18 апреля, 2021

Приветствую вас, мои дорогие!

Новая неделя, новый сенсационный материал о Чонгуке с Тэхеном.

Мне тут вновь нашептали, что прошлая история понравилась вам настолько, что журнал нанял еще одного стажера — уже третьего на секундочку. Но, видимо, дорогие мои, пока я был занят съемками в фильме «Человек, который говорит с гиппогрифами» (премьера осенью!), совы «Магического Еженедельника» сбились с привычного маршрута и улетели за океан. Божечки, некоторые из вас, наверное, еще сидят в непонятках и томятся в ожидании своего номера. Хочу, чтобы вы знали, я вас абсолютно понимаю. Все мы хотим узнать о двух наших звездных загадках как можно больше! И узнаем! Узнаем обязательно.

На той неделе я рассказал вам об их первой встрече, о том, как Чону не понравилась еда в Хогвартсе, и об их недолгих посиделках в библиотеке. Честно говоря, в то время они были такими зубрилами. Можете себе представить, что одиннадцатикратный обладатель кубка по квиддичу был круглым отличником? Звучит как небылица, но, вопреки всему, это самая настоящая правда, дорогие мои, как и то, что я собираюсь рассказать дальше.

В отличие от того, что было опубликовано в нескольких позорных изданиях на этой неделе. Нет, ЦБКЧ не состоится ни на Гавайях, ни на Арубе. Когда придет время, я расскажу, где именно все пройдет, но только самым терпеливым. А пока продолжу рассказ о прошлом Чонгука и Тэхена. Сегодня я поделюсь тем, как Чон стал ловцом. Скажу по секрету, что это моя любимая история из Хогвартса, где я почти не фигурирую.

Буду честен, меня до сих пор удивляет, что данная история мало кому известна, и что ее никто не рассказывал ранее. В Хогвартсе был настоящий скандал в 2012 году. Серьезно, мы, эксперты по Вигу (и по совместительству лучшие мужчины), всегда были озадачены отсутствием статей об их годах в Школе Волшебства и Чародейства. Эти двое хоть и не обжимались по углам (все-таки, Ким Тэхен был старостой), но и не скрывались (вообще-то, реально ни разу не скрывались, однако об этом позже). Десятки учеников, которые видели их вместе и знали, что Тэхен с Чонгуком «парочка голубков» (как сказали бы сейчас мои коллеги, пишущие сплетни), могут подтвердить, что Тэ присутствовал на каждом матче Чонгука по квиддичу, даже после выпуска. Так почему же никто ничего не сказал, когда все издания направо и налево писали о загадочном Чоне? Расследовали его жизнь и прошлое? Почему никто и ухом не повел, когда ведьмы и колдуны пускали слюни на обложки журналов с Чоном, утверждая, что… близко знакомы с ним? Почему все верили в то дерьмо, которое писали в газетах, что Чон «истинный казанова и меняет партнеров, как перчатки»? Это слова из «Придиры» за июнь 2017, не мои. Как получилось, что, когда Тэхен с Чонгуком заявили о себе благодаря тому самому случаю (да-да, именно тому, о котором вы подумали, и к которому мы обязательно вернемся, не волнуйтесь, мои дорогие), все сделали вид, что до ужаса удивлены? Хоть убейте, но не понимаю. Иногда мои коллеги-маги и волшебники действительно озадачивают меня.

С другой стороны, тем лучше для нас с вами, дорогие мои. Серьезно. Потому что сейчас я могу поделиться этим забавным воспоминанием, и оно будет достоверным. Причем дважды.

Да-да, вам не показалось. На этой неделе у меня специальный гость, и он мне даст эксклюзивное интервью, в котором мы с ним обсудим Тэхена с Чонгуком.

Кто этот гость, спросите вы?

Мин Чимин, конечно же. Мин Чимин, генеральный директор «Империи метел» и законный супруг Мин Юнги.

Некоторые из вас могут знать, что Мин Чимин являлся одним из охотников Слизерина и в 2012 году сидел на отборочных, после которых они с Чоном были игроками в одной команде в течение двух лет. Чимин — идеальный гость, чтобы поведать эту историю, мои дорогие. Более того, он также является тем, кого мы, эксперты по Вигу, называем «главным инициатором». Видите ли, когда Чон был пятнадцатилетним подростком, не желающим иметь с нами ничего общего, Чимин все-таки смог уговорить его присоединиться к нам за ужином, что положило начало долгой дружбе, которой многие завидуют. И до сих пор он никому не рассказывал (хотя подозреваю, что Мин Юнги все же знает) о том, как ему удалось совершить этот маленький (читайте: огромный) подвиг. Сегодня он раскроет все карты перед нами, мои дорогие. А в качестве дополнительной плюшки Чимин согласился на фотосессию, так что у вас будут не только драгоценные истории о Тэхене с Чонгуком, но и фотографии Мин Чимина, генерального директора, который вполне себе сойдет за секс-символ. И ни для кого не секрет, что многие сходят по нему с ума.

Что ж, вы уже заварили себе чашечку ароматного чая?

Точно?

Отлично. Это именно то, что вам нужно во время прочтения нашего эксклюзива.

***

Прямо сейчас я нахожусь в доме ячейки общества Мин, сижу за их дорогущей барной стойкой из белого мрамора и собираюсь взять интервью у Чимина для нового выпуска. Уже поздний вечер, и мы потягиваем довольно популярный напиток среди маглов под названием «Мартини». Кроме нас с Чимином здесь еще и Холли, их щенок. Но после нашей беседы к нам присоединятся остальные (включая Тэхена с Чонгуком) для совместного ужина. Необходимо будет обсудить кое-какие детали ЦБКЧ.

Чимин успел надеть мой подарок, и теперь светит передо мной счастливой улыбкой, поскольку я уже отвесил ему комплимент.

— Очень мило с твоей стороны, Джин. Я влюблен в этот свитер.

Смотрю ему в глаза, ведь мы оба знаем, что выбор был очевиден — либо свитер от Шанель, либо мой язык.

— Хорошо, Чимин-и, готов начать?

— Еще бы! Мне не терпится поделиться со всеми.

— Как тебе прошлая статья?

— Очень даже. Сразу столько воспоминаний всплыло. Мы здоровски проводили время в Хогвартсе, не так ли?

Соглашаюсь, потому что все именно так и было.

— Что ж, начнем.

Сделав небольшой глоток из бокала, Чимин кивает и принимается гладить по спине Холли, свернувшуюся калачиком на табурете рядом.

— Но прежде, чем мы перейдем к моей любимой части, будь добр, расскажи мне и нашим любимым читателям, как тебе удалось уговорить Чонгука поужинать с нами в тот вечер?

Чимин смеется.

— Правильно ли я понял, что могу называть всех по именам?

— Верно. Для «Магического Еженедельника» важна достоверная информация.

— Тогда была ночь униженного Эстли (то есть, моя любимая история, к которой мы тоже еще вернемся), и Чонгук официально вошел в состав команды. А я верю, что сплочение команды играет огромную роль в соревнованиях.

— Естественно.

— В тот вечер мы снова собрались вместе поужинать за столом Слизерина, и я подумал, почему этот упертый мальчишка сидит один и читает какую-то книгу после того, что вытворил на поле. Это варварство.

— В точку.

— И я пошел к нему.

Вопреки желанию Тэхена.

— Его было сложно уговорить. Сначала мы как обычно сцепились языками, угрожали друг другу заклинаниями. Но потом я вдруг подумал, что паренек далеко не глуп, особенно после случившегося. У меня было ощущение, что он, по крайней мере, недолюбливает Эстли так же, как и я, поэтому я решил использовать это в своих интересах. Помнишь, что у Эстли был некий… интерес к Тэхену?

— Конечно. Он вроде пытался подкатить к нему? Один раз пригласил даже в Хогсмид?

— Два, вообще-то. Еще когда мы были на пятом курсе. Вот так вот. Ну, в общем, после небольшой перебранки я спросил у Чонгука, не хочет ли он позлить Эстли еще больше.

— И он согласился.

Чимин, услышав мою реплику, снова смеется.

— Почти. Если говорить дословно, то он бросил следующие слова: «Блять (специально не буду перефразировать в целях обеспечения высокого уровня журналистской честности), давай уже ближе к делу?», но я посчитал это за «да».

— Ну а как иначе?

— Так что я сказал, что, учитывая события второй половины дня, если он сядет с нами и Тэхеном, с которым они уже проводили вместе время, то Эстли может еще сильнее взбеситься.

А вы, дорогие мои, тоже считаете, что стоило использовать такой предлог?! Потому что мне дико смешно с него.

— И это сработало.

— Но перед этим он сначала нахмурил свои брови, а стоило мне напомнить, что я не отстану от него, он сдался.

— Хочешь сказать, что уже в тот момент догадывался о его чувствах к Тэхену?

— Нет [Чимин широко улыбается], но оглядываясь назад сейчас, понимаю, что, если даже это действительно было так, то оно сыграло мне на руку. Всем нам точнее, не так ли?

Полностью согласен.

— Так что теперь ты и все остальные знаете оригинальную версию произошедшего. Чонгук вряд ли обрадуется, что я раскрыл все.

— Да, вряд ли он погладит нас по головке. Но он должен был подумать об этом прежде, чем давать мне свое разрешение на написание статей, верно?

Чимин солидарен со мной, и тогда я интересуюсь, как, по его мнению, отреагирует Тэхен, узнав то, каким именно образом Чонгук оказался с нами.

— Он разыграет сцену, в которой будет якобы злиться на меня за то, что я «манипулятор» [Чимин делает кавычки в воздухе], но уж я знаю, что он безумно благодарен мне за это.

— А ты никогда не думал, что если бы не ты, то не было бы никаких Тэхена с Чонгуком?

— О, нет, Тэхен с Чонгуком были бы в любом из существующих сценариев. Однако благодаря мне это произошло чуточку быстрее.

Вынужден с ним согласиться.

Чимин смешивает мне еще одну порцию мартини и дает косточку Холли. Какая же, все-таки, безумно милая собака. 

Затем мы перемещаемся в гостиную. Здесь у них аккуратные белоснежные диваны и большие окна, открывающие вид на небольшой сад. Это моя любимая комната в доме Минов.

— Что ж, давай поговорим о команде Слизерина и отборочных в 2012 году…

***

Чонгук бездумно смотрит на сложенный вдвое лист, затем кидает мимолетный взгляд на сову, сидящую на кувшине с тыквенным соком, и снова возвращается к письму.

19 сентября 2012 г.

Дорогой Чонгук, на нас свалилось большое количество работы в Министерстве. Слишком много чего предстоит сделать для магического сотрудничества. Появилось несколько интересных возможностей для укрепления международных отношений Кореи с Великобританией с целью углубления экономического и культурного обмена. Также нам необходимо обсудить кое-какие моменты в Международном регламенте 1786/091 по изготовлению и продаже волшебных палочек. Твой отец считает, что нам удастся внести некоторые правки в статью 768, чтобы упростить обмен древесиной между странами…

Это самая скучная часть из написанного, поэтому Чонгук переходит к наиболее ошеломляющей, которую успел прочитать уже четыре раза.

Мы с твоим отцом надеемся, что ты хоть как-то проявляешь себя в Хогвартсе. Было приятно получить подтверждения о том, что в этой школе действительно отменное качество преподавания. У некоторых чиновников Министерства Иностранных дел Великобритании тоже учатся дети в Хогвартсе, и они, чиновники, кажется, высокого мнения о многих профессорах. Мы немного расстроились, узнав, что тебя определили на Слизерин. Особенно я беспокоилась, что недавно случившаяся история на этом факультете может подпортить нашу репутацию…

Что? Из-за массового расового убийства? Нихера подобного.

… Однако, похоже на то, что общество прилагает все усилия, чтобы смириться и преодолеть этот неприятный эпизод… 

«Неприятный эпизод», — Чонгук усмехается, перечитывая подобранный набор слов.

… да и на Слизерине учатся сыновья нескольких очень уважаемых семей. Насколько я понимаю, Пласкитт Эдвин — твой однокурсник и сосед по комнате. Уверена, ты уже знаешь, что его мать — заместитель Главы Отдела магических происшествий и катастроф. Также было неожиданно, но очень приятно узнать, что шестикурсник Пак Чимин находится с тобой на одном факультете. Он сын Пак Чжэхена, владельца «Империи метел». Будем рады, если ты познакомишься и подружишься с ним…

Только через мой труп. Это объясняет, почему Чимин вел себя как типичный высокомерный наследничек с правом на власть. Как преемник «Империи метел», он в буквальном смысле является коронованным принцем. Ему предстоит взвалить на свои плечи всю сеть. Любимая метла Чонгука и та сделана в «Империи». Теперь он никогда не сможет относиться к ней как прежде, зная, что, купив ее, косвенно сделал Чимина богаче.

Однако больше всего нас приятно удивил факт того, что и Ким Тэхен учится на Слизерине. Мы слышали, что он невероятно талантливый волшебник, а его семья очень гордится успехами, которых мальчик добивается в учебе. Конечно, с дедушкой, как у него, этого и стоило ожидать. А еще его отец был в более сильной группе в школе в Сеуле, поэтому у меня не было возможности познакомиться с ним в то время, но он был известен своими мозгами. Я и не знала, что он переехал в Британию, а его сын всего лишь на год старше тебя. Об этом нам сообщил его старший брат, дядя Тэхена, который, как ты знаешь, прекрасно справляется со своими обязанностями, будучи главой Отдела магического правопорядка в Южной Корее. Также мы узнали, что отец Тэхена сейчас занимает должность главы Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. У нас еще не было подходящего момента, чтобы встретиться с родителями Тэхена, что очень прискорбно, поэтому будем признательны тебе, если ты лично от нашей семьи передашь Тэхену наилучшие пожелания как самому мальчику, так и его близким, разумеется. И хотя его дедушка уже отошел от дел Министерства, очень важно выразить наше почтение в честь проделанной им работы и службы. Надеюсь, вы уже познакомились с Тэхеном. С такими людьми необходимо поддерживать связь, Чонгук. Настолько значимые знакомства с…

Вот это поворот! Прочитанный абзац особенно поражает. Чонгук прекрасно знает, кто возглавляет Отдел магического правопорядка в Южной Корее. Здесь даже без вопросов. Департамент тесно сотрудничает с Международным Отделом, так что он миллион раз слышал от родителей имя главы Департамента. Именно поэтому он в курсе, что Ким Джуен, оказавшийся дядей Тэхена, является первым сыном Ким Тэу, недавно ушедшего в отставку с должности главы южнокорейского Министерства. Получается, Тэхен — внук южнокорейского президента. Охренеть. Неудивительно, что мать Чонгука выкроила время настрочить письмецо. Для его родителей Тэхен член чуть ли не королевской семьи.

Чонгук переводит глаза на сову своей матери и поддевает палочкой ломтик ветчины, предлагая птице, которая тут же принимает угощение с довольным звуком.

— Это все, что у меня для тебя есть, Кен. А вот на это я не буду отвечать, –поднимает он письмо. — Можешь лететь обратно.

Кен моргает и, широко расправив коричневые крылья, взлетает над столом, уже через секунду скрываясь за дверью.

Чонгук снова всматривается в письмо, мыслями возвращаясь к Тэхену. Они толком не разговаривали с тех пор, как он принес ему печенье. Хотя в библиотеке занимаются за одним столом исправно. Тэхен здоровался, а Чонгук просто кивал в ответ, и на этом общение заканчивалось.

Как и предупреждал Ким, двумя днями ранее появился Намджун, который совсем не удивился, увидев Чонгука. Парень просто сел рядом с Тэхеном и поприветствовал их обоих, на что Чонгук поднял глаза и… все.

Деревянный стол был достаточно большим, чтобы они втроем смогли расположиться за ним, при этом Чонгук все еще старался держаться как можно дальше от парочки друзей. Он не за беседами сюда приходит. Библиотека — место для учебы, и хорошо, что его компаньоны понимали это, поэтому, за исключением нескольких тихих диалогов, которыми обменивались Тэхен с Намджуном, занятия проходили в тишине. По крайней мере, Чонгука все устраивало.

Мда, родители пришли бы в ужас, узнав, что он ежедневно дышит одним воздухом с Тэхеном, но при этом делает все возможное, чтобы не замечать его присутствия. Они бы с ума сошли, узнав, что Чонгук испек Тэхену печенье в знак благодарности вместо того, чтобы купить дорогой и заискивающий подарок. Только от этой мысли хочется смеяться.

Большую часть лекций Чонгук думает о письме матери — слишком уж переполняют эмоции, не давая сосредоточиться на материале. Он раздражается от упоминаний Эдвина, Чимина и Тэхена, удивляется, что родители думают, будто он хочет выстроить с кем-то выгодную дружбу, а потом ехидно усмехается, когда представляет их озадаченные лица, скажи он, что Тэхен думал, словно Чонгук хотел отравить его.

Во второй половине дня, когда он заворачивает в библиотеку, Тэхен с Намджуном уже там. Чонгук ловко минует огромный книжный стеллаж, ограждающий большой стол от лишних глаз, и шумно останавливается у своего места, привлекая внимание двух друзей, которые, как по сценарию, приветствуют его в один голос, а Тэхен еще берет и добивает сверху ласковой улыбкой.

И, как назло, сегодня Чонгук не может просто взять и проигнорировать их. Он решительно проходит вперед и садится точно напротив Тэхена, отмечая про себя, как вытянулись лица старост. Не обращая внимания на Намджуна, Чонгук скидывает книги и вынимает из «Стандартной книги заклинаний за пятый курс» письмо от родителей.

— В общем, — произносит он, разворачивая пергамент, — сегодня я получил это, — и протягивает письмо Тэхену, который сначала недоуменно смотрит на исписанную бумагу, а затем и на самого пятикурсника.

— И тебе привет, Чонгук.

Выгнув бровь, Чон отбрасывает письмо на учебник, который Тэхен до этого читал — сейчас не до любезностей.

— У меня все прекрасно, спасибо! У Намджуна тоже, если вдруг тебе интересно, — продолжает Тэхен, игнорируя активно подсовываемый под нос предмет. И улыбка теперь уже не ласковая, как в начале, а больше издевательская. Намджун предпочитает отмалчиваться и спокойно наблюдать за тем, что пойдет дальше.

— Я не спрашивал.

— А следовало бы. Обычная вежливость, слышал о таком? Она важна, если тебе что-то от кого-то нужно, Чонгук, — Тэхен слегка кивает подбородком на письмо.

— Знаю. Но это не значит, что мне не плевать, Тэхен, — хмыкает Чонгук. — Тем более, мне ничего от тебя не нужно. Просто хочу показать одну вещь. Это не одно и то же.

После услышанного ухмылка Тэхена становится еще шире.

— А если мне плевать на то, что ты хочешь показать мне какую-то там вещь?

Ну ладно.

— Ладно, — Чонгук впивается в него глазами, но спустя пару мгновений все-таки поворачивается к Намджуну. — Привет, Намджун. Не скажу, что готов станцевать потому, что у тебя все хорошо, поскольку мне действительно нет дела до этого, но, полагаю, это круто, что у старосты школы все в порядке.

Намджун улыбается ему, из-за чего на его щеке образуется наимилейшая ямочка. Похоже, он ни капли не задет.

Чонгук обратно переключается на Тэхена и тихо вздыхает.

— Привет, Тэхен. Приятно слышать, что у тебя тоже все в норме.

— Я бы предпочел, чтобы ты произнес все то же самое, но повежливее, — отзывается Ким.

Чонгук прожигает его взглядом, не изменяя себе и хмурясь, пока Тэхен смотрит в ответ. Отличие лишь в том, что выражение лица у него спокойное и как будто бы ожидающее чего-то. Выглядит так, словно он готов прождать целую вечность, чем неимоверно раздражает.

Стоит ли показывать письмо? Конечно да.

Потому что Чонгук хочет знать наверняка, был ли случайностью их поход на кухню к домашним эльфам с последующей благодарностью в виде печенья, или же Ким специально это подстроил только потому, что захотел «ассоциироваться» с ним. Он хочет быть уверен в том, что все вопросы, которые Тэхен задавал, не были для создания иллюзии. Не может же быть, что ему уже все известно. Чонгук старается не думать об этом. Ким выглядел слишком искренним, и Чон хочет понять, действительно ли Тэхен такой хороший актер. Неужели он настолько плох в считывании людей? Если это так, то Чонгук наглядно продемонстрирует, что никакой дружбы между ними не будет. А если вдруг вскроется, что он испек печенье для человека, оказавшегося мудаком, уж тогда Чонгук точно позаботится о том, чтобы Тэхен заплатил сполна.

— Я еще ни разу не встречал таких раздражающих людей, — говорит он Тэхену, — даже лисица с девятью хвостами милее.

Ким глухо смеется, а за ним, не сдержавшись, и Намджун хмыкает еле слышно.

— Привет, Намджун, я Чонгук, — тараторит Чон. — Спасибо, что сохраняешь тишину в библиотеке. Как поживаешь?

Лицо Намджуна расцветает в широкой улыбке, и теперь на чужих щеках красуются целых две ямочки.

— Привет, Чонгук, — кивает он. — Приятно познакомиться. Все в порядке. Что думаешь о Хогвартсе?

— Школа как школа, — пожимает плечами Чонгук.

— Да ты прямо энтузиаст, — посмеивается Намджун.

— Всегда, — Чонгук считает, что на сегодня достаточно любезностей и поворачивает голову к Тэхену, наблюдавшему за всем с необычайно прямоугольной улыбкой. Чонгук даже подвисает сначала. Ему не нравится, что Ким получает такое удовольствие от того, что заставляет его делать что-то. Поэтому, собравшись с силами, он произносит с самой слащавой интонацией, на которую только способен:

— Привет, Тэхен. Рад видеть тебя. Приятно наконец-то встретиться и поговорить с тобой. Как твои дела в этот прекрасный день?

— Ну и фальшь! Но так и быть, засчитано, — отзывается он и берет письмо. — Так что это?

— Прочитай.

Тэхен сканирует сложенный в несколько раз пергамент, а затем спрашивает:

— Это от твоей мамы?

Чонгук кивает.

— Уверен, что хочешь, чтобы я прочитал это? Разве это не личное?

— Нет, можешь читать. Но лучше пропусти первые абзацы, самое интересное начинается примерно с середины.

— Ладно, — Тэхен разворачивает лист и бегает глазами по аккуратно выведенным строчкам, пока Чонгук неотрывно следит за чужим выражением лица, подмечая, как Ким пару раз сводит брови к переносице, хмурит лоб, а потом и вовсе громко фыркает.

— Что ж, — подает голос Тэхен, — ты, конечно, проделал хорошую работу по налаживанию отношений с Чимином. — Его глаза поблескивают весельем, когда он поднимает взгляд и через секунду взрывается беззвучным смехом. — Ой… — встречается он с Чонгуком глазами. — Ох, уверен, тебе особенно понравилась эта часть. Кстати, ваши пожелания я принимаю. Я польщен и тронут тем, что твоя семья такого высокого мнения обо мне. Что касается части, в которой мы с тобой, — Тэхен смотрит на письмо, — поддерживаем общение, — очередной взмах ресницами, и снова глаза в глаза, — то мы могли бы поработать над этим. Знаешь, нам есть куда совершенствоваться, — шутит он.

Чонгук не спешит отвечать и, дождавшись, когда Тэхен протянет ему обратно сложенное письмо, убирает то назад в книгу. Намджун, не проявляя никаких признаков жизни, недоуменно переводит взгляд с одного парня на другого.

— Ну, — прерывает молчание Чонгук, как только письмо исчезает из поля зрения, — ты один из тех самых Кимов.

— Агась.

— Мог бы и упомянуть об этом. Знаешь, так, между делом.

— Ты не спрашивал.

— Но говорил на эту тему.

— Мне показалось, что не было подходящего момента, чтобы заговорить об этом, — жмет плечами Тэхен.

— Было довольно неожиданно узнать об этом с утра, — Чонгук откидывается на спинку кресла.

— Почему? Ты не выглядишь так, будто тебе вообще есть дело до этого.

— Верно, — соглашается Чонгук. — Хотел узнать, есть ли дело до этого тебе.

— Не-а, не особо.

— Ты знал, кто мои родители? — спрашивает Чонгук.

— Понятия не имел, — тихо усмехается Тэхен.

— Ты… — Чонгук не знает, как лучше упомянуть о визите эльфов в присутствии Намджуна. — Ты подошел ко мне не из-за этого?

С едва заметной улыбкой на губах Тэхен смотрит точно ему в глаза.

— Я действительно не знал, честно. Да и вообще, мне нет дела до политики, — он жестом указывает на учебник, в котором покоится письмо. — Лишь моя семья, которая живет в Корее, вовлечена во все это.

— Но твой отец работает в Министерстве, — возражает Чонгук.

— Он эксперт по драконам, а не политик.

Чонгук верит Тэхену и от того бесится. Раздражает вся эта любезность. Мысль о том, что Тэхен такой же добрый и искренний, как и сам Чонгук, вызывает злость, а не облегчение. Ким не использовал его, от чего на душе становится спокойнее, однако это также означает, что теперь у Чонгука нет причин не уважать Тэхена, нет причин относиться к нему с пренебрежением. И почему-то именно это тоже раздражает.

— Мне плевать на то, где работают мои родители, плевать, кто твой отец, дядя или дедушка, — произносит Чонгук. — Я здесь не для того, чтобы заводить с тобой дружбу или в принципе начинать общение. Я здесь лишь потому, что должен. Мне плевать на то, кто ты.

После сказанного от улыбки Тэхена не остается ровным счетом ничего, и он вглядывается в Чонгука серьезными глазами. Какое-то время они молча пялятся друг на друга, пока Чонгук размышляет о том, что думает по поводу всего этого Намджун.

Наконец Тэхен открывает рот, чтобы просто сказать:

— Я понял.

— Хорошо, — Чонгук, подобрав свои книги, поднимается на ноги. Сегодня ему не хочется здесь заниматься.

— Я делал все не по упомянутым в письме причинам, — добавляет Тэхен.

Чонгук окидывает его непроницаемым взглядом. Тэхен с ним уже был ранее серьезен, но длилось это недолго. Сейчас он смотрит на Чонгука без тени улыбки и впервые выглядит несколько устрашающе.

— Хорошо, — повторяет Чонгук.

— Я делал все то потому, что хотел.

— А я сказал то, что хотел сказать.

— Да.

— И это единственное, что я чувствую, — добивает Чонгук, желая, чтобы разговор поскорее закончился. Ему не нравится, как Тэхен смотрит на него, как его карие глаза проникают глубоко внутрь. Поэтому развернувшись, он направляется в сторону выхода. Однако спустя пару секунд, не понимая, что на него нашло, останавливается. Он вдруг осознает, что не хочет уходить вот так просто. Поэтому снова оборачивается и, склонив голову, произносит:

— Увидимся, — и, не дожидаясь ответа, спешным шагом покидает библиотеку. Однако в последний момент Чонгук успевает заметить удивленный взгляд и уставшую улыбку на лице Тэхена.

***

— Ну что, народ, какие прогнозы? — спрашивает Сокджин, оглядывая людей на поле.

— По идее, им нужен только охотник, — вслух размышляет Хосок. — Но, если честно, то не помешал бы и более сильный загонщик. У Александер глаз наметан, но она такая малышка, ее рукам определенно не хватает мышц. Слышал, что Бакшис собирается пробоваться на это место, она вполне подходит. Посмотрим, что решит Дормер. Думаю, многое зависит от того, кто лучше будет играть рядом с ним в качестве загонщика.

Намджун, Сокджин, Юнги, Хосок и Тэхен, удобно расположившись на трибунах, настроены наблюдать за отборочными Слизерина. Похоже, большая часть школы решила последовать их примеру и провести субботний день на стадионе. Это хороший способ скоротать время, особенно когда на улице светит солнце, как сегодня. И хотя сама погода прохладная, небо довольно ясное, из-за чего Тэхен с удовольствием щурится, чувствуя, как по лицу скользят робкие солнечные лучи.

За последние две недели это уже третьи по счету отборочные, и завтра будут еще у Когтеврана. Тэхену нравится наблюдать за увлекательной игрой, тем более, когда в команду пробуются новенькие. Обязательно найдется какой-нибудь ученик, который не умеет играть и едва ли сидит на метле, или первокурсник, который упадет и сломает парочку костей, и тогда мисс Эпплби придется срочно отправлять его в больничное крыло. Переломы никогда не бывают серьезными, зато падение выглядит настолько эффектно, что глаз оторвать невозможно. Кроме того, если твой друг участвует в отборе, то вопрос присутствия не обсуждается.

— На кого пробуется новенький? — спрашивает Юнги.

— Понятия не имею, — отвечает ему Хосок.

— Тэхен? — вопросительно зовет Сокджин. — А ты знаешь?

— С чего бы?

— Он разговаривает с тобой, — Джин звучит так, будто это вполне очевидный ответ. — И ты на него запал.

— Нет, не разговаривает, — Тэхен намеренно отвечает только на первую часть реплики, цепляясь глазами за фигуру Чона. — Он говорил со мной только потому, что вынужден был. Разница существенная.

Чонгук, не подозревая о том, что является горячей темой обсуждения, стоит на поле с метлой в руке, при этом держа с остальными дистанцию. Черты его лица, по обыкновению, не выражают ничего, кроме неудовлетворительной раздраженности. Он один из немногих студентов, на которых нет мантии с эмблемой квиддича: вместо нее черные спортивные штаны и футболка. А весь образ завершает небрежно накинутая на плечи черная толстовка. Выглядит неплохо. Тэхен успевает заценить выбор в чужом гардеробе, потому как штаны хоть и слегка мешковатые, все же отлично обтягивают задницу, предоставляя хороший обзор.

Помнится, Чонгук говорил, что ему нравится играть в квиддич, но Тэхен не ожидал, что тот будет пробоваться в сборную Слизерина. Он-то наивно полагал, что Чонгук имел в виду обычный полет на метле над полем, а не то, что он действительно стремится стать членом команды. А Чон явно не промах — хочет в основной состав, что не может не раззадоривать любопытство Тэхена. Потому что несмотря на то, что они все больше времени стали проводить в библиотеке, их диалоги свелись к ничтожному минимуму после обсуждения содержимого того злосчастного письма. Зато Чонгук начал здороваться с ним и Намджуном. И хотя приветствие, которое больше напоминало ворчание, было еле слышно, оно все же оставалось приветствием, что уже говорит о каком-никаком, но прогрессе. Даже если Тэхен пока не определил, в чем именно этот прогресс заключается. Впрочем, ему все равно, пока это вынуждает Чонгука взаимодействовать с ним. Чонгук интересный, и Тэхен совсем не против заинтересоваться им.

Ким часами обдумывал слова пятикурсника, вспоминал разговор о том, что они с родителями часто переезжали, а потом возвращался к чужим словам о своей семье. В голове набатом отдавалось «Мне плевать на то, кто ты». В тот момент Чонгук выглядел таким серьезным, словно готов был наложить на него парочку заклинаний.

Чем больше Тэхен узнает о Чонгуке и его жизни, тем больше он поражается, желая узнать еще больше. Юноша избегает чужого внимания, предпочитая тихие места, где можно уединиться от всех, при этом не похоже, чтобы он кого-либо боялся. Он происходит из важной и успешной семьи, но его это совершенно не волнует. Наоборот, кажется, что он ненавидит данный факт о себе (стоит только вспомнить, как он разозлился лишь от одной мысли, что Тэхен мог познакомиться с ним из-за статуса семьи). Он груб и резок, но все же отблагодарил Тэхена самым наимилейшим образом — испек печенье. Испек, проклятый Салазар. И, помимо этого, Чонгук умный. Тэхен видит это по тому, как быстро Чон отвечает, как подхватывает его сарказм, как говорит (когда действительно говорит, а не бубнит себе под нос) и как постоянно корпит над книгами. Тэхен любит умных людей.

А сейчас Чонгук еще и пробуется в команду Слизерина по квиддичу. Тэхен надеется, что тот справится, потому что не хочет, чтобы парня унизили перед всей школой. Если Чонгук здесь, на глазах у этих людей, участвующих в отборе, значит, действительно очень сильно хочет играть в квиддич, а Тэхен по непонятно какой причине хочет, чтобы он добился своего.

— Может, он собирается стать охотником, — неуверенно предполагает Намджун.

— Интересно, насколько он хорош, — комментирует Юнги.

— Поспорим?

— Хоби, я уже даже не могу посчитать, сколько у нас сейчас незаконченных споров и ставок, пожалуйста, давай не в этот раз, — умоляет Тэхен.

— Хорошо, — Хосок кивает на расположившихся на поле студентов. — Скоро и так все узнаем.

Ученики придвигаются ближе к Дормеру, когда тот выкрикивает расписание.

— Если у него не получится, Чимин вряд ли будет радостно хлопать в ладоши, — сетует Сокджин. — Он уже выглядит так, будто готов наброситься в любую секунду.

Чимин вместе с Эстли и другими участниками из прошлогоднего набора стоят в нескольких метрах от Дормера. Им всем снова также предстоит пройти отборочные, только в этот раз они идут первыми, как бы в знак уважения. Все внимательно слушают пояснения капитана о том, как будет проходить отборочный этап. Все, за исключением Чимина, который, повернувшись к Чонгуку, не сводит с него пристальных глаз. Чон, в свою очередь, кажется, вообще не обращает внимания на чужой убийственный взгляд со стороны. Что, по мнению Тэхена, еще больше раздражает Пака. А вот безразличию, с которым Чонгук позже смотрит в ответ, остается только поражаться.

— У него метла из «Империи», — вскользь проговаривает Юнги. — Забавно.

— Ого, и правда, — усмехается Намджун рядом с ним. — Интересно, знает ли он?

— Уверен, что знает, — вмешивается Тэхен. — Я уж вас уверяю, он в курсе, что Чимин и есть тот самый Пак.

— Откуда ты знаешь?

Упс. Тэхен никому из них не говорил о том, чем с ним поделился Чонгук, считая, что это не его дело. Так что теперь надо как-то срочно выкручиваться.

— Просто знаю.

— То есть, ты хотел сказать, что Чонгук тебе рассказал, — констатирует Сокджин.

— Не совсем… Я предположил.

К счастью, Хосок прерывает их, взбудоражено выкрикивая:

— Ребята! Начинается! Первые загонщики, — он указывает в сторону Александер, которая садится на свою метлу, готовясь взмыть в воздух. Отошедший к краю поля Чонгук становится живым доказательством того, что он не собирается вступать в борьбу за место загонщика.

Пока все следят за тем, как выпускают бладжеры, к ним незаметно подбирается Чимин.

— Не знаешь, какого хрена он здесь делает?

— Нет, — Тэхену даже нет смысла спрашивать, кто именно.

— Если он здесь потому, что хочет пиздануть что-нибудь нелицеприятное в мою сторону, я сброшу его с метлы.

— Чимин, не думаю, что он здесь лишь для того, чтобы досадить тебе каким-то образом, — терпеливо разжевывает другу Тэхен.

Пак окидывает его хмурым взглядом, из-за которого у Тэхена возникает желание спросить, чем он заслужил такую злость, ведь по факту он вообще ничего плохого не сделал. Однако Чимина лучше не трогать, пока он не в духе, поэтому Тэхен ограничивается лишь закатыванием глаз.

Все время, пока проходит испытание загонщиков, Хосок, Юнги и Сокджин без остановки комментируют технику и способности претендентов. Одна девушка оказывается слишком медлительна, и в нее врезается бладжер. Метла делает пять сальто назад, прежде чем участнице удается совладать с ней. Трибуны замирают от увиденного. А стоит девушке спуститься к полю и перекинуть ноги на твердую землю, как она тут же падает в обморок. Мисс Эпплби с помощью заклинания подгоняет носилки и, уложив на них юную ученицу, отправляет в больничное крыло.

Испытание занимает пятнадцать минут, что кажется Тэхену новым рекордом. В итоге загонщиком вновь утверждают Александер, а Бакшис и еще одного четверокурсника выбирают в качестве запасных игроков.

После загонщиков наступает очередь охотников. Чимин садится на метлу и с легкостью отталкивается от земли, но перед тем, как отправиться на испытание, наклоняется и целует Юнги в губы. Рядом раздается свист несмотря на то, что большинство учеников уже привыкли к подобному демонстративному проявлению чувств на публике.

Юнги бормочет:

— Надери им задницу, Зи, — и Чимин наконец улетает.

Как и ожидалось, Чимин был великолепен. Когда он забивает гол, ему аплодируют и кричат, сопровождая все подпрыгиваниями, а Юнги с гордостью следит за тем, как Пак каждый раз ловко перехватывает квоффл. Никто даже не удивляется, когда парень действительно «надирает» другим задницу, поэтому его сразу же утверждают в основной состав команды. Всем известно, что Чимин слишком хороший игрок, слишком конкурентоспособный и слишком влюбленный в спорт, чтобы у Дормера хоть однажды возникла мысль не выбрать его. Тэхен уверен, что капитан без разговоров сразится с гиппогрифом, нежели потеряет Чимина. В прошлом году на вечеринке в честь победы в матче он кричал об этом на весь зал после пары рюмок виски.

Затем перед ними около двадцати студентов разворачивают целое представление, пасуя друг другу квоффл с целью забросить в одно из колец. Чонгука среди них нет. Прислонившись к трибунам и глядя на выходящих игроков, он по-прежнему стоит у кромки игрового поля. Тэхен украдкой поглядывает на него каждые несколько минут. Любопытно, о чем он думает? Если Чонгук не пробуется на роль охотника, то остается только вратарь.

Помимо Чимина и Элизы Моэм, семикурсницы, которая тоже ранее уже была охотником, Дормер выбирает миниатюрную темнокожую девочку с длинными черно-зелеными афрокосами. Вроде бы третьекурсница. Еще Дормер на всякий случай отбирает трех игроков в резерв, но Тэхен не придает этому особого значения.

Перед тем как начать испытание вратарей, Дормер приказывает охотникам взять десятиминутный перерыв. Чимин касается ногами земли и, вместо того чтобы отправиться к друзьям, берет бутылку с водой, делает пару глотков и идет в противоположную сторону. Навстречу ему по лестнице сбегает маленькая девочка. Она лучезарно улыбается, когда Чимин встает на цыпочки и перегибается через ограду трибун, чтобы дать ей «пять». После негромкого шлепка они в один голос смеются, весело щурясь.

— Мое сердечко не выдерживает, — заявляет Сокджин, устремив взгляд на Чимина и девчушку.

— Они действительно такие милые, когда вместе, — добавляет Намджун.

Тэхен мельком смотрит на Юнги, который, обхватив зубами нижнюю губу, наблюдает за происходящим с небольшой улыбкой. Выражение абсолютного умиления на его лице не оставляет равнодушным и Тэхена, тут же вскинувшего уголки губ.

— Она до сих пор не понимает, какой силой обладает, но если однажды она попросит подарить ей дракона, Чимин кинется за ним, провезет в страну контрабандой и еще много чего, лишь бы угодить этой малышке, — говорит Тэхен, снова возвращая внимание на парочку.

— У них это взаимно, — комментирует Юнги. — Она его обожает.

— Сильнее, чем ты? — поддразнивает его Хосок.

Щеки Юнги покрываются легким румянцем, но он даже не думает уклониться от ответа. Не отрывая взгляда от сцены, он уверенно чеканит:

— Никто не обожает его больше, чем я.

— Просто великолепно, — удрученно стонет Сокджин. — Спасибо, Хоби, теперь меня тошнит.

— Ах, то самое чувство, когда ты Пак Чимин, и семейка Мин готова разбиться в щепки за тебя, — Намджун легонько пихает Юнги в плечо, и тот толкает в ответ, но улыбка с его лица никуда не испаряется.

Пока они переговариваются друг с другом, Дормер кричит с поля, оповещая об окончании перерыва, и Чимин, снова отбив пятерней сестре Юнги, взлетает в воздух. Он сразу поднимается как можно выше, ловя квоффл, который ему передает Элиза. Чимин делает сальто назад и бросает мяч новому охотнику.

— Выпендрился, — бухтит Хосок, вызывая смех у окружающих.

«Да, — думается Тэхену, — он такой.»

В то время, как охотники готовятся помочь вратарям, а Чимин с Элизой объясняют, как лучше это сделать, Дормер беседует с пятью новенькими вратарями. Тэхен распахивает глаза в удивлении, когда замечает, что Чонгук так не сдвинулся с места, продолжая по-прежнему опираться на трибуну. Он единственный, кто еще не участвовал в конкурсе.

Хосок тоже замечает это, поэтому быстрее всех реагирует:

— Как думаете, он собирается пробоваться на ловца?

— Нет. Быть того не может, — качает головой Сокджин.

— Ну, он же еще не знает, насколько силен Эстли, — со знанием дела продолжает Хосок.

— Бедный парень, мне его уже жаль. Ему конец, — сокрушенно вторит им Юнги.

— Эстли будет в ярости, когда поймет, что ему тоже придется соревноваться за место, — фыркает Хосок. — Будет интересно понаблюдать за этим. Он еще небось и истерику тут закатит.

— Скорее всего, — Тэхен не любит Эстли, да никто из них не любит его. Потому что Уильям Эстли — «первоклассный мудак с привилегиями», как называет его Чимин. Вспыльчивый, высокомерный и просто невыносимый. Но отличный ловец. За Слизерин Эстли играет с третьего курса, и во многих состязаниях именно ему принадлежала решающая роль. Тэхену действительно жаль Чонгука. Ему бы очень хотелось, чтобы в Хогвартсе тот нашел занятие по душе.

— А что, если он окажется лучше? — кидает между делом Намджун.

— Да брось, это что-то из разряда фантастики, — возражает Сокджин.

— Но мы точно не знаем, — настаивает на своем Джун. — Мы ни разу не видели, как он играет.

— По телосложению Чонгук куда меньше Эстли, — Хосок сканирует парня взглядом. — Так что ему это на руку. Но мы не в курсе, умеет ли он правильно летать, быстрый ли он, как хорошо продумывает последующие действия. У него меньше опыта как минимум на три года, так что эта не лучшая позиция, с которой следовало начинать. Опыт помогает мыслить стратегически.

— И это то, в чем силен Эстли, — Тэхен чувствует себя как-то чересчур подавленно.

— Именно, — завершает Хосок. — Он знает, в какой момент нужно действовать, а в какой — повременить. У него есть какой-то определенный способ понимания того, что происходит на поле… Он в самом деле хорош, возможно, он даже самый лучший в школе. В прошлом году достойным соперником ему был Сайфи с Гриффиндора, но в этом? М-м, не уверен, что есть другой ловец с таким же набором навыков.

Тэхен снова смотрит на Чонгука. Тот внимательно следит за испытаниями вратарей, то и дело поворачивая голову на только начинающих студентов, летающих у шести колец по разные стороны. Прислонившись к трибуне, с засунутыми руками в карманы кофты и обращенным лицом к небу, он выглядит спокойным и расслабленным. Тэхен заплатил бы кучу галлеонов, чтобы залезть к нему в голову.

***

Чонгук неотрывно наблюдает, как другие студенты приземляются на поле и расходятся.

На роль вратаря выбрали какого-то высокого качка. Он показал лучший результат, поймав восемь из десяти кинутых в него квоффлов, причем некоторые из них было довольно трудно отбить. В целом, команда, которую собрал Джеймс, выглядела достаточно сильной, с отличными игроками на всех позициях.

К сожалению, Тэхен был прав, и Чимин оказался просто потрясающим охотником. Даже Чонгук был впечатлен, рассматривая его полеты в воздухе. По крайней мере, когда Пак унаследует бизнес своего отца, то запросто будет разбираться в товаре, который продает, потому что он определенно ладит с метлой и знает, как правильно ей управлять. Сейчас Чимин единственный, кто все еще парит над полем, держась одними коленями за черенок. Он подлетает ближе к друзьям и над чем-то с ними смеется, запрокинув голову. Чонгук замечает рядом скачущего Тэхена в попытке ухватиться за конец метлы. Лицо последнего сияет, а светлые волосы разлетаются в разные стороны.

Ну и выпендрежник, думает Чонгук, нагибаясь, чтобы подхватить свою метлу, когда-то очень любимую, но теперь несколько ненавистную Саронаксус.ПЧ.10, и подходит к Джеймсу, расслабленно дрейфующему над кучей питьевых бутылок. Капитан что-то проверяет в блокноте, в который заглядывал весь день, а увидев приближающегося Чонгука, поднимает голову. На его лице четко прослеживается недоумение.

— Все в порядке? Решил не пробоваться в итоге?

— Что? — на долю секунды Чонгук теряется. — Нет, ты сказал, что ловцы будут последними.

— Чего? — Джеймс шокировано распахивает глаза.

— Ты сказал, что ловцы будут последними.

— А ты хочешь пробоваться на ловца?

— Кажется, это очевидно.

— Я… даже не думал, что кто-то захочет претендовать на место ловца.

— Но именно ты сказал, что ловцы будут последними, — Чонгук думает, может, у Джеймса в прошлом было неудачное столкновение с бладжером, и в результате он страдает кратковременной памятью.

— Да, но только потому, что так прописано в инструкции, а не потому, что ждал кого-то, кто собирается соревноваться за это место.

— А что, по-твоему, делаю здесь я? Просто решил постоять в сторонке? — Чонгук указывает метлой на трибуны.

Лицо Джеймса краснеет.

— Я тебя не заметил.

— Отлично. Лучше не придумаешь. Но сейчас я здесь.

Джеймс отвечает не сразу. Он осматривает Чонгука с головы до ног, а затем бросает взгляд на трибуны слева.

— Уверен, что хочешь?

— Очевидно.

— Слушай… Чонгук, верно?

Чонгук едва заметно хмурится, начиная раздражаться. Какого хрена тут происходит? Его что, серьезно не хотят пускать только потому, что не заметили сразу?

— Верно, — почти выплевывает он.

— Да… Чонгук, я более чем счастлив позволить тебе посоревноваться за место ловца, но ты будешь единственным. То есть… будешь только ты и Эстли.

— Прекрасно.

— Просто… — Джеймс выглядит неуверенным. — Я знаю, что ты только поступил и много, чего не знаешь, поэтому просто хочу убедиться, что ты понимаешь, с кем тебе придется столкнуться.

— Этот парень, Эсти, ловец, которого выбрали в прошлом году?

— Эстли. Да, — Джеймс даже выдыхает с облегчением. По крайней мере, так кажется Чонгуку, хотя он все еще не понимает, в чем дело. — Он был ловцом Слизерина четыре года подряд. Как бы сказать… Он очень сильный соперник.

А, вот оно что. Ладно, должно быть, парень действительно неплох, раз никто больше даже не пытается.

— Но если я хочу, то могу попробовать, не так ли? — спрашивает Чонгук.

— Да, конечно.

— Что ж, я хочу попытать удачу, — Чонгук чувствует себя так, будто помогает трехлетнему ребенку решить задачу по арифметике, подсказывая каждое число и объясняя каждый шаг. Однако уставившийся на него Джеймс даже не спешит поднапрячь свои мозги, поэтому Чонгук по слогам произносит: — Желательно сегодня.

— Хорошо, — Дормер спрыгивает с метлы, крепче сжимая в руках блокнот. — Точно уверен?

— Да.

— Так, ладно, тогда… Нужно позвать Эстли и подумать, как нам это устроить.

Стоп. Да какого хрена здесь происходит?

— У тебя не продумано соревнование? — скептически спрашивает Чонгук.

Щеки Джеймса снова окрашиваются в розовый.

— Ну, как я уже сказал, я не ожидал, что кто-то захочет пройти отбор на место ловца, — тут же произносит он в свою защиту.

— Не очень-то профессионально.

На этот раз Джеймс краснеет намного заметнее. Кажется, даже кончики ушей заливает, и капитан сводит брови.

— Да, вот так вот. Я играю за Слизерин уже четыре года, и никто никогда не пробовался на это место. И это не Британско-ирландская лига квиддича, это обычный школьный квиддич… А теперь жди здесь, я позову Эстли.

Чонгук вовремя прикусывает язык, решив промолчать, хотя язвительный ответ так и рвется наружу, но вряд ли это хорошая идея — злить капитана перед самым испытанием.

Убедившись, что Чонгук не собирается отвечать, Джеймс поворачивается к трибуне и, вдохнув побольше воздуха, кричит что есть мочи:

— Эстли! Бегом сюда!

Чонгук разворачивается следом. Высокий блондин встает со своего места и подходит к краю трибуны, через которую тут же перепрыгивает. Прыжок довольно рисковый, учитывая, что первый ряд сидений находится в метре от земли. Да и вообще, зачем это представление, если рядом находится лестница? Но Эстли пренебрегает ей и приземляется на ноги с грацией большой кошки.

Когда он, выпрямив спину, проводит рукой по волосам, группка студентов, с которыми он сидел до этого, одобрительно свистит. Хватает примерно четырех секунд, чтобы Чонгук понял по походке парня, что тот будет занозой в заднице. Да уж, не могу дождаться, когда уничтожу его. 

Эстли медленно подходит к ним, при этом выглядит он так, будто ему плевать на все и всех.

— В чем дело? — улыбается он Джеймсу с Чонгуком.

Джеймс вздыхает, но все-таки неохотно тянет:

— У нас тут такое дело, — указывает жестом на Чона. — Чонгук хотел бы попробовать себя на место ловца.

— Очень смешно, Дормер, — Эстли хмыкает и поворачивается, кидая взгляд на Чонгука. — Это новый игрок, и вы решили постебаться надо мной? Не удивлюсь, если это была идея Пака.

Прежде чем Джеймс успевает обрисовать ситуацию, Чонгук четко произносит:

— Я здесь, чтобы пройти отборочные на место ловца, придурок. И хотелось бы успеть сделать все до обеда.

Улыбку с лица Эстли сдувает словно ветром.

— Что ты несешь?

— Что слышал.

— У тебя с чувством юмора не очень.

— Нет, он не шутит, — на этот раз Джеймс отвечает за Чонгука. — Поэтому мы собираемся…

— Ты в своем уме? Я ни за что не буду соревноваться, мать твою.

— Ладно, — Чонгук начинает закипать, — в таком случае я буду пробоваться один. Думаю, будет гораздо проще получить место, не имея дела с тобой.

— Послушай, парень. Не знаю, кем ты себя возомнил, но, чтобы ты знал, это моя команда. Я был ловцом три года, и никуда не собираюсь уходить в этом. Но спасибо за настрой и поднятие боевого духа.

Чонгук больше не намерен тратить время на стоящего перед ним идиота. Тешить чужое самолюбие не входит в его планы.

— Джеймс, Дормер, как там тебя лучше называть? Мы можем начать?

— Конечно, надо…

— Дормер, ты издеваешься надо мной? Брось.

— Эстли, это прописано в правилах, ты…

— Мне насрать на правила! — яростно вскрикивает на него Эстли.

— Эстли, успокойся, — Джеймс тоже повышает тон. — Мне без разницы, волнует тебя это или нет, правила есть правила. Если ты не хочешь пройти отборочное, все нормально. Чонгук тогда пойдет один и займет место ловца, а ты можешь остаться на резерве…

— На резерве? — восклицает Эстли. — Ты с ума сошел?

А чувак-то действительно не в себе. Позорище. Чонгук злится, но даже не думает вступать в перепалку с недозревшим подростком на глазах у всей школы, которая сейчас, должно быть, с интересом наблюдает за происходящим, поэтому он делает несколько шагов назад, отходя в сторону.

— Дормер, что здесь происходит?

— Ничего серьезного, мисс Эпплби, — быстро тараторит Джеймс.

— Я понимаю, что отборочные могут идти не так гладко, как хотелось бы, Дормер, но как капитан, ты обязан минимизировать негативные ситуации. Квиддич должен пройти достойно, так почему сейчас твой ловец кричит во весь голос?

— Нам очень жаль, мисс Эпплби. Нарисовалась небольшая проблема, но сейчас она уже решена. У нас остался последний конкурс, и мы закругляемся.

Мисс Эпплби отвечает не сразу. Она внимательно смотрит сначала на Джеймса, на Эстли, а затем бросает короткий взгляд на Чонгука.

— Хорошо. Тогда я вернусь на свое место. И без криков, пожалуйста.

Как только женщина скрывается из виду, Джеймс поворачивается к Эстли.

— Либо ты соглашаешься на игру, либо вылетаешь.

— У меня даже нет с собой метлы!

— Тогда воспользуйся заклинанием «Акцио»*. Мне все равно понадобится пара минут, чтобы придумать, как нам все лучше устроить, — Джеймс отходит от них обоих.

Эстли разъяренно уставляется на Чонгука.

— Ты понятия не имеешь, что творишь, парень.

— Мать твою, моя фамилия Чон, — спокойно отвечает Чонгук. — И, поверь, я прекрасно все представляю, — и он возвращается на свое место, прислоняясь плечом к трибуне.

***

— Александер! Бакшис! Двигайте сюда! — кричит Дормер с середины поля, наблюдая, как две упомянутые девушки спешат к нему.

— Интересно, как он собирается вырвать место у Эстли, — размышляет вслух Чимин. Он уже успел устроиться между ног Юнги, расслабленно откинувшись тому на грудь. — Тэ, не мог бы ты дать этому очаровашке десять очков? Плевать я хотел на то, ради чего он здесь: впустую потратить наше время или продемонстрировать свои ужасные способности в полетах, но, ей-богу, хочется наградить его просто за то, что ему удалось вывести из себя Эстли. Высший класс, честное слово.

— Боюсь, что не смогу, — тянет Тэхен несколько разочарованно, — учитывая, что Джун все слышал.

— Да, Чимин, ты сама благородность. Но, думаю, что устраивать разборки на поле для квиддича не входит в список действий МакГонагалл, заслуживающих баллов.

— Какая жалость, — театрально вздыхает Чимин.

— Наконец-то хоть какой-то движ! Немного старой доброй драмы никому не помешает в этот прекрасный субботний день, — возбужденно хлопает в ладоши Сокджин.

— Мне вот что любопытно: собирается ли Дормер использовать настоящий снитч? — Хосок смотрит на три переговаривающиеся фигуры на поле. — В таком случае мы можем застрять здесь до самого обеда.

Какое-то время они просто сидят и ждут, пока Амалия Александер, занимающая место неподалеку от них, не возвращается за своей метлой.

— Что происходит? — кричит ей Чимин, и Амалия, уже с метлой в руке, идет в их сторону.

— Дормер даст им сорок пять минут, чтобы поймать снитч, а мы будем отвлекать их бладжером.

— А если ни один из них не поймает его?

— Он попросит вас, охотников, отвлекать их одним из этих маленьких белых маггловских мячей… С черными пятнами… Как они называются? Я никак не могу запомнить… Эм…

— Мячом для гольфа? — подсказывает Намджун.

— Точно! Мячом для гольфа.

— Круто.

— Нет, не круто, Чимин. Я хотела закончить с отборочными на сегодня, — она заметно грустнеет. — А не быть замешанной в сцене с альфа-самцами.

— Не повезло, — хихикает Чимин.

Девушка бросает на него быстрый взгляд и после кивает остальным, прежде чем вернуться на середину поля. Вместе с Бакшис они берут биты и занимают исходные позиции.

Дормер выкрикивает имена Чонгука и Эстли, жестом приказывая подняться в воздух и приготовиться. Те садятся на свои метлы и взмывают над землей, перелетая на противоположные стороны поля. Эстли выглядит взбешенным, в то время как Чонгук кажется спокойным, счастливым даже.

И то, что происходит дальше, Тэхен никогда не сможет забыть.

В момент, когда Чонгук с легкостью отталкивается от поля, становится ясно, что он умеет летать. Чон без колебаний обхватывает метлу ногами, едва ли придерживаясь за деревянную ручку. Одним уверенным движением поднимает себя в небо, вырисовывая плавные линии, когда достигает необходимой высоты.

— Мы просто обязаны сделать ставки, — тараторит Сокджин, — умоляю! — Он выпрямляется на своем месте и вскидывает голову, чтобы проследить за Чонгуком. Остальные проделывают то же самое. Как и все присутствующие зрители.

— Он умеет летать.

— Да, умеет, Хоби, поэтому мы и должны сделать ставки, — еще убедительнее произносит Сокджин. — Быстрее, пока они не начали.

— Слишком поздно, Джин, — Намджун указывает рукой на фигуру, все еще стоящую на поле. — Дормер вот-вот откроет ящик и… А вот и представление.

— По позициям! — вопит Дормер, обращаясь к повисшим в воздухе игрокам. Слегка наклонившись, он открывает небольшой чемодан и расстегивает пальцами ремни, сопровождая все громким «Начали!».

Вместе с протяжным «нет» Сокджина бладжеры стремительной молнией вырываются вверх. Дормер выпускает снитч, и Александер отбивает бладжер в сторону Запретного леса. Маленький золотистый шарик взмахивает крошечными крылышками и исчезает в неизвестном направлении. Тэхен выхватывает глазами Чонгука, поднявшегося выше других участников, и, хотя сам Ким не играет сейчас на поле, его всего потрясывает от волнения вперемешку с тревогой и напряжением. Он воровато оглядывается, проверяя местоположение Эстли, и возвращается обратно к Чонгуку.

Как только Дормер оказывается в воздухе, Бакшис и Александер принимаются отбивать бладжеры в направлении соревнующихся ловцов. Первый черный мяч стремительно приближается к Чонгуку, но он не двигается с места, спокойно восседая на метле. Однако как только мяч оказывается над его головой, он уклоняется от набравшего скорость бладжера, который, не встретив препятствие, пролетает над ним. Он повторяет тот же прием, когда уподобившейся ядру второй мяч хаотично стремится к нему. И каждый раз, когда кажется, что вот-вот, и Чонгука собьет очередной бладжер, со страшным свистом проносящийся в опасной близости, сердце Тэхена подскакивает аккурат к горлу.

— Неплохо, — комментирует Хосок. — Очень неплохо.

— Я бы сказал, что умно, — соглашается Юнги. — Чем меньше он двигается, тем больше шансов заметить снитч, даже периферийным зрением.

Первые пять минут Чонгук вырисовывает в воздухе какие-то квадраты, двигаясь то вверх-вниз, то влево-вправо, уклоняясь от помех. А затем он вдруг меняет тактику и вытворяет то, что, по мнению Тэхена, выглядит очень странно. Чон все еще продолжает ждать до последнего, когда бладжер окажется слишком близко, прежде чем увернуться, только теперь он не висит на месте, и его движения не повторяют траекторию квадрата. Сейчас больше похоже на то, будто он бессмысленно дергает свою метлу из стороны в сторону, не имея четкого представления, что делать дальше. Каждый раз, когда мяч оказывается слишком рядом, Чонгук отлетает на пару метров, вновь останавливаясь. Такую тактику Тэхен совсем не понимает, и это тревожит.

— Что он делает?

— Я не уверен, — качает головой Хосок.

— Выглядит нелепо, — замечает Чимин.

— Выглядит, будто он ебнулся, — поправляет Сокджин.

— Вам не кажется, что он приближается к Эстли? — задумчиво вопрошает Юнги.

— Что? — Тэхен заставляет себя оторвать взгляд от Чона. Эстли, до сих пор почти не сдвинувшийся с места, которое занял с начала игры, очевидно, применяет тот же прием, что и Чонгук, дабы уклониться от бладжеров. Между ними осталось совсем ничего — около тридцати метров.

— О, кажется, Юнги прав, — Хосок выпрямляет спину. — Как думаешь, Эстли уже просек?

— Трудно сказать, но если и просек, то ничего с этим не сделает.

— Что вы имеете в виду? — Тэхен выглядит совсем растерянным.

— Юнги думает, что Чонгук нацелился на Эстли, — Хосок указывает сначала на первого, затем на второго. — Он приближается… Вон, видишь? — Бладжер, почти настигший Чонгука, так и не достигает своей мишени, поскольку пятикурсник с легкостью уходит в сторону. — Да, так и есть. Соображаешь хоть маленько? Он все ближе и ближе. Как будто специально управляет метлой именно таким образом, чтобы отвлечь Эстли бладжером.

Какой умный. Тэхен в один момент испытывает и облегчение, и восхищение. Если Юнги и Хосок правы, то Чонгук мыслит стратегически, держа все под контролем. А через минуту все становится очевидным и для Тэхена: теперь Чонгук заметно ближе к Эстли, который балансирует на метле лицом к нему и, похоже, ничего не понимает.

Когда каких-то двадцать метров разделяют их друг от друга, Хосок пораженно выдыхает:

— Он ударит его.

— Вот дерьмо! Да! — Чимин даже привстает, отодвигаясь от Юнги.

— Не могу поверить, что Эстли до сих пор не понял, — бормочет Сокджин.

В следующую секунду Чонгук подтверждает все прозвучавшие вслух мысли: он знает, чего хочет, и как этого добиться.

Остается несчастных пятнадцать метров, и Александер отбивает бладжер в сторону Чонгука. Тот уклоняется, отлетая влево, и поворачивает голову, чтобы взглянуть на ничего не подозревающего Эстли, который сейчас больше сосредоточен на Бакшис, нежели на сопернике. Девушка со всей силы бьет по черному мячу за несколько секунд до того, как Александер наносит удар по второму бладжеру, но это идеальное время, потому что Александер ближе к Чонгуку, чем Бакшис к Эстли. Поэтому, когда бладжер устремляется к Чону, он сдает назад и влево, а мяч, ринувшийся в него, успевает задеть лишь рукоять, продолжая лететь прямо на Эстли. От сильного удара в руку Эстли его метла, вышедшая из-под контроля, разворачиваются вокруг своей оси, из-за чего второй мяч пролетает мимо, чудом не настигнув с другой стороны.

Все происходит так быстро, перемешивается между собой, и Тэхен забывает, что нужно дышать, как и добрая половина находившихся здесь. Другая же половина встает со своих мест. Отовсюду слышатся удивленные возгласы. Вскакивает даже Чимин, прикрыв руками рот.

— Черт, — восклицает Хосок. — Жесть просто.

Сидящие рядом Сокджин, Юнги и Намджун тоже не стесняются выражать эмоции, только делая это куда тише.

Пока слишком возбужденная вокруг толпа продолжает гудеть, Тэхен напряженно всматривается в то, что творится высоко над ними. Дормер подлетает к Эстли, который хоть и успел выровнять метлу, теперь полулежит на ней, сжимая левую руку. Шокированные Александер и Бакшис наблюдают за всем издалека, отбивая бладжеры в разные направления и не позволяя подлететь к игрокам. Чонгук, взлетевший довольно высоко, обводит взглядом поле. Сейчас ему абсолютно никто не мешает.

— Кто-нибудь еще хочет поставить на новенького? — интересуется Юнги.

Сокджин резко поднимает руку, чем вызывает смех у Намджуна, а пришедший в себя Чимин снова занимает место между колен своего парня.

— Это было невероятно. Никогда не видел ничего подобного. Это даже не будет считаться фолом, потому что Чон не прикоснулся к бладжеру.

— Как думаете, у Эстли сломана рука? — спрашивает Тэхен. Темная сторона его души надеется на положительный ответ.

— Возможно, — уклончиво отвечает Хосок.

Между тем Эстли яростно кричит прямо в лицо давно подлетевшему Дормеру. И хотя никто не слышит точных слов, улавливая лишь нечленораздельные отголоски, отдающиеся эхом в воздухе, лицо Эстли говорит само за себя. Он весь покрыт красными пятнами от злости, пытаясь доказать что-то Дормеру, направившему свою палочку на поврежденную конечность, которую тут же обволакивают ярко-золотые искры.

— Не знаешь, что он сделал? — Чимин поворачивается корпусом к Тэхену, и тот принимается внимательно скользить взглядом по двум парням.

— Наверное, заклинание Эпискеи, чтобы временно облегчить боль. Надеюсь, Дормер хорошо в этом разбирается, потому что, если у Эстли действительно перелом, сейчас ему безумно больно.

— В прошлом году, когда я сломал лодыжку, думал, что умру от боли. Спасибо Годрику за Поппи.

— Джин, можешь не называть мадам Помфри «Поппи»?! — Намджун бросает на него строгий взгляд. — Это реально звучит странно.

— Но… Что в этом такого? Она любит меня. И тоже зовет по имени.

— Да, но ей шестьдесят, и она школьный целитель, а ты просто семнадцатилетний ученик.

— Ей не шестьдесят! — оскорбляется Сокджин. — И даже если так, то Поппи совсем не выглядит на этот возраст.

— Джин, серьезно, это довольно…

— Можете вы двое заткнуться?! Перед нами в самом разгаре захватывающие отборочные этого сезона, я не хочу слушать о странной дружбе Джина с мадам Помфри, — прерывает их Хосок. — Гляньте, Дормер закончил свои махинации, а Эстли, кажется, сейчас реально прикончит Чона.

И действительно, Эстли на всей скорости мчится к Чонгуку, который не двигается с места, становясь при этом еще злее, если это вообще возможно. Он подносится к нему, загораживая собой обзор, и принимается что-то кричать. Ветер не дает разобрать ни слова, но видно, что Эстли вне себя от гнева. Чонгук никак не реагирует, лишь направляет метлу в сторону, чтобы снова видеть поле. Такое действие повергает Эстли в очередной приступ ярости, но никто этого почти не замечает, потому что внезапно Чонгук пикирует вниз — к кольцам на левой стороне. По толпе зрителей пробегается громкий вздох. Чимин снова вскакивает на ноги, и его тут же поддерживают остальные. Подпрыгнувший на носках Тэхен наклоняется вперед — даже ему кажется, что он видит золотой блеск рядом с центральным кольцом. Чонгук почти у цели. Да, давай, давай, давай… Что? НЕТ! О… 

Стадион наполняется криками болельщиков, которые сменяются ахами, свистом и ревом.

— Эстли! — орет Дормер во всю мощь своих легких. — Нарушение!

Чонгук замирает в воздухе, оглядывая развевающиеся лоскуты своей футболки. Черный материал разорван на две части, открывая собравшимся оголенный торс. Тэхену требуется целая минута, чтобы собрать мысли в кучу и начать снова думать. Когда ему наконец удается прийти в себя, первое, что проскальзывает в голове — вау, второе — черт, и третье неожиданно промелькнувшее откровение, — хочу его. У Чонгука просто невероятно очерченные кубики пресса и четко выделяющиеся грудные мышцы, словно вылепленные талантливым скульптором. Черт, офигеть.

Сознание Тэхена мутнеет. Черные кудри беспорядочно спадают на лоб, пока их обладатель продолжает восседать на метле далеко в небе. Чонгук выглядит как чья-то несбывшаяся мечта. Но пелена спадает, когда по ушам бьет доносящимся с трибун смехом, радостными возгласами и улюлюканьем, а Чонгук достает палочку и направляет ее на испорченную футболку. В мгновение ока, к ужасу многих, включая Тэхена, ткань становится целой, и вокруг слышатся разочарованные вдохи.

— Тэхен, — тихо произносит Намджун ему в ухо. — Тэхен.

— Что? — отзывается тот.

— Ты пялишься, — Намджун наклоняется ближе с понимающей улыбкой. — Пожираешь взглядом, если быть точнее.

— Я… — попытка оправдаться с треском проваливается, потому что подходящих слов не находится, и Тэхен пожимает плечами, на что Намджун хмыкает по-доброму.

Тэхен оглядывается по сторонам, ожидая издевок, с которыми на него наверняка нападут друзья, но на них с Намджуном не обращают внимания. Похоже, никто даже не слышал их разговора. Все неотрывно наблюдают за тем, как Дормер отчитывает Эстли, который даже не смотрит в ответ, и Тэхен тоже поднимает глаза. Как только капитан заканчивает с тирадой, он приказывает двум соперникам снова начать поиски снитча.

— Думаю, у них осталось около пятнадцати минут, — со знанием дела комментирует Хосок.

У них может быть и десять часов, это не имеет значения, потому что через две минуты после разрешения Дормера Чонгук бросается вперед, ныряя к левой трибуне. Он летит стремительной стрелой, превращаясь в черное пятно. Прежде чем кто-либо успевает понять, что происходит, он уже оказывается на другом конце поля. Эстли не в состоянии что-либо сделать, он слишком медленный и на большом расстоянии от него.

Сердце Тэхена снова гулко ухает в горле. Рядом раздаются ругательства Хосока, и Тэхен на пару с Чимином, окруженные радостными возгласами болельщиков, воодушевленно подпрыгивают, когда Чонгук ведет метлу ниже к земле, пролетая у трибуны. Он сильнее спускается, двигаясь всего в нескольких метрах над толпой озирающихся и кричащих учеников — он что, собирается врезаться в них? — и вытягивает руку. В эту секунду Тэхен тоже вскрикивает, даже не зная причины. А потом Чон разворачивается, чуть не задевает голову какого-то ученика и вновь взлетает. Он высоко вскидывает руку, что-то крепко сжимая.

— О господи!

Между пальцев у Чонгука оказывается золотой крошечный мяч.

— Черт!

— Проклятый Годрик!

— Очуметь!

Тэхен никак не комментирует. Ни одно слово, будь оно даже нецензурное, не опишет весь тот спектр эмоций, который накрывает его с головой. Сердце заколачивается, и он не может осознать реальность. Он не сводит глаз с Чонгука, который, замедлив скорость, аккуратно подлетает к Дормеру, останавливаясь напротив и демонстрируя снитч. Потрясение на лице капитана команды видно невооруженным глазом. Обменявшись взглядами, Чонгук опускает золотой мяч в раскрытую ладонь Дормера, пока наблюдавший за ними Тэхен чувствует неописуемую радость. Более того, он счастлив; счастлив куда сильнее, чем должен обычный ученик Слизерина, который только что стал свидетелем, как его команда приобрела отличного игрока. Тэхен радуется за самого Чонгука. Его распирает чувство беспричинной гордости.

Вокруг не прекращаются ликующие и восторженные крики, игра заканчивается в полной неразберихе, и Тэхен вдруг вспоминает об Эстли. Он глазами ищет его в синем небе, но так и не находит.

— Вон Эстли, — Чимин указывает на площадку, на которую бывший ловец спускается с метлы. Если раньше он выглядел злым, то теперь Тэхен не в состоянии описать ту степень исступления, что отпечатком отражается на чужом лице. Как только его ноги касаются травы, он откидывает метлу на поле, достает палочку и сжигает деревянное изделие. А Пак громко смеется. — Боже мой, это просто лучший день в моей жизни. О, как я хочу… Ай!

Стоящий позади него Юнги несильно щипает младшего, и Чимин резко поворачивается, натыкаясь на серьезный взгляд.

— Упс, — усмехается он, — ты же знаешь, что я не это имел в виду, детка.

— Осторожнее с выражениями, Зи, — предостерегает Юнги с мягкой улыбкой на губах, и Чимин льнет к нему за поцелуем.

Никто не смотрит на них: все сосредоточены на Чонгуке, Дормере и Эстли, который только что лишился своего места в команде. Вышедший из поединка победителем Чонгук отворачивается от Дормера и летит к их трибуне, останавливаясь неподалеку, так, чтобы всем было хорошо его видно. Он пробегает глазами по Чимину, а затем, без всякой заминки, с места делает три сальто назад. Чимин замирает, своим выражением лица заставляя Тэхена подавиться смехом.

Восстановив равновесие, Чонгук снова кидает в их сторону взгляд, натыкаясь на сияющего Кима. Губы расплываются в самодовольной усмешке, а брови чуть изгибаются, но, когда Тэхен улыбается ему, он разворачивается и летит вниз, наконец ступая на твердую землю. С метлой в руке Чонгук направляется к замку, а непокорный разум Кима в очередной раз кричит, что он хочет этого парня.

— Моя жизнь никогда не будет прежней, — заявляет Хосок.

— Почему? — заинтересованно спрашивает Намджун.

— Не видать мне победы в Чемпионате, — сетует он. — Так мечтал выиграть его снова. Хотел, чтобы Пуффендуй вышел победителем второй год подряд, и я был уверен, что ни за что не упущу эту возможность. А теперь ее у меня нагло отобрали.

— Ну, еще все впереди, и ты вполне можешь привести свою команду к победе, — пытается подбодрить его Намджун.

— Джун, ты видел, что только что произошло?

— Да, но…

— Он прав, Джун, без всяких «но». Если он будет в команде, — Юнги указывает на удаляющуюся фигуру Чонгука, — Слизерин станет однозначно лучшим. И Чимин, и Дормер это подтвердят.

— Вы, конечно же, тут все эксперты, но он обычный игрок. Он великолепно показал себя сегодня, но это еще не значит, что он сможет повторить то же самое, или сможет ли он так же слаженно играть в команде.

— Какая разница, хорошо ли он играет в команде? — возражает Чимин. — Никто не знает, какие фокусы он еще выкинет! И мы знаем, что он почти всегда молчит, что меня более чем устраивает. Если цена, которую Слизерин должен заплатить за то, чтобы больше не иметь дела с Эстли, заключается в том, чтобы лицезреть злобного угрюмого мальчишку, который едва ли открывает рот, это замечательно!

— Мы все равно постараемся надрать вам задницы, Пак, — цокает Сокджин.

— Если ты думаешь, что у Гриффиндора есть хотя бы малейший шанс, — заливисто смеется Хосок, — то ты не в своем уме. Борьба будет между Слизерином и нами, Когтевран и Гриффиндор могут посоревноваться за третье и четвертое место.

— Четвертое место, Ким, потому что уж я позабочусь о том, чтобы Когтевран не занял последнюю строку.

— Посмотрим, Мин.

— Кто-нибудь идет на ужин? — прерывает Намджун разошедшихся не на шутку друзей.

Все пятеро кивают, начиная постепенно собираться, а Тэхен пытается осмыслить то, что произошло. Если раньше Чонгук был весь из себя такой загадочный, то теперь Тэхен окончательно застрял в его таинственной личности. Хочется узнать, «какие он еще фокусы может выкинуть», как выразился Чимин.

Теперь у Слизерина новый ловец, которым Тэхен полностью очарован.

***

Если раньше Чонгука обсуждали потому, что он был новеньким, то теперь все вышло на другой уровень.

Несмотря на позднее время и то, что многие студенты уже успели поужинать, Большой зал по-прежнему полон, как и в любой другой вечер субботы. Занятий в воскресенье ни у кого нет, и каждый наслаждается непринужденной атмосферой выходного, общаясь с друзьями после насыщенного дня. Но стоит в дверях появиться Чонгуку, по всему залу вспыхивают огоньки удивления, сопровождаемые перешептываниями с разных сторон, постепенно превращающихся в многоголосый, сливающийся гул. Тэхен тоже поворачивает голову в его сторону, следя за тем, как парень, пройдя вдоль стены, занимает свое излюбленное место у самого края слизеринского стола.

Чонгук быстрым движением накладывает на тарелку еду и достает книгу, погружаясь в нее, так ни разу и не подняв глаз. Тэхен готов руку дать на отсечение, что пятикурсник знает, что является сейчас объектом всеобщего внимания, и, скорее всего, тихо проклинает всех. Хотя после случившегося днем этого следовало ожидать: невозможно унизить лучшего ловца школы и при этом остаться невидимкой.

Когда официальное время ужина почти подходит к концу, а они только приступают к десерту, Тэхен бросает на Чонгука мимолетный взгляд. Многие все еще пытаются заговорить с новоявленным игроком, но, получая от ворот поворот, уходят ни с чем.

Тэхен как раз изучает десертное меню, раздумывая, что выбрать и в каком количестве, когда Чимин, отложив вилку, заявляет:

— Я пошел за ним.

— Что? — вскидывает голову Ким.

— Пойду схожу за нашим очаровашкой, — снова повторяет Чимин. — Хочу, чтобы он посидел с нами.

— Нет, — твердо произносит Тэхен.

— Сколько еще ему продолжать есть в одиночестве? Он должен присоединиться к нам. В конце концов, мы будем в одной команде, он знаком с тобой и Намджуном, вы ему вроде нравитесь. Нельзя же постоянно быть таким угрюмым и нелюдимым.

— Ты не пойдешь к нему, Чимин. Оставь его в покое, — приказывает Тэхен.

— Я ему не нравлюсь, — уточняет Намджун. — Он меня просто вынужден терпеть рядом. А вот Тэхен, по-моему, очень даже ему нравится.

— И я ему не нравлюсь. Он терпит меня так же, как и тебя, — говорит Тэхен Намджуну, а после обращается к Чимину: — Именно поэтому ты не пойдешь к нему.

— Какое-то безумие! В чем смысл быть постоянно чем-то недовольным, когда можно просто наслаждаться жизнью и брать от нее все?

— Это только его выбор, Чимин. Ему не нравится, когда его постоянно дергают и отвлекают от чего-либо. Еще раз говорю — оставь его в покое, — по голосу Тэхена понятно, что это окончательный ответ.

Однако Чимин будто не слышит его. Он поднимается с места и бросает:

— Я пошел.

— Чимин! — шипит Тэхен, стараясь не привлекать внимания. — Чимин, я серьезно, отвали от него.

— Покасики, Тэ, — Пак машет рукой, уверенно двигаясь в нужную сторону.

— Юнги! Сделай что-нибудь!

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Тэ? — хмыкает Юнги.

— Останови его!

— Не собираюсь я этого делать, — невозмутимо отзывается старший.

— Чонгук же и за палочку может взяться.

— Даже не парюсь по этому поводу. Ты не хуже меня знаешь, что Чимин может прекрасно за себя постоять.

— Мне плевать, Юнги! — недовольство Тэхена слишком очевидно, ведь никто не хочет понимать всей серьезности проблемы: Чонгук хочет спокойствия, и надо уважать его личные границы. — Чонгук не любит, когда его беспокоят без острой на то надобности. Неправильно, что Чимин вторгается в его пространство…

— Да что не так с этим Чонгуком? — не выдерживает Сокджин.

— В каком смысле? — поворачивается Тэхен в его сторону.

— Почему ты вообще так всполошился?

— Потому что это несправедливо. Он не заслуживает того, чтобы его постоянно дергали. Если он хочет почитать свою книгу во время еды, то пусть читает, не надо ему мешать, — зло выдыхает Тэхен и разворачивается корпусом в сторону, куда направился Чимин, который в данный момент, судя по всему, спорит о чем-то с Чонгуком.

— Тэ, — зовет Намджун, — все в порядке. Если Чимин перейдет черту, Чонгук просто скажет ему или же применит какое-нибудь заклинание. Он точно не из тех, кто будет молчать.

— Да, но это принципиа…

— Он идет, — прерывает его Хосок, указывая за спину Кима.

— Что?

— Похоже, Чимин сумел уговорить его, — объясняет он. — На десерт у нас с вами гости.

Тэхен медленно переводит взгляд туда, куда тычет Хосок и, конечно, видит приближающегося Чимина с ухмылкой во все лицо, позади которого идет очень раздраженный Чонгук.

— Эй, смотрите, кого я привел! — радостно восклицает Чимин, как только оказывается в метре от оставленных друзей. Сидящие рядом ученики любопытно оборачиваются на громкий возглас, но Чимин, кажется, даже не замечает их. — Чонгук, — продолжает Пак, поворачиваясь к тому, — пожалуйста, представься всем. Ты уже знаком с Тэ и Джуном, — с лукавой усмешкой машет он рукой на последних, потому что чертов кусок дерьма, в курсе ведь, что Чонгук знает меня. Тэхен хочет провалиться сквозь землю, желательно прихватив с собой Пака. — Это Джин и Хоби, — Чимин представляет и их. — А это Юнги, мой парень, — последнее слово он произносит несколько по-собственнически и горделиво. Именно таким тоном он всегда говорит о том, что связано с Юнги. Тэхен уверен, что это уже укоренилось в нем, стало его частью.

Чонгук неопределенно кивает головой: то ли в знак вежливости, то ли чтобы ему перестали вливать ненужную информацию.

— Можешь сесть где угодно, — заявляет Чимин, опускаясь рядом с Юнги.

С секунду Чонгук просто стоит, нахмурив лоб, но потом вздыхает и садится напротив Тэхена.

За столом воцаряется неловкое молчание. На них кидают заинтересованные взгляды, и пока никто из них не знает, что делать или говорить дальше. Единственные, кого, кажется, совершенно не трогает ситуация, — Юнги с Чимином. Последний берет кусок яблочного пирога, сверкая при этом довольной и счастливой улыбкой, а Юнги молча, как ни в чем ни бывало, ест свой шоколадный торт. Потому что Юнги, думает Тэхен, просто зациклен на одном Чимине, даже не прислушиваясь к просьбам остальных друзей. Влюбленный осел, ни дать ни взять. А тебе я устрою, Чимин.

И когда Пак подносит ко рту первый кусочек яблочного пирога, из руки у него внезапно выпадает вилка. Прикинувшись, словно ничего не произошло, он снова пытается положить в рот десерт, но столовый прибор во второй раз выскальзывает из пальцев, звучно ударяясь о стол. Чимин возвращает вилку на край тарелки и спокойно просит:

— Прекрати, — и тут же отталкивает от себя стакан, чем приковывает повышенное внимание.

Умник. Тэхен ухмыляется, убийственным взглядом впиваясь в глаза друга. После минуты таких гляделок Чимин решает, что может вернуться к пирогу, но стоит взять ему вилку в руку, та падает обратно.

— Ты бесишь, — кидает Чимин, сдаваясь и отставляя тарелку. Он поворачивается к Чонгуку, в то время как остальные едва ли сдерживаются от громкого смеха, зная, в чем дело. — Тэхен абсолютно не одобряет, что я тебя «достаю», — цитирует он, вздыхая. — Так что, видимо, не поем я сегодня сладенького.

— Как ты это делаешь? — обращается Чонгук к Тэхену, проигнорировав Чимина. Хмурое выражение исчезает с лица, сменившись неподдельным любопытством.

— Что ты имеешь в виду? — не совсем понимает Тэхен.

— Это так… тихо? Незаметно?

Тэхен пожимает плечами, прикусывая губу.

— Просто невербальные заклинания.

— Тэхен неплохо владеет ими, поэтому и пользуется этим, — поясняет Сокджин и, помолчав немного, добавляет: — Ну что, удалось устроить всем сегодня шоу, да?

Чонгук опускает глаза в тарелку и не отвечает. При этом выглядит так, будто смущен, но разве есть в этом смысл? После того, что он вытворил на поле, как вообще можно смутиться от чего-то?

— Ты был великолепен, — с доброй улыбкой хвалит Намджун.

— Спасибо, — бормочет Чонгук, снова сдвигая брови.

— Где ты научился? — интересуется Хосок.

— Чему?

— Так летать.

— Просто учился летать и все, — в своей обыкновенной манере отвечает Чонгук, ведя плечами.

— Ты играл до этого за школьную команду?

— Да. Дома.

— У вас были какие-то специальные курсы, учителя или что-то в этом роде?

— Нет.

Примерно с целую секунду Хосок молча осматривает ловца.

— Ты реально крут, — наконец признает он, одаривая Чонгука огромной улыбкой. — Слизеринцы — везучие ублюдки.

Тэхену кажется, что Чонгук, услышав это, почти улыбается.

— Но я все равно максимально постараюсь усложнить тебе жизнь на поле в этом году. Если Слизерин собирается выиграть чемпионат, я сделаю все, чтобы увидеть, как ты истекаешь зеленой кровью.

Чонгук предпочитает ничего не отвечать, за него это делает Чимин, после чего разгорается жаркая дискуссия. В обсуждении встает важный вопрос: какая команда по квиддичу хуже — Катапульты Кайрфилли или Кенмарские Коршуны. Однако ни Тэхен, ни Чонгук не участвуют в споре, более того, они даже не вникают в суть. Тэхен слишком занят мыслями о том, как сделать так, чтобы Чонгуку было комфортнее в их компании, но в голову не лезет ничего путного. Как Чимину вообще удалось убедить его прийти? Он поднимает глаза на Чонгука, совсем не ожидая наткнуться на пристальный взгляд.

— Мне жаль, — одними губами шевелит Тэхен. — Я не смог остановить его.

Чонгук качает головой и жмет плечами.

— Все в порядке.

— Ты явно не хочешь быть здесь.

— Выживу как-нибудь.

Тэхен понимающе хмыкает и решает ступить на непротоптанную тропу:

— Сегодня ты всех поразил. Мои поздравления.

— Спасибо, — благодарит Чонгук, отводя взгляд. Он что, покраснел?!

— Теперь я понимаю, почему ты рад, что здесь есть команды, — Тэхен дарит Чонгуку самую теплую, самую добрую улыбку, на какую способен. Ему даже не нужно прилагать усилий, уголки губ сами ползут вверх. Один только взгляд на такого Чонгука, вытянутого из своего мирка, немного смущающегося, одетого в очередное черное худи, пряди волос которого лезут в глаза, и Тэхен готов разорваться от умиления.

— Да, — Чонгук заглядывает ему в лицо и улыбается в ответ. Еле заметно, даже не морща нос, но это улыбка, и она адресована Тэхену. Впервые это не ухмылка, не насмешка, не ехидство, не сарказм, а настоящая улыбка, улыбка для Тэхена.

Две вещи становятся очевидными. Во-первых, Чонгук становится еще красивее, когда улыбается. Во-вторых, у Чонгука есть маленькая родинка под нижней губой. Выглядит ну очень мило. И почему-то у Тэхена руки чешутся дотронуться до нее.

Они все же возвращаются к десерту, пытаясь понять хоть что-то из разговора.

А после этой встречи Чимин вдвойне наседает на Чонгука, постоянно заставляя присоединиться к ним. И делает это он до тех пор, пока не выматывает Чонгука настолько, что бедный парень сдается и на автомате начинает занимать место около Тэхена. Иногда они проводят время даже за пределами Большого зала. Однако Чонгук почти не разговаривает, а если все-таки и говорит, то чаще всего это происходит, когда у него спрашивают совет, да и то в привычной ему манере — язвительно или односложно.

В первые дни он вообще открывал рот только тогда, когда остальные сидели со своими факультетами, Чимин с Юнги — за столом Когтеврана, а они с Тэхеном оставались вдвоем. Тэхен не говорил вслух, но замечал это, и ему было приятно, ведь выходит, что Чонгук чувствует себя комфортно с ним.

А уже после нескольких недель, в течение которых Чонгук часами тренируется с Чимином и занимается с Тэхеном и Намджуном в библиотеке, он постепенно начинает принимать участие в общих разговорах. И иногда отвечает Чимину что-то настолько остроумное, настолько тонкое, что Тэхен едва не падает от смеха.

В любом случае, то, как Чимин заставил Чонгука присоединиться к их компании, так и остается загадкой, просто с того дня Чон на постоянной основе вливается не только в их дружный круг, но и в сердце Тэхена.

***

— Это была самая короткая игра в истории Хогвартса.

Ответа нет.

— Рекорд.

Ответа по-прежнему нет.

— Чонгук, алло, самая короткая игра в истории. Это значит, что ты установил новый рекорд.

— Знаю. Ты уже несколько раз сказал об этом.

— Да, но ты не реагируешь на новость должным образом. Не радуешься, не улыбаешься, не мычишь, в конце концов. Поэтому говорю еще раз.

— Потому что мне похуй.

— Ох, очаровашка, разговаривать с тобой одно удовольствие, — осмотрев стол, Чимин проходит к самому центру и садится.

— Не называй меня так, — Чонгук, проследовав за Паком, опускается напротив.

— Как хочу, так и буду называть.

Чонгук долго блуждает по нему взглядом, но так ничего и не говорит.

В Большом зале шумно. Кругом гудят ученики, возбужденно обсуждая сегодняшний день. Громче всего за столом Слизерина.

— Отличная работа, приятель! — кто-то похлопывает Чонгука по плечу.

— Да, просто прекрасен! — очередное похлопывание. — Чимин, ты тоже молодец.

Пиздец. Чонгук застывает. Он ненавидит, когда к нему прикасаются незнакомые люди, терпеть не может. Зачем вообще прикасаться? Но только он собирается повернуться и с чувством послать бестактных идиотов, как Чимин шустро опережает его, не дав совершить задуманное:

— Спасибо! Понравилась игра?

— Еще бы! — моментально отзывается Генри.

— Да, — вторит ему Эдвин. — Хотя она вышла совсем не долгой. Слышал, что это была самая быстрая игра в Хогвартсе за всю историю.

Чимин бросает на Чонгука многозначительный взгляд, после снова возвращая внимание на юношей.

— Клянусь Салазаром, Гриффиндор едва ли дотронулся до квоффла. Неудачники, — с усмешкой в голосе тянет Эдвин.

Спасибо. Чонгук так-то и без них все знает. Он был там, играл на поле, поймал снитч. Разговор бессмысленный.

— Ходит слушок, что Бриджес даже пустил слезу, — хмыкает Генри. — Уже не такой храбрый, да?

— И не говори, — самодовольно улыбается Чимин и потом, подобно змее, шипит: — Но наш Чонгук был шикарен, не так ли?

У упомянутого пятикурсника от злости дергается глаз, и он пытается пнуть Пака под столом, в то время как Генри чуть ли не визжит от восторга.

— Конечно! Ощущение, будто он прирожденный ловец.

Ну все, Чонгук сыт по горло. Он кидает на двух приятелей испепеляющий взгляд и указывает на пустую тарелку.

— Можете оставить нас? Мы хотим поесть.

От прозвучавшего вопроса Генри теряется, а Эдвин покрывается красными пятнами. Явно не ожидавшие такого, они выглядят сбитыми с толку.

— Д-да, извини. Увидимся на вечеринке?

— Точно. На вечеринке. До скорого, — кивает Эдвин, и оба наконец уходят.

Чимин сдавленно посмеивается, сверкая озорным блеском в глазах.

— Где Тэхен? — не разделяет Чонгук чужое веселье.

— Не в курсе, ты должен лучше меня знать.

— С чего бы?

— Разве вы не занимались вместе сегодня днем?

— А, да.

— Ну и?

— Что «Ну и?»?

— Где вы виделись в последний раз? — закатывает глаза Чимин.

— В библиотеке.

— Тогда, скорее всего, он все еще там.

— Нет. Мы ушли… — он не успевает договорить о том, что, хотя они и ушли вместе из библиотеки, Тэхен завернул в общежитие, чтобы скинуть книги, поскольку его перебивает Юнги.

— Привет, Зи, — целует тот Чимина, пока Чонгук опускает глаза в свою тарелку.

— Привет, Юнги, — тараторит Чимин, когда они отрываются друг от друга, а старшекурсник садится за стол. — Как прошло собрание?

— Монкрифф немного не в себе после сегодняшней игры, но в целом все хорошо. Новые стратегии, новые тактики… Хотя не думаю, что это сработает. Привет, Чонгук.

Ответом ему служит кивок.

— Где Тэ? — спрашивает Юнги, оглядываясь по сторонам.

— Нам вот тоже интересно, — отвечает Чимин. — Умираю с голоду, так что, надеюсь, эта задница поторопится и спустится сюда.

Чонгук тоже чувствует мерзкое чувство голода и мысленно умоляет Тэхена все-таки «поторопиться и спуститься». Уговор был, что они соберутся вчетвером, и никакой еды, пока не придет последний. Ебанутое правило.

За нерадужными мыслями проходит еще несколько минут, в течение которых продолжают сыпаться поздравления от возбужденных слизеринцев. Но потом в Большой зал влетает Тэхен с мокрой головой, почти бегом направляясь к ним.

— Простите, — он хватает воздух ртом, пытаясь отдышаться. — Хотел принять душ перед ужином.

— Ясно, — Чимин окидывает его оценивающим взглядом. — Слышал когда-нибудь о чарах горячего воздуха?

— Не-а, — уперев ладонь в стол, Тэхен пододвигается к Паку и трясет головой в разные стороны.

Повсюду разлетаются капли. Несколько даже попадает в лицо Чонгуку, который давит полуулыбку, не придумав должной реакции. Тэхен тем временем успокаивается и занимает выделенное ему место рядом с Чоном, пока Чимин с Юнги тщательно вытирают лица салфетками.

— Извини, Чонгук, — искренне просит прощения Тэхен, заметив, как Чонгук тоже поспешно стирает маленькую дорожку со скулы. — Я не хотел тебя задеть.

— Все в порядке, — улыбается тот, вытирая бровь.

Поудобнее устроившись, Тэхен достает палочку и направляет на свои волосы. Через полсекунды светлые пряди высыхают и рассыпаются по лбу, привычно залезая в глаза. Он сдувает их и прячет палочку обратно в карман брюк. Теперь он выглядит так же невероятно собранно, как и всегда. Чонгук начинает к этому привыкать, поэтому, чтобы отвлечься, он отмирает и тянется к рису.

Какое-то время тишину за столом прерывает только болтовня Чимина с Юнги, пока мимо не проходит Дормер и не останавливается, чтобы кинуть:

— Пак, Чон, вечеринка сегодня вечером. Я хочу, чтобы вы оба были там.

— Даже и не думал пропустить такое событие, капитан, — отвечает Чимин.

— Чон?

Чонгук знает, что у него нет выбора, знает с тех пор, как Чимин сказал ему об этом после игры.

— Ага, — отзывается он без особого энтузиазма.

— Супер. Отлично сыграли сегодня, — Дормер похлопывает Чонгука по плечу, кивает и оставляет их.

Блядство, если к нему прикоснется еще хоть один человек, Чонгук действительно выхватит свою палочку и применит заклинание «Дуро» на руки дотрагивающихся до него людей.

— Юнги, ты тоже идешь? — интересуется Тэхен.

— Нет, думаю, что согласиться поужинать за столом Слизерина уже и так слишком. Просто потусуюсь с Джуном.

Жаль, Чонгук не может присоединиться к ним. Послушать разговоры Намджуна с Юнги, понаблюдать за их игрой в шахматы или во взрывающиеся карты — гораздо привлекательнее, нежели провести как минимум два часа в компании бесноватых студентов.

Во время ужина к ним подходят еще несколько студентов, дабы порадоваться за Слизерин, поздравить с победой, упомянуть о вечеринке и пообещать вместе выпить пива. Чонгук все больше и больше закипает, потому что, хотя он молчит, предоставляя возможность отвечать Чимину, его личные границы раз за разом нарушаются, а плечо вот-вот отвалится. Сидящий рядом Тэхен приветливо улыбается каждый раз, когда кто-то останавливается около них, но его всегда вовлекают в разговор, и ему приходится поддерживать диалог, дружелюбно кивая. Сама вежливость, впрочем, ничего необычного.

— Не, не, не. Нет, — внезапно трещит Чимин, уставившись на что-то за Чонгуком, и Юнги, проследив за его взглядом, растягивает рот в ухмылке.

— Чего такое? — не вдупляет Тэхен.

Чимин слегка хмурится, затем улыбается заискивающе и качает головой, все так же уставившись куда-то за спину Чона. А буквально через две секунды раздается веселый голос:

— Привет, Тэ.

И Чонгук готов поспорить, что в этот же момент чувствует, как рядом напрягается тело Тэхена. Хихикающие Чимин и Юнги только усугубляют ситуацию.

Тэхен бросает быстрый взгляд на Чимина и поворачивается на голос, в то время как Чонгук, отложив палочки в тарелку, наклоняется вперед, отрезая кусок шоколадного торта.

— Привет, Генриетта.

— Как поживаешь?

— Хорошо, спасибо. А ты?

— О, рада слышать. У меня тоже все отлично, с нетерпением жду выходных, — посмеивается девушка. — Я тут слышала, что Слизерин устраивает сегодня вечеринку.

— Да, что-то вроде того, — отзывается Тэхен. — Отмечаем победу и все вытекающие.

— Сегодняшняя победа довольно значимая. Должно быть, ты рад.

— Да, но я не способствовал результату.

— Ой, не говори так! Ты же поддерживал, разве нет? — звонко любопытствует юная особа.

Последовавший кашель вынуждает Чонгука оторваться от торта и оглядеться — Чимин напротив прикрывает рот рукой, а Юнги впивается глазами в стол.

— Ну да.

— Я уверена, что да! — секундная пауза, и затем: — Кстати, о вечеринках… Именно за этим я здесь! Возможно, Хосок уже рассказал тебе?

Тэхен отрицательно качает головой. Нет.

— Ох! Он, наверное, забыл! В общем, Пуффендуй организует вечеринку в среду, на Хэллоуин, так как он выпадает на выходной… Я хотела пригласить тебя.

— Вот как! Спасибо, я… — начинает Тэхен, но девушка не дает ему договорить.

— Всех вас. И весь БКО.

— Спасибо.

— Без проблем, — голос девушки такой сладкий, что Чонгуку хочется громко цыкнуть и закатить глаза. Она ведет себя настолько очевидно, что на это больно смотреть. — Так что ты обязательно должен прийти. Это будет в тот же день, когда мы отправляемся в Хогсмид, помнишь? Может, попробуем как-то совместить? Например, соберемся все вместе в «Трех метлах» перед вечеринкой.

И тут происходит целая цепочка непонятных событий: Чимин вдруг громко кашляет, и Юнги щипает его за бок, из-за чего раздается визг. Тэхен с Генриеттой одновременно поворачивают головы в их сторону. Один только Чонгук, наблюдавший за разворачивающейся сценой, недоуменно переводит взгляд с одних на других.

— Прошу прощения, — весело отзывается Чимин, поднимая руку. — Что-то встало поперек горла.

Девушка отмахивается от него, как от надоедливой мухи, и возвращается к Тэхену:

— Значит, увидимся в среду у входа? Прогуляемся вместе до Хогсмида.

— И-извини, Генриетта, но, вообще-то, у меня уже есть планы на Хогсмид.

Наступает минута молчания, за которую ученица, видимо, переваривает услышанное. Наконец, тем же томно-сладким голоском она произносит:

— О, вот как… Хорошо, я все понимаю, нет проблем. Тогда в следующий раз! — Она хихикает. — Увидимся на вечеринке! — Еще один неловкий смешок. — Мне уже пора. Джулия хотела встретиться. Увидимся. Приятного вечера, Тэ! — И она уходит.

— Какой кринж, — роняет Чимин и, ехидно ухмыльнувшись, прикусывает нижнюю губу.

— Не смей даже рот открывать, — предупреждающе шипит на него Тэхен, тыча указательным пальцем.

Больше не сдерживая себя, Чимин взрывается хохотом. Он смеется так сильно, что падает на Юнги, который ловит его, присоединяясь к веселью. Тэхен демонстративно дует губы и тянется за шоколадным тортом, а Чонгук не знает, что забыл здесь.

— Боже мой, — тянет Чимин. — Хреново, что я проиграл, но твое лицо, Тэ! Ох… — Он заливается сильнее, все еще полулежа на руках Юнги.

Тэхен вспыхивает, и любопытство Чонгука дает трещину.

— О чем речь? — осторожно уточняет он у Тэхена.

— Они затеяли идиотский спор, — удрученно вздыхает тот.

— Спор?

— Да, они поставили на то, что… Генриетта… сделает это, — пробормотав себе под нос, он отламывает кусочек торта. Весь такой стеснительный.

— Мы поспорили на то, что эта мадам пригласит его на свидание, — помогает с объяснениями Юнги. — Которое произойдет через две недели или в ближайшие выходные в Хогсмиде. Зи только что проиграл, я выиграл.

Чонгук окидывает их скептическим взглядом, надменно вздернув бровь, пока нахохлившийся Тэхен пытается что-то рассмотреть в еде. Чимин трясется от смеха, а Юнги удовлетворенно улыбается.

— Неужели вам больше заняться нечем?

— Чонгук, ты вообще умеешь веселиться, ну? — Чимин удобнее устраивается на месте. — Есть хоть что-то, что приносило бы тебе радость?

— Да, — Чонгук кидает на него безразличный взгляд. — Но делать ставки на то, пригласят ли моего друга на свидание, — явно не та вещь, от которой можно надорвать живот.

— Вот именно, Чимин. Что я тебе и говорил, — добавляет Тэхен.

— Тише, Тэ. С тобой все и так понятно, с чего тебе веселиться? Но сейчас я не с тобой разговариваю, — закатывает Чимин глаза. — Чонгук, это происходит постоянно, а Тэхен никогда не соглашается на ее уговоры, так что теперь это больше напоминает игру. В которую обычно я выигрываю.

— Не в этот раз, Зи.

— Да уж, не в этот раз. Нужно будет рассказать остальным, — театрально вздыхает Чимин. — Черт, ненавижу, когда Хоби и Джин оказываются в выигрыше, они слишком действуют на нервы.

— О да, зато ты образец зрелости, — саркастически замечает Тэхен.

— Выше нос, Тэ, теперь тебе есть с кем пойти на вечеринку Пуффендуя и в Хогсмид на позаследующих выходных.

— Что?

— Ты слышал ее! — снова смеется Чимин. — Генриетта сказала «в следующий раз», и уверен, что она ждет не дождется, что ты составишь ей компанию на вечеринке.

Тэхен испускает злостный выдох и вскидывает вилку, зубчиками указывая на собравшихся.

— Вы тоже должны пойти на эту вечеринку. Я про ту, которая в среду.

— Нет, — отвечает Чонгук. На данный момент это наименее желаемая вещь для него.

— Ну же! Пожалуйста.

— Прости, но нет.

— Тэ, не парься. Я буду рядом, чтобы, в случае чего, защитить тебя, как и Юнги. А еще могу поклясться, что Джин и Джун тоже придут.

— Хорошо.

— Или ты можешь просто сказать ей, что она тебе не интересна, — предлагает Чимин.

— Она не дала мне и слова вставить. Кроме того, это не то, что легко сказать перед всеми вами… Не хочу ранить ее чувства.

— Я же говорил тебе, Тэ! Ты слишком добр для этого мира, даже если это вредит тебе самому, — хмыкает Чимин.

В этом Чонгук полностью согласен с Паком. Тэхен определенно слишком сердоболен к окружающему миру. Чонгук тому пример. Когда Чон намеренно грубил или хамил, Тэхен был с ним очень мил и доброжелателен, делая все возможное, чтобы младшему было комфортно. Тэхен никогда не огрызался в ответ, он просто улыбался или дразнил. И даже сейчас, когда Чонгук влился в их компанию, Тэхен оставался все тем же милахой. Тем не менее, со своими друзьями, особенно с Чимином, он мог шутить по-черному, препираться и, более того, толкаться и раздавать подзатыльники, но все это как будто шло мимо Чонгука. Непонятная ситуация на самом деле. Тэхен вроде бы никогда ничего не говорил и никак не упоминал об этом, но Чонгук не дурак. Тэхен мог подшутить над ним, но при этом никогда не принуждал к диалогу, не заставлял участвовать в групповых мероприятиях, не вторгался в личное пространство. Хотя Чонгук, спроси его под пытками, признал бы, что все они — Намджун, Сокджин, Хосок, Юнги и даже Чимин — оказались вполне приличными людьми: теплыми, легкими на подъем и веселыми, однако все до одного отличались от Тэхена. Часто они вели себя громко, были слишком любопытными, любили развести драму на месте. Бывало, даже Намджун посматривал так, словно хотел узнать, что происходит у Чонгука в голове, но Тэхен… Он был самым спокойным и просто принимающим его именно таким, какой он есть. Поэтому Чонгук без сомнений мог назвать Тэхена самым привлекательным человеком из всех новых знакомых. Не «наименее худшим», а «самым лучшим». Сидеть в тишине рядом с Тэхеном было легко, говорить с Тэхеном было легко, шутить с Тэхеном было легко, просто находиться рядом с Тэхеном было легко. Он не знал, почему так происходит, возможно, Тэхен считал Чонгука благотворительной организацией и поэтому был обходителен, но если и так, то он никогда не демонстрировал этого. Поэтому, несмотря на всевозможные перечисленные причины такого поведения, Чонгук просто принял эту любезность.

— Первая умная вещь, которую я от тебя услышал.

Чимин дергает бровью вверх.

— Ты наш лучший игрок, но я все еще могу навести на тебя порчу.

— Давай, попробуй, — с вызовом бросает Чонгук.

— Попробую, — озорная усмешка расплывается на лице Пака. — Но не сейчас. Мне нужно готовиться к вечеринке, и я не собираюсь тратить время на тебя. Тэ, ты все?

— Да.

— Хорошо. Позволь мне попрощаться с Юнги, а потом можем идти.

Тэхен фыркает, разворачиваясь корпусом к Чонгуку:

— Пошли, пока они не начали лизать друг другу лица, — и встает.

Вернувшись в общежитие, Чонгук наспех переодевается, мечтая спрятаться в самом укромном закутке общей комнаты. Седьмые курсы уже заняты тем, что развешивают салатово-серебряные плакаты и расставляют мебель. В самом центре стоит стол с напитками и закусками. Чонгук, заметив сливочное пиво и огненный виски, удивляется, что подобное разрешено выставлять перед одиннадцатилетними подростками. Сам он не горит желанием находиться здесь, однако Чимин ясно дал понять, что, если Чонгук хочет продолжать играть в команде, он обязан присутствовать на вечеринке.

Вспомнишь солнце — вот и лучик. Буквально в следующую минуту из-за угла появляются Чимин с Тэхеном. Последний выглядит еще красивее, если это вообще возможно. Чонгук привык видеть его в форме с накинутой поверх мантией или максимум в джинсах и свитерах, которые Ким надевает по выходным, занимаясь в библиотеке, но сейчас на нем черные зауженные джинсы, такого же цвета кардиган, под которым прячется белая футболка в обтяжку, и зеленый шелковый платок, легко повязанный на шее.

— Хочу танцевать! — радостно визжит Чимин с пивом в руке.

— Чонгук? — вопросительно зовет его Тэхен.

Чон фыркает в ответ, отказываясь от предложения, и Тэхен с едва слышным смешком следует за Чимином на импровизированную танцплощадку, созданную из передвинутых к стене кресел и диванов. Чонгук встает, чтобы взять сливочное пиво, а затем возвращается на свое место, подальше от любопытных глаз. Перед ним с улыбками на все лицо вертятся Чимин с Тэхеном, и он вынужден признать, что танцуют они вполне себе неплохо.

— Чонгук, верно? Я Шарлотта.

Он переводит взгляд — рядом стоит высокая светловолосая девушка в ярко-красном мини-платье. Она протягивает ему огненный виски, но Чонгук отрицательно качает головой.

— Нет? — приподнимает она брови.

— Нет.

Девушка пожимает плечами и опрокидывает рюмку в себя.

— Ну что, — начинает она, — поделишься со мной, каково это — унизить самого популярного парня в школе?

— Самого популярного в школе? — наверное, это самая глупая вещь, которую Чонгук когда-либо слышал.

— Эстли.

— Я знаю, о ком ты.

— О, — она тушуется, не сразу находя, что сказать дальше, от волнения принимаясь накручивать на палец прядь волос. Ногти у нее, к слову, тоже ярко-красные. — Ну, знаешь, он довольно популярен. Возможно, только Ким с Гриффиндора находится на его уровне… Который твой друг.

Не уверен, что назвал бы Джина «другом», но ладно. Вслух же Чонгук ничего не говорит.

— Итак, — продолжает она, — что ты чувствуешь, став новым ловцом?

— Тебе что-то нужно?

— Ч-что?

— Тебе что-то нужно?

— Я… Ну… — заикается она, подбирая слова, — я хотела пригласить тебя потанцевать со мной.

— Нет.

После услышанного ответа лицо девушки как будто опускается, а губы удивленно приоткрываются.

— Ох, я…

Чонгук молча смотрит ей прямо в глаза до тех пор, пока до нее не доходит, что к чему, и она не оставляет его одного.

За вечер к нему успевают подойти опьяненные или просто взбудораженные от победы ученики, чтобы поздравить, расспросить об игре, предложить выпить или позвать потанцевать. Кто бы только знал, как же Чонгук ненавидит это! Но Чимин взял с него клятву, что он пробудет минимум два часа, поэтому Чонгук вынужден стойко сносить все поползновения в свою сторону.

Временами Тэхен с Чимином оставляют свои пляски и подходят к нему попить воды или сливочного пива, но в такие моменты все становится только хуже, ведь эти двое привлекают еще больше внимания; они притягивают людей, как пламя притягивает мотыльков, и тогда вокруг Чонгука собирается еще больше шумных подростков, решивших оторваться так, будто это они сегодня отыграли на поле и вырвали победу. Иногда он замечает направленные на него взгляды Тэхена, который словно извиняется за то, что ему приходится проходить через это, но Чонгук лишь мотает головой из стороны в сторону. Нет, он ни за что не заставит Тэхена чувствовать себя виноватым просто потому, что тот слишком дружелюбный, да и не Ким притащил его сюда. Чонгук скинет все на несносный характер Чимина и его стремные условия.

До конца обозначенного времени остается отсидеть каких-то незначительных полчаса, поэтому, усевшись на зеленом подлокотнике, Чонгук потягивает клюквенный сок, когда у него перед лицом возникает Тэхен с немного влажными висками, всклоченными волосами и раскрасневшимися щеками. И с двумя бутылками сливочного пива.

— Хочешь уйти отсюда?

— Не могу. Я обещал вон тому придурку, что останусь здесь хотя бы на пару часов, — вздыхает Чонгук, кивнув в сторону Чимина, который, запрокинув голову и руки, на данный момент не замечает никого вокруг, танцуя на диване рядом с парнем, который вроде как их сосед по комнате.

— С каких это пор Чон Чонгук слушает Пак Чимина? — поддразнивает Тэхен.

— Только ради квиддича, — отфыркивается Чон.

— Отлично! — опускается в кресло Тэхен. В кресло, на подлокотнике которого расположился Чонгук. — Подождем тридцать минут, а потом пойдем.

— Куда?

— Ты уже был в Северной башне?

Чонгук качает головой.

— Вот я о том же. Поэтому туда и пойдем, — Тэхен протягивает ему одну из бутылок.

— Ты разве больше не хочешь танцевать?

— Не-а, — растягивает последнюю букву Тэхен.

— И ты оставишь Чимина?

— С ним все будет в порядке. Они с Айзедом могут устроить отличное шоу вместе, я им не нужен, — Тэхен хихикает. — Но очень мило с твоей стороны — беспокоиться за него.

— Нет. Я не это имел в виду. Я беспокоюсь за тебя. Если что-то случится с принцем с фамилией Пак, Юнги тебя не прикончит?

Тэхен тихо смеется.

— Спасибо, что переживаешь за меня, но не стоит. Чимин позволяет себе напиться до беспамятства только когда мы одни, или когда рядом Юнги, так что сегодня ему ничего не грозит.

— Тогда пошли, — встает Чонгук, наклоняясь, чтобы поправить джинсы.

— А как же еще оставшиеся тридцать минут? — ехидно ухмыляется Тэхен со своего места.

В ответ Чонгук лишь поднимает бровь и затем привычно хмурит лоб.

— Я понял! Хорошо, — восклицает Тэхен и вскакивает на ноги.

И вместе они ретируются из общей комнаты прямиком в коридор. Там, в темном пространстве, Тэхен шепчет:

— Иди за мной тихо. Комендантский час уже прошел, но, если будешь вести себя осторожно, мы справимся.

Чонгук идет за Кимом по тускло освещенным коридорам, по лестницам, залазит за гобелены и картины, пока они не поднимаются на седьмой этаж. К счастью, в замке царит тишина, и по пути они не встречают ни единой души. Только на четвертом этаже замечают Почти Безголового Ника, переговаривающегося с Толстым Монахом, поэтому Тэхен молниеносно тормозит, из-за чего Чонгук врезается в него, и Ким тут же отталкивает его за угол.

На седьмом этаже им приходится пройти по абсолютно черному коридору, а потом свернуть направо.

— Алохомора*, — шепчет Тэхен, направив палочку на замок. Красная дверь распахивается перед ними, открывая вид на круговую лестницу, полностью погруженную во тьму, и Чонгук сразу же зажигает палочку.

Бесшумно ступая на ступени, они поднимаются наверх, но в какой-то момент Тэхен вновь резко останавливается, и Чонгук, не успев вовремя среагировать, второй раз за вечер налетает на него.

— Что ты делаешь? — шипит он. От столкновения нос взрывается дикой болью.

— Ш-ш-ш, — Тэхен поднимает руки, после чего раздается характерный щелчок.

Вскинув взгляд, Чонгук замечает люк, который, по всей видимости, только что был открыт. Тэхен давит на вырезанный по дереву квадрат и тянет вниз шаткую лестницу. Опустив ее на пол, он тут же взбирается по ней, и Чонгук с покорным вздохом следует за ним. Когда он выпрямляется, то обнаруживает себя в самой странной комнате из всех, в которых ему когда-либо удавалось побывать в Хогвартсе.

— Добро пожаловать в класс Прорицаний, — торжественно проговаривает Тэхен и падает на огромную пурпурно-бархатную подушку-мешок.

Темный круглый кабинет освещается только лунным светом, сочившимся через четыре больших окна. Вдоль стен стоят этажерки, заставленные чайными сервизами разнообразных форм и цветов. Полы устланы коврами, а с потолка ниспадают бархатные портьеры. Повсюду стоят покрытые темной тканью маленькие столики в окружении низких кресел, подушек и мягких пуфиков для отдыха. Кажется, абсолютно вся комната обита бархатом, и куда ни посмотри, везде висят темно-красные, темно-зеленые, фиолетовые и синие ткани.

— Как тебе?

— Еще не до конца понял… — место довольно необычное и в некотором смысле диковатое, но, кажется, Чонгуку нравится.

— Это идеальное место для того, чтобы скрыться от назойливых личностей и шума. И здесь уютно. Сюда никто никогда не приходит даже после уроков.

— Почему?

— Потому многие не любят этот класс и не хотят задерживаться здесь дольше, чем нужно. Кроме того, тут довольно мрачновато.

— В таком случае, чем мы здесь займемся? — Чонгук отставляет пиво и ложится на кучу подушек, смотря вверх. Потолок, ничем не занавешенный, покрыт звездами разных размеров. Выкрашенные в серебряный цвет, они мерцают в лунном свете.

— Я подумал, ты не будешь против спрятаться от того бедлама.

Чонгук не отвечает, потому что в этом нет необходимости. Тэхен прав.

— Ну, — начинает старший, тоже вглядываясь в темноту, — не прокомментируешь то, что произошло сегодня?

— А что сегодня произошло? — Чонгук делает вид, что не понимает, о чем речь.

— То, что станет причиной, почему Джин, возможно, прекратит садиться с нами за один стол еще примерно на два ближайших месяца.

— Нет, без комментариев, — Чонгук слабо смеется.

— Эх… Знаешь, ты просто невероятный, когда летаешь. Глаз не оторвать.

— Спасибо, — бормочет Чонгук, чувствуя, как теплеют щеки от нахлынувшего смущения.

— Раньше я считал, что лучше всех в воздухе держится Хоби, но то, как это делаешь ты… Так плавно, аккуратно… Как будто ты… Не знаю… Как будто ты разрезаешь воздух.

Чонгук растерян. Ему приятно, но какая-то все равно часть съеживается от подобных комплиментов.

— Похоже, ты был рожден для этого.

— Прекрати, пожалуйста.

— Что?

— Прекрати говорить.

Тэхен поворачивается к нему, подминая под бок кресло-мешок, и упирается подбородком в ладонь.

— Почему? — улыбается он. — Я тебя смущаю?

А Чонгук что? Чонгук просто отворачивает голову.

— О, Боже! — пищит Тэхен. — Ну что за чудо!

После этих слов Чонгук сразу же вперивается в него взглядом.

— Что? Не нравится, когда тебя называют чудом?

Чонгук сильнее сужает глаза, натыкаясь лишь на широкую улыбку.

— Это еще милее.

— Тэхен. Хватит болтать.

— Тэ.

— А?

— Ты всегда зовешь меня Тэхен. Можешь называть меня Тэ.

— Тебе не нравится, когда тебя зовут Тэхен?

— Нет, Тэхен тоже неплохо. Но все друзья называют меня Тэ.

Друзья. Чонгук не спешит с ответом, обдумывая услышанное.

— Не пытайся! Сейчас тебе не чем будет возразить, Чонгук. Теперь ты наш друг, нравится тебе это или нет. Все уже случилось. Хоби обсуждает с тобой тактику квиддича, а Джин свободно говорит о том, с кем спит… Ты в БКО, — усмехается он.

— Видимо, — Чонгук как можно громче делает трагичный вздох.

— Не волнуйся, это не несет за собой никакой ответственности, — щелкает языком Тэхен, и Чонгук фыркает.

— Поэтому как твой друг, я имею полное право сказать, что ты чудо, а еще потрясающе летаешь.

— Как твой друг, — на языке это слово ощущается по-чужому, — могу сказать, чтобы ты заткнулся.

— Туше, — Тэхен ложится обратно. — Как ощущения?

— По поводу?

— По поводу сегодняшней игры, рекорда и всего остального.

— На рекорд мне плевать. А вот остальное ощущается прекрасно. Летать мне нравится больше всего, это приятно. Всегда. Быть победителем я тоже люблю… Так что сегодняшний день был не так уж и плох.

— А как тебе команда? Чимин сказал, что Дормер чуть не расплакался, когда мисс Эпплби объявила, что это самое быстрое время, за которое был пойман снитч, за всю историю игр в Хогвартсе.

— Может быть. Не знаю. Я не особо слушал, — Чонгук пожимает плечами, хотя Тэхен, наверное, не видит его из-за подушек. — Команда в целом хорошая. Правда Чимин слишком громкий, причем постоянно, но я к этому начинаю привыкать. Другие ребята меня тоже устраивают. Мы в основном тренируемся, времени на разговоры не так много. Дормер не идиот, у него, мне кажется, разработан определенный план как для тренировок, так и для игр, поэтому все в порядке.

— Ты бы хотел заниматься этим после школы?

— Играть в квиддич профессионально?

— Ага.

— Да, если меня заметят и предложат место в университете за заслуги, то возможно. Мне нравится играть, но это не так просто.

— А что насчет твоих родителей? Они бы позволили тебе?

Требуется несколько секунд, прежде чем Чонгук отвечает:

— Думаю, больше разочаровались. Наверное, они бы предпочли, чтобы я работал в Министерстве или делал что-то «важное» для страны. Но мне это неинтересно, — заканчивает он насмешливо.

— За кого бы ты хотел играть?

— Без понятия.

Наконец Тэхен снова поворачивается к нему и не сводит глаз, водя ребром ладони по подбородку. Юркий язык проскальзывает меж сухих губ, облизывает, а затем снова исчезает. За последние месяцы Чонгук видел это сотни раз.

— Ладно, а какая у тебя любимая команда?

— «Сеульские звери».

— Отличный выбор. Значит, через три года будешь ловцом у «Сеульских зверей».

— Не думаю, что это так работает, — смеется Чонгук.

— Неважно, я все решил.

Чонгук вскидывает взгляд. В лунном свете волосы Тэхена отдают белоснежным. При таком освещении он выглядит, как чертово божество.

Тэхен вдруг дует на челку, мешающую обзору — Чонгук и это уже видел не раз, — и говорит:

— А я буду целителем. Знал об этом еще с десяти лет.

— Твоя семья поддерживает тебя?

— Да, — кивает он несколько раз. — Мама очень рада. Да и отец тоже. Они считают, что целитель — довольно уважаемая профессия. Не то чтобы для меня это имело какое-то значение, я просто хочу этим заниматься. И мне очень повезло, что родители позволяют мне делать практически все, что я хочу.

Это впервые, когда они говорят о своих семьях после того, как Чонгук подсунул письмо матери под нос Тэхену, поэтому сейчас его любопытство особо ощутимо, и он решается на вопрос:

— Тэхен, можно тебя спросить?

— Тэ.

Чонгук закатывает глаза. Тэ. Как это должно прозвучать вслух? Но он все-таки пробует.

— Тэ, — и, вау, ему нравится, — могу я кое-что спросить?

— Конечно, — улыбается тот подбадривающе.

— Почему твоя семья живет здесь?

— Отец говорит, что ненавидел жить в Корее. Из-за работы моего дедушки за ним всегда должны были следить мракоборцы для усиленной защиты, и ему это не нравилось. Якобы у него не было свободы действий. Его не волновала ни политика, ни Министерство. Он просто не хотел там работать… После окончания университета папа начал изучать драконов в заповеднике под Сеулом, а когда появилась возможность улететь в Великобританию, чтобы провести дополнительные исследования, ухватился за нее. Здесь он встретил маму и больше не вернулся обратно. По рассказам дедушка был в ярости, но сейчас вроде все наладилось, — заканчивает Тэхен, неопределенно дергая плечами.

— А ты сам бываешь в Корее?

— Да, обычно летаю туда каждое лето. До зачисления в Хогвартс ездил на Чусок и Новый год, но теперь сделать это удается только родителям, — Тэхен замолкает, и Чонгук, продолжая смотреть в потолок, кожей чувствует чужой взгляд на себе. Однако через некоторое время Ким все-таки не выдерживает и спрашивает: — А могу теперь я задать вопрос?

Чонгук кивает.

— У тебя есть братья или сестры?

Довольно неожиданный вопрос, из-за чего Чонгук недоуменно переводит глаза на старшего.

— Чего? Мне очень интересно, — смеется Тэхен добродушно.

— Просто… Думал, ты спросишь о работе моих родителей… Нет, у меня нет братьев и сестер.

— У меня тоже нет.

— Хотел когда-нибудь?

— Когда был маленьким. Но, наверное, это было больше связано с тем, чтобы родители разрешили мне привести Чимина домой и сделать своим братом.

Хмыкнув, Чонгук, как ни старайся, даже представить не в состоянии, чтобы когда-нибудь возжелать чего-то подобного.

— Ты серьезно? — сухо комментирует.

— Да, серьезно, — Тэхена забавит такая реакция. — Нам всегда было весело, поэтому я никогда не хотел возвращаться домой без него.

Чонгук пытается нарисовать в голове Тэхена родным братом Чимина, но с треском проваливается.

— Значит, ты давно знаешь Чимина.

— Всю свою жизнь, — с нежностью в голосе отзывается Тэхен.

— Повезло тебе.

Ким наклоняется вперед и легонько ударяет Чонгука по плечу. Это первый раз, когда он прикасается к нему.

— Должен сказать, что он мил с теми, кто ему нравится.

— Ну да, конечно.

— Ты ему нравишься вообще-то, знал?

Чонгук беззлобно фыркает.

— Еще как нравишься. Он никогда не признается, но ты впечатлил его своей игрой в квиддич, и тем, что ты не подлизываешься к нему и умеешь отстоять свое слово. И, безусловно, он в восторге, что ты растоптал Эстли.

— Не подлизываюсь?

— Да. Большинство людей хотят быть в хороших отношениях с Чимином. Малая часть из-за того, что он баснословно богат, и в целом является тем, кто может купить твою землю, дом и семью, по крайней мере, его образ буквально кричит именно об этом. Но в основном люди хотят дружить с ним потому, что он очень хорош в заклинаниях, и может навести порчу на любого, кто хотя бы обзовет его.

Чонгук не знает, что должен ответить, и тишина окутывает пространство между ними. Привстав на локтях, Тэхен делает глоток сливочного пива и ложится обратно. А Чонгук понимает, что хочет, чтобы Ким говорил как можно дольше. Ему нравится этот низкий и глубокий голос. Он идеально вписывается в окружающий их интерьер и ночную атмосферу. Поэтому Чонгук насильно выдавливает вопрос:

— Каким Чимин был раньше?

— Чистое наказание, — смеется негромко Тэхен, но в голосе слышны ласковые нотки. — Он был неуправляем. Всегда попадал в какие-то передряги и меня за собой тащил. У него достаточно своеобразная мама. И вещи, против которых она была, Чимин тут же брался творить с удвоенной силой, — Тэхен довольно вздыхает и поворачивает к Чонгуку голову. — Плохо помню, но как-то раз, когда нам было лет шесть, мы были на какой-то церемонии в красивых и отутюженных мантиях. И во время какой-то игры Чимин изгваздал свою мантию грязью, поэтому миссис Пак сильно разозлилась и отчитала его при всех… Чимин спокойно выслушал ее речь, потом развернулся, схватил меня за руку и понесся прочь. Мы добежали до самой большой лужи, которая только была по близости, и Чимин прыгнул в нее, убедив прыгнуть и меня. Мы были в грязной воде с ног до головы. Смело можно было выжимать, только перед этим хорошенько отмыть, но я помню, что очень смеялся, — даже сейчас Тэхен не сдерживает свой мягкий смех и на несколько секунд замирает, чтобы перевести дух. — Когда миссис Пак увидела… Она схватила его и трансгрессировала* домой. Наверное, тогда он получил по самое не хочу, но в следующий раз, когда мы вновь оказались на подобном мероприятии, ситуация повторилась.

— А как твои родители отреагировали?

— Мои родители спокойные, особенно по сравнению с мамой Чимина. В тот день они были недовольны, но не помню, чтобы они сказали что-то плохое. Просто привели меня в порядок.

— Зачем он это сделал?

С губ Тэхена срывается удрученный выдох.

— Вообще-то, это жизнь Чимина, но… Его мать… Спроси у Чимина, он тебе опишет ее сотней слов, и ни одно из них не будет вежливым. На самом деле, он довольно забавно отзывается о ней… Но она… Она любит его по-своему. Ее взгляды слишком традиционные. В ее понимании семья, деньги и кровь — самые важные вещи, а Чимин другого мнения.

— Значит, Чимин не ладит со своей семьей? — такого поворота Чонгук явно не ожидал. Пак выглядел и вел себя как самый настоящий, высокомерный и избалованный выскочка из богатой семьи. Еще не было ни одного случая или комментария, который заставил бы Чонгука подумать, что у Чимина есть бунтарские наклонности.

— Это мягко сказано, — усмехается Тэхен и качает головой. — А после встречи с Юнги все стало еще хуже.

Они по-прежнему лежат лицом к лицу, поэтому Чонгук прекрасно видит черты Тэхена, сияющие в свете, льющимся через окна. Взгляд мечется между выразительными глазами старшего и тем, как двигаются его губы при разговоре. На мгновение Чонгук пугается, не очевидно ли он пялится, но Тэхен точно так же всматривается ему в глаза, поэтому, возможно, все не так уж и заметно.

Желания, чтобы ночь заканчивалась, нет. Чонгук хочет еще послушать Тэхена, и он спрашивает:

— Почему?

— Мать Юнги — маглорожденная, — глубоко втягивает воздух Тэ. — Это не совсем идеальная… партия.

— Чего? — Чонгук настолько удивлен откровением, что полностью поворачивается на бок. — Разве в этой стране не было целой войны из-за того, что люди продолжали думать подобным образом? Мне казалось, это больше не проблема, учитывая…

— Массовые убийства? — предполагает Тэхен.

— Да.

— Ты прав, это не проблема в том масштабе, что и раньше, однако… Для таких семей, как семья Чимина, да и моей мамы тоже, это все еще имеет значение. Родители Чимина происходят из древних семей, которые жили здесь веками, все были волшебниками и, более того, учились на Слизерине. То же самое и с моей мамой. Она вышла замуж за моего отца, ну, знаешь, за Кима из тех самых Кимов, — улыбается он, намекая на их разговор несколькими неделями ранее, пока Чонгук всеми силами пытается не покраснеть. — Так что, даже если мои родители не совсем придавали значения, мама Чимина была очень счастлива, когда выяснилось, что мы с Чимином поладили… Нас свели вместе еще до того, как мы начали ходить, и, знаешь, мы выросли и действительно начали все время проводить вместе, а потом рыдали, когда нужно было разойтись по домам… Но ситуация с Юнги… Его отец женился на его матери… Неважно, что она тоже училась на Слизерине, будучи выдающейся ведьмой, это все равно привело к разрыву между отцом Юнги и его семьей. Так что несмотря на то, что сейчас мистер Мин занимает должность высокопоставленного мракоборца, а миссис Мин — главный редактор «Магического Еженедельника», и они соответствуют всем остальным требованиям… Этого… Этого недостаточно, думаю. К тому же, — глухо хмыкает Тэхен, — Юнги определили на Когтевран. Немыслимо!

О. Ничего себе. 

— Вся эта система факультетов смешна, — говорит Чонгук между тем. — Не вижу смысла в том, чтобы делить людей на категории.

Тэхен сканирует его внимательным взглядом, а Чонгук задается вопросом, все ли так сказал, отрицательно отозвавшись о системе Хогвартса.

— Согласен, — перебивает его мысли голос Тэхена, — полностью. Сначала я вообще не особо радовался, что меня определили на факультет, который славится Волдемортом.

— Расскажи подробнее об этом, — бормочет Чонгук еле слышно. — Я ведь даже не в этой стране родился.

— Извини? — утробно смеется Тэхен, не совсем понимая просьбы.

— Что насчет остальных? — меняет Чонгук тему.

— Остальных?

— Да, разве мать Чимина не против того, что ее сын общается с Хосоком, Сокджином и Намджуном? Никто из них не учится на Слизерине, а Намджун вообще маглорожденный.

Перекатившись на бок, Тэхен поднимается на руке и дразнит:

— Понравилась история?

Чонгук мог бы притвориться равнодушным, расслабиться и усмехнуться, съязвив на этот счет. Но он хочет остаться здесь, хочет слушать Тэхена вечность, и, честно говоря, ему и правда понравилось. Поэтому, задвинув смущение подальше, он кивает.

— Если ты не против рассказать… Да, мне бы хотелось узнать больше.

— Я не против поделиться, — мягко улыбается тот. — Но за деталями все равно придется обратиться к Чимину.

Этого никогда и ни за что не случится, но ладно. Чонгук кивает еще раз.

— Миссис Пак не знает, с кем общается Чимин. Большую часть времени мы находимся в Хогвартсе, а на Рождество и летом Чимин старается как можно меньше времени проводить дома. Чаще всего мы зависаем у меня дома, или у Юнги, или у Джина. И Чимин особо не делится с ней ничем. В основном, она все узнает от других родителей и из еще подобного рода сплетен.

— Как тогда она узнала о Юнги?

— Мы знакомы с Юнги с семи лет.

От удивления у Чонгука распахиваются глаза, и Тэхен не сдерживает смешка.

— Все высокопоставленные семьи знают друг друга, — говорит он без энтузиазма. — Даже будучи непризнанным, тебя все равно приглашают на одни и те же мероприятия, на одни и те же свадьбы, и на все остальное.

— В таком случае, как вы познакомились с Юнги?

— Точно не скажу. Может быть, на чьей-то свадьбе? — Тэхен слабо жмет плечами и снова натягивает привычную улыбку. — Он нам сразу понравился. Чимин мало с кем дружил, в основном только со мной. До тех пор, пока мы не встретили Юнги.

— А потом?

— Ого! Да ты и в самом деле заинтересовался! — казалось, улыбка Тэхена не может стать шире, но нет, еще как может.

— Заткнись.

— Правда хочешь, чтобы я это сделал?

Недолго думая, Чонгук тянется к нему, чтобы толкнуть, как это делал несколькими минутами ранее сам Тэхен. Последний падает назад, разражаясь звонким смехом. Он вообще любит смеяться. Поэтому, когда он снова укладывается на бок, встречаясь взглядом с Чонгуком, на его губах продолжает играть широченная улыбка, обнажающая белоснежный ряд зубов. Чонгук же, немного шокированный собственной бесцеремонностью, пытается прийти в себя, однако Тэхен, видимо, не замечает этого, а если и замечает, то никак не комментирует. Приподняв тело в попытке найти более удобное положение, он капитулирует:

— Ладно, ладно! Что еще тебе интересно узнать?

— То, о чем ты говорил.

— М-м-м… О встрече с Юнги? Я действительно мало что помню. После того, как мы с ним познакомились, мы просто стали постоянно проводить вместе время на мероприятиях, на которых встречались. А потом я спросил родителей, могу ли приглашать Юнги, когда приезжает Чимин, и так мы стали друзьями. Просто постоянно собирались у меня.

— Каким был Юнги в детстве?

— Такой же, как и сейчас. Умный, тихий, веселый. Терпеливый.

— Уверен, ему это было необходимо.

— Да, — усмехается Тэхен. — До сих пор необходимо.

— Как это произошло?

— Что именно? Чимин и Юнги?

Чонгук кивает.

— На четвертом курсе, два года назад, — погружается в воспоминания Тэхен. — Но все стало очевидно куда раньше.

— Наверное, ты от души повеселился.

— Честно говоря, — многозначительно хмыкает Тэхен, — я не особо замечал что-то вплоть до второго курса. В Хогвартсе они постоянно ссорились, но в один прекрасный день стало максимально понятно, — он машет рукой куда-то в сторону, — что Юнги нравится Чимину. Потребовалось время, чтобы они сами осознали и приняли это. Мы ведь были совсем подростками. Да и сейчас не сказать, чтобы далеко ушли, так ведь? Но моя мама говорит, что, даже когда мы были младше, уже все было заметно, — Тэхен тихо смеется, чуть склонив голову. — На четвертом курсе во время рождественских каникул я приехал домой и рассказал ей. Думал, она очень удивится, но мама просто рассмеялась и сказала, что ждала, когда же это наконец случится. Я не поверил своим ушам! И потом она добавила, что однажды, когда нам было по восемь, у нас дома была одна из ее пожилых тетушек, и пока мы с Чимином играли, она спросила нас, на ком мы женимся, когда станем взрослыми. Я ответил что-то вроде «блин, ни на ком», ну, знаешь, как обычно говорят дети? Однако Чимин с уверенностью сказал «на Юнги». Чимин любит делиться этой историей, хотя даже не помнит, как это произошло, — Тэхен качает головой со снисходительной улыбкой. Кажется, и сам он тоже любит этот рассказ.

— А что за история с прозвищем «Зи»?

Тэхен снова прыскает, почти беззвучно, жмурит глаза и только потом отвечает:

— Это все с тех же времен. Юнги называл Чимина «маленькой змеюкой», потому что… ну, по понятным причинам. Чимин на полном серьезе всегда втягивал нас в передряги, подшучивал, а после нагло врал взрослым, чтобы вытащить нас из неприятностей… Так и прижилось. Когда мы выросли, это превратилось просто в «Зи». И вряд ли в будущем что-либо изменится, — цокает языком Тэхен. — Однажды, на третьем курсе, мы гуляли у озера, и Джин назвал Чимина «Зи», только сделав это с издевкой, хоть и дружеской, Чимин все равно резко крутанулся и толкнул того в воду без предупреждения. Было очень смешно, особенно выражение лица Джина. Зато тогда все остальные быстро поняли, что вообще к чему.

Тэхен затихает, переводя дыхание, а вот у Чонгука есть еще тысяча вопросов. И один из них самый важный, на который он хочет получить ответ до того, как они вернутся обратно. Стоп, сколько они здесь находятся?

— Еще один вопрос.

— Валяй, — понимающе кивает Тэхен.

— Каким был ты?

— Не знаю, если честно. С таким вопросом тебе надо к Чимину или Юнги.

Вместо ответа Чонгук подозрительно сужает глаза.

— Правда, не знаю. Я не был таким задирой, как Чимин, но мне нравилось попадать в передряги с ним. Мне нравилась наша дружба. Еще, наверное, всегда любил возиться с водой и травами. Моя бабушка постоянно готовила отвары и микстуры, а мне нравилось наблюдать за тем, как она это делает.

— Тебе нравится быть старостой?

— Это второй вопрос.

— Ладно. Можешь не отвечать.

— Отвечаю: нет, не особо. Меня просто взяли и назначили, а мои родители сильно разозлились бы, откажись я, так что вот, — он зевает, и в голове Чонгука проносится мысль, что ночь близится к концу. Он уже собирается встать, как Тэхен спрашивает: — А ты каким был?

Справедливо. 

Их взгляды встречаются. Лицо в лицо. Чонгук первый опускает глаза, всматриваясь в оборки на подушках.

— Кто знает. Я много путешествовал, поэтому люди вокруг сменяли друг друга. Близких друзей никогда не было. Мама говорит, что я был очень трудным ребенком. Якобы всегда только и хотел летать на своей ненастоящей метле или читать, и совсем не хотел проводить время с ровесниками, — вздыхает он, ложась обратно на спину, потому что не хочет смотреть на Тэхена, когда собирается сказать следующее: — Но бывало, я чувствовал себя одиноким, — Чонгук никогда никому не говорил об этом. Тэхен первый, кому он доверяет это признание. Признание в одиночестве, которое не может не смущать.

Тэхен молчит. Тишина медленно накрывает их с головой. Чонгук изо всех сил старается не чувствовать неловкость из-за того, что вообще заговорил про это, решив сосредоточиться на усталости, навалившейся после удачно завершенной игры и длинного дня. Не сдержав зевка, он прикрывает рот ладонью.

— Понимаю, — наконец говорит Тэхен низким голосом. — То есть, не понимаю. Как бы ни пытался, я не смогу полностью понять тебя. Но могу представить, что ты чувствовал.

— Да, частые переезды мало чем способствуют в приобретении друзей, — тараторит Чонгук, не желая рыться в подтексте сказанных слов. — Хотя мне все равно мало кто нравится, так что не так уж это и важно… Я дико злился, когда узнал, что должен ехать сюда, в школу по типу интерната. Жить с таким количеством людей… Которые в любое время суток находятся рядом… Вокруг… Терпеть не могу подобное. Поэтому, думая об этом, мне иногда все еще кажется безумием, что я нахожусь здесь.

— Могу я спросить?

— Что?

— Ты все еще чувствуешь себя одиноким?

Требуется секунда, прежде чем Чонгук формулирует ответ.

— Нет. Не совсем. Я научился справляться с этим чувством. Это несложно, просто я знаю, что пока не стану совершеннолетним, должен буду следовать за родителями, ходить в школу, или не ходить в школу, или вообще быть засунутым в интернат, — он бросает взгляд в сторону Тэхена, который играет с подолом надетой на него белой футболки.

— Знаешь, тебе не обязательно сидеть с нами, — говорит Ким. — То, что я тогда сказал… Про друга — шутка. Я… Воспринимаю тебя своим другом, но ты не обязан чувствовать то же самое, и ты вправе игнорировать Чимина. Это трудно, но если кто-то и может это сделать, то только ты.

Чонгук все видит, а особенно, как Тэхен пытается пошутить, чтобы разрядить атмосферу, которая стала нагнетающей из-за него самого. И от этой реальности у Чонгука сжимается сердце в груди.

— Сочту за комплимент, — шутит он в ответ. — Все в порядке. С вами не так уж плохо.

Совсем не плохо. 

— Да, но все равно, ты не должен думать, будто обязан находиться с нами.

— Я так не думаю. Да и вы вроде умные ребята, по крайней мере, от ваших диалогов не хочется закатить глаза. Я могу вытерпеть. Даже Джина и Чимина, — он снова пытается в шутку. — От вас исходит достаточно приятный шум, я почти привык. И когда я сижу с тобой, меня никто больше не беспокоит, так что это замечательно.

А еще мне интересно с тобой. Если я нахожусь рядом, то узнаю тебя и что-то о тебе.

— Рад, что хоть чем-то могу быть полезным, — смеется Тэхен, а затем с зевком опускается спиной на подушки.

Комната погружается в молчание, и Чонгук мысленно ставит точку в их диалоге, но Ким снова его удивляет.

— Это самый длинный разговор, в котором ты был главным собеседником, — делится он.

Да это в принципе у Чонгука рекорд по разговорам за последнее время, так что он даже замирает, не найдя, что ответить.

— Надеюсь, я не утомил тебя.

Милаха.

— Тэхен… Тэ, — тут же исправляется Чонгук. — Тэ, — нет, звучит действительно приятнее. И чувствуется тоже. — Почти все вопросы задавал я.

— Да, но все же… Не могу представить, что ты чувствуешь, будучи в Хогвартсе. Просто играй в квиддич, чтобы выжить, хорошо?! И не чувствуй себя обязанным постоянно слушать нас или сидеть за одним столом. Я скажу Чимину, чтобы он оставил тебя в покое.

— А он послушает? — скептически отзывается Чонгук.

— Он слушает меня большую часть времени и всегда слушает Юнги, а я могу привлечь Юнги на свою сторону, так что да.

— Тэ, я пошутил. Все хорошо. Я взрослый мальчик.

— Я не это имел в виду…

— Знаю, не волнуйся. Все нормально, — Чонгук не может поверить, что это он сейчас пытается успокоить Тэхена. Оказывается, за два месяца многое может измениться. — Но, если тебе станет легче, в следующий раз, когда Чимин назовет меня очаровашкой, пожалуйста, облей его соком.

— Договорились, — от смеха Тэхен закидывает голову.

Нарисованные на потолке звезды умиротворяют, и новые темы для разговора уже не такие глубокие, как до этого. Они все еще лежат не так далеко друг от друга — один у пуфика, другой — на подушках. Тэхен расспрашивает Чонгука о местах, где тому удалось пожить, о том, что ему понравилось в каждом из них, о первом полете на самолете, о первом магическом опыте. И Чонгук отвечает на все, задавая еще больше. Никогда ему не хотелось с кем-то говорить настолько сильно, как с Тэхеном.

Тот внимательно слушает, делает замечания, цокает языком, хмыкает время от времени, дразнит. Каждый раз, когда что-то из сказанного вызывает у Тэхена смех, Чонгук почему-то чувствует удовлетворение. Поэтому он продолжает говорить и слушать, даже когда зевков становится больше, чем слов, а глаза медленно начинают слипаться. Он узнает, что Тэхену было три года, когда он впервые открыл в себе магические способности: он взорвал окно, потому что захотел конфет, которые были под запретом мамы; что Тэхен терпеть не может нумерологию, но все равно ходит на пары, потому что считает это важным; что Тэхен не любит острую пищу; что их с Чимином волосы не подвергаются заклинаниям, а всего лишь выкрашены в блонд и розовый благодаря маггловской штукенции под названием «краска», которую им однажды показала мама Юнги, вызвав неподдельный восторг. Но последнее, что помнит Чонгук, это глубокий смех Тэхена и мерцающие над ними серебряные звезды.

Просыпается он от того, что его трясут за плечо.

— Чонгук! Проснись! — похоже на голос Тэхена. Чонгук резко дергается и встает на ноги. Они до сих пор в Классе Прорицаний. Черт. Должно быть, оба заснули. Дерьмо. — Нам пора идти, — говорит Тэхен, стаскивая бутылки с пивом. — Думаю, сейчас пять или, может, шесть, и если нас найдут здесь, будет не очень круто.

Чонгук забирает у Тэхена свою бутылку, а затем следует за ним к выходу. Они идут быстро, стараясь, чтобы их торопливые шаги отдавались как можно тише на каменном полу. В замке висит тишина, и шелест их одежды и стук обуви подобны грому среди ясного дня, несмотря на все усилия быть незаметнее. К счастью, обходится без нежеланных встреч. Они проскальзывают сквозь стену и попадают в общую комнату Слизерина, где царит беспорядок. Мебель все еще расставлена по сторонам, всюду разбросаны бутылки и стаканы, а перед камином прямо на полу спокойно посапывают два ученика.

— Спасибо Салазару, — лепечет Тэхен, как только они оказываются в безопасности. Он ставит свою бутылку на стол и поворачивается к Чонгуку. — Ты в порядке?

— Вполне, — кивает Чон. — Но надо бы идти в кровать.

— Звучит как отличная идея.

Вместе они минуют коридор, ведущий в мужское общежитие, а затем расходятся по комнатам. Чонгук на цыпочках добирается до своей кровати и падает на манящую поверхность. Он засыпает сразу же, стоит его голове коснуться подушки.

После этой ночи находиться рядом с Тэхеном становится в разы уютнее и чем-то привычным. Теперь даже общие беседы с остальными проходят легче. Проведенная вместе ночь меняет многое, кроме любопытства Чонгука узнать о Тэхене все и чуточку больше. Потому что его интерес продолжает расти в геометрической прогрессии.