурком? Завязывай, Макс, честно. Сама понимаешь.

P.S. Твое прошлое письмо мне еще не пришло, но надеюсь, что у тебя все в порядке.

Спасибо за адрес.

Билли»

***

В Кабуле Билли отправляет два письма в Америку и пользуется услугами международной скоростной почты (в первые разы письма у него забирали на базе и пересылали американским воздушным бортом). Но главное другое. Им назойливо рассказывают, как криво они поступили, когда приехали в столицу, пускай и закрывшись приличной отговоркой. Надо было оставаться под Кандагаром и ждать разрешения возвращаться в Пакистан.

— Начальство распорядилось, — парирует Майлс и не сильно хочет поддерживать такой разговор.

Их состав — пятнадцать человек на восемь из оставшихся транспортеров, и для вида они действительно что-то привозят в Кабул, перекладывают ящики в посольские машины, потому что ехать на грузовиках по городу — безумие. Американский советник сообщает, что несмотря на действующее разрешение, уехать им обратно стоит в течение трех дней, и чем скорее это произойдет, тем спокойнее всем будет.

Билли сообщают о дальнейших распоряжениях непосредственно перед выездом. Планируется небольшой крюк, и пока в Панджшере тихо, есть даже шанс, что их не заденет шальной ракетой.

Билли прищуривается на солнце и осколочно вспоминает лекцию об оружейном комплексе советов.

Тогда это казалось очередной школьной забавой, а сейчас неверный баллистический прицел может испортить их штабу статистику. Наверно, семье даже толком не расскажут о гибели солдата.

Пропал без вести — сожалеем — удачи.

Билли запрыгивает в знакомый ему грузовик с неким подобием энтузиазма.

— Так держать, парень, — Майлс докуривает прямо в салоне, — не переношу этот город. На каждом квадратном метре по начальнику. Ты, надеюсь, баб местных не думаешь трогать? Не надо. За них располосуют хуже моджахедов.

О местных бабах Билли думает в последнюю очередь.

И для него это непривычно.

На базу они возвращаются через неделю. Его и еще двоих солдат передают сержанту, а остаток колонны продолжает путь в Кветту. Майлс говорит, что в Пакистане отлично оборудованная база, раздолье и есть даже возможность выйти в увольнение на день. В самом городе не достать алкоголя, но им от своих перепадает виски по праздникам, а также водка советов через десятки продовольственных каналов.

Приграничная база Билли находится в пустыне, и она — бельмо на глазу. Но трогать ее все равно запрещено, поэтому солдаты делают там фортификационную крепость и ждут указаний.

После долгой поездки ему в руки попадают два письма, и Билли чувствует себя крайне счастливым. Будто бы приоткрывается дверь нормального мира, и он может не только по радио послушать о новостях США, но и прикоснуться к ним.

Первым он нетерпеливо вскрывает письмо от Харрингтона и внутренне сжимается от 

предвкушения.

Потому что Стив ему ответил.

Пробегается по скудным строчкам, усмехается на рассказе о видеопрокате (нет, серьезно, этот парень не может найти себе работу поприличнее?) и спотыкается глазами о написанное в конце «жду».

Он ждет.

Стив Харрингтон будет не против, если Билли еще ему напишет. И ждет. Билли пытается собрать свои эмоции в нечто понятное, но глупо улыбается и отвлеченно переходит к письму от Макс. Вероятно, они только получили по второму посланию от него, поэтому ответы будут запаздывать. Но это — ничтожная ерунда по сравнению с той весомой радостью, которая накрывает Харгроува с головой.

Такое удовольствие от войны ему нравится получать.

Макс пишет убористым почерком, рассказывает о домашних делах, о своих планах на будущие каникулы и немного про Эл. Как будет скучать по ней, потому что та вот-вот уезжает, и что Макс совсем не нравится заводить подруг. Особенно из класса, они все пустоголовые. Билли согласен со сводной сестрой в этом вопросе, потому что с такими же старшеклассницами он спал, и в голове у них правда было глухо. Зато их можно развести на что угодно, но Макс эта информация ни к чему. За сестру он не переживает.

А после Билли находит в конверте фотографию и смеется вслух.

Проводит большим пальцем по лицам, будто бы изучает каждое, и задерживается на Стиве, который не просто затесался на снимке с подростками, но и подал им эту идею.

Билли закусывает губу и еще раз читает письмо от Харрингтона.

Все послания он будет возить с собой, чтобы раз за разом к ним возвращаться и проигрывать в голове светлые моменты.

Писем будет уже с небольшую стопку, когда Билли впервые ранят.

На базе он продолжает физическую подготовку. Часто по вечерам они слушают новости и играют в карты, а сержант ежедневно дает краткую сводку новостей и дополняет ее личными указаниями. Затем Билли вновь отправляется по маршруту Кветта-Кандагар, но уже с другим водителем. Их путь проходит недалеко от пустыни и тех координат, где уже разбомбили один конвой.

— Тут куда ни ткни — везде кладбище, — пожимает плечами водитель и точно не беспокоится за свою безопасность.

Отдан приказ ехать по этому маршруту, и они едут. Даже если закончат его в гробах.

Но советы не появляются, и Билли достаточно быстро возвращается из Кандагара обратно. Чувство облегчения не омрачается даже приевшейся деятельностью стандартного новобранца. Он во многом успешнее других, и однажды сержант решает его отправить в Пакистан, чтобы разнообразить обучение Билли.

Он эту новость воспринимает с большим предвкушением. Вспоминает рассказы Майлса и считает дни до нового конвоя в Кандагар, потому что обратно поедет уже до финальной точки.

Второе письмо от Стива приходит накануне отъезда. Он словно почувствовал, поэтому пишет вдогонку к первому, скрупулезно отмечает дату. У Билли в голове с десяток ехидных комментариев, когда она находит в конверте обложку «Пентхауса», и только половина из них приличных. Служба пока не усугубляет его и без того мачистские наклонности, но только потому что на приграничной афганской базе не так-то много людей, и всем им, по большему счету, просто хочется поскорее закончить со своими обязанностями.

Билли рассматривает обложку и думает написать Харрингтону, что он выбрал симпатичную. Но она не настолько ему нравится, чтобы возбуждать даже отголосок желания. Билли в своих размышлениях идет дальше и пытается представить, какую девчонку он хотел бы увидеть на этом постере, чтобы хоть немного заинтересоваться.

Попытки терпят крах, потому что письмо Стива ухватывает его внимание больше, чем полуголые модели.

И эту мысль Билли решает не развивать, но обложку сохраняет. Возможно, она ему правда пригодится.

«Привет, маленькая фея.

Я все еще жив, все еще в Афганистане. Только недавно получил оба твоих письма и очень рад, что ты мне пишешь. А то Макс, конечно, молодец, но рассказывать умеет только про своих друзей. Я все-таки не в вашем задротском клубе, чтобы восторженно об этом читать. Ладно, мне нравится

Твой подарок оценил не только я. Симпатичная обложка, из любимых? Никогда бы не подумал, что тебе нравятся нормальные девушки. Учитывая историю с Нэнси Уилер Какие журналы еще читаешь?

А в видеопрокате вообще платят? Или просмотр фильмов и есть справедливая награда за труд?

Не знаю, чем бы я занимался, если бы не ушел в армию. Бассейн-то не работает круглый год. Все равно пришлось бы искать что-нибудь нормальное. Но я точно не собирался в колледж. Поэтому, в принципе, и оказался здесь.

У меня была мечта съездить в Австралию к Барьерному рифу. Но я плохо стою на доске, да и вообще смутно соображал в последнее время. Так сказать, оторвался от реальности.

Возможно, когда-нибудь я туда попаду.

Вдруг советы додумаются напасть на Барьерный риф.

P.S. Классная фотография. Макс написала, что это была твоя идея.

Никогда не думал, что буду так скучать по вам Хоукинсу.

Билли»