Что-то идет не так и Люцифа «просыпается» спустя не два тысячелетия, но с десяток. В мире больше нет островов, астральных зверей и множества рас. Знания теперешнего тела не отвечают на вопрос об изменении, что уже не важно. Мир неузнаваем. Как и сам Люцифа. Он живет в большом мегаполисе. Снимает квартиру с видом на многоэтажки. Ходит на престижную работу. Из примечательного разве что спящий на его коленях Белиал лет десяти.

Покопавшись в воспоминаниях прошлого «себя», Люцифа не приходит ни к какому к заключению. Об этом Белиале в памяти этого Люцифа прочерк.

Белиал открывает глаза — не красные, но карие с похожим оттенком. Ластится к коленям и улыбается. Довольно тянет тоном, не приставшим ребенку:

— Фа-сан.

Это его Белиал. Сомнения излишни. Но все равно он говорит:

— Кто ты?

Белиал надувает щеки и фыркает. Встает, садясь на колени и лезет обниматься. Люцифа позволяет.

— Сейчас мое имя Масаюки. Я ваш приемный сын.

Память неожиданно оживает и накатывает волной чуждых чувств. Ребенок. Семейное счастье. Наполненные громким смехом выходные. Уютный ужин вдвоем. Совместное корпение над рисунками в школу. Ничего, что несло бы хоть толику полезных знаний.

— Ваш план был хорош, но вы кое-что не предусмотрели и мне не удалось завершить начатое вами. Я едва успел добиться того, что мы имеем сейчас!

Взволнованность Белиала благодаря «отцовству» передается и Люцифа. Прошлое «я» велит его обнять. Люцифа отметает смехотворное желание. Подхватывает Белиала под спину и, опрокинув на диван, задирает водолазку. Кладет руку на грудь и пытается достать до ядра. Белиал болезненно стонет, когда пара пальцев просачивается сквозь грудную клетку.

— Фа…са… аккура… нее… я неста…

Люцифа не слушает. Неожиданно натыкается концом указательного пальца на ядро. Белиала встряхивает.

— Не дергайся.

Хныча, Белиал кивает. Получая доступ к системе ядра, Люцифа говорит несколько незнакомых ему слов, которые этот «он» использует, когда дело плохо. Все более чем скверно. Внешне Белиал соответствует начинке: настройки сбиты, множество функций неработоспособны, память перегружена мусором. Люцифа отпускает ядро и извлекает руку. Садится. Белиал судорожно выдыхает. Несколько мгновений лежит, не двигаясь, рвано хватая ртом воздух. Приоткрывает веки и смотрит слезящимися глазами с мольбой.

— Меня… можно исправить?

— Нет, — прямо отвечает Люцифа, не поясняя то множество, что понадобится ему для восстановления.

— Понятно…

Белиал горько улыбается. Поддаваясь порыву, Люцифа треплет его по волосам. Тот подставляется в ладонь и садится, скатывая вниз водолазку.

— Твоей системе осталось примерно столько же, сколько и мне.

— Можно даже доиграть в семью.

Люцифа награждает его холодным взглядом. Смеясь, Белиал вскакивает. Опускается перед ним на колени и вцепляется ладонями в ноги. С подобострастием произносит:

— Что бы вы не выбрали, я это приму.

— Естественно.

— Тогда может быть все-таки поищем способ вас обессмертить? Я знаю даже то, что не помню.

Люцифа задумывается. Воскрешает в памяти только что увиденное, где в каше событий тысячелетней давности рядом хранится вчерашний совместный поход в магазин. Белиал с надеждой ждет ответа, перебирая пальцами по коленям. Детская непосредственность его руками совсем не детская. Люцифа вздыхает.

— Выбора нет. Начни с рассказа обо мне.

Белиал с довольным видом скрещивает руки, кладет на колени и опирается на них головой. Закрывает глаза.

— Мы встретились прошлым летом…