Денёк сегодня выдался непростой.

      Семь уроков, два репетитора — выпускной класс, как-никак! Скоро сдавать эти дебильные экзамены… но Чимин до последнего надеялся, что хорошие баллы ему обеспечат деньги родителей — всё-таки, не просто так они считались самой богатой семьёй в Санмёне!

      Любимое фехтование, к сожалению, тоже никто не отменял. Да и про самые свежие новости теперь забывать нельзя.

      Чимин устало заваливается на кровать и открывает новенький макбук. На ангельских губах появляется дьявольская ухмылка, а маленькие пальчики со скоростью света стучат по клавиатуре.

«Кринжовая забегаловка этого аниме куна Чо Сынёна ещё не обанкротилась? Сегодня гачимучи-кафе отмечает пик своей карьеры — туда пришли сразу ТРИ посетителя! Наверняка сожрали весь рамен который дебил Сынён покупает в соседнем магазине, а потом перепродаёт в десять раз дороже))

А сами анимешники это вообще отдельная история! С первого взгляда понятно что все геи, ну а чего ещё ждать от анимешников, фотку прелагаю что б вы все сами убедились. Наверняка пришли не гроши свои тратить а тоже смотреть хентай который Сынён целый день по телеку гоняет, что бы потом дома повторить всё увиденное)) Кринж да и только, даже проходя мимо чуть со стыда не помер!!!

Долго мы ещё будем терпеть такую хуйню в своём посёлке? Вопрос ко всем».

      В кафе «У Миядзаки» правда никогда никого не было. Но трое друзей, в отличие от владельца заведения, были этому только рады.

— Наш мальчик совсем вырос! — утирая воображаемые слёзы, провозглашает Сокджин. — У меня по такому случаю даже есть анекдот и тост! Полицейский увидел преступника, но тот был старше его по званию. Как говорится: дай бог, чтобы единственным преступником был ты!

      Ким громко и заразительно смеётся, а вместе с ним и Чон. Юнги пропускает эти речи мимо ушей, под шумок подливая себе в кофе коньяк, который предусмотрительно принёс с собой.

— В общем, за твой первый месяц на службе! — подводит итог Джин и торжественно поднимает свой соджу.

— Ура-а, — вяло отзывается Юнги.

— Спасибо! — счастливо улыбается Чонгук, сидя с молочным коктейлем в руках.

      Младший любовно оглядывает своих лучших друзей. Такие разные!..

      Вечно сияющий Джин, высокий, широкоплечий, стройный, с идеально прямой спиной, в своей неизменной розовой куртке, дорогих брендовых кроссовках, которыми не забывает хвастаться почти каждый день, и с блестящими волосами, с которых уже начала сходить яркая фиолетовая краска.

      И рядом с ним Юнги — маленький, худенький, всегда с ссутуленными плечами, в кепке и медицинской маске, одетый в мешковатую и исключительно чёрную одежду.

      Хоть оба и были старше его почти на три года, их дружбе длиною в жизнь это не мешало. Было, честно сказать, много других вещей, которые могли помешать — но даже те ничего не портили.

— Ты же помнишь, что сегодня ты проставляешься? — вдруг спохватывается Ким, внимательно приглядываясь к Чону.

— Конечно! — тут же успокаивает его парень. — Не думайте ни о чём, заказывайте, что хотите.

— Я буду только кофе, спасибо, — первым откликается Мин.

— Я буду мочи, — быстро решает Сокджин.

— А я… — задумывается младший, — тоже мочи, кимчи рамен, кимбап, дамплинги и, наверно, сашими. И пиццу…

— Опять обожрёшься! — возмущённо машет на него рукой Ким.

— Отстань от него, — останавливает его Мин. — Пусть ест, сколько хочет. Растущий организм…

— Да он и так здоровый уже, как!.. — активно жестикулируя, доказывает Сокджин, не в силах подобрать достойного сравнения. — Как… как, блять, трактор!

— Тебе ли не похуй?

      Чонгук тихо хрюкает со смеху и переводит смущённый взгляд на собственные выдающиеся мускулы. Да, проведённые в спортзале месяцы давали свои результаты, ведь парень уже стал гораздо больше своих хёнов.

      А каким ещё должен быть полицейский?

— Кстати, читали мою последнюю сенсацию? — интересуется Ким у друзей.

— Про угнанный трактор? — саркастично уточняет Мин, вскинув брови.

— Ну, для Санмёна, знаешь ли, и это вполне себе сенсация! — всплескивает руками журналист. — У нас же тут ничего не происходит! С ума сойти можно со скуки!..

— Надо в Сеул, — мечтательно подтверждает Чон.

— Конечно, надо! — горячо кивает Джин. — Да даже не в Сеул, я бы сказал!.. Лучше в штаты — там сейчас вся жизнь. Всё идёт из Америки… Лучше быть последним в Колумбии, чем первым в Кёнгидо!..

— Да ты бы хоть английский для начала выучил, — фыркает Мин. — Переезжать уже собрался…

— А ты думаешь, я не выучу?! — молниеносно перебивает его Ким. — Выучу ещё как! И статьи буду писать про нормальные вещи, а не про тракторы и кабачки!

— Ты и без своих статей нормально зарабатываешь, — не может упустить такого случая Юнги.

      Чон снова счастливо смеётся над ними, а Сокджин гордо поднимает голову:

— Да! И что?! — вздёргивает он идеальные брови. — Я же не виноват, что я такой красивый и всем нравлюсь! Это ты уже выглядишь так, будто в морге не работаешь, а в холодильнике там лежишь!

— Мне вообще похуй, — пожимает плечами Мин и туманно улыбается. — Я бы и в холодильнике там полежал с удовольствием. Поскорее бы…

— Юнги! — в один голос останавливают его Сокджин и Чонгук.

— Да бля, шучу я… — быстро сдаётся он.

      К извечным суицидальным мечтам своего друга оба парня привыкли ещё десять лет назад, но тревожить такие высказывания их не переставали.

      Один раз Чон даже представил, что Мин правда убил себя, а потом проплакал всю ночь. Когда младший рассказал об этом Юнги, тот назвал его долбоёбом и накормил мороженым.

— Скоро тебе там пистолет выдадут, кстати?

— Юнги!

— Бля, я вообще не про это, — устало закатывает глаза Мин. — Вы двое о моей смерти больше меня думаете.

— Через полгода обещали, — всё-таки осторожно отвечает Чон. — Я так этого жду! Уже придумал, какие наклейки на него наклею. И служебную машину, кстати, уже скоро обещают.

      Хёны смотрят на него с такой тёплой гордостью в глазах, будто всерьёз считают себя родителями Чонгука и причиной всех его успехов.

— А собаку когда? — с лёгкой улыбкой уточняет Юнги, и глаза Чона тут же загораются ещё большим огнём.

— Не знаю! — сбивчиво начинает он. — Но я сделаю всё, чтобы её себе домой забрать! Вот бы немецкую овчарку… Или лучше добермана! Я даже имя уже придумал — Бам!

— Если не получится, я тебе на день рождения куплю, — обещает Мин.

— Точно! — вдруг подскакивает Сокджин. — Тебе ведь совсем скоро двадцать два исполнится. А я уже подарок придумал…

      Чонгук и Юнги переглядываются с одинаковым выражением усталости на лицах.

Вот уже несколько лет подряд на любой праздник Ким вручал им один и тот же подарок.

— Джин, ты прости, — начинает Чон, — но это уже заебало! Скажи ведь, Юнги?

— Да, — соглашается Мин. — Мы каждый год выдумываем, что такого прикольного бы тебе подарить, а взамен получаем подписку на твой ебучий онлифанс.

— Мы его даже не смотрим! Ты сам-то представить себе это можешь?

      Улыбка сходит с лица Джина, а пустой взгляд впивается в Чонгука. Он никогда и не думал, что друзьям такой подарок может не понравиться.

— Да-а… — отвечает он. — Не смотрят они! Поговорите мне тут!..

      Парень начинает смеяться, делая глоток своего напитка.

— Ну честно, бро, — продолжает Чонгук. — Имей совесть. Первый раз было смешно, но в какой уже… четвёртый?

— Ладно, — всё-таки поддаётся Ким. — Я ещё подумаю! Чон, кстати, как у тебя с той девчонкой последней?

— А я вам разве не рассказывал?

— Нет, — оба друга отрицательно машут головой.

— Мы расстались, и по такой глупости!

      Сокджин и Юнги поближе придвигаются к столу, подпирая подбородки руками.

— Она месяца два терроризировала меня 14-м февраля, — начинает объяснение Чонгук. — Я долго думал, что ей подарить. Понятное дело, хотелось чего-то невероятного! Но, так-то, мой подарок и был невероятным…

— Не сомневаюсь! — резво реагирует Ким.

— Всё это время я обещал ей устроить свидание, прямо как в фильмах бывает, знаете? Прямо как в том, где ещё та красивая играла…

— Кто? — не понимает Сокджин.

— Актриса та, — пытается объяснить Чонгук. — Вот лицо помню хорошо, а имя нет!..

— А что за фильм-то? — уточняет Юнги.

— Фильм… — снова задумывается парень. — Блин, я и его так хорошо помню, а название забыл!.. Да ладно, суть же не в этом. Суть в том, что я решил построить парк аттракционов в Майнкрафте, точную копию, прям как в том фильме… Чжи Ын не оценила, к сожалению. Так и бросила меня.

— Она чё, дура? — почти одновременно кричат слушающие парни.

— Я просто в шоке, — добавляет Джин. — Нет, ну это не норма общества, я считаю… Хорошо, что всё так сложилось. Зачем нужна такая неблагодарная!

      Чонгук пристально смотрит на Юнги, пытаясь добиться от того хоть какой-то поддержки. Ещё минуту Мин не понимает, что нужно его другу, отчего вопросительно вскидывает брови.

— С-солидарен с Джином, — наконец выдавливает из себя он.

      На самом деле, у Чона есть и другая проблема, только говорить о ней немного стыдно… Но на что нужны друзья?

— Знаете, не то, что бы денег не было на ресторан, — признаётся он. — Я и видеть-то её не очень хотел. У меня ни разу за все два месяца даже не встал…

— Да ты что? — испуганно произносит Джин, переглядываясь с Юнги.

— Я серьёзно, — отвечает Чонгук.

— А до неё всё хорошо в этом плане было? — интересуется Мин.

— Ну, как сказать…

      До неё, впрочем, как и всегда, всё тоже было плохо.

— Так может это, — ухмыляется Ким, толкая Чона в плечо. — Тебе пора на мой онлифанс в кой-то веки зайти!

— Какой же дебил ты, — сквозь зубы шипит парень, раздражённый такой реакцией своих лучших друзей, которые разразились громким смехом.

— Если тебя это беспокоит, попробуй, может, разные жанры порнухи, — советует Мин. — Так наверняка найдёшь, что тебя заводит.

— Спасибо! — несколько саркастично благодарит его Чонгук.

      Внезапно раздаётся звенящий звук уведомлений на телефоне Джина. Они льются бесконечным потоком, заставляя большой деревянный стол трястись так, будто где-то рядом на огромной скорости мчится поезд.

— Господи! — Ким испуганно хватается за сердце и берёт в руки мобильник. — Чуть в штаны не навалил…

      Он внимательно читает приходящие ему сообщения, а глаза наполняются слезами.

— Бритни свободна! С неё сняли опекунство отца! — кричит парень, радостно улыбаясь. — Надо за это выпить!

      Джин так часто говорил о любимой Бритни Спирс, что друзья уже стали считать её неотъемлемой частью своих жизней. Ни один праздник, ни одна прогулка, ни одни посиделки и ни одна катка не проходили без упоминания о ней.

      Ким правда переживал, когда с певицей происходили ужасные вещи. Как-то раз, ещё в школьные времена, он всерьёз собирался ехать в Америку, чтобы помочь ей и даже увезти в Корею.

— Ура-а! — восклицают Чон и Мин, весело и счастливо чокаясь своими стаканами.

— Я для вас тоже кое-что припас, — отзывается Юнги, почувствовавший эффект коньяка.

— Неужели и от тебя будет история! — удивляется Джин.

— Сегодня будет, — продолжает тот. — Я периодически так и захожу на тот форум, где когда-то о работе писал. Пару дней назад увидел сообщение от некоего Маркиза де Сада.

— Ага, интригующе… — с загадочным тоном отвечает Ким.

— Вот, он какой-то на голову ебанутый художник из нашего же посёлка. Просит, чтобы я в морг его провёл, якобы ему это для дела надо — хочет написать великую картину.

— Вот это ему заняться нечем, — заключает Чонгук. — А ты что?

— Я не знаю, — задумывается Мин. — А вы что?

— Мне кажется, не стоит на это вестись, — произносит Ким, пялясь в телефон. — Маньяк какой-то!

— Правда, Юнги, не вздумай на такое идти, — советует ему Чон. — Хуй пойми, что за художник такой. Все эти «творцы» — отбитые, не отвечай ему больше, а то где мы тебя искать будем потом…

— Ну, как где? — спокойно и даже несколько грустно вздыхает Мин. — В морге…

— Юнги!

      Возможно, парни правы, но Юнги по-прежнему не переубеждён. Всего им сейчас не пересказать, но, основываясь на собственных ощущениях, некий Маркиз де Сад на психопата не похож.

— Ладно, мои дорогие, — обращается к друзьям Сокджин. — Мне стримить пора. Хорошо посидели. Я вас люблю, вечером скатаем!

      Он поднимается с места, целует каждого в лоб, хватает свою розовую куртку и уходит.

— Как всегда, — вздыхает Чонгук. — Мне тоже пора, если честно. Надо ещё на работу заехать. Ты же катать сегодня будешь тоже?

— Да, — однозначно отвечает Юнги, кивая головой в знак прощания.

— Никуда с тем долбоёбом не ходи! — уже на выходе кричит ему Чон, грозя указательным пальцем.