11 апреля, 2021

Добро пожаловать обратно, дорогие мои!

Мне сказали, что на прошлой неделе «Магическому Еженедельнику» пришлось нанять аж двух несчастных стажеров для использования заклинания Джеминио*, чтобы создать дополнительные копии первой публикации. Видимо, спрос был слишком высок. Но откуда вам знать, не так ли?

А вот я даже не удивлен. Меня больше поразила такая неподготовленность. В смысле, это же было очевидно, что все мои приятели-волшебники заинтересуются ЦБКЧ. Особенно когда рассказ будет идти от моего лица. Но все же, мои дорогие, я очень рад, что вам понравился прошлый выпуск. С нетерпением жду следующих наших встреч.

Прежде чем мы начнем, я должен внести небольшую корректировку и извиниться. В прошлый раз, мои дорогие, я ошибочно сообщил вам о том, что мне будет помогать Пак Чимин. Однако, конечно же, я имел в виду Мин Чимина. Несколько дней мне вдалбливали, что Пак Чимина больше не существует, и «Если назовешь меня так еще раз, я воспользуюсь заклинанием Хорн Тонга*, чтобы ты больше никогда ничего не забывал».

Думаю, вы поймете меня, и что я не горю желанием испытать на себе вышеупомянутое заклинание.

Итак, исправляюсь. В течение следующих шести недель я буду вести отдельную колонку, брать интервью и организовывать фотосессии с другими такими же экспертами по Вигу (и в принципе лучшими мужчинами), а именно с: Мин Юнги, Ким Намджуном, Чон Хосоком и Мин Чимином.

Я прошу прощения, МИН Чимин, за свою варварскую оплошность. Скоро мой Джэ доберется к вам домой. У него в клюве найдешь завернутый в подарочную упаковку новенький свитер из последней коллекции «Шанель».

Теперь, когда мы разобрались со всем, можно приступить к сегодняшнему увлекательному путешествию, я прав?

Мне кажется, мои дорогие, что будет лучше всего начать с самого начала. Как несколько лет назад Тэхен и Чонгук впервые встретились, как познакомились, как пересеклись их взгляды через обеденные столы в Большом зале Хогвартса. Это было 3 сентября 2012 года. Именно тогда все и началось. У меня было место в первом ряду, мои дорогие. Я помню все от начала и до настоящего момента. Но та сцена мне особенно запомнилась, поскольку я сидел прямо напротив Тэ, когда он впервые увидел Чонгука. 

И вот, мои дорогие, слушайте, что было дальше, и какой была первая встреча этих двоих…

***

— Боже, как же я рад вернуться сюда, — объявляет Чимин, пока они шагают по коридору.

— Не верится, что ты говоришь это после двух часов Зельеварения с Мискот, — смеется Хосок.

— А ты поживи с моей матерью для начала. Я бы провел и пятьдесят часов с Мискот, если бы это означало, что мне не придется слушать мать.

— Не думай о ней, — советует Хосок, понимающе обнимая друга за плечи.

— С радостью, — Пак морщит нос с отвращением, чем вызывает волну смеха со стороны Хосока с Тэхеном. Им плохо удается сдерживать эмоции, стоит Чимину как-то отреагировать на упоминания о своей далеко не идеальной семье.

— Давайте быстрее, а то все места займут, — отсмеявшись, Тэхен кивает головой в сторону широких дверей. — Где сядем? — интересуется уже у самого входа.

Так повелось, что в первый день занятий их компания из шести человек обязательно собирается вместе за обедом. Они бы могли делать это в течение всего года, что заведомо невозможно, по крайней мере, на постоянной основе, потому что у всех разное расписание, и подстроиться под каждого слишком сложно. Так что зачастую совместные сборы за обедом не планируются заранее.

Однако первый понедельник учебы они строго встречают за одним столом. Никто уже даже не обращает на них внимания. Теперь необязательно рассаживаться по столам факультетов, особенно после массового расового убийства, поэтому студенты позволяют себе собираться кучками за разными столами. Для них это тоже стало обычным действием, на которое никто не реагировал.

— А где сидели в прошлом году?

— Как будто я помню, — насмешливо отзывается Чимин.

— Окей, тогда просто пойдем туда, где меньше народа, — решает Хосок.

— Мы даже не знаем, придем ли сейчас первыми.

— Тогда без разницы, куда садиться, — улыбнувшись, жмет плечами Хосок. — Зачем спрашиваешь-то, Тэ?

— Мой косяк, — хихикает тот.

Проходя под огромной каменной аркой, Тэхен поднимает взгляд к потолку. Серые мрачные облака совсем не вяжутся с его настроением. Ему далеко до мрачного состояния, сегодня уж точно.

— Тот, кто раньше остальных увидит их, бесплатно получит Сливочное пиво в Хогсмиде, — возбужденно предлагает Хосок.

— Поменьше воодушевления, Хоби, — Чимин хлопает друга по спине, звуча при этом незаинтересованно и скучающе. Но Тэхен замечает его бегающий взгляд от одного стола к другому. Чимина только зацепи, и он ни за что не упустит возможность, чтобы продемонстрировать победу в каком-нибудь идиотском споре.

Хосок, глаза которого тоже стремительно скользят по холлу, скалится:

— Ты иногда бываешь такой сволочью, Пак Чимин, знал?

— Благодарю.

— Обращайся.

— Бесплатное Сливочное пиво для Ким Тэхена, сосунки! Джун вон там! — Тэхен пальцем указывает на стол Когтеврана, за которым сидит чуть сгорбившийся Намджун, глаза которого направлены в раскрытую книгу.

Синхронный стон разочарования со стороны друзей мало волнует Тэхена — он, слегка подпрыгивая, уже идет в указанном направлении. Он любит быть первым, особенно, если бонусом получается утереть нос этим двоим.

— Эй, — зовет Тэхен, плюхаясь на скамейку и скидывая учебники. — Чего читаешь?

Ничего не подозревающий Намджун поднимает несколько удивленный взгляд:

— Тэ. Привет.

— Приветики.

— Это «Риторическая критика древних рун».

— Интересно? — спрашивает Тэхен, пока Чимин усаживается рядом, а Хосок шумно опускается напротив.

Делая вид, что устраивается удобнее, Чимин хорошенько заряжает локтем Тэхену в бок. Видимо, злится, что не заметил Намджуна первым. Ну, его право. Но как только подвернется возможность, Тэхен искромсает его носки Режущим заклинанием.

— Да, — улыбается Намджун. — Хотя сомневаюсь, что будет кому-либо из вас.

— Намекаешь, что мы не такие умные, как ты? — раздается насмешливый голос.

Непрошенный гость подсаживается к Хосоку, а Намджун в это время убирает книгу в оставленную у ног сумку.

— Нет, Джин. Просто никто из вас не изучает древние руны, так что могу предположить, что вам нет никакого дела до них.

— Ты не можешь знать наверняка. Вдруг прошлой ночью, прежде чем отправиться спать, я читал «Расширенный курс перевода древних рун», — настаивает Сокджин.

Намджун на услышанное усмехается:

— Ну да, точно.

— Что за оскорбления? — драматично произносит Джин. — Мы впервые встретились за последние несколько недель, и вот, как ты рад мне!

Тэхен с Хосоком сдавленно похрюкивают над разворачивающимся спектаклем.

— Даже отвечать не буду.

Намджун вообще-то прав, учитывая, что большую часть лета они провели вместе и виделись буквально вчера. Сегодня в принципе можно было не собираться. Хотя, если удариться в меланхолию, то тогда бы Тэхен скучал по их склокам в Большом зале.

Дома-то все по-другому: в любой момент без предупреждения могут заявиться родители. А еще это их последний год, когда они здесь все вшестером.

— Где Юнги? — вклинивается Чимин, тем самым обрубая на корню начинающую набирать обороты сцену.

— Чимин, — недовольно произносит Хосок, имитируя раздражение. — Прошло четыре часа.

А что Чимин? Чимин, стоически игнорируя посыпавшиеся смешки со стороны друзей, выжидающе смотрит на Джина.

— Сказал, что после Трансфигурации ему надо в библиотеку за книгами, — отвечает тот и пальцами принимается крутить волшебную палочку. — Надеюсь, он будет быстрее шевелить своей задницей, потому что я чертовски голоден.

Их главное правило гласит: «Не притрагиваться к еде, пока все не окажутся за одним столом». И это самое раздражающее правило, учитывая, что десятки наполненных до краев тарелок стоят в нескольких сантиметрах от них.

Желудок Тэхена громко урчит, и он проклинает момент, когда они решились на подобную глупость.

— Какое красноречие, Джин, — издевается Намджун.

— Да, Джин, а если бы миссис Ким услышала, что ты так выражаешься? — вторит Тэхен в надежде, что сможет отвлечься от ужасного чувства под ложечкой и аппетитного запаха еды.

— Миссис Ким была бы очень недовольна своим невероятным и самым прекрасным сыном, если бы услышала, но она никогда не услышит, как он произносит настолько ужасные и вульга… — договорить Сокджин не успевает: его перебивает Хосок, кивая в сторону дверей.

— Можешь заткнуться и начать есть. А ты, Чимин, заканчивай быть мрачнее тучи. Идет твой благоверный.

Все разом, как по команде, поворачивают головы в указанном направлении. Держа в одной руке книги, к ним движется Юнги. Черная мантия разлетается по сторонам, и он крепче обхватывает пальцами ремешок черной сумки, то и дело сползающий с плеча. У него несколько виноватое выражение лица: юноша прекрасно знает, что заставляет себя ждать.

Когда Юнги подходит к их столу, Тэхен на автомате отодвигается к краю скамейки, уступая место рядом с Чимином.

— Привет, Зи, — Юнги наклоняется, чтобы оставить быстрый поцелуй на губах Пака. — Как прошло утро?

Сокджин демонстративно сует два пальца в рот, на что Хосок, уже успев обхватить губами ложку риса, реагирует глухим смешком. До них никак не дойдет, что лучшим вариантом будет просто принять действительность и жить в гармонии, как это делает Тэхен. Но нет, они все еще пытаются лишний раз подшутить или покривляться.

— Был урок Зельеварения с Мискот, — передергивает плечами Чимин. От прежнего настроения не остается и следа: лицо светится, глаза сверкают влюбленным и озорным блеском, а угрюмая линия губ трансформируется в нежную улыбку. — У тебя как?

Когда Юнги наконец усаживается на скамейку, Тэхен, накладывая в тарелку картофельные дольки и зеленый горошек, молча нахваливает себя за то, что предугадал чужие действия, хотя и понимает, что ничего сверхвыдающегося в этом нет.

— На Трансфигурации было классно. Джин попытался покрасить мои волосы в зеленый, но вместо этого сам оказался фиолетовым, — смеется Юнги, устремляя взгляд на Сокджина, а Чимин широко ухмыляется.

— Фиолетовым? — сканирует он глазами Джина, а потом вместе с остальными взрывается хохотом, представляя необычный цвет волос на голове старшего.

— Мне, вообще-то, было клево, — жмет плечами Сокджин, держа во рту палочки.

— Тэ, Хоби, а вам как занятия Мискот? — Юнги впервые за утро поворачивается к друзьям.

— Польщены, что ты вспомнил о нашем присутствии, — с сарказмом в голосе произносит Хосок.

Юнги оставляет выпад в свою сторону без ответа, принимаясь накладывать еду в тарелку.

 — Тэ прекрасно сварил зелье, его похвалили и дали двадцать очков Слизерину. Чимин и я просто хорошо справились… Впрочем, ничего нового, — не выдержав, вываливает Хосок все и сразу.

— Тэ, как обычно, подлизывался, да? — Сокджин многозначительно поигрывает бровями, а спустя миллисекунду получает в лицо тыквенным соком.

Все пятеро заливаются смехом, пока опешивший и ничего не понимающий парень молча хлопает ресницами. Капли сока стекают по его лицу, приземляясь на стол. Липкая оранжевая жидкость поблескивает даже в идеально уложенных волосах.

— Возьми! Она тебе сейчас необходима, — протягивает Тэхен салфетку.

Сокджин выхватывает из чужих рук кусок ткани, принимаясь остервенело вытирать лицо.

— Ненавижу тебя.

— Это был не я, — невинно отвечает Тэхен, а Сокджин, не сводя с последнего пристального взгляда, руками ощупывает волосы, прикидывая нанесенный укладке ущерб.

— Если бы это был я, — Тэхен кладет в рот картофельную дольку, — я бы сказал, что ты заслужил, — и принимается тщательно ее разжевывать.

— Я ведь тебе припомню, ты в курсе?

— В курсе, — картинно вздыхает Тэхен.

— Не волнуйся, Тэ. Он не такой быстрый, — произносит Намджун. — В отличие от тебя, он не настолько хорош в невербальных заклинаниях.

— Спасибо, Джун, что говоришь очевидное, — наклонившись вперед, Сокджин переводит свирепый взгляд на парня. — Придурки, — после чего достает палочку и, направив ее на мокрые прядки, что-то бормочет. Волосы моментально становятся сухими, и он расчесывает их рукой, возвращая им более-менее презентабельный вид, мысленно сожалея, что рядом нет ни единого зеркала.

Спустя пару мгновений, когда его удовлетворяет результат, палочка отправляется туда, откуда была вытащена, а сам он переключает внимание на еду.

— Ты теперь похож на тролля, — подливает масла в огонь Хосок, а ведь, казалось бы, все уже замялось.

— О, будь я им, то давно бы расправился с вами. Херакнул дубинкой каждому по голове, и дело с концом, — поджимает губы Сокджин, но внезапно взвизгивает: — Да больно!

И вновь все внимание на него.

— Я здесь не при чем, — тут же отзывается Тэхен.

— Знаю. Вот вторая змея сидит. Он меня пнул, — Сокджин кивает на Чимина, восседающего напротив со скучающим видом. Однако стоит Юнги прильнуть ближе и что-то прошептать на ухо, как его губы расплываются в улыбке.

Сокджин подозрительно прищуривается и уже открывает рот, чтобы сказать пару ласковых, но его опережает Намджун:

— Ладно, почему бы нам не прекратить и не начать спокойно есть? — предлагает он. — И вообще, что заставила вас варить профессор Мискот?

— Сыворотку правды, — охотно отзывается Тэхен.

— Ого, не самое простое задание, — замечает Юнги. — В прошлом году половина нашего класса так и не смогла сварить ее. Терпеть не могу разделывать хвост аспида. Пару раз чуть не порезал себя.

— А вот Тэ понадобился лишь час, чтобы справиться, — закатывает глаза Чимин, тем не менее, сопровождая это гордой улыбкой — он рад за успех друга.

Тэхен пожимает плечами: он всегда был хорош в Зельеварении. Можно сказать, это его конек. Тэхен учится на «отлично» и знает, что по общим показателям «его знания выше среднего» — так сказал один из экзаменаторов на третьем курсе. Но вот в Зельеварении ему точно нет равных. Он понял это на первом курсе, когда варил Зелье Забывчивости. А догадывался еще с тех пор, когда дома помогал бабушке с ее «варевом», как говорил отец. Есть что-то сродни особому удовлетворению, в том, чтобы создавать что-то с нуля, то, что потенциально может навредить, быть очень опасным, смертельным даже, и знать, что ты понимаешь все изнутри и в силах контролировать это. В такие моменты Тэхен чувствует себя чуть ли не всемогущим.

— Вы же знаете, что мне нравится этот предмет, — отвечает он между тем.

— И еще, Тэ, — начинает Чимин.

— М-м-м?

— Буду очень признателен, если в следующий раз, прежде чем плеснуть сок Джину в лицо, ты подождешь, пока я не вкину какой-нибудь комментарий, — Чимин строит обиженную гримасу. — Я придумал пять двойных значений на его реплику про подлизывание.

Нахмурившись, Тэхен принимает серьезное выражение лица.

— Прости, Чимин, — его голос звучит как у раскаявшегося преступника. — В следующий раз обязательно подожду.

— Спасибо, — так же серьезно благодарит Чимин.

Под глухой смех остальных Юнги щиплет Чимина за бок, а разговор плавно перетекает на далекую от школы тему. Новых новостей, которыми они обычно делятся друг с другом, не так много: большую часть летних каникул парни в самом деле провели вместе. Лишь пару недель, как раз перед самым возвращением в Хогвартс, они разъехались по домам, вынужденные встретиться со своими семьями. Но за две недели мало что произошло, поэтому, убедившись, что все живы-здоровы, ребята переходят к своей любимой теме обсуждений — квиддичу.

— Уже известно расписание тренировок?

— Не-а, я еще не разговаривал с Дормером, — качает головой Чимин. — Надеюсь, мы сможем избавиться от этого придурка Эстли, невесть что возомнившего о себе. А еще нам жизненно необходим охотник.

— Он неплох, Чимин, — замечает Хосок. — Я еще не встречал в Слизерине того, кто был бы настолько хорошим ловцом. Ну, или если из первокурсников не найдется какого-нибудь невероятно талантливого игрока, типа Поттера, но давай посмотрим правде в глаза: каковы шансы, что это случится? Около нуля.

— Да знаю… Просто выдаю желаемое за действительное, — вздыхает Чимин. — Слушай, вам уже сказали, когда будет первая тренировка?

— В следующие выходные. Думаю, у нас отличная команда, но поскольку Смит выпустился, мне нужен новый загонщик, — вздыхает Хосок. — А у вас как дела с игроками?

— Не хватает двух. Когтеврану нужны загонщик и охотник, — отвечает Юнги.

— А Гриффиндору нужны все, — вмешивается Сокджин.

Чимин поднимает пальцы, начиная считать:

— В прошлом году ушел Франкленд, Осакве, а кто еще?

— Сайфи и Лохти, — заключает Намджун. — Со стороны Гриффиндора неразумно было как-то включать в команду четверых с одного курса.

— Они были отличными игроками, — возражает Сокджин.

Хосок кивает, соглашаясь.

— Это точно. Так что понимаю, почему Бриджес держал их, но Гриффиндору действительно несладко придется в этом году.

— Ага, мечтай! С нами все будет в порядке. Вам конец, — вздергивает подбородок Сокджин. — Сплю и вижу, чтобы надрать тебе задницу, Чон.

Хосок фыркает в ответ:

— С удовольствием посмотрю, как вы провалитесь, Ким.

— Бля, надеюсь, что Пуффендуй и Гриффиндор будут играть лучше, чем вы тут сейчас херню какую-то несете, — издевательски тянет Юнги под смешки Чимина, Тэхена и Намджуна.

— Тэ, привет! Как твои дела? — прерывает их беседу внезапный вопрос.

Все внимание за столом переключается на появившуюся из ниоткуда брюнетку. Волосы у нее собраны в высокий пучок на макушке, в руках — две книги, а из кармана мантии торчит волшебная палочка. Рядом стоит светловолосая девушка с точно такой же прической.

— Привет, Генриетта, — вежливо улыбается Тэхен, переводя взгляд на продолжающую хранить молчание волшебницу. — Джулия, и тебе привет. У меня все хорошо. Вы как?

— Здравствуй, Тэхен, — отвечает Джулия, совершенно не заинтересованная разговором. В отличие от Генриетты, которая с радостной улыбкой произносит:

— Прекрасно! Все лето провела с родителями в Калифорнии. Там жара несусветная, аж плавишься. Купалась в море и пыталась загореть. А ты чем занимался?

Тэхен слышит усмешку Чимина и незаметно пытается пихнуть того локтем. Он бы и напиток его взорвал, но с болтающей рядом Генриеттой не так просто сосредоточиться на невербальном заклинании.

— Да ничем необычным, в основном зависал с ними, — Тэхен указывает рукой на сидящих за столом друзей и улыбается: — Все как всегда.

— Ого, должно быть, было весело! — восторженно отзывается девушка.

— Очень! — поддакивает Чимин. — Нам тоже удалось искупаться. У Тэ есть бассейн, да и он у нас превосходный пловец.

— Круто! Обожаю воду. Тэ, как насчет того, чтобы следующим летом организовать вечеринку у твоего бассейна? — предлагает Генриетта с сияющей улыбкой.

— Не такой уж он и большой, — старается правильно подобрать слова Тэхен, чтобы не давать ложную надежду. — Можно даже сказать, что маленький, ничего особенного.

— Ой, да не скромничай, Тэ, — снова встревает Чимин. — Отличный бассейн. Прямо как идея Генриетты.

Девушка сдавленно хихикает:

— Чего еще можно было ожидать от скромняги Тэхена?

Прежде чем Тэхен или Генриетта успевают еще что-нибудь сказать, Джулия что-то бормочет подруге на ухо.

— А, точно! Прости, Тэ, нам пора, — говорит Генриетта. — Но скоро увидимся. Хорошего дня!

Стоит им только уйти, Тэхен тут же поворачивается к Чимину.

— Ах ты маленький кусок дерьма.

Тот только подмигивает.

— Как думаешь, она знала, что мы здесь? — спрашивает Намджун, чем вызывает волну смеха.

Тэхену не до веселья: он готовится к тому, что произойдет дальше. Следующая часть — обычная сцена клоунов, в смысле, его друзей. Исполнение происходит по-разному, но предпосылки и суть обычно не меняются.

— Нет, определенно нет, — как ни в чем ни бывало говорит Юнги. — Все выглядело очень правдоподобно.

— Да, тем более что здесь сижу я. Ну, вы понимаете, о чем я, — заявляет Сокджин, вороша рукой волосы и самодовольно вскидывая подбородок.

— Ах, Тэтэ, ну разве ты не милашка? — щебечет Хосок, пародируя Генриетту.

— Тэтэ, как провел лето? Ты такой невероятный, — сладким тоном продолжает Чимин, часто хлопая ресницами.

— Вы еще не закончили?

— Тэ-э-э-Тэ-э-э, — растягивает слоги Чимин.

— Она просто очень дружелюбная, — пытается вразумить их Тэхен, заведомо зная, что это бесполезно.

Один Намджун, будучи слишком благородным, чтобы вытворять подобное, вежливо помалкивает.

— Ага, точно, — говорит Хосок. — Такая дружелюбная, что проигнорировала даже меня, старосту и одногруппника, решив попускать слюни на тебя.

— Кто-нибудь хочет поспорить на то, как долго она будет ходить вокруг да около, прежде чем позвать его на свидание? — предлагает Чимин. И снова эта его ухмылка. Хосок в предвкушении аж подпрыгивает на месте.

— Восемь сиклей*, что до первого выходного в Хогсмиде.

— Ставлю на следующие две недели, — вторит Чимин. — В общем, я в деле, — и выуживает из мантии горсть серебряных монет, вываливая их на стол.

— Согласен с Хоби. Я за Хогсмид, — произносит Сокджин, проделывая то же самое, что и Чимин.

— Две недели, — наклонившись за сумкой, Намджун опускает в нее руку по локоть в поисках монет.

Тэхен изо всех сил старается игнорировать происходящее. Отламывает кусочек шоколадного торта и кладет в рот, а потом, бездумно вперив взгляд в потолок, начинает методично жевать.

— Юнги? — вопросительно зовет Чимин голосом, лишенным всякой агрессии.

— Думаю, — отзывается он, — не знаю… Хогсмид или две недели? — пауза. — За Хогсмид.

— Ставишь против меня? — нехорошая ухмылка вновь расчерчивает лицо Чимина.

— Да, Зи. Постарайся больше не проиграть мне, хорошо? — хмыкает Мин.

Последний раз они заключали пари около месяца назад. Тэхен точно уже и не вспомнит, из-за чего был весь сыр-бор. Помнит только то, как Чимин продул Юнги и потом висел в воздухе, а после был скинут лицом в бассейн Тэхена. Повеселились тогда от души.

Чимин придвигается вплотную к Юнги.

— Я постараюсь изо всех сил, — говорит он и целует старшего.

— Никаких лизаний за столом. Сколько нам еще терпеть? — мучительно стонет Хосок, за что получает свирепый взгляд от Пака.

— Еще немного, — говорит тот и возвращается к теме спора: — Окей. Мы с Намджуном за две недели. Хоби, Джин и Юнги — за Хогсмид. Деньги останутся у Юнги, — Чимин наводит палочку на небольшую горку монет на столе и поднимает их в воздух, одну за другой отправляя в коричневую кожаную сумку Юнги.

— Закончили? — спрашивает Тэхен, когда последняя монета исчезает из поля зрения.

— Генриетта хорошенькая. Почему бы тебе самому не позвать ее? — интересуется Сокджин.

— Да, или кого-нибудь еще, — поддерживает друга Хосок, вырисовывая ложками круги в воздухе. На одной порезанный банан, на второй — яблоко. Кажется, вот-вот и все фрукты упадут на стол. — Тогда они оставят тебя в покое.

— Поэтому, Тэ, просто пригласи кого-нибудь на свидание, — соглашается Сокджин.

— Неинтересно, — пожимает плечами Тэхен. — Мне не нравится ни Генриетта, ни кто-либо еще. Я не собираюсь кого-то куда-то звать, если мне нет до них дела.

— Они продолжат вот так липнуть к тебе.

— Они не липнут ко мне, Джин, — возражает Тэхен.

— Как скажешь, — отмахивается тот, а потом с хитрым прищуром добавляет: — ТэТэ, — и сразу же отодвигает стакан с соком в сторону Юнги.

Проследив за чужими действиями, Тэхен вздергивает брови. Предусмотрительно.

— Может, тогда просто переспишь с кем-нибудь? Как Джин? — Хосок все никак не угомонится.

Они так увлечены его несуществующей личной жизнью, что Тэхен не сдерживает раздраженного выдоха.

— Нет, спасибо. Мне и так нормально, — отмахивается он.

— Будет лучше, если переспишь, — язвительно замечает Сокджин. — Секс творит чудеса.

Сказанная реплика вызывает за столом очередной приступ смеха, после которой наконец наступает долгожданная для Тэхена тишина, разбавляемая звуками соприкосновения столовых приборов о тарелки. Даже не скажешь, что за одним столом сидят студенты соперничающих между собой факультетов, и что еще примечательнее, игроки разных команд в квиддич, поглощающие фруктовый салат, и Тэхен с Намджуном, счастливо жующие торт.

— Эй! А что там происходит? — нарушает спокойствие Чимин, из-за чего остальные вынуждены оторваться от еды и посмотреть туда, куда парень тычет ложкой. Сокджину, Намджуну и Хосоку приходится даже развернуться на сто восемьдесят.

У стола Слизерина толпятся студенты. Судя по цвету галстуков, в основном это сами слизеринцы. Они склоняются над столом, словно что-то очень сильно привлекает их внимание, что-то, что скрыто от глаз остальных. Ученики ведут себя довольно шумно, и Тэхен удивляется, как не заметил этого раньше.

— А, должно быть, новый студент, — говорит Намджун, поворачиваясь обратно. Он звучит так, будто говорит что-то максимально обыденное, как если бы объяснял, что в Шотландии идет дождь, а потом еще и тянется за соком.

— Чего? — удивляется Чимин.

— Какого хрена? — беззастенчиво интересуется Хосок.

— Ты в своем уме? — подхватывает Сокджин.

— У нас новый ученик. Прибыл сегодня утром, — снова повторяет Намджун, отставляя стакан. Тон абсолютно спокойный, даже скучающий, как будто не он только что вкинул кусок информации, и не на него теперь все смотрят с вытянувшимися лицами.

— Что? Но это же невозможно, — непонимающе машет головой Чимин, глазами возвращаясь к кучке столпившихся ребят и немного приподнимаясь со скамейки, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Тэхен следует его примеру.

— Ну, тогда МакГонагалл что-то перепутала, когда говорила мне об этом вчера.

— Вчера? — эхом отзывается Сокджин.

— Но… У нас действительно никогда не было новых студентов на старших курсах, — произносит Хосок.

— А почему нам не сказали? Или хотя бы Тэ? — допытывается Чимин, переводя взгляд с Намджуна на стол Слизерина.

Тэхену вот тоже интересно, как такое возможно: как староста Слизерина может не знать о том, что на его факультете новый ученик? Факт, не имеющий прецедента? Хогвартс действительно не принимал новых старшекурсников.

— Да, вообще-то. Почему мне никто ничего не рассказал? Почему знаешь только ты? — спрашивает Тэхен Намджуна.

— Откуда он? И почему здесь? — вклинивается Хосок.

— А на каком курсе? — не отстает Сокджин.

Единственный, кто не валит Намджуна вопросами, это Юнги, которому глубоко пофиг, по каким обстоятельствам появился новый ученик.

— Если честно, я тоже не знаю, почему тебя не предупредили, — говорит Намджун, глядя на Тэхена, — но, думаю, это потому, что неизвестно, в какой факультет его определят, и отчасти из-за того, что МакГонагалл не хотела привлекать слишком много внимания к его приезду.

Чимин показательно хмыкает.

— Я и смотрю, что никто совсем не обращает на него внимания, — он вновь разворачивается к столу Слизерина, окидывая взглядом живую толпу студентов. Ученики ходят туда-сюда, встают, садятся, поэтому у них все еще нет возможности лицезреть новенького. — Итак, это парень? Что тебе о нем известно?

— Не так уж и много. Вчера вечером МакГонагалл сказала нам с Эбигейл, что сегодня прибудет новый студент. Она не говорила, откуда он, или на каком факультете будет. Сказала только то, что он пойдет на пятый курс. И еще то, что сам новенький попросил не объявлять о его прибытии.

— И ты не поделился с нами даже этим? — от возмущения голос Чимина переходит чуть ли не на писк.

— Да, так как это произошло после ужина, и вас, как ты понимаешь, не было рядом. Кроме того, она попросила никому не говорить, — спокойно отвечает Намджун.

— Первый раз слышу, чтобы новым ученикам разрешалось переводиться в Хогвартс, — все-таки подает голос Юнги. — Такое раньше уже случалось?

— Я не слышал ни о чем подобном. Хотя, мне кажется, здесь нет ничего противоречащего. Я хотел заглянуть в библиотеку, но сегодня утром совсем забыл об этом.

Чимин издает полухмык, который Намджун удачно игнорирует.

— Но тогда почему мы решили, что он со Слизерина? Распределения не было, — интересуется Тэхен, который, как и Чимин, несколько растерян.

— Вот именно! С чего мы решили? — повторяет Чимин, жирно намекая на то, как ужасно поступил Намджун, не рассказав им.

— Должно быть, распределение провели утром, — меланхолично ведет плечами Джун.

В воцарившейся тишине они все автоматически смотрят в сторону оживленной кучи студентов. Время обеда почти закончилось, но в Большом Зале еще полно народу. Про себя Тэхен отмечает, что все больше учеников замечает подозрительное столпотворение, от чего разговоры становятся громче, а любопытство — очевиднее.

— МакГонагалл говорила что-нибудь еще? — спрашивает Сокджин через какое-то время.

— В каком смысле?

— Ну, например, почему он здесь?

Намджун пожимает плечам:

— Нет, просто предупредила, что у нас новый студент. Я рассказал вам все, что знаю.

— Какой вздор, — Сокджин качает головой в стороны, наконец отводя взгляд от толпы и взъерошивая волосы рукой. — Нам должны были сказать. Сделать объявление, например. Если бы я был старостой Слизерина, я бы сейчас рвал и метал, — заканчивает он, накладывая в тарелку разных фруктов.

Тэхен не удивлен — он озадачен. На его факультете произошло что-то, чего никто не ожидал, без предупреждения, без малейшего намека и без прилагающейся инструкции, как действовать дальше. Он в полной растерянности. Что делать-то? Должен ли он пойти и поприветствовать новенького? Представиться? Предложить провести экскурсию по замку? Или стоит притвориться, как будто ничего необычного не случилось, и просто проигнорировать произошедшее? В конце концов, если новенький так не хотел, чтобы о нем объявляли при всех, возможно, он не хочет, чтобы к нему подходили? Тэхен действительно не знает, что делать, и это раздражает. Все-таки, хотелось бы, чтобы его предупреждали о таком заранее. Однако, если даже директор до сегодняшнего утра не знал, на какой факультет определят нового ученика, то тогда не о чем было и предупреждать. Следовательно, злиться нет смысла, ведь так?

Тэхен неопределенно дергает плечом:

— Думаю… Не знаю. Это странно. Без понятия, что должен делать сейчас… Но мне кажется, у меня нет права злиться, — он пытается как можно доступнее высказать собственные мысли по поводу сложившейся ситуации.

— Еще как есть! — восклицает Чимин. — И у меня оно есть! И у Намджуна.

— Зи, — нежно зовет Юнги.

— Что? Да, я тоже могу злиться! Нам обязаны были сообщить.

— Да, но если даже МакГонагалл не знала, что ученик будет на Слизерине…

— Да пофиг, — обиженно кидает Чимин.

— Вы его вообще можете разглядеть отсюда? — прерывает Хосок нескончаемый поток бухтения.

— Нет, — отрицательно машет головой Тэхен.

— И я не могу, — Чимин все еще хмурится.

Сокджин с Юнги возвращаются к еде, Намджун вынимает из сумки книгу, которую читал ранее, в то время как оставшаяся троица — Хосок, Чимин и Тэхен — сосредотачивается на непрекращающейся суете. Такое ощущение, будто там добрая половина школы. Если сейчас хоть кто-нибудь не сдвинется, то им придется ждать ужина или, того хуже, позднего вечера, когда все соберутся в Общей комнате, чтобы взглянуть на новенького, потому что через несколько минут уже начнутся занятия.

Плюнув на все, Тэхен собирается встать, когда Хосок вскрикивает, взволнованно указывая в сторону:

— Вон!

И они снова поворачиваются в указанном направлении. Несколько учеников действительно немного сдвигаются, дав возможность рассмотреть юношу. И хотя его голова опущена, Тэхен отсюда может сказать, что на незнакомце надета форма Хогвартса, и что у него слегка вьющиеся, черные волосы, которые, благодаря своей длине, скрывают добрую половину лица.

— Не могу нормально рассмотреть его! — громко ноет Чимин. Должно быть, очень громко, потому что неожиданно новенький вскидывает голову, смотря прямо на них. Он заметно хмурит лоб, недобро прищурив глаза.

— Какого черта? — спрашивает Чимин. — Он азиат! — переходит он почти на шепот, видимо, на этот раз вспомнив о правилах поведения.

Тэхен шокирован не меньше. Он не знает, чего именно ожидал, но точно не этого.

Новенький выглядит раздраженным. Злым даже. И вполне справедливо, учитывая, что пол школы обсуждает его и разглядывает, как экспонат в музее. Но то, что он кореец, ясно как день. А хмурое выражение лица совсем не скрывает факта, что он довольно привлекательный. Очень привлекательный. Его волосы длиннее обычного, аккуратно завитые, как Тэхен и предполагал, и все эти пряди хаотично спадают на ровный лоб. У парня небольшие щечки и вишнево-розовые губы, которые прямо сейчас сложены в жесткую линию.

Остальные принимаются обсуждать что-то, возможно новенького, но Тэхен не вслушивается: он в замешательстве пробегается взглядом по начинающим принимать более жесткие очертания скулам, темным волосам, маленьким серебряным колечкам в ушах. Интересно, как выглядят его глаза? Сейчас они настолько сужены, что едва ли можно разглядеть их наличие.

Но неожиданно юноша поворачивает голову, и их взгляды пересекаются. Парнишка расслабляет веки, и Тэхен падает в огромные глаза, которые, кажется, заглядывают глубоко внутрь.

Они неотрывно разглядывают друг друга, изучают, пока неожиданно к новенькому не наклоняется отвлекающее обстоятельство в виде другого ученика, принявшемуся что-то шептать на ухо. Внимание новенького переключается, и он, отвернув лицо, окидывает взглядом подошедшего, снова подозрительно щурясь.

Тэхен не отказывает себе посмотреть еще немного. Замечает, что у юноши четко выраженная линия челюсти, небольшой шрам на левой щеке, ближе к уху. Из мыслей его вырывает голос:

— Тэ.

— Да? — Тэхен немного поворачивается, чтобы взглянуть на Чимина.

— Нам пора на Трансфигурацию, — Хосок с Чимином уже встали со своих мест. Пак крепко держит учебники подмышкой, а у Чона рюкзак свисает с правого плеча.

Встрепенувшись, Тэхен подхватывает оставленные на скамейке книги и выпрямляется.

— Нравится?

Тэхен, теперь уже твердо стоящий на своих двух, непонимающе приподнимает брови, глядя на Сокджина. Тот вскидывает брови и ухмыляется, смотря задорным и в то же время любопытным взглядом. У Тэхена вспыхивают щеки, и он старается никак не демонстрировать это. Его поймали с поличным, смысла отнекиваться сейчас нет.

— Возможно, — расплывчато отвечает он.

Сокджин фыркает, а Хосок уже сжимает его плечо, призывая двигаться к выходу. Подозрительный блеск проскальзывает и в глазах Чимина, но Тэхен не обращает внимания, ограничиваясь прощанием с Юнги и Намджуном.

Остаток дня проходит в попытках спастись от подразнивающих высказываний лучших друзей.

***

Чонгук окидывает взглядом десятки различных блюд, пытаясь понять, какие из них будут иметь хоть какой-то вкус: картофельное пюре, зеленый горошек или жареная морковь? Впрочем, какая разница? Здесь вся еда напоминает картонку.

Вздохнув, он тянется за морковью и накладывает две небольшие ложки на тарелку. Та посыпана зеленью, и Чонгуку хочется верить, что это сушеные специи. Но на всякий случай он берет соль и перец, после цепляя сосиски, которые выглядят более съедобно, нежели курица.

— Йо, Чонгук!

— Что на этот раз? — Чонгук поднимает глаза. Два юноши из общежития, Генри и Эдвин, кажется, устраиваются прямо напротив него. Просто замечательно.

— Как оно? — спрашивает тот, что с рыжей шевелюрой — Генри вроде, — наливая себе в стакан тыквенный сок.

— Превосходно, — Чонгук возвращается к своей тарелке, надеясь, что намек будет понят, и его оставят в покое.

— Флитвик совсем чокнулся, раз задал нам написать эссе на пятнадцать листов по Отгоняющим заклинаниям, — ворчит белокурый парень, должно быть, Эдвин, прежде чем набить рот картофельным пюре.

Чонгук мямлит что-то, отдаленно похожее на «да». Почему они разговаривают с ним? Неужели не доходит, что он не просто так сидит в одиночестве в самом конце стола? Очевидно, что он будет намного счастливее, оставь они его одного. Отчего-то все вдруг возжелали завязать с ним разговор.

К счастью, сегодня пятница, и на выходных он сможет избежать похода в Большой зал в самые посещаемые часы, тем самым сведя общение с другими студентами к минимуму.

— Вот и мы о том же, чувак, а это еще только первая неделя. Хочется просто потусоваться в выходные и сыграть в квиддич, но никак не писать эссе по заклинаниям.

Чонгук не отвечает, молча продолжая есть, уставившись в тарелку.

— Ты играешь?

Он снова вынужденно поднимает взгляд, однако так и не успевает кивнуть: оглушительный хлопок разрезает воздух, после чего слышится громкий смех. Все трое поворачивают головы в сторону другого стола, за которым несколько юношей сгибаются пополам, широко улыбаясь.

Чонгук хмурится, когда замечает, что это те самые корейцы, которые в самый первый день также шумели и пристально разглядывали его.

Из-под деревянного стола выныривает розоволосое чудо, в прошлый раз кричавшее, что не может нормально рассмотреть Чонгука. Тактичности этому недоразумению может позавидовать даже тролль, решивший появиться из ниоткуда.

Чон успел узнать, что того зовут Чимин. Похоже, удар был вызван падением этого самого Чимина на скамейку или же на пол. Хотелось бы надеяться, что все-таки на пол. Чтобы как в фильмах: с сильным ударом головой, сопровождаемым шишкой. Хотя вполне очевидно, что это и без того уже изрядно поврежденная голова.

Громкая четверка чуть ли не умирает от смеха. Интересно, они вообще расстаются когда-нибудь? Чонгук постоянно видит этих ребят вместе, словно они сиамские близнецы со своим собственным миром. Возможно, они входят в состав какой-либо группы или что-то в этом роде.

Имя того, что с каштановыми волосами, Чонгук еще не знает, потому что парень не из Слизерина. А вон тот с темными волосами, которого Чонгук никогда не видел говорящим, стал его любимчиком; хотя Юнги тоже не слизеринец. Его имя Чонгук услышал два ужина назад, когда Чимин кричал ему через весь Большой зал.

А оставшийся — тот, что пялился на него больше всех, — оказался самым красивым. Если бы Чонгуку пришлось оценивать по внешности, то этот блондинчик занял первое место.

Прикрыв рот рукой, парень покачивается вперед-назад от смеха. За столом отсутствуют еще двое, которые на порядок выше остальных.

Тэхен что-то красочно описывает, из-за чего все по новой сходят с ума. К ним присоединяется несколько студентов, и шум только усиливается. Что можно сказать, чтобы вызвать такую реакцию? Какая-то девчушка, стоящая рядом с Тэхеном, смеется так, что даже хватается за рукав чужой формы, опасаясь свалиться.

— Ким Тэхен.

— Что? — Чонгук поворачивается обратно к одногруппникам. Он не уверен, кто из них говорил.

— Ким Тэхен, — кивает в сторону смеющихся Генри. — Этого блондина зовут Ким Тэхен.

— Я в курсе, — директор перечислила ему имена старост после того, как Чонгука определили на Слизерин. Она добавила, что старостой шестого курса является парень корейского происхождения по имени Ким Тэхен, «очень хороший мальчик и круглый отличник».

— Можно даже не надеяться, — улыбается Генри.

— Что? — Чонгук понятия не имеет, о чем он.

— Тэхен. Можешь даже не рассчитывать.

Чонгук не догоняет, что это должно означать, поэтому кивает головой в надежде, что этого будет достаточно, и возвращается к ужину. Стоит ему отрезать кусок сосиски, как Генри снова начинает говорить.

— Он всем отказывает.

— Что?

— Он всем говорит «нет» и не ходит на свидания, — разжевывает Генри, а Эдвин поддакивает ему.

И что? Какая разница? Генри намекает, что Чонгук заинтересовался Тэхеном? От одной только мысли становится смешно.

— Кажется, я не спрашивал, — дергает бровями Чонгук.

— Зато ты смотрел на него, — парирует Эдвин.

Сказанное бесит неимоверно. Конечно смотрел. Все смотрели, учитывая, сколько шума от них исходит.

— Ни хрена, — невозмутимо отвечает Чонгук. — Они шумят, чем привлекают к себе внимание, — он надеется, что разговор окончен.

— Это именно то, что делают БКО.

Очевидно, зря надеется.

— Что?

— Я про них, — Генри снова кивает в сторону друзей. Его рыжие кудри забавно подпрыгивают при каждом движении. — Все называют их БКО.

— Рад за них.

— Расшифровывается как «британско-корейский отряд», — объясняет Эдвин, хотя Чонгуку глубоко плевать.

Вау, хуже не придумаешь.

— Глупость несусветная.

— Они постоянно вместе. Они все имеют британские и корейские корни. Поэтому их так прозвали, — все еще продолжает пояснять Эдвин, хотя Чонгуку все еще глубоко плевать. Он просто хочет, чтобы его оставили в покое; он, вообще-то, собирался почитать книгу за ужином.

— Некоторые из них тоже играют в квиддич. Хосок хорош, — Генри вываливает дополнительную порцию непрошеной информации. — Это тот парень с каштановыми волосами. Он капитан и охотник Пуффендуя.

— А ты играешь, говоришь? — спрашивает Эдвин.

Чонгук оставляет попытки спокойно поесть. Да и уже все остыло, наверное. Он откидывает вилку, которую до сих пор сжимал в руке, и отодвигает тарелку.

— Да, — отвечает он, вставая и хватая свой рюкзак.

— Круто! Собираешься пробоваться в команду на следующей неделе?

— Да, — бросает Чонгук, прежде чем покинуть зал.

***

Тэхен не сдерживает внутреннего стона, когда видит, что давно полюбившийся стол в библиотеке, скрытый от посторонних глаз, занят кем-то еще. Сгорбившийся над книгой юноша сидит с пером в руке, но Тэхен легко узнает в нем Чонгука. К горлу тут же подкатывает паника, и он принимается судорожно обдумывать дальнейшие действия.

Можно подсесть к Чону, но, если честно, Тэхен побаивается его. Он еще в первый день хотел подойти перед отбоем и представиться, но на вечернем сборе Чонгука не оказалось. Да и в последующие дни его невозможно было выцепить где-либо, а когда Тэхен услышал, как новенький язвит четверокурснице, то решил, что парень не горит желанием, чтобы к нему в принципе приближались.

Поэтому все это время Тэхен старался держаться от него подальше, тщательно следя, чтобы их пути не пересекались. Но если он сейчас сядет на свое место, то они окажутся в опасной близости друг от друга. Так что, с одной стороны, не волноваться просто невозможно. Тэхен совсем не горит желанием выслушать пару ласковых в свою сторону. С другой стороны, вернись он в общую гостиную, то и там не сможет заниматься из-за шума. Когда десять минут назад он уходил оттуда, группа первокурсников играла во Взрыв-Карты. Можно еще отправиться в общую комнату Когтеврана, где, скорее всего, занимается Намджун, но там уровень шума вряд ли намного ниже, а Тэхену нужна полная тишина, иначе он не сможет сконцентрироваться.

Он снова обводит взглядом стул, стол, скользит по черно-смоляным волосам. Вздыхает. Что ж, он справится. Он обязан.

Тэхен сокращает расстояние до стола и осторожно опускает книги со свитками пергамента на темное дерево. Ноль реакции. Бесшумно выдвинув стул, Тэхен садится и уже тянется к своему «Расширенному справочнику по Травологии» Миранды Гуссокл, когда Чонгук резко поднимает голову. В широко распахнутых глазах проскальзывает удивление, а после он сужает их в привычной манере.

«Если бы только взгляды могли превращать в камень…», — думает Тэхен поражено.

Он действительно не хочет, чтобы на него без причины срывался раздраженный подросток. Тэхен не сторонник конфликтов, да и как старосте ему все время вдалбливали, что необходимо уметь разрешать спорные ситуации мирным путем и ни в коем случае не вступать в перепалки. Однако, если этот пятикурсник решит продемонстрировать свои грубые выходки, Тэхен не собирается молча терпеть. Хотя в знак уважения к своему значку сначала постарается уладить ситуацию. Поэтому, нацепив на лицо улыбку, Тэхен с присущей ему любезностью тихо произносит:

— Привет, я Тэхен. Кажется, мы еще не встречались. Ты…?

Глаза Чонгука сужаются еще сильнее.

— Не неси чушь, — шипит он ядовитой змеей. — Мы оба знаем, что ты давно осведомлен о том, кто я.

Вот это да. Дерзко. Тэхен на личном опыте убеждается, что Чонгуку неведомы манеры. Не то чтобы это стало открытием, тем не менее, ответ прозвучал грубее, нежели Тэхен ожидал того. Он впечатлен. Совсем немного. Потому что Чонгук все еще младше и все еще новенький здесь. Тэхен уверен, что, вытащи он сейчас палочку, то быстро выведет из него этого мнимого диктатора. Поэтому смотрит без тени страха.

В свой первый день Тэхен тоже не особо отличался спокойствием, психовал, просто глядя на Чимина. Похоже, Чонгук прекрасно понимает, что он здесь пока еще белая ворона. Все только о нем и говорят, а такое не каждому понравится. Поэтому формальности подождут. Тэхен уважает его позицию. Чонгук немного напоминает Чимина и его серьезное отношение ко всему. Эта мысль вызывает улыбку, и Тэхен смотрит на парня, который успел обратно уткнуться в книгу.

— Жестко. Но зато правда. Ты Чон Чонгук. Новый студент. Пятый курс Слизерина. По всей видимости, не особо жалуешь людей. Еще мне сказали, что ты кореец. Я, кстати, тоже.

— В курсе, — фыркает тот, все еще не отрываясь от чтения. — Точнее, британо-кореец.

— Зачем язвишь?

Чонгук поднимает глаза, и Тэхен замечает вспышку изумления глубоко внутри, которая тут же исчезает, сменяясь насмешливым взглядом.

— БКО, ага?

Ах. На этот раз фыркать очередь Тэхена, что, возможно, звучит слишком громко для библиотеки.

— Уже слышал об этом? Смешно, не правда ли?

— Просто жесть, если честно.

— Ага, согласен. Но это придумали не мы, — делится Тэхен. — Однажды, когда я еще учился на втором курсе, мы зависали вместе с другими ребятами у озера, и один парень из Гриффиндора сказал, что мы напоминаем ему британо-корейскую команду или типа того, потому что всегда вместе и «кажется, клево проводим время», — Тэхен цитирует, поднимая пальцы и изображая кавычки. — Хоби понравилось. Он подумал, что это забавно. Джин тоже. Начиналось все как шутка, и даже если Джуна с Юнги передергивало при каждом упоминании, каким-то образом это прижилось. БКО, — он жмет плечами. — Мне самому не особо нравится, но это стало своего рода локальной шуткой для нас, — Тэхен замолкает, но, подумав, добавляет, проясняя ситуацию: — Это люди, с которыми я провожу большую часть времени.

— Я заметил, — отвечает Чонгук безразличным тоном, глядя мимо книги.

Целую секунду Тэхен смотрит на него. Похоже, разговор окончен, и Чонгук не имеет ничего против того, что он уселся рядом с ним.

— Я буду заниматься здесь, — для пущей убедительности произносит Тэхен.

— Делай, как знаешь, — хмыкает Чонгук неоднозначно.

Это перемирие.

Чонгук возвращается к учебнику, а Тэхен начинает изучать свойства Порхотуньи*. В полной тишине каждый занимается своим предметом до самого ужина. Время от времени Тэхен украдкой поглядывает на Чонгука — ничего не может с собой поделать: любопытство гложет, а Чонгук своего рода загадка, притом симпатичная.

Лишь спустя несколько часов, когда желудок Тэхена больше не в состоянии терпеть, он решает, что пора заканчивать. Отложив перо, он закрывает справочник и, поднявшись на ноги, задвигает стул на место. С легкостью подхватывает книги и пергамент. Но только он собирается сделать шаг, как отчего-то замирает на месте. Стоит ли попрощаться или просто молча уйти? Однако, прежде чем он успевает прийти к каком-либо выводу, Чон вскидывает голову, и их взгляды сталкиваются.

— Что? — бесцеремонно спрашивает Чонгук.

Тэхен хочет ударить себя рукой по лбу.

— Просто думал, проклянешь ли ты меня, если я попрощаюсь с тобой.

Чонгук не отвечает, продолжая разглядывать, но Тэхен улавливает подергивание чужих губ. Это что, улыбка?

— Прозвучу ли я настойчиво, если предложу тебе поужинать со мной и… моими друзьями? — Тэхен на свой страх и риск приподнимает уголки рта.

— Я сегодня без ужина.

Чего? 

— Почему?

— Терпеть не могу здешнюю еду.

А. Ой. Настолько беспечный комментарий поражает. Зато сразу же подкидывает новую идею. Но ее Тэхен воплотит в реальность чуть позже.

— Делай, как знаешь, — говорит он с улыбкой, намеренно повторяя слова самого Чонгука. — Пока.

Чонгук не отвечает, и Тэхен уходит, даже не проверив, не пытаются ли в нем прожечь дыру. Непонятно по какой причине, но Тэхену кажется, что он выиграл этот разговор.

***

Сразу на следующий день Тэхен берется за свой план.

После обеда он на пару часов зависает в общей комнате, лениво развалившись перед камином в резном кресле. Чимин и их одногруппник Айзед играют в шахматы, и Тэхен проводит с ними три игры, прежде чем извиняется, заявив, что его ждут незаконченные дела, и увидятся они теперь только за ужином.

Тэхен не вдается в подробности, потому что знает, что сразу же схватит шквал насмешек, которые потом будут еще неделями преследовать. И он также знает, что может поставить себя в не очень выгодное положение своими же действиями. Ему, скорее всего, скажут идти куда подальше, покрутят у виска и, возможно, заколдуют. Хотя заклинания его не особо беспокоят, он сам отлично владеет палочкой и хорошо умеет защищаться. Но хочется обойтись без драк. А это не исключено.

Но даже так Тэхен все равно чувствует, что должен попытаться. Попытка не пытка, как говорится. Что-то во фразе «Терпеть не могу здешнюю еду» показалось унылым и совсем не радостным. И хотя это было сказано обыденным безэмоциональным голосом, слова засели в его голове.

Тэхен знает, что делать, поэтому собирается предложить свою помощь. То есть, только если он вообще сможет найти человека, которому так хочется протянуть руку помощи, что с самого начала является непростой задачей. Чонгука практически невозможно выловить. Тэхен мельком видел его за завтраком, но тот ушел вскоре после того, как они с Чимином сели рядом. С тех пор Чон как в воду канул. Поэтому Тэхен отправляется на его поиски.

Он почти уверен, что Чонгука не будет в их общежитии, так как слишком велика вероятность, что кто-нибудь нападет на него с расспросами, не заметив огромную памятку «оставь меня в покое», которую Чонгук размазал по всему лицу. Ирония в том, что сам Тэхен хоть и отчетливо читает все с лица Чона, он намеренно собирается проигнорировать это.

Поднявшись с кресла, он быстро осматривает гостиную комнату — как и ожидалось, никаких признаков Чонгука.

Тэхен идет по темному коридору, ведущему в комнаты Слизерина, и заглядывает к пятикурсникам. Пусто. На улице парень тоже вряд ли будет, учитывая, что снаружи бушующий ветер и ливень. Чонгук может быть где угодно в замке. Тем не менее, вряд ли у него было достаточно времени изучить все локации, так что маловероятно, что он скрывается в каком-нибудь укромном уголке или в Выручай-Комнате. Тэхен очень надеется. Тогда, может, библиотека?

Выбрав самый длинный путь, Тэхен даже мысли не допускает, чтобы срезать какой-нибудь угол или перепрыгнуть на другие лестницы. Мало ли! Вдруг столкнется с Чонгуком по пути.

Однако в библиотеке тоже никого нет. Не отбила ли вчерашняя встреча у Чонгука желание появляться здесь? Черт побери, да не дай бог!

Мммм. Ни в Общей гостиной, ни в комнате, ни в библиотеке, ни снаружи (слава богу)… Большой зал? Никто не ходит туда, кроме как для трапез в выходные… Хотя стоит проверить.

Медленным шагом Тэхен подходит к дверям и, остановившись под аркой, осматривает пространство.

А-а, попался! Чонгук, погрузившись в книгу и откинувшись к стене, сидит за слизеринским столом в самом дальнем углу. Помимо него здесь еще трое: две студентки за столом Гриффиндора и один знакомый Тэхену семикурсник с Пуффендуя. Над столом Когтеврана кружат два призрака. Больше никого.

Большой зал выглядит неестественно пустым. Огромные каменные стены словно готовы задавить своими размерами. Непривычно без громкой болтовни и смеха студентов. Здесь царит полумрак, созданный несколькими зажженными свечами, парящими в воздухе.

Тэхен движется вдоль столов, ступая по каменному полу как можно тише. Даже во время чтения Чонгук вертит палочку в руке, поэтому Тэхен по инерции обхватывает и свою, засунув пальцы в карман мантии. На всякий случай. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Чонгук не замечает его или просто умело делает вид. Тэхен останавливается на расстоянии вытянутой руки и делает бесшумный вдох-выдох. Его сердце бьется немного быстрее, чем обычно, и он чувствует непонятное волнение, как будто по венам бежит адреналин. Стоит признать, он слегка опасается Чона.

— Чонгук? — хрипло зовет Тэхен.

Тот вздрагивает и, крепче сжав палочку, вскидывает голову. Хватает пары секунд, чтобы парень узнал визитера, после чего его лицо принимает хмурое выражение.

— Что? — рычит он. Рычит.

— Ах, какой теплый прием. А я-то боялся, что ты пошлешь меня, если подойду к тебе, — шутит Тэхен, а Чонгук в ответ продолжает сверлить своим взглядом.

Тэхен быстро сдается и вздыхает:

— С твоего позволения, я хотел бы кое-что показать тебе. Пожалуйста.

— Что?

— Это своего рода сюрприз.

По тому, как подозрительно сужаются глаза Чонгука, это явно не то, что следовало сказать.

— Зачем?

— Ты сказал, что терпеть не можешь здешнюю еду. Понимаю. Поэтому хочу тебе кое-что показать.

Чонгук своим взглядом скоро прожжет в нем дыру. Недоверие на его лице слишком очевидно.

— Есть способ, с помощью которого ты сможешь вкусно поесть, — пытается объяснить Тэхен.

Какое-то время Чонгук еще неотрывно смотрит ему в глаза, а потом скользит вниз, к руке в кармане, и обратно к лицу.

— Оставишь меня в покое, если я сейчас соглашусь и пойду с тобой? — спрашивает он, капитулируя, чем заставляет Тэхена улыбнуться.

— Обещаю.

Чон захлопывает книгу и с очередным вздохом поднимается на ноги.

— Идем.

Теперь он хотя бы не хмурится. Его лицо разглаживается, и сам Чонгук выглядит покорным.

— Но чур без палочек, — снова пытается пошутить Тэхен, но единственное, что получает в ответ — небольшую ухмылку. Однако, по его мнению, это уже многое значит.

Не проронив больше ни слова, они выходят из Большого зала. Тэхену неловко, а вот Чонгук, видимо, наоборот чувствует себя довольно комфортно.

Тэхен останавливается перед неприметной серой дверью и толкает ее. Спускаясь по ярко освещенной лестнице, он поясняет:

— Мы на кухню.

Так же молча они спускаются в подземелье, и, дойдя до натюрморта с веселыми фруктами, Тэхен щекочет изображенную на картине грушу. Та, задорно хихикнув, превращается в зеленую ручку, которую он тут же толкает.

— Здравствуйте? — полуспрашивает Тэхен, проходя в помещение и оглядываясь по сторонам.

— Добрый вечер, джентльмены, добрый вечер! — раздается немного писклявый голос, и к ним вразвалочку подходит домовой эльф. При каждом движении у него смешно покачиваются большие уши. — Чем могу помочь, господа?

С улыбкой на губах Тэхен оборачивается к Чонгуку, который, как ни странно, даже не хмурится. Его взгляд устремлен на маленького эльфа, а сам он выглядит несколько потрясенным.

— Мы бы хотели попросить об одолжении, можно? Пожалуйста, — снова обращается к миниатюрному созданию Тэхен.

— Конечно, господа, конечно. Все, что угодно.

— Можем ли мы присесть куда-нибудь на секунду?

— Да, господа, куда пожелаете, — поклонившись, эльф указывает в сторону больших столов.

Тэхен подходит к ближайшему, расположенному прямо под столом Слизерина в Большом зале, и опускается на невысокий деревянный стул. Повернувшись к Чонгуку, он кивает на рядом стоящий табурет.

Тот колеблется поначалу, но все же двигается с места и садится, положив книгу на колени.

— Еду в Хогвартсе готовят домовые эльфы прямо тут и после отправляют наверх. Эльфы великолепные повара, никто лучше них не справится. Но они вынуждены готовить то, что им велено. Так что в большинстве случаев они готовят только британскую еду. Жареные овощи, овощной суп-пюре, мясо средней прожарки, жареные колбаски и сосиски, пироги, но знаешь… Да и я знаю, такая еда… — Тэхен хочет добавить «отстой», потому что данное слово действительно лучше всего опишет британскую кухню, но это будет некорректным по отношению к самим эльфам, ведь они здесь абсолютно не при чем. Дело именно в особенностях национальных блюд, которые в Британии не самые лучшие. Поэтому вместо задуманного Тэхен произносит: — К такой еде просто нужно привыкнуть.

Чонгук фыркает, и Тэхен, не выдержав, строго смотрит на него.

— Прекрати. Необязательно вести себя как последний грубиян. Все на самом деле так, как я описал.

Все еще продолжая молчать, Чонгук отводит взгляд и останавливает его на сером каменном полу.

— Я тоже не особый фанат британской кухни, как и мои друзья. Поэтому мы просили разнообразить немного меню. На самом деле, просил не именно я. Такое практиковалось еще до того, как я поступил в Хогвартс. Но да, эльфы сделают то, что ты хочешь. Просто попроси, — Тэхен кивает в сторону ютившихся у печи эльфов, ожидающих их просьб. — Очень вежливо. — Тэхен особенно делает акцент на последних словах, хотя и знает, что эльфы выполнят любое поручение, даже если оно будет сказано самым грубым тоном. Однако данную мысль он тут же гонит от себя.

— Я не собирался грубить им, — отрезает Чон.

— Просто уточняю.

Кажется, Чонгук хочет ответить что-то, потому что его рот приоткрывается, но потом, видимо, передумав, он лишь поджимает губы, немного мотнув головой.

— Что я должен попросить? — уточняет в итоге.

Тэхен пожимает плечами:

— Попроси, чего хочется. Технически каждый может спуститься сюда и попросить желаемое блюдо. Это вроде как всем известный недосекрет, но я ни разу не видел, чтобы кто-то приходил сюда. Мы же знаем лишь потому, что нам рассказал наш Намджун. На первом курсе я сказал, что скучаю по бабушкиным рисовым лепешкам, и Джун привел меня сюда. Теперь время от времени пирожки появляются рядом со мной на столе. Каждый из нас заглядывает сюда. За столом, где мы сидим, всегда есть рис, корейское рагу, крахмалистая лапша с овощами, рис с овощами и мясом… В общем, все, что угодно. Можно выбирать.

— Я не привередлив в корейской еде.

— Должно же быть что-то, что ты хочешь съесть.

— То, что ты перечислил, звучит вполне нормально, — приподнимает он плечо.

Тэхен всматривается в его лицо.

— Что бы ты больше всего хотел съесть на ужин? — и потом ему в голову приходит внезапная мысль: — А ты вообще обедал?

 — Да, — кивает Чонгук и, немного погодя, добавляет: — Мам.

Ого, это же целая шутка! 

 — О, так ты все-таки умеешь шутить!

Вместо ответа Чонгук демонстративно закатывает глаза, и слабая усмешка, которую Тэхену довелось увидеть в Большом зале, возвращается на его лицо. Ухмылка и закатывание глаз — двойное комбо.

— Мне нравится курица в кисло–сладком соусе, — после короткой паузы делится Чонгук.

— Ола! — хлопает в ладоши Тэхен. — Мы сделали это! Вот и все! Было не так уж и сложно, правда?

Чонгук подозрительно сужает глаза, однако уже не так устрашающе, как раньше.

— Прекрати, — говорит он, но голос звучит намного дружелюбнее, чем до этого.

— Они не так часто готовят ее, — отвечает Тэхен. — Хотя Чимин тоже ее обожает.

На этот раз его одаривают уже хмурым, больше раздраженным взглядом.

Окей, ладно, видимо, Чонгуку не особо нравится Чимин. Тэхен поступает так же, как и Чон пару минут назад, — возводит глаза к потолку, — но спустя мгновение произносит:

— Пошли спросим у них, — поднимается он с места и направляется к собравшимся в кучку эльфам. — Прошу прощения, можно ли нам сделать небольшой заказ?

Эльфы с огромным энтузиазмом принимаются кивать головами, хлопая пушистыми ресницами.

— Конечно, господа, конечно, — подает голос тот, что встречал их.

На губах Тэхена расцветает благодарная улыбка.

— Чонгук, — он указывает на стоящего рядом парня, — наш новый студент. Он прибыл совсем недавно. И тоже попал на Слизерин. Поэтому мы хотели бы спросить, не могли бы вы приготовить кое-что из корейской кухни, как обычно делаете это для нас? Только теперь еще и для него.

С нескольких сторон слышится чересчур взволнованные «Да, джентльмены!» и «Конечно, господа, конечно!».

— Спасибо вам! — благодарит Тэхен. — А можно попросить еще кое-что?

И эльфы снова кивают головами.

— Не могли бы вы приготовить на этой неделе курочку в кисло-сладком соусе? Знаю, что вы очень редко готовите ее, но можете сделать в этот раз маленькое исключение? Например, завтра вечером?

— Сегодня вечером, сэр. Сделаем уже сегодня вечером!

Тэхен не может не умиляться такому рвению и желанию угодить. Он улыбается и уже собирается сказать, что сегодня может быть уже слишком сложно, но его перебивают:

— Здравствуйте! Благодарю, вы очень любезны. Но, скорее всего, торопиться делать все сегодня ни к чему. Приготовьте тогда, когда будете располагать большим объемом времени. Так будет намного лучше.

Тэхен ошеломлен: он впервые слышит что-то подобное из уст Чонгука, голос которого спокойный, как штиль на море, с нотками непривычной нежности. Ким даже поворачивается, чтобы лично убедиться, что ему не показалось, однако Чонгук смотрит прямо на эльфов, улыбаясь белоснежной улыбкой, из-за чего его нос слегка морщится в районе переносицы.

Эльфы твердят, что это вовсе не проблема, им только в радость. Уверяют, что сделают что угодно, а в конце и вовсе приносят бисквитный торт с клубникой и шоколадные кексы. Чонгуку приходится слегка нагнуться, чтобы принять выпечку, в то время как Тэхену суют тарелку с уже нарезанными кусочками торта. И, прежде чем уйти, Чонгук в благодарность кланяется эльфам.

В главный холл они добираются также по лестнице, после чего Тэхен прикрывает за ними дверь. Повернувшись, он обнаруживает рядом Чонгука, стоящего в нескольких сантиметрах и выглядящего при этом так, словно он ждет его. На лице ни намека на недовольство.

— Не хочешь присесть и перекусить? — приподняв тарелку, Тэхен кивает в сторону Большого зала и делает несколько шагов вперед.

Чонгук отрицательно качает головой.

— Нет, я не голоден, — он перекладывает кексы на тарелку Тэхена, которую тот держит, а затем поднимает на него взгляд. — Тебе необязательно делать что-то ради меня. Но это, — кивает Чонгук в сторону плотно закрытой двери, — было здорово. Спасибо, — уголки его рта слегка дергаются. Маленькая, но все же улыбка, после которой он разворачивается, чтобы уйти.

— Чонгук, — зовет Тэхен его. — Если на столе, за которым ты сидишь, не будет твоей любимой еды, приходи к нам.

Чонгук кивает и направляется на выход.

***

Тем же вечером Тэхен предлагает друзьям поужинать всем вместе за слизеринским столом, и никто даже не спрашивает, с чего бы ради. Сам Ким отмалчивается, ему просто хочется быть как можно ближе к Чону. Если рядом с Чонгуком не будет корейских блюд, и, если он решит принять предложение Тэхена присоединиться к ним, он ни за что не рискнет отойти от стола Слизерина, как бы сильно он ни ненавидел эту еду. Тэхен уверен на все сто.

За ужином они собираются вчетвером — Сокджин, Юнги, Чимин и сам Тэхен. Намджун сказал, что уже договорился поужинать с соседями по комнате, а Хосок — с приятелями из Пуффендуя. Тэхен улыбается и еле заметно качает головой, когда видит перед собой курицу в кисло-сладком соусе на большой белой тарелке.

— Чему улыбаешься? — спрашивает Чимин.

— Ничему, — отвечает тот.

Большой зал постепенно пустеет, да и они почти заканчивают с едой под аккомпанемент возбужденного рассказа Юнги о его последнем музыкальном творении, когда неожиданно он прерывается на середине монолога, устремив взгляд за Тэхена. И в момент, когда Чимин с деланным высокомерием спрашивает: «Чем можем помочь?», Тэхен моментально понимает, кто стоит сзади, поэтому нацепив на лицо улыбку, быстро разворачивается к подошедшему.

Чонгук выглядит раздраженным, но зато не хмурится. Прогресс налицо. С тарелкой в руке он смотрит только на Тэхена, полностью игнорируя Чимина, на что требуется немало храбрости. Впечатляет.

— Привет, — первым здоровается Тэхен.

— Привет.

— Нет нормальной еды?

— Нет.

Тэхен указывает на заставленный тарелками стол позади себя.

— Бери что хочешь.

Чонгук слушается: по-прежнему игнорируя Чимина, Юнги и Сокджина, он подходит к Тэхену с другой стороны и чуть наклоняется. Пока он размышляет о том, чего ему на данный момент хочется, Тэхен поворачивается к друзьям, тут же с силой сжимая зубы, чтобы не засмеяться с выражения их лиц.

Сокджин на пару с Юнги выглядят сбитыми с толку, следя за Чонгуком широко раскрытыми глазами и нахмуренными бровями, но вот физиономия Чимина говорит о том, что он в равной степени удивлен и оскорблен. Как будто в следующую секунду он схватит палочку и тут же заколдует Чонгука, пока тот без задней мысли накладывает на тарелку рис, не замечая никого вокруг.

— А тебе не хватит? — спрашивает Чимин не самым гостеприимным тоном.

— Нет, — невозмутимо отвечает Чонгук, которого, видимо, никак не задевают высказывания Пака.

Не ожидав подобного, Чимин шокировано раскрывает рот, а его глаза наливаются яростью. Он выглядит настолько задетым, что Тэхен, не сдержавшись, заливисто смеется, как и рядом сидящий Сокджин. Звук их смеха привлекает внимание остальных, и теперь все, включая Чонгука, смотрят на двух друзей.

Чимин еще сильнее раздражается из-за того, что вместо поддержки лучшего друга получает целое ничего, приправленное смехом. Тэхен шире давит улыбку, невинно пожимая плечами, а когда Пак переводит на него взгляд, поднимает вопросительно бровь.

— Не обращай внимания, это их обычный способ взаимодействия, — произносит Сокджин.

Тэхен поворачивается, чтобы посмотреть на него, и понимает, что тот разговаривает с Чонгуком.

— Я не спрашивал, — отвечает Чон, а затем снова обращает внимание на Тэхена. — Спасибо.

— Не за что. Присоединишься к нам? — спрашивает у него Тэхен.

Чонгук хмыкает, быстро мазнув глазами по Чимину.

— Нет.

— Как знаешь, — говорит Тэхен, и Чонгук уходит, больше не проронив ни слова.

— Очаровашка, — громко произносит Чимин. — Ни дать ни взять — очаровашка, — Тэхен уверен, что Чонгук все слышит.

— Ну и, Тэ? Ничего не хочешь нам сказать? — налетает на него Сокджин.

— Я познакомился с ним.

— А то мы не заметили, — язвит Чимин.

— Он на самом деле милый. Вроде. Забавный уж точно.

— О, конечно, даже не сомневаюсь.

— У меня создается впечатление, что ему не нравится здесь, — а еще он не любит лишнее внимание. — Он скучает по привычной еде, — объясняет Тэхен.

— То, с какой лаской ты говоришь это, слишком даже для тебя, Тэ, — констатирует Чимин.

— Поддерживаю. А еще ему явно нравится этот Чонгук. Впрочем, меня это не удивляет, — говорит Сокджин, а потом медленно расползается в озорной улыбке. — Зато удивительно то, что нашелся кто-то, кто не испугался Чимина… Разве это не что-то новенькое?

Возмущенно фыркнув, Чимин пихает кусок курицы в рот, принимаясь усиленно ее разжевывать. Оставшаяся троица не сдерживает злорадных усмешек. Кажется, у них впереди интересный год.

***

Какой кошмар!

Чонгук не понимает, зачем сейчас пересекает огромный холл на первом этаже, держа путь к библиотеке. Ладно, ложь. Он прекрасно знает причину, но все это как-то неразумно. Ужасно неразумно.

Проблема в том, что мать Чонгука, независимо от того, во что она верит и постоянно отчитывает сына, смогла научить его хорошим манерам. Именно поэтому он теперь стоит перед входом в библиотеку, мечтая направить на себя палочку и произнести заклинание Авады. Да, это только ее вина, потому что Чонгук уверен, если бы женщина не вдалбливала ему часами, как должен вести себя настоящий джентльмен, ему бы было плевать на все то… что произошло тогда на кухне. Но ему не плевать. Более того, он чувствует себя в долгу. Просто отстой.

Несмотря на то, что целую неделю Чонгук пытался забыть, кто такой Ким Тэхен, и что он сделал, успехом это не увенчалось. Прошло семь дней с их последнего разговора, но каждый раз, когда Чонгук садится за стол, а принесенная еда больше не вызывает отвращения, он тут же вспоминает их совместный визит к кухонным эльфам. А поскольку ест он, по крайней мере, три раза в день, это означает, что и о Тэхене приходится вспоминать, как минимум, три раза в день. Но самое херовое во всем этом то, что Тэхен милаха; изображение его довольной улыбки, когда Чон подошел к ним за обедом, вызывает табун мурашек. Поэтому сегодня Чонгук собирается закрыть оставшийся гештальт и забыть об идеальной мордашке.

Аккуратно толкнув дверь, Чонгук проходит между высоких полок до конца книжного ряда и сворачивает налево у самой заставленной книгами полки. Три уверенных шага вперед и еще один поворот налево. Тэхен, посасывая кончик пера, сидит на привычном месте. Как всегда обложенный книгами и пергаментом. От взгляда Чонгука не ускользают черные пятна на длинных тонких пальцах, и он бесшумно втягивает носом воздух.

Вторая проблема заключается в том, что место в библиотеке, которое Чонгук так тщательно подбирал для спокойной подготовки к занятиям, является местом и Тэхена. Претендовать на что-либо в данном случае совсем не целесообразно, потому что Тэхен здесь учится куда дольше, и он единственный, кто может сказать что-то против.

Придя в библиотеку на следующий день после незапланированной экскурсии, Чонгук обнаружил, что Тэхен уже занял стол. Пришлось искать другое место, однако примерно через час после кропотливого написания эссе о безболезненном избавлении фурункулов к нему подсел Эдвин, начав жаловаться на тему сочинения. Чонгук ушел спустя пятнадцать минут.

Во вторник он пришел раньше — стол был свободен, а Тэхена поблизости не наблюдалось. Но длилось это лишь тридцать минут. Старшего, видимо, ни капли не волновало, сидел там Чонгук или нет, прожигал он его взглядом или нет; Тэхен просто садился и принимался за учебу, продолжая делать это изо дня в день.

Ким никогда не забывал поздороваться, как бы говоря, что он тут, правда в ответ все равно получал тотальное игнорирование. Поэтому, помимо съедающего изнутри чувства долга, Чонгук начал чувствовать еще и вину. Пора прекращать.

Будут ли они вынуждены учиться за одним столом? Отлично. Можно просто не обращать друг на друга внимания и жить долго и счастливо. Чонгук бы все отдал, лишь бы не чувствовать себя настолько обязанным.

Поэтому он стоит здесь, держа в руках коробку с итальянским печеньем. Для Тэхена. Чтобы поблагодарить. И положить конец затянувшейся истории, начавшейся с кухни.

— Тэхен, — зовет Чонгук, стараясь звучать не слишком тихо.

Ким поднимает взгляд, и его глаза распахиваются в изумлении при виде человека, назвавшего его по имени.

— Чонгук, — он вынимает перо изо рта.

— Я принес тебе кое-что.

Тэхен изящно выгибает одну бровь. Чонгук раньше уже видел это выражение. В их первую встречу старший смотрел на него точно так же, но внезапно Тэхен усмехается:

— Мне не послышалось? Ты сказал, что принес мне что-то?

Конечно, Ким не собирается облегчить ему задачу и перестать язвить.

— Да.

— Нет.

У Чонгука руки чешутся стереть ухмылку с этого красивого лица. Тэхен ждет, что он купится на его игру? Должен ли он поддаться?

— Да, — и Чонгук спешит добавить: — Но, если ты еще раз скажешь «нет», я накину на тебя пару заклинаний.

Тэхен приоткрывает рот, из-за чего Чонгуку на секунду кажется, что тот сейчас сто процентов скажет злополучное «нет», потому что в глазах напротив плещется сопротивление и нежелание идти на поводу. Но, должно быть, Тэхен что-то для себя решает, поэтому просто цокает языком:

— Ну ладно, что там у тебя?

— Хочу поблагодарить тебя. За еду. Это печенье. Итальянское, — Чонгук поднимает небольшую, плотно закупоренную коробку, которую ему дал на кухне домовой эльф, и, подойдя к Тэхену, ставит ее на стол. — Вот. Спасибо.

— Пытаешься отравить меня?

— Нет.

— Ты должен знать, я чертовски хорош в Зельеварении, так что у тебя ничего не выйдет.

— Я не собирался травить тебя, — Чонгука даже немного задевает, что о нем могли такое подумать.

— Как я могу быть уверен?

— Зачем мне это?

— А мне откуда знать? Тогда бы ты смог занять этот стол полностью, — говорит Тэхен, обводя пером упомянутый предмет.

— Как бы мне ни нравилась эта идея, но ты и этот стол не стоят того, чтобы я загремел за решетку, — ехидничает Чонгук.

Притворившись оскорбленным до глубины души, Тэхен подносит руку с пером к сердцу.

— Ай! Как грубо!

Чонгук хмыкает, сдерживая смех. Хотели еще одну проблему, связанную с Тэхеном? Он смешной. Но Чонгук — кремень, поэтому он будет игнорировать его до последнего.

— Я отдал тебе печенье. Моя миссия выполнена, — говорит, прежде чем развернуться, однако он успевает сделать только три шага, как в спину прилетает:

— Стоять!

— Чего тебе?

— А что тут?

— У тебя со слухом все нормально? Я же сказал, печенье.

— Да. Благодарю. Но ты не сказал, какое печенье.

— Я сказал, итальянское печенье.

— Еще раз спасибо. Но я уверен, что здесь несколько разновидностей.

— У тебя на что-то аллергия?

— Нет.

— Тогда это не имеет значения.

— Еще как имеет, — Тэхен обиженно выпячивает губы.

— Почему?

— Я хочу знать, что ем.

Чонгук закатывает глаза от бессилия. Черт, я так никогда не отвяжусь от него.

— Это более-менее классические бискотти. Добавлено совсем немного шоколада. Их называют… — Ох… Блять. — Забудь, — быстро заканчивает Чонгук.

К сожалению, Тэхен замечает чужие колебания, поэтому, лукаво улыбнувшись, спрашивает:

— Как их называют?

— Никак, — вперивается в него взглядом Чонгук.

— Странное название.

Чонгук не торопится с ответом, но, видимо, Тэхен даже и не собирается его торопить.

— Подытожим: это печенье «Никак» с шоколадной начинкой, и оно для меня.

Продолжая метать ледяные стрелы взглядом, Чонгук понимает, что сам виноват в том, что оказался в такой ситуации. Ведь изначально знал, что затея плохая. Ужасная, просто идиотская.

— Да, — отвечает он наконец. — Мне пора, — и снова отворачивается.

— Стоять!

Проигнорировав обращение, Чонгук продолжает уверенно идти к выходу.

— Подожди! Подожди, ну! Последний вопрос, клянусь Салазаром, — настойчиво шепчет Тэхен.

Ладно. Чонгук поворачивается, сталкиваясь с уже поднявшимся на ноги Тэхеном — в одной руке у него коробка с печеньем, в другой — перо.

— Что?

— Ты заставил домовых эльфов сделать это?

Дерьмо. 

— Нет.

— Нет?

— Нет. Я пошел.

Поскольку от Тэхена больше не следует ответа, Чонгук в третий раз разворачивается к спасательному выходу, но снова терпит неудачу.

— Съешь их со мной?

— Что?

— Я уже собирался закругляться, — Тэхен указывает пером в сторону заваленного книгами стола, — и сходить перекусить. Еда у меня теперь есть, поэтому предлагаю тебе присоединиться ко мне.

— Зачем?

— Затем, что я спросил?

— Это не причина.

— Отлично. Если хочешь все усложнить, тогда… — Тэхен поднимает коробку, легонько встряхивая. — Если ты не согласишься поесть со мной эти бискотти, на сегодняшнем вечернем собрании старост я случайно проговорюсь о печенье, которое сам Чон Чонгук испек для меня, и как…

— Хорошо, — перебивает его Чон. — Но только если прямо сейчас.

Тэхен лучезарно улыбается, а Чонгук думает, что еще чуть-чуть, и у старшего треснут щеки от такой широкой улыбки.

— Прямо сейчас!

Отложив печенье и перо на стол, Тэхен выуживает палочку из кармана, аккуратно взмахивая ей в воздухе. Вещи моментально складываются друг на друга: книги вниз, свитки пергамента — наверх. После второго взмаха вся конструкция, пролетев над головой Чонгука, скрывается из виду. Коробка с печеньем — единственное, что остается на поверхности стола.

— Готово, — восторженно объявляет Тэхен. — Пойдем!

Долгую секунду Чонгук сканирует его взглядом. Это не входило в его планы. Даже не предполагалось. Тогда как дошло до этого?

— Класс, — вымученно вздыхает он.

Покинув библиотеку, они минуют первый этаж и сворачивают направо. Тэхен распахивает дверь, которую Чонгук никогда не замечал прежде, и делает несколько шагов, останавливаясь перед огромным портретом с востроносой ведьмой, одетую в мантию и остроконечную шляпу. Щуплая женщина ныряет в бассейн и тут же выныривает обратно, из-за чего капли воды летят в разные стороны, но это не останавливает ее — она снова и снова продолжает выделывать водные трюки.

Абсурдное представление совсем не трогает Тэхена, потому что он лишь поднимает гобелен и толкает Чонгука вперед. Тот ныряет под полотно, и Тэхен следует за ним. Там их встречает лестница, по которой Тэхен торопится спуститься вниз. А вот Чонгук понятия не имеет, что вообще происходит. Наверное, надо спросить.

— Куда мы идем?

— За горячим шоколадом.

— Я на это не соглашался.

— Не соглашался. Но у нас, вроде как, и не было соглашения, которое мы подписывали кровью, плевали на руки, чтобы скрепить его, или что-то в этом роде, — после этих слов Тэхен морщит нос с отвращением.

— Нет, у нас было соглашение. Просто заключалось оно в твоих словах о том, что я составлю тебе компанию, чтобы перекусить печеньем. Все.

— И мы перекусим, но с горячим шоколадом. Не снимай мантию.

Чонгуку этот план вообще не по душе, однако за неимением ответа он просто продолжает молчать.

Лестница, как выясняется, ведет в холл. Они спускаются по ступеням, и, оказавшись у серой, уже знакомой двери, Тэхен щекочет грушу, освобождая путь на кухню. Там он просит приготовить им горячий шоколад, и эльфы, пища от радости, бросаются выполнять чужую просьбу.

Когда один из эльфов, заметив Чонгука, с огромным энтузиазмом машет ему, тот всеми силами пытается скрыть румянец, выступивший на щеках. Но, скорее всего, Тэхен все равно замечает, хоть и никак не комментирует. Он вообще какой-то слишком активный: не дожидаясь, когда напитки будут готовы, прощается со снующими туда-сюда маленькими существами и зовет Чонгука следовать за ним.

— Что насчет горячего шоколада?

— Его не сразу приготовят, пошли наверх.

— Куда наверх?

— В Большой зал. Они отправят его туда.

К облегчению Чонгука, в Большом зале никого нет. Когда они проходят к самому дальнему столу Слизерина, любимому месту Чонгука, Тэхен плюхается на скамейку и наконец-то выпускает из рук коробку, опуская ту на стол. Поколебавшись секунду, Чонгук все-таки садится напротив.

Уставившись друг другу в глаза, они сидят в полной тишине, а между ними — ничтожная коробка, из-за которой все и произошло.

— Итак, — Тэхен пододвигает коробку к себе, опуская руку на крышку. — Сейчас я открою ее. И лучше, чтобы это действительно было печенье.

Чонгук не отказывает себе в усмешке.

— Ну да. Не думаю, что сидел бы здесь, будь там не печенье.

Пожав плечами, Тэхен приподнимает крышку и заглядывает внутрь, после встречаясь взглядом с Чонгуком.

— И правда бискотти.

Чонгук не считает нужным как-либо комментировать то, что пытается донести уже минут как двадцать.

— Ты скажешь мне, как оно называется, или нет? — спрашивает Тэхен, ныряя рукой в коробку и вытаскивая маленький шарик из бисквита, две половинки которого скреплены вуалью шоколада. Это «Дамские поцелуи», но, если Чонгук в этом что-то и смыслит, Тэхен никогда этого не узнает. Потому что Чон явно не думал о каком-либо подтексте в названии, когда выбирал именно это печенье.

— Нет.

— Я ведь могу сходить и спросить у эльфов.

— Дело твое.

— Они скажут мне, ты и сам понимаешь.

— Нет, не скажут.

— Скажут.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Нет.

Чонгук показушно фыркает: Тэхен ведет себя как пятилетний ребенок.

— Удивительно, что тебя выбрали старостой.

Ответить Тэхен не успевает. На столе появляются две дымящиеся кружки, чайные ложки и пиала со взбитыми сливками. Запах невероятный.

— Как они узнали?

— Где мы сидим?

Чонгук кивает. Да.

— Это часть их работы в Хогвартсе, — объясняет Тэхен. — Они постепенно знакомятся со всеми учениками и спустя некоторое время уже знают их любимые блюда, десерты, напитки и даже места за столом. Мне всегда казалось это невероятным, — он тянется к одной из кружек, пододвигая ближе, берет сливки и выливает огромную порцию в напиток. В другой руке он все еще держит маленький бискотти.

Чонгук проделывает то же самое. Темная густая жидкость слишком горячая, и, возможно, из-за этого придется терпеть Тэхена и его болтовню дольше нужного.

— Ну, — произносит между тем Ким, — это твой последний шанс признаться и сказать мне, добавил ли ты сюда яд, потому что я собираюсь съесть эту малышку, — он подносит небольшой кусочек к самым губам, не спуская глаз с Чонгука.

— Просто заткнись уже и ешь.

И Тэхен делает, как велено. Высовывает кончик языка и опускает бисквит в рот. Чонгук успевает только заметить, как сражает его вкусовые рецепторы, потому что глаза Тэхена резко распахиваются. Ага-а, мистер Безупречность, съел?

Как бы ни старался, Чонгук не может сдержать самодовольной улыбки.

— Проклятый Салазар, это действительно вкусно! — вскрикивает Тэхен, и несколько крошек бисквита слетают с его губ, но Чонгук никак не комментирует ситуацию.

— Ты тоже должен съесть один! — возбужденно восклицает Ким, не переставая жевать, и подталкивает коробку к Чонгуку. — Где ты научился так печь? — интересуется он все еще слегка приподнятым тоном и тянется за вторым шариком.

Вопрос застает Чонгука врасплох, поэтому он делает вид, что не расслышал, и ничего не отвечает. Но, похоже, на этот раз Тэхен не намерен остаться без ответа, потому не сводит с него глаз, и, прикончив печенье, поясняет:

— Не смотри на меня так. Я знаю, что это ты их приготовил.

— Нет.

— Лгать старосте является основанием для того, чтобы лишить тебя баллов.

— Да как хочешь, но ты снимешь баллы у своего факультета.

— Скажу, что ты не оставил мне выбора.

— Как будто мне есть дело до этого.

— Не будь таким жестоким!

Чонгук не отвечает, из-за чего Тэхен на секунду теряется, а затем меняет тактику.

— Пожалуйста, признайся, — тянет он сладким голосом, ничего не получая в ответ. — Сегодня за ужином я заставлю Чимина споткнуться в Большом зале.

Чонгук не выдерживает и смеется, но все равно молчит.

— Я заставлю его упасть.

— Хреновый из тебя друг, — усмехается Чонгук куда громче.

— Послушай, — снова принимается за свое Тэхен, тыча пальцем в Чона, — не только Чимин пострадает от унижения и, возможно, легкой травмы, но и я, потому что Юнги наверняка закопает меня после. Так что ты получишь два в одном: и меня, и Чимина. Униженных и оскорбленных.

Чонгук уже вовсю смеется: изображение Чимина, распластанного на каменном полу Большого зала, великолепно. Однако он ограничивается только тем, что подносит кружку с шоколадом ко рту и делает глоток.

— Ну пожалуйста.

— Зачем?

— Затем, — дуется Тэхен. Он дуется.

Милашка.

Нет, не милашка. Чонгук хмурит брови.

— Отцепись.

— Нет, — несколько секунд молчания, после которых Тэхен подпрыгивает на своем месте и приподнимает в воздух руки, а вместе с ними и чайную ложку. — Я понял! — вскрикивает он с энтузиазмом, от чего у Чонгука чуть сердце в пятки не уходит. — Понял! — повторяет, размахивая ложкой. — Если ты не сознаешься, я никогда не отцеплюсь от тебя. Никогда. Буду следовать за тобой повсюду. Мы не только будем учиться на одном факультете, но еще я сяду рядом с тобой за одним столом в Большом зале, буду ждать тебя после занятий и буду много говорить. Я буду говорить, и говорить, и говорить, и говорить…

— Ладно, — обрывает его речь Чонгук, — я их приготовил, — он смотрит на темный шоколад, помешивая напиток время от времени. Сливки уже полностью растворились. Неловкость вкупе со смущением захлестывают изнутри, и приходится бороться с проступающим румянцем.

— Так вот почему эльфы не сказали бы названия! — победно заключает Тэхен. — Потому что они их не пекли.

Чонгук делает громкий глоток из кружки, изо всех сил стараясь не обращать внимания на старосту.

— Не могу поверить, что ты признался, — продолжает Тэхен. Его голос наконец-то возвращается к нормальной громкости. Однако в нем нет возбуждения или самодовольства, он звучит немного шокировано, что заставляет Чонгука поднять глаза. Тэхен все еще сжимает ложку словно палочку, но хотя бы на месте сидит ровно.

— Не могу поверить, что ты настолько надоедливый, — не слишком разборчиво мямлит Чонгук, надеясь, что Тэхен не спросит, почему. Иначе это вызовет новую волну неловкости. А если быть до конца честным, Чонгук и сам не знает, почему. Просто не отблагодарить Тэхена казалось чем-то неправильным, ведь его поступок был таким добрым. Так что в случае Чонгука, бездействовать было глупо и неудобно.

К счастью, Тэхену нет никакого дела, чего там бормочет младший себе под нос, или, может быть, он не хочет слишком давить.

— Где ты научился печь итальянское печенье? — все-таки интересуется Тэхен с ноткой недоверия в голосе.

— Какое-то время жил в Италии, — отвечает Чонгук, делая еще один глоток.

— Можно узнать, почему? — Тэхен, отложив чайную ложку на столе, сжимает свою кружку обеими руками. Теперь он выглядит более серьезным, но в то же время мягким.

— Зачем интересуешься?

Тэхен едва жмет плечами.

— Любопытно, — небольшая пауза, — но не настолько любопытно, чтобы доставлять тебе дискомфорт. Ты не обязан отвечать. Можем вернуться к молчанию.

Однако сейчас Чонгук хочет ответить. В голосе Тэхена чувствуется неподдельный интерес и непринужденность, и сам он выглядит так, будто действительно хочет знать, но на деле готов сидеть молча, если Чонгук пожелает.

Чон ловит каждое движение Тэхена, который достает еще одно печенье, отправляя сладость в рот.

— Когда мне было десять, мои родители переехали туда по работе. Я жил там два года. Они наняли ведьму в качестве повара, и она научила меня готовить.

— Так вот почему ты сейчас здесь? В Хогвартсе?

— Да.

— Чем они занимаются?

— Моя мать — одна из верховных представителей Южной Кореи по поддержанию международных отношений с Иностранными Министерствами Магии, — Чонгук закатывает глаза. — Как пафосно, да?

Тэхен кивает.

— Теперь ее перевели в Британию. Полагаю, полное название звучит как «Верховный представитель Министерства магии Южной Кореи по поддержанию взаимоотношений с британским магическим миром», — Чонгук фыркает.

— Вау.

— Ага.

— Твой отец тоже здесь? — спрашивает Тэхен.

— Да. Он заместитель Верховного представителя бла-бла-бла… Они познакомились, когда работали в иностранном отделе. Хотели получить одну и ту же должность. Оба в итоге получили ее, но больше всего они хотели быть вместе, поэтому пришлось искать выход из ситуации… В одной стране один представитель, в другой — другая. И я безумно рад, что именно мне на голову свалилось такое счастье, — это самая длинная речь, которую Чонгук говорил кому–либо здесь. Это в принципе самый длинный ответ, который он произносил за все время пребывания в школе. Серьезно.

Вгрызаясь передними зубами в печенье, Тэхен не отводит взгляда с лица парня. Чонгуку невдомек, о чем тот думает.

— Ты ненавидишь данный факт, — наконец произносит Тэхен.

Чонгук вздыхает:

— Да.

— Ты бы предпочел жить в Корее?

— Нет. Я бы предпочел просто находиться в одном месте и не мотаться туда-сюда.

— Тебе нравилась школа, в которой ты учился раньше? В Италии?

— Не было никакой школы. Мне нанимали частных волшебников и ведьм, чтобы те меня обучали, — усмехается Чонгук. — Я не знал языка, поэтому не мог ходить в школу.

— Но ты говоришь по-английски. Без акцента.

— Выучил, когда мне было три года, — и подумав, Чонгук добавляет: — Меня заставили.

Он говорит все это таким тоном, по которому становится очевидно, что ни один трехлетний ребенок не станет добровольно учить английский.

— А здесь надолго останешься?

Боже. Да если бы я знал.

— Только родители знают, — пожимает плечами Чонгук.

— Ты не знаешь, как долго пробудешь здесь? — удивляется Тэхен.

— Не я решаю это, — отвечает Чонгук. — Италия должна была быть последней. Но потом мы вернулись в Корею на два года. Я пошел в школу там. А после родителям предложили поехать в Великобританию, как–то так, — сказав это, он вдруг имитирует голос своего отца: — «Это предложение, от которого мы не можем отказаться», «Это наш долг» и подобного рода дерьмо, так что… именно поэтому я тут.

— Но разве они не могут знать, сколько это продлится по времени?

— Не знаю. Да и плевать.

Они замолкают на несколько секунд, за которые Чонгук успевает отпить добрую половину горячего шоколада.

— Тебе больше нравилось учиться дома или в школе? — продолжает допрос Тэхен.

— Разве я уже не ответил на достаточное количество вопросов? — парирует Чонгук, хотя не так ядовито, как до этого. Внутри у него какое-то странное чувство — он давно так много не говорил. Но даже то, с каким любопытством Тэхен задает вопросы и непрерывно слушает, не вызывает негативных эмоций. Нисколько. Атмосфера вокруг кажется спокойной и безопасной, на что даже всезнающий Чон не может найти объяснений.

— Извини, — Тэхен закусывает нижнюю губу. — Ничего не могу поделать со своим любопытством. Но так и быть, остановлюсь на этом, — он подносит кружку ко рту.

— У меня нет особых предпочтений, — тянет Чонгук все-таки. — Но, по крайней мере, в этой школе я играю в квиддич, так что… — он пожимает плечами.

— Ты играешь в квиддич?

— А разве это не все делают?

Тэхен цокает:

— Наверное. Я играю, но не очень. Так что даже не знаю, можно ли сказать, что играю.

Самодовольная улыбка разукрашивает лицо Чонгука. Что ж, мистер Безупречность не во всем уж и безупречен.

— Почему ты улыбаешься? Ничего смешного! Знаешь, зато я хорош в других вещах.

Чонгук не удерживается от ехидной реплики:

— Да ну?! Хорош в других вещах?! — и приправляет все это дразнящей ухмылкой, за что уже через секунду получает в лицо сливочным кремом.

Что за херня? Он поднимает руки к лицу, чтобы протереть глаза, но, едва коснувшись век, липкой сладости как ни бывало. Единственный признак того, что на его лице был сладкий крем, — маленькие капли на кончиках пальцев. Он медленно поднимает глаза на Кима.

— Твое лицо, — звонко смеется тот. — Ух ты.

— Как ты это сделал? — облизывает пальцы Чонгук.

Наклонившись вперед, Тэхен делится:

— Ты обнаглел слегка. И я подумал, почему бы тебе наглядно не продемонстрировать одну из множества вещей, в которых я хорош.

Чонгук внимательно разглядывает его. Это было круто — то, насколько быстро Тэхену удалось пульнуть ему в лицо крем, а затем все очистить. Поразительно. По крайней мере, сейчас одна из причин, по которой его выбрали старостой, очевидна. Он хорош в магии.

Но, похоже, Тэхен ни разу не замечает чужого восхищения: откинувшись назад, он выпивает последние капли шоколада. То же самое делает и Чонгук.

— Итак, — начинает Тэхен, когда в кружке не остается ничего. — Ты хочешь играть в квиддич.

Держа чайную ложку во рту, Чонгук неуверенно кивает.

— Прискорбно сообщать тебе, но Чимин тоже играет в квиддич.

Бля.

— Он тоже хорош. Он один из охотников Слизерина, — добавляет Тэхен.

Чонгук молча буравит его взглядом. Ему все равно, в чем там хорош Чимин. Он не капитан, потому что Чонгук успел узнать, поэтому Пак мог хоть по деревьям уметь лазать, это для него неважно.

— За кого предпочитаешь играть? — спрашивает Тэхен.

— Думаю, я ответил на более, чем достаточное количество вопросов, — Чонгук устал.

Тэхен тут же роняет:

— Хорошо, — и снова наклоняется вперед, хватая коробку с остатками печенья. — Я могу забрать это?

Чонгук кивает. Печенье предназначалось Тэхену, и сейчас ему вообще плевать на какой-то там бисквит. Его мысли сосредоточены на самом волшебнике, потому что за то время, которое они потратили на разговоры, он понимает еще одну вещь: если сидеть слишком близко к Тэхену, трудно игнорировать то, насколько Ким привлекателен. И это не искусственная, тщательно подобранная красота, это не та идеальная красота, которую можно найти на обложке журнала «Магический Еженедельник» или «Ведьминское Здоровье». Нет. Это совершенно реальная, естественная красота. Это в нем самом, в его чертах. Это красота в его глубоких темно-карих глазах, в мягкой форме век, в родинке на кончике носа, в изгибе верхней губы. В том, как его волосы беспорядочно падают на брови и глаза. В цвете его кожи. И по какой-то неведомой причине его перекрашенные в светло-русый волосы идеально сочетаются с остальной частью тела. Он горячий, и это видно даже с места, где сидит Чонгук, но при этом буквально каждая часть в нем источает изящную нежность.

Оказывается, сам того не зная, Тэхен хорош еще и в том, чтобы просто сидеть напротив и перехватывать чье-то дыхание. И почему-то это вызывает в Чонгуке еще больше любопытства. По неведомой причине он хочет узнать Тэхена. У него тоже появляются вопросы, которые хочется задать. Но если он это сделает, то Тэхен может подумать, что Чонгук хочет стать ему как минимум приятелем, а то и другом, а он определенно этого не хочет. Нет-нет. Он хочет получить ответы на свои вопросы, а затем уйти из Большого зала, оставив Ким Тэхена позади. Желательно навсегда.

Кого, черт возьми, волнует, если я его спрошу? Я сразу вернусь обратно к игнору.

Тэхен закрывает крышку на коробке, когда Чонгук все-таки подает голос:

— Могу я теперь задать вопрос?

— Конечно, — без колебаний отвечает Тэхен, весь такой собранный и серьезный.

— Почему ты всегда учишься в этом углу библиотеки?

На долю секунды Тэхен мрачнеет. Тень то ли обиды, то ли разочарования пробегается по его лицу, но Чонгук ведь не знает причины, и даже не уверен, не показалось ли ему, потому что это выражение быстро исчезает, сменяясь улыбкой.

— Ты так пытаешься сместить меня с него? — спрашивает тот. — Но тебе следует знать, что это не сработает, я занимался там шесть лет, поэтому первый занял то место. И у меня для тебя плохие новости, Намджун обычно тоже учится со мной, он просто был занят учебными делами на этой неделе.

Чонгук хоть и терпеть не может делить личное пространство с кем-то еще, но он готов пока задвинуть свое недовольство, потому что Тэхен так и не ответил на вопрос.

— Я спросил тебя, почему, а не накинулся с указами свалить отсюда.

Опершись локтями на стол, Тэхен всматривается в его лицо и только потом произносит:

— Чем оно тебе нравится?

— Я задаю вопросы.

— Поосторожнее на разворотах, я спрашиваю потому, что, вероятно, причина та же, — цокает он. — Оно скрыто от посторонних, здесь тихо, и никто не беспокоит. По этой же причине Намджуну тоже нравится здесь.

— Кто такой Намджун?

— Староста школы.

— Я не знаю, как выглядит староста школы.

— Разве МакГонагалл не говорила?

— Она сказала мне, что есть староста по имени Намджун, но она не показала мне фото, — цыкает Чонгук.

— Он самый высокий в Когтевране. Тот, который выглядит умным.

— Не тот, который самый миловидный?

Комментарий смешит Тэхена.

— Это Джин, — отмечает он. — Его мы тоже иногда называем Старостой школы.

— Значит, Намджун зависает тут с тобой.

— Да. Раньше за этим столом были только мы с ним, а потом пришел ты и занял наше место.

— Я не уйду отсюда, — заявляет Чонгук.

— Я не просил тебя об этом.

— Я тебя тоже.

— Хорошо, — Тэхен упирается подбородком о коробку и смотрит на Чонгука. — Тогда можешь просто вернуться к игнорированию меня.

— Идеально.

Они замолкают, но через мгновение Тэхен не выдерживает:

— Так это все, что ты хотел спросить у меня?

Нет. У Чонгука еще много вопросов. Для начала хотелось бы узнать, почему Тэхен искал его, почему был так добр к нему. Или как он может дружить с Чимином, который выглядит таким высокомерным и громким, что у Чонгука рука чешется, чтобы схватить палочку и стереть с его лица самодовольную улыбку. Или как он добился того, чтобы его волосы всегда оставались такого равномерного светло-русого цвета, потому что они выглядят круто и никогда не желтеют, а Чонгук никогда не слышал о таком сильном заклинании. Или насколько он хорош в магии.

Чонгуку сейчас много чего хочется узнать. Но он не видит в этом смысла, и интерес к Тэхену не входит в его планы, поэтому он обрубает на корню подступающее природное любопытство.

— Да, — отвечает Чонгук, опуская чайную ложку в кружку, которую передвигает к центру стола. Оставлять после себя грязную посуду немного неудобно, но другого выбора нет, поэтому он молча встает.

— Что ж, увидимся за моим учебным столом? — мягко улыбается Тэхен. Он все еще опирается подбородком о коробку, наблюдая из-под пушистых ресниц. Чонгук кивает.

— Спасибо за печенье.

Чон бормочет «Всегда пожалуйста» и уходит.

— До свидания, Чонгук, — доносится за спиной.

Чонгук хочет обернуться. Но не делает этого.