— Жирдяй…

      — Жиртрест…

      Несмотря на то, что это говорилось шёпотом, я всё прекрасно слышал. Но в этом нет ничего нового: почти в каждом классе было так, и этот не исключение. Из-за работы отца я часто менял школы (как минимум раз в полтора года), так что вынужден был проходить через это снова и снова: новый класс, выход к доске, шепотки новоявленных одноклассников…

      Если говорить откровенно, я на самом деле толстый, но не то чтобы я этого хотел. Я не объедаюсь булками и гамбургерами, я не люблю сладкое, наследственности у меня тоже нет. Просто в один день мозг почему-то начал работать неправильно, и я стал толстеть. Врачи определили, где именно произошёл сбой, так что всё ещё можно исправить. Но есть две проблемы: подобные операции проводят только за границей и на платной основе, а таких денег у нас нет. Отец тут же сменил работу, и теперь мы колесим по стране, потому что так нужную сумму заработать гораздо быстрее. Судя по подсчётам, это должна быть моя последняя школа: месяцев через пять-шесть мы поедем в Бостон, где врачи согласились мной заняться. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

      — Сядешь вон там, за последнюю парту. — Учитель показал пальцем. — Место как раз свободно.

      Я послушно пошёл туда, шепотки и смешки летели вслед.

      В принципе, на прозвища я не обижался: раз смеются над больным человеком — сами больные, только на голову. Да и понятно, почему таких не любят. Если в одну команду на эстафете поставят, например, то моя непременно проиграет, потому что я не могу бежать быстро из-за своего веса. В походах я тоже отличиться не могу: всем приходится ждать, пока я их догоню. Большая помеха, что и говорить. Вполне понятно, почему они сейчас так на меня шипели. Толстяков в классе у них не было, а о перспективах все непременно догадывались. Я мысленно вздохнул и остановился у своей парты.

      Пацан за соседней партой (справа) сидел, положив ноги на мой стул. Вид у него был хулиганистый: заклеенный пластырем подбородок, разбитые костяшки пальцев, на сто раз зашитый рукав формы, шрам на брови… Должно быть, драчун.

      — Убери ноги, Тэцу, — скомандовал учитель, увидев, что сесть на своё место я не могу.

      Пацан вместо ответа надул из жвачки пузырь, лопнул его, но ноги убрал, так что я втиснулся за парту, вытащил тетрадь, и моё внедрение в новый класс можно было считать успешно завершённым. Учитель начал урок, обо мне на какое-то время забыли.

      Учился я неплохо: не круглый отличник, конечно, но точно не последний в классе. Иногда ко мне относились нормально, узнав, что у меня голова работает, вот как в предыдущей школе было. Я очень сожалел, что пришлось уехать и покинуть тот класс. Но ничего не поделаешь…

      Шлёп! Мне по виску стукнула скомканная бумажка. Я просто отмёл её, обычно в таких записках или обзывалки, или карикатуры, — такое сто раз уже было. Шлёп! Шлёп! Я снова смахнул их. Кажется, бросали справа. Очень может быть, что Тэцу. Шлёп! На этот раз бумажка промахнулась и упала на парту, я локтем спихнул её на пол. И тут произошло неожиданное: Тэцу вдруг вскочил, пнул свой стул и трахнул кулаком по моей парте. Я аж подскочил на месте! Вид у него был взбешённый. Класс моментально притих.

      — Какого хрена ты меня игнорируешь? — Он ухватил меня за галстук, стараясь приподнять из-за парты.

      — Тэцу! — рявкнул учитель. — Это ещё что такое? Опять за старое принялся? А ну сядь!

      Тэцу презрительно шикнул, отпустил меня и бухнулся обратно. Учитель послал ему ещё один многозначительный взгляд и продолжил урок. Тэцу пихнул книжку локтем и уставился на доску. Казалось, что одноклассники боятся даже посмотреть в его сторону. Очевидно, его тут не просто побаивались. И почему меня угораздило в первую же минуту разозлить этого психованного? Бить меня в школе ещё не били никогда, но сейчас, похоже, мне это предстояло. Вот если бы урок вечно продолжался!

      Но перемена наступила. Я поднял глаза и увидел, что Тэцу стоит возле моей парты. Одноклассники тут же сделали вид, что ничего не замечают.

      — Считаешь, что ты лучше меня? — сквозь зубы спросил Тэцу. — Что можешь меня игнорировать?

      — Ничего такого я не считаю, — пролепетал я, совершенно ясно представляя себе, как он съездит мне по уху.

      — Тогда почему ты записку не прочёл?

      — А чего их читать? Я и так знаю, что в них обычно пишут, — пробормотал я. — Давай уже…

      Тэцу прищурился и сжал кулак, как будто хотел мне треснуть. Я вжал голову в плечи, но он меня не ударил — только снова шикнул сквозь зубы и, пнув стул, вышел из класса.

      — Не повезло тебе, жиртрест, — оживились одноклассники, — станешь для Тэцу боксёрской грушей. Надо же было так его выбесить!

      Но день закончился, никто меня так и не побил, домой я вернулся живым и здоровым. Поужинав, я засел за уроки, и тут обнаружилось, что одна из записок залетела ко мне в сумку. Я выдохнул и развернул её… К моему удивлению, оскорблений там не было. Тэцу просто спрашивал, как правильно пишется слово, которое продиктовал учитель. Ну, тогда его злость можно понять, раз он ничего плохого не имел в виду. Но кто же знал?

      На другой день, когда нам раздали результаты диктанта, Тэцу снова подошёл ко мне и бесцеремонно сунул мне свой листок под нос.

      — Чего? — съёжился я.

      — Я по твоей милости двойку схлопотал, — кривя рот, сказал он. — Так что ты мне должен, Пухлик.

      — Я не Пухлик, я…

      — Больше нравится, когда тебя «жиртрестом» называют? — Он так же бесцеремонно взял меня за щёки, растягивая их в разные стороны.

      — Ай! Больно же…

      — А даже забавно… — Он оживился, продолжая тянуть моё лицо в разные стороны. — У тебя всё остальное так же тянется или только щёки?

      Я зажал горящее лицо ладонями, такие щипки были очень болезненны. По счастью, Тэцу это наскучило, и он от меня отстал до самого обеда. В столовой он подсел ко мне и конфисковал котлету из моей порции.

      — Эй… — слабо возмутился я, понимая, что спорить с ним не стоит. Но до чего обидно! Тем более что он ещё и булочку мою съел.

      — Обойдёшься, и так толстый, — ответил он на мой вялый протест.

      — Гляди, будешь чужую еду таскать, таким же станешь, — не сдержался я.

      — Ты что-то сказал, Пухлик? — спокойно переспросил Тэцу, потыкав мне в висок пальцем. — Я не расслышал.

      — Ничего.

      — Вот и славненько, — резюмировал он.

      Мне пришлось довольствоваться одной кашей и чаем.

      Потом была физкультура, нас заставили сделать по стадиону десять кругов. Я бежал, задыхался и мечтал, чтобы пошёл проливной дождь (тогда бы урок отменили), но небо было издевательски ясное.

      — Эй, Пухлик! — Тэцу обогнал меня. — Поднажми, иначе ты этот один круг до вечера бежать будешь!

      Я ничего не ответил. Это его опять взбесило. Он развернулся и побежал задом наперёд, как раз передо мной.

      — Ты что, снова меня игнорируешь? — с угрожающей ноткой спросил он.

      — Отстань… — пропыхтел я. — Мне и так плохо, ты тут ещё…

      — Давай, давай, жиртрест! — Кто-то из одноклассников обогнал меня. — Шевели булками!

      Тэцу спокойно подставил ему подножку, когда тот пробегал мимо. Одноклассник споткнулся, упал и едва не расквасил себе нос.

      — Он Пухлик, а не «жиртрест», — назидательно сказал Тэцу.

      — Тэцу!!! — прогремел грозный вопль физрука.

      Но одноклассник пролепетал, что сам упал. Видно, Тэцу он боялся больше, чем учителя. Вот ещё не хватало мне такого заступничка! Я кое-как пробежал круг, физрук приказал мне остановиться.

      — Хватит с тебя, — с отвращением сказал он, — можешь идти переодеваться.

      Я поплёлся в раздевалку, думая, что помру не дойдя. Сердце выпрыгивало из груди, пот катился градом. Мне хотелось сквозь землю провалиться, потому что я чувствовал на себе неодобрительные взгляды одноклассников.

      Ну, особо ко мне никто не цеплялся. Так, по случаю. Было ли это из-за того, что меня почему-то выбрал Тэцу, или ещё из-за чего, но я был только рад. Постепенно и другие стали называть меня Пухликом. Это прозвище было не такое уж и обидное, я на него отзывался. Но почему Тэцу вдруг взялся меня опекать, я долго не понимал. Он не упускал случая пощипать меня за щёки или за бока, но явно не со зла, а просто так. В «боксёрскую грушу» я тоже не превратился, пару раз Тэцу всё-таки стукнул меня в живот, но не со всей силы, а полушутя. И хотя эстафету моя команда продула (а в неё как раз попал и Тэцу), он всё равно орал во всё горло:

      — А ну давай, Пухлик, поднажми!

      В общем, мне тут неплохо жилось, не хуже, чем в прошлом классе. Потихоньку я узнал их всех получше. И думаю, не такими уж плохими они были. Только Тэцу оставался для меня загадкой. Он был драчун, каких поискать! Не было ни дня, чтобы он не затеял с кем-нибудь ссору или драку, и синяки то и дело появлялись на его физиономии, как доказательства его «подвигов». Он дрался даже со старшеклассниками. Одноклассники предпочитали с ним не связываться без необходимости. Боялись, попросту говоря. Но если ему приспичило подраться, то он мог прицепиться к любому и найти причину его стукнуть.

      Несмотря на свои выходки, учился Тэцу вполне сносно. А вот диктанты ему не давались, и он постоянно кидался в меня бумажками, чтобы я написал ему то или иное слово. И вот этот явно не слишком адекватный тип почему-то ко мне привязался.

      — Эй, Пухлик! Фьють!

      Я повертел головой и увидел под мостом Тэцу. Он свистел и махал, показывая рукой, чтобы я к нему спустился. Тут был откос, а катиться вниз мне совсем не хотелось, но спорить с ним было себе дороже: он бы тогда сам оттуда вылез и начал меня щипать. Так что я, осторожно переступая, стал спускаться вниз. Ботинки скользили, гравий осыпался, и в итоге я всё равно упал и кубарем скатился вниз, расцарапав руки и лицо о камешки.

      — Ну ты и неуклюжий! — Тэцу подошёл и попытался поднять меня за шиворот. Сделать это было так же легко, как поднять 100-килограммовую гантель. — Ничего себе не сломал?

      Я сел, вытирая грязь и кровь с лица:

      — Нет, кажется.

      — Оно и понятно, потому что ты толстый. Другой бы шею себе свернул… Эй, Пухлик! — И он схватил меня за бок, выворачивая складку двумя пальцами.

      — Пусти! Что тебе от меня надо? — Я попятился от него.

      — Да ничего особенного… — Он пожал плечами и бухнулся на траву, взбрыкивая ногами. — Мне тут скучно одному, вот ты мне компанию и составишь.

      — Мне домой пора, — возразил я.

      — Обойдёшься. — Тэцу хлопнул меня по животу, я тоже упал на траву. — Смотри, какой день замечательный. А ты хочешь его дома провести, треская чипсы?

      — Не трескаю я чипсы, — сердито отозвался я.

      И он ко мне предвзято относился. Как будто все, кто толстые, жрут помногу!

      — Да ну?

      — Вот и ну…

      — Пофиг, всё равно не пойдёшь. — Он перевернулся и потыкал меня кулаком в бок. — Слушай, ты мягкий такой… Тебя вместо подушки использовать можно.

      Я и опомниться не успел, как Тэцу прихватил меня рукой за колено и устроился головой на моём боку.

      — Эй, ты чего… — опешил я.

      — Я вздремну немного, — сообщил он и закрыл глаза.

      Я вытаращился на него. Что это он удумал? Но он скоро заснул и с идиотским выражением лица похрапывал, приоткрыв рот. Выбраться из-под него я не мог, не разбудив его, а злить его лишний раз не хотелось, поэтому я решил дождаться, когда он проснётся и разрешит мне пойти домой. Тэцу открыл глаза через час с лишним и удивлённо сказал:

      — Ты ещё здесь, Пухлик? Я думал, ты уже ушёл.

      Я сердито посмотрел на него. Издевается, да?

      — И как бы уйти получилось, если ты меня в подушку превратил? — хмуро поинтересовался я.

      — Тоже верно… — Он зевнул, вытирая глаза кулаком. — Отлично выспался! Ты такой мягкий, Пухлик, лучше всякой подушки.

      Тэцу сел, вытягивая руки в стороны, и ещё раз энергично зевнул. Я поднялся, подобрал свой портфель и полез обратно по склону.

      — Эй, куда ты?

      — Домой…

      Он легко догнал меня, с интересом поглядывая, как я взбираюсь наверх, и со смехом подбадривая. А потом ещё и следом потащился, так что пришлось терпеть его трескотню всю дорогу.

      — А, так ты тут живёшь? — протянул Тэцу, когда я свернул к своей калитке. — Почти соседи, я через два проулка отсюда.

      Как будто меня это интересовало…

      — Ну, до завтра, Пухлик! — Он перекинул сумку через плечо и запрыгнул на высокий бордюр, отделяющий тротуар от улицы.

      Наблюдая за его балансирующей и всё удаляющейся фигурой, я с завистью подумал, что у меня, наверное, так никогда и не получится сделать что-нибудь подобное.

      — У тебя, я смотрю, друзья появились? — спросил отец, который наблюдал из окна.

      — Никакой он мне не друг, — буркнул я, таща сумку волоком по полу. — Одни проблемы от него! Скорее бы уже уехать отсюда…

      Отец вздохнул.

      — Привет, Пухлик!

      Я вздрогнул и обернулся. Тэцу нагнал меня по дороге в школу.

      — Ты что, теперь и в школу вместе со мной ходить будешь? — разочарованно спросил я.

      — А почему бы и нет? — Он пожал плечами. — Поднажми, а то опоздаем… Мы ж соседи как-никак.

      Я насупился. Невесёлая перспектива — возвращаться домой вместе, теперь он и не только в школе будет меня доставать.

      — Нечего такую физиономию строить. — Он подскочил ко мне и растянул моё лицо в разные стороны. — А то ещё подумают, что у тебя живот болит!

      — Отстань, а? — попросил я, хотя не надеялся, что он это сделает.

      — Ну и дурак ты, Пухлик! — казалось бы, с удивлением воскликнул он. — Ты никогда друзей не заведёшь, если их всё время отпихивать будешь.

      — И не надо, всё равно я скоро отсюда уеду, — буркнул я.

      — Куда уедешь? — Тэцу нахмурился.

      — За границу, лечиться.

      — Вот так-так, неожиданность… — Он почесал бровь, как будто я его почему-то своими словами озадачил.

      Но что бы я ни говорил, до отъезда ещё было как до Китая пешком. Тэцу на полном серьёзе превратил меня в свою «подушку», и домой мы тоже вместе возвращались.

      — Жаль будет, если ты уедешь, — как-то сказал он.

      — Почему?

      — Ты мне нравишься, Пухлик, без тебя скучно будет. — Он с досадой потыкал меня пальцем в щёку. — Вот всегда так… только к кому-то привяжешься…

      Его слова меня удивили и разволновали. Неужели он действительно считает меня своим другом? Несмотря на все эти щипки, обзывалки и прочее?

      — А ты что, привязался? — на всякий случай переспросил я.

      Тэцу нахмурился и вместо ответа ткнул меня кулаком в живот.

      — Ты чего? — обиделся я.

      — А это чтобы ты идиотские вопросы не задавал, — назидательно ответил он.

      В общем-то, это был первый и последний раз, когда он меня по-настоящему стукнул. Интересно, что его выбесило? Я не считал свой вопрос идиотским, но он его почему-то разозлил. Вот как есть неадекватный…

      Как-то вечером я сидел дома один (отец работал в ночную смену). Я поужинал и пялился в телик, переключая каналы. Ничего путного не попадалось. Я зевал и уже подумывал пойти лечь спать, как в дверь позвонили. Я выбрался с дивана и поплёлся открывать. Это был Тэцу.

      — Приветик, — сказал он, поднимая руку.

      — Чего тебе надо? — Я всё ещё был на него обижен за то, что он меня стукнул, и его появление меня нисколько не обрадовало.

      — Да вот… шёл мимо, решил зайти в гости… — Он ничуть не смутился, протиснулся мимо меня в дом. — А родители где?

      — На работе… Я тебя не приглашал вообще-то, — возмутился я, видя, что он уже снимает обувь и стягивает куртку.

      — Да ладно тебе! А ты, значит, один дома скучаешь?

      — И вовсе не скучаю… Эй!

      Тэцу по-хозяйски пошарил в холодильнике, вытащил оттуда оставленные мне отцом на утро бутерброды и запрыгнул на диван перед теликом.

      — Это мой завтрак… Отдай! — воскликнул я.

      — Обойдёшься без завтрака. — Он засунул оба бутерброда разом в рот и прошамкал: — Дай мне пульт.

      — Эй! — Я сжал кулаки. — Ведёшь себя как…

      — Как кто? — Тэцу проглотил еду, за воротник подтянул меня к себе. — Чего ты ноешь? Друг в гости зашёл, а он недоволен…

      — Никакой ты мне не друг! — Я отпихнул его. — Как будто друзья так поступают… И вообще… хотя бы вне школы оставь меня в покое!

      — Ну ты и дурак… — огорчённо выдохнул Тэцу.

      — Сам такой! — Я съёжился, думая, что он меня за такие слова стукнет.

      Но он только отобрал пульт и бухнулся обратно на диван, щёлкая по каналам:

      — Сегодня футбол… Любишь футбол, Пухлик?

      Я забился в угол дивана. Что ж, ничего не поделаешь, придётся потерпеть его присутствие, пока он не досмотрит свой футбол и не уберётся восвояси. Был какой-то полуфинал. Футболом я не интересовался, так что угрюмо уставился в стену, предоставив Тэцу прыгать на диване, свистеть и кричать «гол». За кого он болел, я так и не понял.

      — Эй, Пухлик!

      Я повернулся и вздрогнул, потому что Тэцу придвинулся ко мне, разглядывая моё лицо.

      — Чего тебе… — Я смутился и попытался отодвинуться.

      — Да так… — Он снова растянул моё лицо. — Такой пухленький, сплошное очарование…

      — А?

      — Да, ты мне нравишься, теперь я в этом точно уверен, — заявил Тэцу и… поцеловал меня.

      Я мотнул головой, но он ухватил меня за виски, не давая отстраниться. Его язык воткнулся мне в губы, раздвигая их.

      — Сдурел, что ли?! — Я кое-как отпихнул его.

      — Не брыкайся. — Он сделал ещё одну попытку меня поцеловать.

      Я впечатал пятерню ему в лицо. Первый поцелуй — и с парнем… Хуже и представить нельзя.

      — Я же сказал, что ты мне нравишься, чего ты удивляешься-то?

      — Я ж не думал, что в таком смысле!

      — Не дрейфь, Пухлик, это просто поцелуй.

      — Почему я должен был в свой первый раз с тобой поцеловаться?!

      — А-а, так вот в чём дело! Ну конечно, ты до этого момента ни с кем не целовался… Так я у тебя первый? Вот везуха… — Он даже засмеялся.

      — Никакая не «везуха»! — Я вскочил, выдёргивая руку. — Проваливай домой! А не то я…

      — А не то ты — что? — с интересом спросил Тэцу.

      — Я… я тебя стукну! — дрожащим голосом пригрозил я.

      — Посмотрел бы я на это… — фыркнул он.

      Разумеется, духу у меня бы это сделать не хватило: он же драчун, каких поискать, он меня в два счёта уделает.

      — Иди уже домой!

      — Не-а… Я сначала тебя по-настоящему поцелую. — Он расставил руки и прыгнул на меня, стараясь свалить на пол.

      — Чего ты ко мне привязался? Поищи кого другого… — Я закачался, но мне удалось удержаться на ногах.

      — Не хочу я никого другого, мне ты нравишься, — возразил Тэцу, пытаясь подставить мне подножку.

      — С чего бы?

      — Ты в моём вкусе, вот с чего. Ну нравятся мне такие пухленькие… до одури… Попался! — Он как-то ловко вывернул плечо и сбил меня с ног.

      Я упал на диван, Тэцу сверху, и ему удалось прижаться губами к моим губам.

      — Разве я тебе не нравлюсь?

      — Ты ж парень, — промямлил я.

      — Ну и что?

      На самом деле меня его слова смутили. Я впервые кому-то нравился.

      — И что тут нравиться может…

      — Да ты просто не понимаешь. Ты как пончик, взял бы и съел, честное слово…

      Я покраснел. Наверное, он просто извращенец, если ему нравятся толстяки вроде меня.

      — Пусти…

      — Сначала дай мне тебя нормально поцеловать, потом отпущу, — поставил Тэцу условие.

      — «Нормально»?

      — Рот открой.

      — ?

      — Просто открой рот, когда я тебя поцелую. Вот ведь блин, морока… Ну хотя бы теоретически ты должен себе представлять, как надо целоваться.

      — М-м-м… — замычал я.

      Тэцу засунул мне язык в рот, двигая им в разные стороны. Я нервно сглотнул. Он дёрнул языком вверх, ведя им по моему нёбу, опустил вниз, вминая кончик в мой язык, и поднырнул под него, заставляя меня выгнуть его. Внутри у меня что-то оборвалось и талым мороженым потекло вниз. Это ощущение нравилось. Тэцу обвил мой язык своим, легко потянул его в свой рот, посасывая. Я целуюсь с парнем… Я на самом деле с ним целуюсь… Я замычал, но Тэцу удержал моё лицо в ладонях, не давая мне ускользнуть.

      — Тебе ведь нравится? — поинтересовался он минуту спустя.

      Я уставился на него, ничего не говоря. Он облизнул губы и прищурился:

      — Ну скажи! Ведь понравилось же?

      Ни за что не скажу! Я плотно стиснул губы и помотал головой. Тэцу фыркнул и зажал мне нос пальцами. Конечно, когда воздух у меня закончился, пришлось открыть рот, чтобы вздохнуть, и вот тут-то он меня и поймал. Я не успел отреагировать, и его язык снова ввинтился в мои губы, проникая в рот и вынуждая меня шевелить языком в ответ. Может быть, в поцелуе и не было ничего плохого, но потом рука Тэцу скользнула мне в штаны, вытаскивая из них член.

      — Ты чего удумал! — промычал я, пытаясь оттолкнуть его.

      — Расслабься, ничего такого, просто приятное дополнение…

      — Ты точно спятил! Не трогай его…

      Тэцу ухмыльнулся, обхватил мой ствол ладонью и прошёлся по нему сверху вниз, удерживая большой палец на головке.

      — Ну вот ни за что не поверю, что ты с собой не игрался, — сказал он.

      — Не твоё дело!

      Понятное дело, что я мастурбировал иногда. Но когда кто-то (парень тем более) делает это с тобой, — это уже совсем другое дело.

      — Он у тебя классный, — проговорил Тэцу, растирая его ещё интенсивнее.

      Мой член затвердел и откликался на это трение с удивительной быстротой.

      — Видишь, ты же хочешь этого… Хочешь ведь? — Он прижал палец плотнее и быстро закружил им по крайней плоти.

      В глазах у меня потемнело, я закусил губу, мотая головой. Он ни за что не заставит меня признаться, что мне это нравится!

      — Ты такой глупый, Пухлик! — Тэцу чуть усмехнулся. — У тебя и так всё на лице написано.

      Он поёрзал и вытащил свой член из штанов. Я уставился на него в шоке. Что он выдумал?! У него был несколько длиннее моего. Тэцу показал на него глазами. Я сообразил, чего бы ему от меня хотелось, и отрезал:

      — Ни за что я его трогать не буду!

      — Да и не надо… — Тэцу приоткрыл ладонь и сжал наши пенисы вместе.

      — М-м-м… ты… — Я дёрнулся.

      — Сейчас поймёшь, как это классно, — невозмутимо отозвался он, сжимая пальцы и массируя оба члена одновременно.

      Краска прилила к моему лицу. Кошмар какой… У него тоже был твёрдый, и они тёрлись боками, прилипая друг к другу под нажатием его ладони. Я забил ногами, стараясь сбросить Тэцу с себя. Мне вовсе не хотелось, чтобы это вот так произошло.

      — Вот упрямый, — сквозь зубы сказал Тэцу. — Не брыкайся, больно же…

      — Пусти!

      — Не-а… — Он ещё крепче сжал пальцы, и его ладонь заскользила вверх-вниз быстрее.

      Меня накрыло горячей волной, сопротивляться расхотелось. Густые капли брызнули, растеклись под его пальцами, обжигая пульсирующую головку. Я сбивчиво задышал, воздух тоже казался горячим. Тэцу ухмыльнулся и опять накинулся на меня с поцелуями. Его ладонь продолжала мять наши члены, и я чувствовал, что они становятся похожими на вязкое тесто, слипаясь в стекающей по стволам сперме.

      — Ну и зачем ты это сделал? — пробормотал я, отдышавшись.

      — Да я тебя сначала просто трахнуть хотел, — отозвался он, — но потом подумал, что ты пока к такому не готов.

      — Чего?!

      — Ладно, ладно, забудь… — Тэцу подался назад, разжимая ладонь и пытаясь отлепить свой член от моего. Это отозвалось приятной дрожью внутри.

      Я с раздражением посмотрел на свой испачканный живот:

      — Ты, блин!

      — А где ванная? — деловито осведомился Тэцу.

      Потом мы по очереди отмывались в ванной. Я шёпотом ругался, застирывая футболку, нижнему краю которой больше всего досталось.

      — Хотя бы вид сделай, что тебе стыдно за это! — возмутился я, глядя на его довольную физиономию.

      — Вот ещё! Ничуть не стыдно, ни капельки. — Тэцу потёр пальцем под носом. — Тебе и самому не стыдно, Пухлик, просто признаться в этом не хочешь.

      — Иди ты! — сердито ответил я, всеми силами стараясь не признавать, что он прав.