В новом мире жить скучно и одиноко. Играя хорошего мальчика, которого по нелепой причине бросили родители, Белиал прожил достаточно, чтобы понять — чудеса остались в прошлой жизни. Так ему кажется, пока однажды его не находит Люцифа. Усыновление ребенка без кровного родства в одиночку выглядит незаконно. Никто из персонала приюта не обращает на это внимание. Деньги покупают все — знает Белиал. И его самого тоже. Правда, к счастью, себя он еще не надумал продавать, решив подождать, пока тело достаточно окрепнет.

Люцифа этого мира зовут не так. Как и Белиала. Наедине, а Белиал и прилюдно, они обращаются друг к другу по старой привычке. В Люцифе взыгрывает не отцовский инстинкт, но чувство ответственности. Или же желание обладать тем, что по праву теперь ему не принадлежит. Белиалу на этот счет все равно. Главное — Люцифа о нем заботится.

Приготовив вместе обед (как настоящая семья!), Белиал как всегда требует награды, серьезно воспринимая роль маленького ребенка.

— Я помогал! Похвалите меня, Фа-сан!

— Как? — спрашивает Люцифа в надежде поскорее спокойно поесть.

— Поцелуйте!

Споря на эту тему достаточно, Люцифа предпочитает головной боли побаловать Белиала. Склоняется над ним. Берет под подбородок и, едва не коснувшись губ своими, неожиданно поворачивает щекой и целует ее.

— У-у-у! Я хотел в губы! — капризничает Белиал. Краснеет, и моментально сменяет гнев на милость, когда Люцифа угрожает оставить без ужина.

Они ужинают, принимают ванну (раздельно — в этом Люцифа непреклонен) и ложатся спать. Белиал, пролежав в своей постели едва ли несколько минут, почти бегом несется к Люцифа и забирается к нему под одеяло. Вставать Люцифа рано и тому попросту лень начинать перепалку. Сегодня Белиал этим не довольствуется. Забравшись взрослому на живот, скидывает одеяло назад. Было, расстегивает пуговицы пижамы, когда Люцифа хватает его за руку и, обнимая за шею, грубо тыкает себе в грудь.

— Фа-сан! — возмущаясь, Белиал безуспешно прикладывает все силы, чтобы подняться, — Фа-сан! Фа-сан! Фа-сан!

— Что? — сдается Люцифа.

— Я хочу вас!

— Нет, — таким же пустым тоном звучит ответ.

— Но… но-но-но…

Слезы Белиала наполовину не наигранные. Отказ до ужаса неприятен. Сейчас они не зверь и хозяин и Белиал считает, что вправе требовать большего. Поцелуев уже мало. Жадность требует все больше и больше.

— Ты сломаешься.

Белиал шмыгает носом.

— Я крепкий. Ради вас потерплю.

— Нет.

— Но Фа-а-а-сан, — вновь канючит Белиал.

Люцифа неожиданно привстает. Выпускает плечи Белиала. Неосторожно берет за волосы и, не давая опомниться, напирает ртом на приоткрытый рот. Используя все свои ничтожные силы, Белиал цепляется за плечи, чтобы дать поцелую продлиться мгновением дольше. Люцифа не спеша мнет его губы меж своих. Память о том, что вообще-то у него самого опыта в этом больше, приходит к Белиалу слишком поздно. Он лишь успевает лизнуть чужие губы, когда Люцифа сталкивает его с себя, устраивая под боком.

— Спи, — говорит Люцифа.

Белиалу почти хочется послушаться, но вопреки детскому телу он засыпает лишь под утро, так и не налюбовавшись спящим лицом приемного отца.