Шея Курильщика, когда он запрокидывал голову, закрывал ошалевшие от происходящего глаза и шумно дышал, казалась невероятно манящей. Сфинкс лишь ненадолго отвлёкся от смазанных поцелуев, чтобы легонько прикусить плечо и вновь заскользил губами по коже выше. Сначала от плеча до самой мочки уха, потом вниз до кадыка, вновь почти игривый укус и вновь вверх, чтобы перейти на другую сторону шеи.

Эрик раскраснелся, но с удовольствием принимал ласку и гладил спину Сфинкса, забравшись руками под его футболку.

Всё запреты неожиданно оказались сняты, теперь они могли касаться друг друга, как никогда прежде. Пусть сразу после поездки к реке они ещё не осознавали этого, но оставшись наедине в комнате Эрика ночью, не смогли удержаться от соблазна.

Свет уличных фонарей пытался проникнуть через окна, но тонкие шторки оберегали тьму комнаты. Тишину разрезали влажные звуки ласк и сбившееся дыхание. Им не стоило шуметь, чтобы не привлечь внимание отца Эрика, но они вели себя тихо не от этого, а от нежелания нарушить таинственность и интимность этой ночи. Это было только между ними.

Курильщик и сам не понял, в какой момент начал шептать. Неразборчиво, запинаясь и путаясь в своих мыслях, он рассказывал Сфинксу о том, как волновался, что тот его оставит, как заглядывался на него ещё в Доме, но гнал эти мысли прочь, как боялся, что в Наружности Сфинксу не будет до него дела, как не хотел привязываться, но ловил себя на желании быть ближе.

Сфинкс слушал и сходил с ума. Как так получилось, что… что всё действительно получилось. Они сейчас рядом, и никого в мире им так не надо как друг друга.

От шёпота Эрика по всему телу у Сфинкса шли мурашки. Как много беспокойства жило в этой тёмненькой головушке, как много было у него страхов и сомнений. Ну, ничего, Мудрый кот постарается это изменить.

Они поселятся на границе двух миров, будут беречь эти миры друг от друга, будут помогать заплутавшим, будут вместе.

***

– Теперь у него точно кто-то появился, – весело заявил отец Курильщика, но тут же добавил немного нахмурившись, – хотя видятся, наверное, только после учёбы. Он ведь либо дома, либо с тобой изредка гулять выходит, и то ненадолго.

Сфинкс собрал всё своё самообладание, чтобы сохранить нейтральное выражение лица.

– Думает, наверное, что я совсем ничего в этом не понимаю, а он прямо-таки расцвёл, всё время в хорошем настроении, весь такой довольный, – продолжал вещать мужчина.

Повезло, что незамеченными остались лёгкие следы на шее. Эрик даже для перестраховки несколько дней надевал водолазку, хотя, если не знать о их наличии, красноватые пятна были не видны.

Что ж… Они пытались. И вот теперь отец Эрика что-то заподозрил.

Если бы он знал о предпочтения сына, то давно бы всё понял. Сфинкс почти переехал к ним, хотя и до этого часто у них бывал, но теперь он чаще оставался на ночь и перетащил часть своих вещей в комнату Эрика. И они действительно часто были вместе.

Поцелуи стали их новой нормой. От того даже чуть меньше хотелось курить, чтобы не портить вкус, чтобы лучше чувствовать близость.

И не только поцелуи. Взгляды Сфинкса с лёгкой улыбкой и хитрым прищуром, нежные поглаживания от Курильщика, то как Сфинкс потирался носом о скулу Эрика, как шептал что-то в самое ухо, то как сам Эрик облокачивался на него, прижимаясь всем телом, когда они сидели на кровати, как нежно целовал Сфинкса в кончик носа или в щёку.

– Ты случаем не знаешь её? – прервал размышления Сфинкса отец Курильщика.

– Знаю. Они только недавно встречаться начали, вот он и не торопится рассказывать, пока всё не устоялось.

Мужчина расплылся в улыбке и бодро закивал, начиная вспоминать свои "былые времена".

Как подвести разговор к тому, что Курильщику как бы нравятся парни, и Сфинкс как бы и есть его парень, было не ясно. А стоило ли вообще рассказывать?

Эрик всё же сблизился с отцом немного сильнее, чем до Дома, а молчать об отношениях значит вновь выстроить стену между ними. Такого Сфинкс не хотел.

С другой стороны, пусть отец Курильщика к Сфинксу относился и хорошо, но это легко могло измениться, после того, как он выяснит, что впущенный в их квартиру приятель ставит засосы на шее его сына.

***

Глядя на Чёрного, который топтался перед воротами университета, Сфинкс ощутил дежавю.

Чёрный придирчиво оглядел Сфинкса с головы до ног, будто что-то с момента их последней встречи непременно должно было измениться. Внешне ничего не изменилось, но о внутренних изменениях Чёрный всё же хоть немного, да догадывался.

Сфинкс не стал спрашивать, сам ли Курильщик обо всём поведал, или Чёрный просто ощутил, что тот не тревожится больше о своей влюблённости.

Оба варианта были вполне вероятны, но Сфинкс склонялся к первому. Курильщик не собирался скрывать что-то от Чёрного с самого начала. Да, их больше не связывала возможность отношений, но Эрик был искренне привязан к своему старому другу, поэтому он не планировал умалчивать о своей личной жизни.

Чёрный не выглядел хмурым или раздражённым, наоборот, на лице его появилась лёгкая улыбка, совсем не свойственная ему когда-то. Он смотрел на Сфинкса позабыв о былых обидах, что явно стоило ему многих сил.

– Позаботься о нём.

Сфинкс кивнул, не показывая своего удивления. Он совсем не узнавал больше в Чёрном Спортсмена. Былой задира и собственник стал тем, кто умеет отпускать и идти дальше. И бывший Кузнечик желал ему удачи в дальнейшем пути.

Чёрный ничего больше не сказал. И если, когда он развернулся и поспешил уйти, спина его заметно дрогнула и сгорбилась, выдавая отнюдь не радость за новую пару, то они никогда об этом не заговорят.

***

     Курильщик растерянно смотрел на Сфинкса, пытаясь переварить полученную информацию.

– Так это, предположительно, наследство за которое на Стервятника взъелась Крёстная?[1]

– Скорее всего.

До этого момента они не слишком стремились обсуждать то, что творилось до выпуска, и Курильщик постарался оставить большинство своих вопросов за порогом Дома. Сфинкс не знал, как много он вообще может рассказать, поскольку говорить об этом могло оказаться так же сложно, как об Изнанке. Но ожидания не совсем подтвердились. Голова не болела, Сфинксу просто самому от чего-то не слишком хотелось говорить о подобном. Он рассказал лишь ради Курильщика. О Крёстной, о Стервятнике и немного даже об их судьбе.[2]

Про круги Курильщик читал на стенах в искажённой форме[3] и как-то даже услышал что-то от Белобрюха[4], а наблюдая за поведением Птиц после выпуска, понял что-то и про Стервятника, но вот про наследство и ситуацию с Крёстной услышал впервые.

Теперь ему стало понятно и то, почему Ральф обвинил в пропаже Крёстной Слепого. Только спустя столько времени Курильщик задумался о том, почему Ральф, со всей своей общей осведомленностью о ситуации в Доме, попросил Курильщика шпионить. Конечно никто больше не согласился бы, но и от Курильщика толка было мало. То ли Ральф надеялся на случайные частички информации, то ли действительно верил в то, что Курильщик мог что-то понять.

И всё же за весь этот неловкий шпионаж Эрику было несколько стыдно.

– Никто не спешит выкупать участок, где стоял Дом, так что цена постепенно падает, если повезёт, сможем выкупить и возможно даже построить полностью новое здание, но на дальнейшее содержание нужно будет ещё поднакопить. Да и вообще стоит рассчитать сколько и на что надо.

Эрик смотрел на Сфинкса почти неверяще. Ещё бы, учитывая, как он изначально не обрадовался идее купить территорию Дома…

– Я думал, что до старости копить будем, раз уж я художником быть собрался, – хмыкнул Курильщик.

– Разве ты никогда не думал, что твои работы станут известны?

Эрик отчётливо расслышал в его голосе нотки изумления и почти смутился этому:

– Да не особо… Мечтал конечно, но не могу представить этого на самом деле.

Сфинкс с ним явно не был согласен, но промолчал.

***

Курильщик поражался тому, как быстро он привык, что Сфинкс чаще обычного ночует в их квартире и порой они провожают друг друга на учёбу. У них быстро завелись свои маленькие ритуалы.

В этот раз Сфинксу приходилось идти к первой паре, а Курильщику только к третьей. Стоя на пороге квартиры Сфинкс уже привычно наклонился, чтобы нежно потереться своим носом о скулу Эрика и поцеловать его в щёку. Курильщика от этого жеста каждый раз охватывал такой трепет, что он был близок к тому, чтобы сжать Сфинкса в объятьях и никуда не пускать. Но Курильщик сдерживался и лишь дарил Сфинксу целомудренный поцелуй в уголок губ.

– Хорошего дня, – шептал Эрик.

И Сфинкс, прежде чем отстраниться, шептал в ответ:

– И тебе.

Бесконечная нежность плескалась в сердце Курильщика, даже когда входная дверь захлопывалась. Всё, о чём он мог думать, это о том, что они увидятся вновь после пар.

– Кхм-кхм… – раздалось за спиной.

Дышать вдруг стало сложнее, когда Эрик обернулся на отца, который с серьёзным видом смотрел на него. В голове пронеслась тысяча мыслей, страх сковал тело.

– А чего ты не на работе? – голос Курильщика прозвучал почти жалобно.

– Да вот, решил выходной взять, выспаться…

***

  Они молчали действительно долго. Сидели на кухне и старались друг на друга даже не смотреть. Курильщику уже начало казаться, что они помолчат так пару часов и забудут о том, о чём вообще должны были говорить, но, как назло, столкновение в коридоре отозвалось такой паникой, что Эрик боялся не забыть этого до конца жизни.

–  Поверить не могу… – наконец-то заговорил отец.

Эрик вздохнул.

– Почему так? Я могу понять, что ты сомневаешься в себе, но Сфинкс казался мне вполне уверенным в себе юношей.

Эрик застыл, пытаясь понять логику сего высказывания.

– Вы думаете, что совсем никогда не найдёте отношений, да? Или ты обижен на девушек из-за какого-то неудачного опыта? Но Эрик… Эрик, это не выход. Это же неправильно. Оглянись вокруг, столько девушек есть на свете, ты обязательно….

– Стой, – Курильщик и сам не ожидал от себя такого злого тона, будто он выплюнул это слово как яд.

   Его отец выглядел таким растерянным, таким сбитым с толку и… И жалел своего сына, будто он какой-то… Какой именно Курильщику додумывать совсем не хотелось. Он уже видел такой взгляд у отца, когда узнал, что не сможет ходить. Отчего-то этот взгляд ощущался как предательство, словно Эрик перестал являться Эриком, остался только помятым кусочком себя прежнего, и никто в него не верил. Тогда, в больнице, он мог принять этот взгляд, потому что отец не знал, как поддержать его, но теперь всё было совсем иначе.

– Девушки классные, я ничего не имею против них, но не в этом плане. Я не… Я не влюбляюсь в них. Никогда не влюблялся. И Сфинкс не первый парень, с которым нас связывает что-то больше чем дружба…

Смотреть, как отец бледнеет, зеленеет и краснеет, словно мигающая гирлянда, было неприятно и грустно.

– А Русалка?..

– Они со Сфинксом расстались когда-то, но поддерживают общение. Это было их общим решением, никто не остался в обиде.

– И он всё равно?..

– И он всё равно со мной.

Эрик глубоко вздохнул, стараясь больше не смотреть на отца, чтобы не сбиться с мысли.

– Я понимаю, что тебе тяжело это принять, поэтому я никогда и не говорил с тобой о том, кто мне нравится. Ты можешь сколько угодно думать, что с мной что-то не так, я к этому привык. Ты можешь пытаться найти мне девушку. Ты можешь разозлиться на то, что я не такой, как тебе хочется. Но… – голос предательски дрогнул. – Но я надеюсь, что ты хотя бы попытаешься понять меня, принять то, какой я есть. Мы со Сфинксом долго двигались к этому, и я верю, что мы оба сможем быть счастливы в этих отношениях. Да, будут определённые трудности, но мы уже выделяемся на фоне других людей, нам не впервой. И я люблю его.

Эрик замолчал, ожидая реакции, но её не последовало.

Проглотив своё разочарование, Курильщик уехал в комнату. Сил хватило только на то, чтобы упасть на кровать и уставиться в стену.

***

После пар Сфинкса в коридоре квартиры Циммерманов встретил бледный и растерянный Курильщик, который сильно контрастировал с нежным и счастливым Эриком провожающим его утром.

Курильщик нервно покусывал нижнюю губу и теребил почти дрожащими пальцами рукав свитера. Покрасневшие глаза смотрели то на Сфинкса, то на проход на кухню.

– Он нас увидел утром… Я пытался с ним поговорить, но потом он замолчал и с тех пор сидит на кухне.

Сфинкс тяжело вздохнул, наклоняясь к Эрику, чтобы поцеловать в лоб.

– Давай я тоже попробую с ним поговорить.

Эрик рассеянно кивнул:

–  Если он тебя выгнать попытается, я с тобой уеду.

– Я так просто не уйду.

***

Отец Курильщика хмуро посмотрел на Сфинкса, но не сказал ни слова.

– Злишься? – нарочито беззаботно поинтересовался Сфинкс, ставя чайник на плиту.

– Я не понимаю. Я что-то сделал не так? Не так воспитал? – мужчина схватился за голову.

– Это не то, что можно воспитать. Чем плохо то, что мы с Эриком вместе, не считая неприятия обществом?

– У меня не будет внуков.

– А так бы они сто процентов были? – хмыкнул Сфинкс.

Снова повисло молчание. Чайник вскипел. Сфинкс заварил две кружки чая и продолжил:

– У вас хороший сын. Скажете, что мне не за что его любить? Или я так плох, что ему не за что любить меня?

– Я всё равно не понимаю.

– Возможно и не понимаете, но мешает ли это принять? Он всё ещё ваш сын. Он всё ещё замечательный человек, который заслуживает счастья. И раз мы с ним считаем, что это в наших силах, то хотели бы сделать друг друга счастливыми.

Ответа последовал только тогда, когда кружка Сфинкса опустела, а чай во второй кружке окончательно остыл.

– Я попробую.

***

Сфинкс не знал, что сам Курильщик сказал отцу, но видимо это спасло ситуацию гораздо сильнее, чем то, что сказал сам Сфинкс. Он не знал, что нужно говорить, как нужно реагировать, он действовал по наитию. И он не ушёл.

– У нас же всё будет хорошо? – прошептал Эрик, ложась рядом с ним на кровати.

– Надеюсь, что я достаточно умный, уверенный и способный тебя понять для этого.

Курильщик фыркнул, утыкаясь в его плечо, но тут же поднял голову выше, чтобы спросить:

– А я достаточно какой?

Сфинкс задумался.

– Я совершенно случайно как-то раз услышал твой разговор с Чёрным, – Эрик растерянно уставился на него, пытаясь вспомнить, о чём таком мог говорить с Чёрным. – И видимо мой типаж это кто-то “состоящий из глупых вопросов, странных снов и жутких картин”, но я бы лучше описал это как: любознательный, творческий и способный выдержать всё то безумие, что вокруг нас вечно творится. Хотя я конечно не слишком разбираюсь в таких определениях…

Курильщик мгновенно зарылся лицом в подушку, до ужаса смущённый его словами, и Сфинкс не смог удержаться от смешка. Подушка легонько ударила Сфинкса по плечу. Лицо Эрика оказалось открыто, чем Сфинкс и воспользовался, потянувшись за поцелуем.

У них всё будет хорошо. Быть может не сразу, быть может их ждут определённые трудности, но уж они то постараются быть счастливыми.

[1] "За последние десять лет он дважды получал наследства от каких-тосовершенно незнакомых людей". Предполагаю, что одно из них – это наследство Стервятника.

[2] Опять же, я лишь предполагаю, что раз Сфинкс рассказал Курильщику о"памятных" подарках от перешедших на другой круг и не удивился наследству, то он мог, как и Курильщик, всё помнить.

[3] Вероятно, что-то вроде "Переходи на новый виток!" и "Убей в себе кукушку!"

[4] Момент, где Белобрюх просит Курильщика написать о нём в дневнике. "Этомой первый круг, – признался он убитым тоном. – Я должен фиксироваться, где только смогу, а не то вылечу".

26 августа 2022