***

И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди

равнодушного разговора, безумная мысль:

— «А что если я его сейчас поцелую?!»

Марина Цветаева

Тишину в небольшой квартире нарушает только музыка группы «Кино». Не то, чтобы «владелец» дома любил этот музыкальный коллектив, просто сейчас нужен шум, который скроет то, о чём лучше никому не знать. Вот и приходится Лёше мириться с голосом Цоя в интимный момент.

— Твоего брата точно нет дома? — Обеспокоенно спрашивает Саша, боязливо озираясь по сторонам.

— Точно-точно, давай уже, раздевайся, — Лёша закатывает глаза и кидает рубашку в собеседника.

Тот поправляет очки и смотрит на Лёшу. Последний чертовски сильно торопится: он старается как можно быстрее снять тесные брюки и носки. Саше тоже стоит поторопиться: времени совсем-совсем мало. Только вот слишком стыдно и неловко это — раздеваться перед объектом любви и обожания.

Вот и у Саши руки дрожат, как у больного, ладони потеют, как на контрольной, а во рту сухо, как в пустыне. Саше сейчас так стыдно и неловко, что он готов прямо сейчас на голову цветочный горшок надеть, лишь бы ничего не чувствовать. Ну, не должен же Лёша видеть этой дрожи и красной кожи. Саше безумно страшно оплошать перед кем-то, особенно перед Лёшей.

— Ты чего так долго возишься? — Тот стоит без штанов и с нервозностью глядит на Сашу, отчаянного пытающегося расстегнуть ширинку на штанах.

— Я недолго, — бурчит в ответ Саша, чья молния от штанов заела, от чего одежду не выходит снять.

Лёша громко цокает языком и хватает Сашу за руки. Последний нервно проглатывает слюни и издаёт странный звук, отдалённо похожий на скулёж собаки. Звучит это, мягко говоря, жалко и крайне смешно. Саше не то, что скулить хочется, он мечтает громко-громко и отчаянно взвыть во весь голос.

— Вот и всё, — Лёша помогает Саше расстегнуть противную молнию. — Дальше сам справишься? Или мне и штаны с тебя снять? — Лёша нагло подмигивает, но быстро уводит взгляд в сторону.

«Я сам.» — неразборчиво и тихо бурчит Саша, и медленно снимает штаны. Они широкие, их ещё носил двоюродный брат Леонтьева, от того вещь длинная. Только сейчас Саше кажется, что ему достались самые узкие штаны в мире. Иначе нельзя объяснить причину, по которой они так плохо снимаются.

Саша отчаянно воюет со штанами, а Лёша нетерпеливо вздыхает и даже закатывает глаза. Вроде мелочь, но она загоняет сердце Саши в пятки. Вот настолько сильно он боится облажаться перед объектом обожания.

— Я почти всё, Лёша, — оправдывается Саша, чьи штаны уже спущены до колен, а дальше просто не лезут.

— Вижу, вижу, — Лёша скрещивает руки на груди и пристально смотрит на Сашу, что заставляет того начать дрожать сильнее.

Саша, наконец, снимает штаны и поворачивает голову в сторону Лёши. Тот молчит и просто смотрит. Тишину нарушает только голос Виктора Цоя, поющего про пачку сигарет, спасающую день. Саша хочет себе такую, чтобы забыть о противной неловкости, сковывающей тело.

— И что дальше? — Рассеянно спрашивает Саша и вжимает голову в плечи, краснея, как рак, сваренный к пиву.

Лёша не отвечает: он сам не знает. Точнее, прекрасно знает, но не может сделать этого. Нужно всего-то снять трусы и выполнить все «трюки», которые обычно показывают в фильмах для взрослых. Там всё-всё красиво и просто, а в жизни, наоборот, мерзко и тяжело. Актёрам никогда не стыдно, а Лёша, как и Саша, готов чуть ли не плакать от острой неловкости.

— Нужно трусы снимать и делать то самое… — Говорит Лёша и осторожно садится рядом с Сашей.

Того аж перекашивает. Да, он миллиард раз видел, как делается «то самое» в фильмах, слушал рассказы от старших товарищей и смотрел редкие журналы с голыми людьми. Однако, сейчас даже простая мысль о голом возлюбленном заставляла густо-густо краснеть. Глупо это, но Саша ничего не мог с собой поделать. Такой уж он неловкий и трусливый, как заяц.

Саша поддаётся странному порыву и кладёт руку на щёку Лёши, после чего целует того. Само действие выходит робким, а вовсе не страстным. Именно она, страсть, сейчас так необходима. И Саша не может выдавить её из себя, пусть и очень-очень старается. Лёша же явно не собирается осуждать.

— Так будем трусы снимать? — Спрашивает Лёша и обнимает партнёра, прижимая того к своей груди.

— Не знаю, — Саша не говорит, что ему и стыдно, и страшно, потому что считает, что Лёша поймёт всё без лишних слов.

Лёша снова целует Сашу, уже явно не вкладывая в поцелуй страсти. Это сейчас простая нежность и попытка хоть немного поддержать морально. И подобное, действительно, помогает. Саша уже не так нервничает и краснеет, и преспокойно углубляет поцелуй. Из головы Леонтьева вылетели все проблемы в виде стыда, неловкости и возможного прихода старшего брата Лёши.

Сам Лёша неожиданно отстраняется и слегка толкает Сашу, вынуждая того лечь на кровать. Сердца двух юношей начинают биться с по-настоящему огромной скорость. Парни тяжело дышат, смотрят друг на друга смущёнными, робкими и невероятно влюблёнными взглядами. И Саша, и Лёша жаждут сказать так много, но не могут. Однако, и без слов всё ясно и понятно, как ясный день.

Лёша нависает сверху и, наклонив голову, целует Сашу в губы. Тот издаёт смешной звук и зарывается пальцами в волосы партнёра. Последний довольно мычит и старается углубить поцелуй, чтобы тот был таким же, как и в тех красивых фильмах для «взрослых». Правда, в жизни всё менее радужно.

Лёша отстраняется и садится на живот Саши, от чего последний громко ухает и краснеет пуще прежнего. Даже уши приобрели малиновый оттенок, как у морской свинки, поевшей свёклы.

— Ты красный, — нервно хихикает Лёша, чей цвет лица ничем не отличается от того, что сейчас есть у Саши.

Тот осторожно берёт Лёшу за руку и переплетает свои пальцы с его. Подобный жест заставляет улыбнуться, потому что он лишний раз напоминает о немой поддержке и отсутствии злых насмешек. Именно в этот момент Лёша и Саша понимают — глупо бояться друг друга.

Виктор Цой теперь поёт какую-то более-менее романтическую песню, Лёша вновь наклоняется за поцелуем, Саша с трепетом сам тянется за ним. И идиллию, в одни короткий миг, нарушает открывшаяся дверь.

— Лёша! — Слышится громкий голос жутко злого Миши. — Лёша, что, чёрт тебя подери, происходит?!

Саша издаёт странный писк и пытается выбраться из-под Лёши, но тот сильнее прижимает к кровати и нервно смотрит в сторону старшего брата. Тот выглядит так, словно готов в любой момент наброситься с кулаками. Выражение лица Лёши говорило о том же. Он давно перестал бояться и испытывать трепет рядом с Мишей. «Миша вовсе не крутой, Саша. Он такой дебил, мне иногда ему хорошенько вмазать хочется, чтобы он, наконец, заткнулся.» — сказал как-то раз Лёша.

— Не кричи и закрой дверь. Не видишь — тут занято, — тот фактически шипит, как ядовитая змея.

Саша готов сквозь землю провалиться от стыда. От возбуждения не осталось и следа, пришло только жуткое смущение. Оно кричит: «Нужно собирать вещи и бежать отсюда прочь! Миша всё видел! Он теперь тебя убьёт!»

— Занято?! — Миша повышает голос и сжимает кулаки до побеления костяшек. — Да ты совсем оборзел!

— Тут только ты оборзел, раз не понимаешь, что комната занята! — Лёша сильнее вдавливает Сашу, явно чувствуя, что тот хочет убежать. — Я тебе, как нормальному человеку, ещё вчера сказал, чтобы ты свалил отсюда. А ты, как баран без мозгов, припёрся и начал орать! Проваливай!

Саша нервно проглатывает слюни. Он ещё никогда не видел Лёшу настолько злым. Значит, что только Миша способен вывести брата из душевного спокойствия и довести его до белого каления.

— Что у вас тут за шум? — В комнату заходит Андрей, и уже через секунду Саша понимает, что на Князеве нет штанов. — Опа, Сашка! И ты тоже тут? Не ждал я тебя, Миша мне вообще сказал, что комната свободна, а тут вы кувыркаетесь, — Андрей громко смеётся, как гиена. — Ну и как вам взрослая жизнь?

Никто больше ничего не успевает сказать: Лёша бросает в Андрея и Мишу подушку с воплем: «Проваливайте». Андрей ещё некоторое время хихикает, но всё же уходит, взяв под руку возмущённого до глубины души Мишу. Тот открыто жалуется на поведение брата. Последний обречённо вздыхает и смотрит на Сашу. Последний совсем затих не в силах выдавить из себя и слово.

— Может продолжим в следующий раз? — Робко предлагает Лёша, превращаясь из грозного льва в котёнка.

Саша в ответ кивает, и только тогда его отпускают.

***