Томми болтал ногами, сидя на одном из нескольких столов, которые ели ели удалось уместить в узенькую, но длинную комнату фургончика. В помещение было душно из-за варочных стоек, которые испаряли лишнюю жидкость. Под потолком можно было даже заметить клубящийся пар. Уилбур пытался когда-то рассказать ребёнку о конвекции, пусть сам до конца не понимал причём тут это. Просто перед Томми хотелось выглядеть умнее и авторитетнее. Тот старался, Уилбур хочет надеяться, что тот правда старался, выглядеть заинтересованным первое время, а потом бросил это. Такие научные и заученные темы отнюдь не заставляли его разум и сердце волноваться от желания узнать побольше.

Уилбур через время узнал, что Томми нравится слушать о звёздах, легендах и приключениях самого Уилбура. Первые две вещи волновали его далеко не так, как новоиспечённый знакомый.

И Сут даже не мог представить насколько.

Когда он появился у дверей дома Томми, собираясь предложить тому стать бизнес партнёрами, он совершенно не представлял какие это всё приобретёт повороты.

Первое время этот гиперактивный ребёнок, назвать его по другому не поворачивается язык, раздражал. Чего греха таить, Уилбур был несколько раз на грани убийства, хотя и знает, что никогда бы не опустился до такого. Томми мог начать бегать, в поисках чем бы занять себя, и задеть какую-нибудь пробирку, от чего та обязательно разобьётся. А потом, вдобавок, это чудо поранится, пока будет пытаться собрать осколки, и разведёт такую панику, будто вот-вот окажется при смерти.

Или мальчик может найти себе проблем за пределами фургончика, что обязательно отразиться на весь их бизнес.

А ещё хуже — Томми может стать слишком скучно и он посчитает своим долго откровенно доебаться до Уилбура, не щадя нервы старшего. Он может начать допрос, лезть под руку, а потом долго, громко и показательно сопеть в углу от обиды, что его пристыдили за громкое поведение и попросили утихомириться.

Но бывали и хорошие моменты.

Уилбур искренне ценил те редкие минуты, когда в Томми просыпались задатки взрослого человека, и он, с таким смешным серьёзным лицом, слушал, что ему говорят. Ещё и кивал при этом, вызывая ласковую улыбку у Сута.

Ещё особенно сильно Уилбур ценил не менее редко проявляющуюся покладистость ребёнка. Томми мог вовремя оказаться поблизости и по первой же просьбе подавал необходимую вещь или приносил что-то другое, а потом стоял рядом ещё несколько минут, ожидая следующей просьбы, не возникая и не елозя. Готов на всё, лишь бы помочь своему бизнес партнеру, которого уже давно считает за друга. Это мило.

Уилбур без сомнений ответит, что в этом ребенка больше хорошего, нежели плохого, но ещё больше — хаотичной энергии, которую девать куда-то надо.

Тем не менее, Сут никогда не упускает возможности насладиться такими днями, как сейчас.

Все давно ушли, но Томми с готовностью сам предложил остаться с Уилбуром, составить ему компанию пока тот всё ещё занят, бегая между стоек и проверяя готовность продукта. В конце-концов, варка наркотиков — кропотливое и сложное дело. Сут знал, что разрешит ему остаться вне зависимости ни от чего, но предварительно всё равно взял обещание вести себя тихо. На удивление, ребенок обещал не мешать.

Когда случалось так, что они оставались наедине, Томми всегда обязательно заводил о чём-то разговор. Это могла быть самая глупая вещь во вселенной, но Уилбур поддерживал диалог, почти всерьёз рассуждая о том, что будет если сварить огурец. Или Томми мог просто попросить рассказать ему что-то. Отказать такому очарованию практически невозможно, тем более когда он смотрит на тебя такими большими восхищенными глазами.

А сегодня он был какой-то задумчивым.

Это ему не свойственно. Уилбур знает на практике, что Томми сначала сделает, потом убежит, а потом уже подумает.

Видеть мальчика таким притихшим слишком непривычно и странно. Уилбур мог бы предположить, что он что-то затевает, если бы не знал Томми достаточно хорошо.

— Что-то случилось? — разрезает тишину Уилбур, отвлекаяясь от регулировки огня в спиртовке, над которой жидкость в пробирке поменяла цвет.

Томми дёргается от неожиданного вопроса.

Но не отвечает.

Уилбур аж поворачивается к нему, заметив, что ребёнок выглядит уже каким-то разбитым и несчастным.

— Тебя кто-то обидел? — через секунду обдумывая спрашивает Уилбур.

Если да, то…

Уилбур не знает, что сделает с тем, кто посмел обидеть этого ребёнка.

— А? Чего? Обидел? — словно он подключился только в этот момент, суматошно заспрашивал Томми. — Не, никто меня не обижал.

— А чё тогда такой поникший, — делая вид, что ему плевать, спросил старший.

Томми не ответил, а просто уставился в пол, перестав беззаботно болтать ногами.

Тут-то Уилбур и понял, что что-то действительно случилось. Он тыкнул пальцем в переносицу, поправляя оправу очков, сползших почти на кончик носа. Он подошёл ближе к ребенку, который исподлобья наблюдал за ним, как жертва хищника, которая точно знает, что ей осталось недолго.

— Ну? — подтолкнул к нормальному ответу Сут.

Стол, на котором сидел Томми, был относительно пуст. Он был выделен на то, чтобы быть «рабочим» и на нём всегда валялось пару блокнотов и, если повезёт, то ещё и ручка. Рядом, на другом столе, булькала жидкость в пробирке. Её бы по хорошему снять с огня, да сейчас Уилбуру не до этого.

— Да всё нормально, чё доебался, — ядовито защипел Томми.

— Да ладно, уж, можешь выключить режим агро гремлина, — цокнул Уилбур, сложив руки на груди.

Наверное, Сут выглядел излишне строго, но это его не заботило сейчас. Что случилось казалось разобраться важнее.

— Я… — начал Томми. Уилбур не стал перебивать, только вопросительно поднял брови. — Хотел попросить тебя кое о чём…

— Уже ближе.

— Это… странная просьба и ты не вправе меня осуждать, понятно тебе? — Томми грозно глянул на своего друга, вмиг растеряв свой разбитый вид. Уилбур на такое заявление только усмехнулся. Ребёнка такой ответ не устроил. — Словами давай, а.

— Ладно-ладно. Я, Уилбур Сут, клянусь, что, услышав просьбу Томаса Иннита, не засмеюсь насколько бы странной, глупой и детской она не была.

— Ты звучишь по-еблански, Уил, — засмеялся Томми.

Уилбур был доволен тем, что мальчишка больше не сидит нахохлившись.

— Так что за просьба?

Томми вновь увёл взгляд, но, прежде чем успел передумать, всё-таки выпалил:

— Научи меня целоваться.

У Уилбура кровь в жилах застыла.

Научить его… что?

В голове моментально проносятся все эти образы и воспоминания, когда Томми вёл себя, как… как Томми. Как неугомонный ребенок, который постоянно находит себе проблем на задницу. Каждый раз, когда он громко смеялся, запрокидывая голову да так, что кадык дёргался. Или когда голубые глаза блестели от обиды и слёз, а сердце Уилбура сжималось каждый раз, желая успокоить этого ребёнка.

Но первым позывом Сута, конечно же, было согласиться. Почему он не мог?

В том-то и дело, что Томми ребёнок.

Это неправильно в любом случае. Тут даже не л чем думать, взвешивая аргументы. Да и Томми просил его научить целоваться, а не целовать по настоящему.

Уилбур давит желание грубо рывануть мальчишку на себя за воротник футболки. Он ласково улыбается, насколько может, и ерошит светлые волосы.

— Может, когда подрастёшь я и научу.

Идеальный компромисс.

Томми смотрит на него несколько долгих секунд, глупо моргает и, вскакивая, убегает, напоследок громко хлопнув дверью.

Уилбур успевает заметить как покраснели щёки мальчика, а на глазах выступили слёзы.

Сут закрывает веки и тяжело вздыхает.

Может однажды…