— Ах, ну почему ты не собираешься?!

      Хёнджин сердито пыхтит, скрючившись на краю кровати и вертит в руках кубик Рубика. Пластинки всё никак не хотят вставать на свои места, с каждым поворотом запутывая парня всё сильнее. По часовой стрелке, вверх два раза, против часовой. Почти собирается одна сторона, но тут же перемешивается другая.

      Он уже готов швырнуть дьявольскую игрушку в стену, чтобы она рассыпалась множеством квадратиков по всей комнате. Хоть перестанет трепать нервы. Но тут в поле его зрения появляется чья-то рука и мягко высвобождает кубик из напряженных пальцев. Хёнджин вскидывается, готовый возмутиться такому бесцеремонному вмешательству, но тут же получает легкий поцелуй в лоб, от которого волшебным образом улетучивается вся его злость. Напряженные плечи опускаются, разглаживается хмурая складка между бровями.

      — Ты все еще мучаешься с ним? — Спрашивает Чан и так ласково улыбается, что в груди что-то сладко сжимается и пропадают слова. Поэтому Хёнджин только что-то согласно угукает и тянет Чана поближе к себе, обвивает руками за пояс и утыкается носом ему в живот, прикрывая глаза. Так сидеть хорошо и спокойно, Чан мерно дышит, отчего его живот мягко двигается, убаюкивая прижавшегося к нему Хёнджина. Он чувствует привычный чанов запах и улыбается, понимая, что именно так теперь для него пахнет комфорт.

      Чан к такому проявлению привязанности относится с тихим умилением и едва удерживает себя от писка. Он вертит в руках отнятый у Хёнджина кубик, задумчиво поворачивая его части то в одну, то в другую стороны. На комнату опускается уютная тишина, в которой слышно лишь почти беззвучное дыхание двоих и легкие пощелкивания, с которым собирается головоломка.

      Хёнджин даже проваливается в легкую дрему, из которой его мягко вытаскивает ненавязчивое поглаживание по голове. Чан медленно зарывается пальцами в его волосы, и так же медленно убирает их, пропуская сквозь них черные пряди. Это так приятно, что Хёнджин словно кот подставляется под ласку. Чан смущенно хихикает.

      — Не смейся, у тебя живот ходуном ходит, — бурчит Хёнджин, даже не думая отпускать Чана. Тот честно пытается сдержать счастье, но как его удержишь, когда вот совсем рядом его источник?

      Хёнджин отнимает голову от его живота и хочет… Чего он хочет, он забывает как только видит в руке Чана собранный (!) кубик Рубика. Дьявольская игрушка ехидно бликует красным боком в свете напольного фонаря, стоящего рядом, и в этом Хёнджин видит какую-то насмешку. Чан замечает его пораженный взгляд и ярко улыбается, не замечая как его парень заводит руку себе за спину.

      — Я тут решил помочь, — довольно говорит он, протягивая Хёнджину кубик, который тот молча берет. — Как насчет поцелуя в качестве благодарности?

      Хёнджин еще мгновение ошарашено смотрит на собранную головоломку, которую Чан как-то подозрительно быстро собрал, потом на самого Чана, в в чьих глазах сияют искорки веселья, после чего наконец нащупывает за спиной маленькую декоративную подушечку и легко бьет ею Чана.

      — Ты слишком идеальный, — возмущенно заявляет он и замахивается для другого удара.

      — Эй, — деланно возмущается Чан и легко уворачивается от подушечки, продолжая широко улыбаться, — я тебе кубик собрал, а ты меня так благодаришь?

      Хёнджин веселого укора Чана слышать не желает, и самозабвенно лупит своего парня подушечкой. Впрочем, целится он только в выставленные для защиты ладони и плечи, чтобы ненароком не навредить Чану. Однако, тому быстро надоедает роль подушечной жертвы, поэтому он, в привычной манере решения конфликтов с любимым человеком, просто наваливается на Хёнджина, заключая его в кольцо рук и падает вместе с ним на кровать.

      Хёнджин чисто для виду барахтается еще несколько секунд, но быстро сдается, отпуская несчастную подушечку и позволяя радостной улыбке украсить его лицо. Он встречается взглядом с Чаном и они смеются, позволяя вырваться булькающему в груди счастью.

      Смех стихает постепенно, переходя в частое, но глубокое дыхание. Чан полулежит на Хёнджине и находится так близко, что может увидеть как дрожат его ресницы. Хёнджин красив всегда, но сейчас — с ореолом темных волос вокруг головы, полуприкрытыми глазами с нежно любимой Чаном родинкой под одним из них и чуть раскрытым ртом, которым он дышал после их взрыва смеха — он выглядит как некто совершенно прелестный и неземной.

      Чан не замечает как сокращает расстояние между ними. Он понимает это уже когда их губы соприкасаются в долгом и предельно нежном поцелуе. Хёнджин окончательно закрывает глаза, отвечая Чану с такой готовностью, что в у того в груди сладко сжимается сердце. Кажется, будто вся нежность, которую Хёнджин испытывает к нему вложена в этот поцелуй и Чан щедро сдабривает её своей любовью.