Давняя мечта Чимина наконец-то сбылась. Ещё один клик, и готово — фотография родного городка уже красуется в самом углу экрана, а рядом с ней вырисовывается подпись: «Посёлок Санмён».
Паку всегда нравилось следить за новостями, которые обсуждались одноклассниками, друзьями, родителями. Кажется, что он знает абсолютно всё о каждом человеке, живущем в их крошечном городе.
Ссылка на анонимный Телеграмм-канал быстро разлетелась по интернету, и число подписчиков стремительно пошло вверх. Теперь рассказывать о событиях интереснее, да и аудитория больше. Все смогут поделиться своим ценным мнением, а также обсудить насущные вопросы о благоустройстве любимого местечка.
Такого восторга Пак не чувствовал никогда. Собирать новые сплетни, которые увидят сотни человек, по-настоящему волнительно!
Первое сообщение — ответственное дело. Чимин несколько растерялся — говорить намного легче, чем писать. Но кому какая разница, как презентованы сплетни?
Недавно под прицелом всего населения оказалась школа, где то и дело происходило что-нибудь привлекающее всеобщее внимание.
Однажды в мужском туалете прорвало трубу, и весь посёлок собирал деньги на покупку новой. Правда вместо трубы директор предпочёл поставить себе в кабинет новенькую кофемашину, но возмущаться никто не стал — всё-таки он всегда угощает вкусным кофе приходящих к нему родителей. Они довольны.
Другой раз в неприятном положении оказались ученики начальных классов. Возмутившись результатами контрольной по математике, но, испугавшись своей старой и строгой учительницы, они решили выместить зло на следующем по расписанию уроке. Вот учителя физкультуры и увезли с черепно-мозговой травмой.
Поэтому начать Чимин решил именно с любимой школы.
«Цирк поехал клоуны остались! В МОБУ СОШ №4 опять скандал. Не ожидаемо, правда? Три молодых учителя а на что ещё надеялся сумашедший Бан Шихёк, сделали из школы вписку и тусовку алкашей!!!
Сколько можно терпеть люди?!
Старый дикектор, от него уже воняет за километр, точно выжил с ума на пример родители возмущены, ученики до сих пор в шоке. Бан Шихёк просто скажи ты норм? Мало того что его в школе никто некогда не видал, так когда в первые увидели подумали что это бегемот ёбанный.)) Лучше бы коруцеонер работу прогуливал в спортзале а не в столовке, а то смотреть уже страшно… Нужно перинимать срочные мероприятия! Делитесь своим мнением в коментариях этого канала так же добро пожаловать всем хорошего настроя! Здесь вас будут ждать самые свежие и горячие новости нашего посёлка оставайтесь на связях».
В учительской очередной перерыв. Выглядит комната просторно: огромные окна, переливающиеся на солнце светлые стены, совсем мало мебели.
Некоторые учителя даже в свободные минуты проверяют оставшиеся работы учеников, другие же действительно отдыхают.
Хосок и Тэхён удобно занимают единственный диванчик, устроившись на нём как-то неряшливо, как первоклассники. Ким придерживает одной рукой свою лохматую голову, ежесекундно зевая. Он то засыпает, то просыпается от постороннего шума, испуганно оглядывая окружающих. Чон умиротворённо спит с довольной улыбкой на лице.
— Ха, — мысленно говорит себе Тэхён, в очередной раз посмотревший на выражение друга. — Мечтает об искусстве…
Относительную тишину прерывает протяжный скрип двери. Намджун виснет на ней, как ребёнок, протискивая голову в образовавшуюся щель.
Он едва стоит на ногах, поэтому опора ему сейчас действительно пригодится.
— М-м, — протягивает он, пробегая взглядом всех присутствующих, — день добрый! Коллеги…
Последнее обращение звучит довольно громко, и направлено оно к тем двоим, что сидят на диване. Оба резко подскакивают, только голова сразу идёт кругом, а хвататься почти не за что.
Хосока ведёт куда-то в сторону, но Тэхён быстро реагирует и подхватывает его, как можно скорее уводя из кабинета.
Учителя лишь спокойно смотрят им вслед, вздыхая с неким облегчением. Все уже привыкли!..
— Ну, что? — радостно интересуется Намджун, кладя руки на плечи сонных друзей. — Вы как? Мне кажется, что нам надо ещё… ну, промилле повысить.
— Да-а, — тянет Ким, утонувший в бесконечной зевоте. — Надо, иначе я прямо на уроке следующем засну.
— Согласен, — вяло поддакивает Чон. — Пойдёмте ко мне, там осталось ещё что-то…
Чаще всего проводят время они в мастерской Хосока, где хранятся разные принадлежности для уроков рисования. Хоть и находится она прямо в кабинете ИЗО, заходить туда боятся.
Маленькая каморка без окон и вправду кажется жутковатой. Внутри почти всегда стоит лёгкая дымка от сигарет, а на входе в нос ударяет едкий запах красок, старой бумаги, табака и спирта. Рисунки учеников (порой до смерти ужасные) развешены по всему периметру, и тусклый свет делает их ещё более страшными.
Хосока и Тэхёна это ничуть не смущало. Знакомы они были ещё с колледжа, только учились на разных курсах и направлениях. Уже устраиваясь на работу в единственную школу в их городке, мужчины прекрасно понимали, с кем им предстоит провести ближайшие годы.
К любой обстановке привыкаешь быстро. Тем более, когда тебя окружают твои друзья.
Уверенным шагом Хосок направляется к одиноко стоящему в углу шкафчику, открывает самую верхнюю дверцу и из-под завалов разного барахла вытаскивает едва начатую бутылку водки.
Тем временем Намджун резво достаёт стопки, протирая их рукавом своей белой рубашки, и со стуком кладёт на стол алкотестер.
— Тэхён, открывай эту… notebook, — приказывает он. — Надо задокументировать состояние и количество выпитого.
Ким открывает небольшой блокнот, исписанный почти наполовину.
Сейчас уже трудно вспомнить, когда и как всё это началось…
А началось всё это с него.
Тэхёна никогда не интересовала философия. Однако некоторые теории, особенно — связанные с алкоголем, сразу привлекали его внимание.
Согласно последней, предложенной норвежским философом, в крови каждого человека должно содержаться 0,5 промилле алкоголя. Достигнув такого показателя, он может нормально функционировать и благоприятно сосуществовать с остальными.
— Конечно! Как интересно! — восклицал на предложение Чон. — Давайте попробуем! Я так взволнован!
Сначала они все отнеслись к этой идее с огромным энтузиазмом. В первые дни уроки проходили быстро и даже увлекательно, а разговаривать с учениками стало намного легче. Трое будто наконец нащупали ту ниточку, которая должна связывать их с младшим поколением.
Хоть и сами они ещё молоды, разница ощущалась очень остро. Порой и им приходили в голову сравнения с самими собой в роли бывших учеников, но отсекались они сразу — всё-таки себя критиковать не хотелось.
Тэхён, Намджун и Хосок ставили себя выше всех окружающих их людей. Может быть, в какой-то степени это было обосновано: они действительно умны, талантливы, отлично образованы, хорошо понимают жизнь. Правда, кроется всё зло как раз в последнем.
Хорошо понимать жизнь не значит хорошо жить. Это значит, что всю тщетность и пустоту реальности ты осознаёшь полностью, а с такими мыслями приходится трудно.
Их ученики необучаемы и неблагодарны, а им самим приходится растрачивать свою молодость и способности на их воспитание, не получая взамен ничего, кроме вымотанных нервов.
Наверное, теория во многом была их самооправданием. Как же ещё убежать от безнадёжной реальности? Переезд не решит проблем — разве где-то они нужны больше, чем здесь?
Подталкивают к алкоголю тоска и неудовлетворённость. Только справиться с ними непросто. Особенно тогда, когда вкушаешь то сладкое забвение после нескольких рюмок хорошей водки.
Эксперимент превратился в часть рутины, но, по крайней мере, они занимались хоть чем-то полезным.
Если не эти трое, то кто бы испытал на себе такую смелую, но сомнительную теорию?
Парни дышат в алкотестер, который через считанные секунды показывает около 0,4 промилле.
— Ну, какие ощущения? — продолжает Намджун. — Нам надо зафиксировать — это важно!
— Я по-прежнему спать хочу, — отвечает Тэхён.
— И я… — поддерживает его Хосок.
— Тогда выпиваем ещё по одной! Странно, мне вообще замечательно. Я бы с физруком в футбол даже поиграл…
Они быстро опрокидывают очередную порцию спиртного. Промилле — 0,6.
— Ух! — взбодрившись, восклицает Хосок. — Хорошо пошла!
— Тогда записывай, — Намджун мечтательно поднимает голову и тычет пальцем в пустоту. — 0,3 промилле — сонливость, отсутствие энергии, ноль способности к нормальной жизнедеятельности. До такого… Как оно называется? Ну, level… А, уровня! До такого уровня во время рабочего дня опускаться не следует. Лучше поддерживать его в пределах 0,5-0,6 промилле.
— Готово, — оповещает Тэхён. — Мне тоже полегчало. Энергия овладела мною вновь! Силы вернулись.
— А через сколько звонок? — вдруг в панике спрашивает Хосок, начиная быстро носиться по каморке, будто что-то разыскивая. — Боже, ну где же оно?!
— Звонок… — Ким смотрит на наручные часы, пытаясь сфокусировать одурманенный алкоголем взгляд. — Звонок через восемь минут, если всё правильно вижу.
Стук в дверь заставляет их содрогнуться. Хосок спохватывается и начинает прятать бутылку на место, а Намджун засовывает рюмки обратно в широкие карманы своих брюк.
— Мистер Чон, — слышится голос директора, — вы здесь?
Они переглядываются так, словно их почти уличили в воровстве, и вот-вот придётся отчитываться перед хозяином украденной вещи.
Тэхён кивает Хосоку, намекая на то, что всё в порядке.
— Да, мистер Бан, — Чон открывает дверь, и по телу пробегает мелкая дрожь от волнения.
— Вы где-то это выронили, — директор передаёт в руки мужчины книгу с красивым названием «120 дней Содома». — Не продолжайте. На первой странице написано, кому она принадлежит.
Тон его на удивление спокоен.
Хосоку совсем не по себе: он готов не только упасть в обморок прямо на месте, но и вовсе провалиться под землю.
Тэхён и Намджун стоят позади друга и внимательно смотрят на директора, едва сдерживая смех. В ту секунду, как Ким поднимает уголок своего рта с намерением улыбнуться, мистер Бан, словно следя за каждым изменением в его лице, быстро обращается уже ко всем молодым людям:
— Хорошо, что все вы тут сегодня собрались. Я, на самом деле, пришёл вызвать вас на очень серьёзный разговор, который может поставить под вопрос ваше будущее в этой школе. Пройдите в мой кабинет, будьте добры.
Неужели он всех их уволит? Трое до последнего сомневались в таком исходе, поскольку больше брать на работу попросту некого.
Но делать было нечего, и мужчины понуро, боязливо поплелились вслед за директором в его кабинет.
По коридору то и дело проносились ученики, чуть не сбивая с ног и оглушая своим визгом и гоготом. Хосок неприязненно поморщился, когда целая стайка таких пролетела мимо него.
— Малолетние дебилы! — мысленно выругался Чон. — Отменённый урок так их обрадует, что того и гляди от счастья обоссутся! И почему им интереснее курить за гаражами, чем учиться чему-то новому?..
Одетый в «Гуччи», великолепно красивый старшеклассник отрывает взгляд от своего айфона и учтиво кивает:
— Директор Шихёк, здравствуйте! — его хитрый взгляд останавливается на фигуре Тэхёна: — Литературы у нас не будет, как я понимаю?
— Боюсь, что нет, Чимин, — устало, но дружелюбно отвечает ему Бан.
— Ну надо же, какая жалость, — саркастично вздыхает Пак и снова принимается строчить что-то в телефоне.
Кабинет директора являл собой единственное хорошо отремонтированное помещение во всей школе. Он был едва ли не больше учительской, предназначенной для нескольких десятков человек.
Но сейчас никакого простора в комнате не ощущалось — всё место заняли родители.
Возмущённые до предела возможного мужчины и женщины проткнули незадачливых учителей своими неприязненными взглядами, стоило троим только показаться в дверях. Всю комнату наполнил душный запах дорогого кофе, которым разгневанных родителей так щедро угощал Шихёк.
Не нарушая тишины, мистер Бан занимает своё место за рабочим столом и откашливается:
— Господа, предлагаю не тратить ничьё время и перейти сразу к делу. На вас троих поступает огромное количество жалоб, и дальше закрывать на это глаза попросту невозможно. Как считаю я сам и наши многоуважаемые родители: необходимо во всём этом разобраться. Предлагаю начать с… мистера Кима. Ким Намджун, учитель английского в средних и старших классах.
Намджун как-то странно дёргается и делает шаг вперёд, отчего рюмки в его кармане задорно позванивают.
По кабинету проходится почти всеобщий шёпот.
— Вот вам и ответ сразу на всё, господин директор! — выразительно машет руками чей-то отец. — Всех учителей ваших закодировать надо, и дело с концом!
— Давайте не будем спешить с выводами, — не без иронии отзывается какая-то женщина. — А для начала выслушаем молодых людей.
Тэхён прожигает их всех туманным, но явно ненавидящим взглядом.
Хотят комедии? Получат.
— Итак, Намджун, — продолжает Шихёк, — на прошлой неделе практически каждый ученик пожаловался, что посреди контрольной вы вдруг начали кричать, носиться по классу, заглядывать под каждую парту и грозить убийством этому «невидимке», которого вы так отчаянно пытались найти…
— У меня дочь весь вечер плакала! — рычит незнакомец мужчина. — Так пугать несчастных детей!..
— Вопрос простой: что это было? — заканчивает директор и поднимает вопросительный взгляд на учителя.
Ким нервно сглатывает, глядя прямо ему в глаза.
Чёрт, и почему же именно он оказался первым в очереди на этот допрос?!
— Превысил промилле, столкнулся с лёгкими симптомами белой горячки. Ну, а с кем не бывает?..
Произносит Намджун мысленно, а вслух говорит:
— Понимаете, господин Бан… и господа родители. Я — prisoner своей стародавней психологической травмы, если уместно так выразиться…
Мужчина ненадолго замолкает, одновременно и выдерживая драматичную паузу, и надеясь, что подходящие мысли придут прямо во время разговора.
— Дело в том, что я… Немногим из вас известно, что… Прошу, только не сочтите меня сумасшедшим или пьяницей, ибо оба данных утверждения — неверны! Всё дело лишь в том, что я… мне пришлось бежать из Северной Кореи.
Родители в замешательстве переглядываются, и в глазах уже читается непонимание, а не насмешка и злость.
Замечая это, Намджун чувствует прилив смелости и вдохновения:
— Да, представьте себе!.. Должно быть, таким образованным людям, как вы, и так прекрасно известно о деятельности северокорейских служб на территории нашей страны. В глубине моей soul до сих пор сидит этот страх — быть пойманным и депортированным обратно. Вы бы знали, как тяжело порою с этим жить! Но я живу! Простите, что напугал ваших милых, славных, умных детей! Могу ли я как-то загладить свою вину перед ними и перед вами?
— Мистер Ким… — пытается вклиниться в его монолог директор.
— Поставлю каждому «отлично» в четверти! Но и вы меня поймите: я столько всего пережил! Всякое бывало, абсолютно всякое! Такие воспоминания из памяти не стираются — они живут там, периодически напоминая о себе в самые неожиданные моменты.
— Мистер Ким, но вы же… — предпринимает ещё одну попытку Бан.
— Да, всякое бывало… shit happens, as they say. Господа, было очень много этих… экстренных ситуаций. И по мне стреляли, и я упал в лужу на… напрочь, и лежал там…
— Мистер Ким, но вы же отсюда родом, — всё-таки умудряется договорить Шихёк. — Я ваших родителей лично знаю. И жену с ребёнком тоже...
Захваченный порывом вдохновения и снова выброшенный им же в жестокую реальность, Намджун в неудовольствии поджимает губы.
То робкое сочувствие, которое родители уже начали чувствовать по отношению к молодому учителю с такой тяжёлой судьбой, тут же обернулось новым взрывом негодования.
— Тьфу, блять! — с чувством вскрикивает один из них. — Я, блять, сижу — уши развесил! Неужели не стыдно?! Что за люди у вас тут работают, господин Бан?!
— Я у вас прошу прощения, — униженно качает головой директор и для вида перебирает стопку лежащих на столе жалоб. — Давайте попробуем поговорить… поговорить с мистером Чоном.
Хосок будто бы удивлённо вздёргивает брови и поправляет рыжевато-коричневые волосы.
— А ко мне разве тоже претензии есть? — с недобрым смешком уточняет он.
Шихёк снимает очки и шумно выдыхает, сразу поняв — мирного решения не будет.
Мистер Чон и впрямь всегда был слишком вспыльчивым, но факт оставался фактом: лучше него в Санмёне не рисовал никто. Да и, к тому же, преподавать в школе уж точно не хотел.
— Претензии?! — тут же подрывается на ноги одна из женщин. — Да вы на моего сына руку подняли! Кто вам дал право развешивать подзатыльники ученикам, если вам их рисунки не нравятся?!
Директор не успевает остановить ни её, ни его.
— Успокойтесь, милочка! — моментально заводится Чон. — А не то я вас успокою! Сынок ваш — бездарь и имбецил! Нарисовал говно!
— Какие выражения вы себе позволяете?! — задыхается от возмущения мать жертвы, и все собравшиеся единогласно её поддерживают. — Нет, это уже переходит всякие границы! Я сперва не хотела прибегать к таким мерам, но я всё же вынуждена написать на вас заявление в полицию…
— Да и пишите, бога ради! — отмахивается от неё Хосок. — Нашлись тут! Создания райские! Безгрешные! Мне-то что?! Никто меня не посадит, у меня справка есть!
— Да вот и видно, что по вам психушка плачет! — решает поддержать разговор мужчина. — Наорать на ученика, ударить, разорвать рисунок… а потом разрыдаться?! Вас же моя дочь, дурочка добродушная, вместе с подругой весь урок утешала!
— Потому что это искусство! — оглушительно кричит Чон почти по слогам. — И я не потерплю! Не потерплю такого к нему издевательского отношения! Все ваши отпрыски: поколение ТикТока и нового рэпа! Безвкусные! Пошлые! Умалишённые люди! Пиздюки ваши только над мемами хихикать горазды! Они даже не слушают, что я им пытаюсь втолковать! Меня словно бы просто нет в классе! Для них — меня нет! Вы когда-либо испытывали такое чувство?! Ощущение отсутствия всякого контроля? Ощущение отсутствия всякого смысла? Желание перевернуть всё вверх дном? Желание убить и создать заново? А я вам отвечу — нет! Нет! Ни ваши блядские детки, ни вы на такое уж точно не способны! Ваш удел — тупая механическая работа, на которой вас уже завтра заменят роботы! Да, роботы! Бездушные и бездумные! Такие же, как вы! Вам до искусства, как навозным жукам до солнца! И за это я вас всех презираю!
Мужчина замолкает, и в помещении впервые воцаряется тишина. Родители просто оглушены таким пламенным и таким неожиданным монологом. С ответом найтись никто не в силах.
Директор Бан снова нервозно прочищает горло и отчаянно пытается взять ситуацию в свои руки:
— Так, вы упомянули рэп… — невпопад говорит он. — Предлагаю двигаться дальше, если никто, конечно, не возражает?..
Ответом ему служат несколько растерянных и неуверенных кивков.
— Итак, Тэхён, — начинает Шихёк, — не потрудитесь ли теперь и вы объяснить: по какой причине вы не стали слушать и оценивать стихи, которые ваши ученики должны были выучить наизусть, а вместо этого начали читать рэп?
Учитель литературы поднимает на него апатичный взгляд тёмных глаз и безразлично пожимает плечами.
Он физически чувствует, что за это время уровень промилле уже понизился. Надо было выпить больше.
— А что такого? Рэп — это тоже поэзия, — наконец хрипло отвечает Ким.
После этих слов в кабинете снова начинается настоящий кошмар.
— Ну, извините! — всплескивает руками чей-то родитель. — А оценки дети за что будут получать? За поэзию Снуп Дога?!
— Мне дочь показывала видео, — решает поделиться один из мужчина. — Это просто кошмар! Стоит на парте, орёт как оглашённый, ещё и с сигаретой в зубах!.. Какой пример вы подаёте нашим детям?!
— Да вы даже домашние задания не проверяете! — подключается женщина. — Мой сын по нескольку раз в месяц жалуется, что вы его тетради теряете! Мы так и на канцелярии разоримся скоро!..
— Мой тоже жалуется! — кивая, подтверждает мужчина.
— Мой тоже!
— И мой!
— Да, — спокойно соглашается Тэхён.
В комнате снова повисает сконфуженное молчание, которое скоро прерывается чьим-то пламенным:
— Да что мы, в самом деле! Пытаемся с ними, как с людьми… Адекватности какой-то ждём! Они же просто алкоголики все, поголовно! Да они даже сюда сейчас пьяными пришли!
Ким безразлично хмыкает, изо всех сил пытаясь подавить зевоту.
— Альбер Камю. Знаете такого? — вдруг спрашивает он и, проигнорировав молчание в ответ, продолжает: — Ещё он размышлял над этим — «Отчего люди пьют? Оттого, что после выпивки все наполняется смыслом». И этим всё сказано.
Между присутствующими снова пауза. Всем родителям уже отчётливо ясно, что разговаривать с любым из трёх учителей — бесполезно.
Одна из женщин не выдерживает и решает обратиться напрямую к директору:
— Господин Бан, да сделайте же что-нибудь! Они невменяемые! Неужели так и будет продолжаться?!
— Разумеется, нет! — тут же горячо заявляет Шихёк и поднимается на ноги. — Разумеется, нет… Господа преподаватели, я долго пытался закрывать глаза на ваши проступки, но… на этот раз всё зашло уже слишком далеко. Сейчас же я буду вынужден изъять у вас все запасы спиртного. Кроме того, я закрываю ИЗО-мастерскую, где вы привыкли устраивать распитие спиртного. И, конечно же, я попрошу каждого из вас написать объяснительную.
Некоторые из родителей уже удовлетворённо кивают, посчитав такое наказание справедливым.
Но спорившая с Хосоком женщина с этим категорически не согласна:
— И всё? Вы в своём уме?
— Ну… — задумывается директор. — И, разумеется, штраф. Сумму мы установим позже.
— Объяснительная?! Штраф?! Да их всех надо как минимум уволить! — всё не сдаётся она.
Отвечает ей кто-то из родителей:
— Госпожа Ли, давайте будем реалистами, — уже спокойно говорит он. — Этих уволим, а кого наймём? Лучше уж так, чем совсем без учителей сидеть!
Все остальные согласно кивают его словам.