Лайми и Фэйтель уже закончили разливать зеленый чай по тонкостенным фарфоровым чашкам, расставили на столе блюда с печеньями и засахаренными фруктами, а также маленькие вазочки с вареньем. Северин, ожидавший упреков от Лотара за то, что так долго задержался на пляже, осторожно переступил порог гостиной.

— Входи, милый Северин, — сказал, улыбаясь Лотар, — тебе вовсе не обязательно пить остывший горький чай.

— Я… искал шнурок Лорда Хэлфрида, — Северин говорил едва слышно.

Лайми и Фэйтель, услышав про шнурок, принялись довольно ухмыляться.

— Ты разыскивал свой шнурок, милый Северин, — поправил его Лотар. — Чудесно, что так много магических вещей, просто бесполезно пылившихся в той проклятой комнате, наконец-то снова обрели хозяина.

— Они не пылились! — с притворным возмущением воскликнул Фэйтель и продемонстрировал в улыбке мелкие острые зубы.

— Мы регулярно убираемся там, — заверила Лайми, — и угрозы лорда Хэлфрида нам не помеха.

— Да, Лайми, — согласился Лотар, — я знаю.

Северин сел в удобное, обтянутое шелком, кресло и, осторожно взяв в руки чашку, пригубил чай. Вкус показался ему незнакомым.

— Мой любимый, с жасмином, — сказал ему Лотар.

— Я бы добавил сахара, — Северин осторожно поставил чашку обратно на блюдце.

Но на столе не оказалось сахарницы.

— Этот чай пьют без сахара, — Лотар улыбнулся, изящно поднёс к губам чашку и сделал большой глоток.

Северин поморщился. Мельхис всегда заваривал для них крепкий чёрный чай, такой крепкий, что дно чашки сквозь заварку было едва видно. А ещё Мельхис от всей своей демоновой души сыпал в чашки сахар, несколько ложек и, конечно же, к ярости отца, всякий раз просыпал немного и на стол, и на пол. Впрочем, соль демон тоже просыпал и вот тогда родитель уже не просто злился, а вопил дурным голосом, но сразу замолкал, когда Мельхис сообщал ему, что если не устраивает служба — всегда можно отослать его, растяпу и неумеху туда же, откуда и вызвали. Отец замолкал, боязливо косился в его сторону, Мельхис улыбался клыкастой улыбкой, а позже всё повторялось.

— В доме отца такого чая не было, — сообщил Северин. — Мельхис никогда не приносил нам его с городского рынка.

— Такой чай, милый Северин, — сказал Лотар, сказал, как показалось Северину, немного насмешливо, — не продают на городском рынке.

— И где же его продают? — спросил Северин и осторожно сделал из своей чашки ещё один маленький глоток.

— Когда в следующий раз отправимся в город, покажу тебе одну интересную лавку, в ней можно найти… всё, ну или почти всё, — сказал Лотар, — и даже зелёный чай с жасмином.

— У господина Злое Зло много странных причуд, — сказал Северин, передразнивая Мельхиса.

— Кстати, о Мельхисе, — сказал Лотар и мило улыбнулся.

Северина насторожила эта улыбка.

— И что же ты хочешь рассказать мне о бывшем слуге отца? — тихо спросил он и выпил ещё чая, на этот раз даже не почувствовав вкуса напитка.

— О, не волнуйся, милый Северин, Мельхис никого не убил и даже не ограбил, — сообщил Лотар, — но именно сейчас он выполняет одно моё поручение, надо сказать довольно сложное. 

— И что же это за поручение? — от волнения голос Северина стал глухим и хриплым.

— О, я понимаю, о чём ты подумал, милый Северин, но я не просил Мельхиса никого убивать или калечить, — и Лотар опять мило улыбнулся.

Северин решительно отставил в сторону свою чашку, да так резко, что едва не расплескал чай.

Большое зеркало в резной раме, висящее на стене в гостиной, заполнилось серым туманом и когда он рассеялся — они увидели… спальню леди Мерейи.

Сама леди Мерейя, одетая в атласное светло-розовое платье свободного кроя, сидела на небольшой кушетке у камина, перед которой стоял маленький изящный столик из чёрного дерева.

Миллика, снова ставшая маленькой оранжевой ящерицей, спала рядом, свернувшись кольцом на большой шёлковой подушке с кисточками и бахромой.

Леди Мерейя зевнула и, взяв со столика небольшой серебряный колокольчик, резко взмахнула тонкой изящной рукой. Раздался довольно громкий звон. Настолько громкий, что проснувшаяся Миллика приподняла голову и пристально посмотрела на хозяйку.

Секундой позже дверь распахнулась и в комнату, гордо выпрямив спину, не вошла, а скорее вплыла, высокая худая горничная в длинном чёрном платье, накрахмаленном белом переднике и кружевном белом чепце с лентами. Северин вспомнил, что мода на такую униформу распространилась среди слуг совсем недавно.

На лице горничной застыла маска беспристрастия, за которой надёжно были скрыты её настоящие эмоции. В руках горничная несла серебряный поднос, на котором стоял маленький фарфоровый чайник и не менее маленькая фарфоровая чашка, украшенная мелкими розовыми цветочками. Так же на подносе было фарфоровое блюдо с крошечными эклерами и бисквитами, и белоснежные фарфоровый молочник и сахарница.

— Доброй ночи, леди Мерейя, — приветливо сказала горничная.

— Доброй ночи, Олли, — устало ответила ей леди Мерейя.

Горничная поставила поднос на столик, налила в чашку немного молока, а затем — горячий чай. Взявшись кончиками пальцев, она быстрым изящным движением сняла с сахарницы крышечку и положила в чай леди Мерейи лишь одну маленькую ложечку сахара без горки. Горничная не просыпала ни одной крупинки, её рука ни разу не дрогнула.

Миллика вела себя странно. Она напрочь забыла о сне, таращилась на Олли и… злобно шипела.

— Миллика?! Что это на тебя нашло?! — обеспокоенно спросила её леди Мерейя, но Миллика, конечно же, не ответила, а только продолжила шипеть. — Фу! Плохая девочка! — прикрикнула на неё леди Мерейя. — Рычать на нашу добродетельную Олли! Фу так делать!

Миллика, ещё раз злобно скосив глаза на горничную, опять улеглась на подушку.

— Почему она снова не превращается в дракона? — спросил Северин.

— Не может, — ответил Лотар, — внутри дома леди Мерейи она скована вполне надёжным заклятьем и не может менять форму.

— Как прошёл ваш день, леди Мерейя? — спросила горничная. — Прикажете наполнить ванну?

— Ах, Олли! — воскликнула леди Мерейя, неожиданно громко и искренне. — И день, и вечер, и ночь были непередаваемо ужасны! Особенно ночь!

— Случилось что-то нехорошее, леди Мерейя? — вежливо безразлично спросила Олли.

— И да, и нет! — ответила ей леди Мерейя. — Хитрые, изворотливые негодяи посмели применить магию на балу у его величества и, пока что смогли уйти от возмездия!

— Они смогли сбежать от доблестной Миллики? — спросила горничная.

— Да, но они не избегнут королевского правосудия! — воскликнула леди Мерейя. — Утром отправляюсь на приём к его величеству и всё ему доложу!

— Ах, возможно, это дело не терпит отлагательств! — притворно обеспокоенно сказала горничная.

— Да, ты права, но… мне надо хорошенько продумать свою речь, чтобы не навредить своей репутации, — сказала леди Мерейя.

Миллика снова принялась шипеть и даже попыталась плюнуть в Олли огнём, но из её крошечной пасти выпали только… синие незабудки.

— Фу, Миллика! — прикрикнула на неё леди Мерейя.

— Кто бы мог подумать, что кузен лорда ап Кэллиха, и леди Дэйна… способны на такое! — снова запричитала леди Мерейя. — И эти их демонические лошади! Только из-за них у Миллики не было сегодня приличного ужина!

Миллика, услышав её, горестно вздохнула.

— К чему мне видеть сейчас леди Мерейю и её чопорную, вышколенную горничную? — спросил Северин у Лотара.

— Ты, милый Северин, очень плохо видишь леди Мерейю и её чопорную, вышколенную горничную, — сказал Лотар. — Особенно горничную, милый Северин, — добавил он. — Посмотри на неё внимательнее.

Северин моргнул и пристально вгляделся в… добродетельную Олли. Сначала ничего не изменилось. Но… несколько мгновений спустя, иллюзорная магия рассеялась и Северин увидел… Мельхиса в униформе горничной! Косматые уши с кисточками торчали в прорезях на кружевном чепце, босые, волосатые ступни с крупными когтями не удалось скрыть длинным подолом чёрного платья.

— Олли, добавь, пожалуйста, в чай ещё молока, — попросила леди Мерейя, — он сегодня слишком крепкий, а ты ведь знаешь, у меня мигрень от крепкого чая!

— Да, моя леди! Конечно! — сказал Мельхис голосом Олли, ловко подхватил молочник за тонкую фарфоровую ручку огромной волосатой когтистой ручищей и, не пролив ни капли, добавил молока в чай многострадальной леди Мерейи, скорбно закатившей глаза к потолку.

— А ещё этот демон с ними! — воскликнула леди Мерейя. — Ничего ужаснее и отвратительнее я не видела за всю свою жизнь! — сказала она и потянулась к блюду с пирожными, чтобы изящно взять кончиками пальцев эклер.

Одно, едва уловимое глазу, молниеносное движение и Мельхис, чуть наклонив косматую голову, плюнул ей в чай. Откусившая от эклера маленький кусочек, леди Мерейя, ничего не заметила.

Мельхис, ловко взяв серебряную ложечку, принялся усердно перемешивать молоко с чаем и… своей слюной.

Северин больше не мог давиться смехом и начал хохотать в голос, да так, что на глазах выступили слёзы. Смеялся и Лотар.

— Спасибо, Олли, — поблагодарила леди Мерейя, — надеюсь, негодяи не смогут отделаться одним только запретом появления на балах!

— Выпейте чая, моя леди, — сказал Мельхис голосом горничной. — Этот чудодейственный напиток избавит вас от нервного напряжения.

— Да, Олли, ты права! Я слишком нервна сегодня! — сказала леди Мерейя и принялась пить чай мелкими глотками.

Она не могла остановиться, пока не выпила всю чашку.

Леди Мерейя поставила пустую чашку на серебряный поднос и посмотрела на Мельхиса бессмысленным взглядом.

— Ах, Олли! — воскликнула она. — Я что-то собиралась сделать утром, но не помню, что именно! Я не говорила тебе?

— Вы собирались лечь спать пораньше, госпожа Мерейя, — сказал Мельхис голосом Олли, — а ещё хотели заказать для Миллики новый бриллиантовый ошейник и травяное снадобье для себя от зимней апатии и меланхолии.

— Да, именно, — и леди Мерейя радостно улыбнулась. — Пожалуй, на сегодня достаточно чая, спасибо, Олли.

— Да, леди Мерейя, — и Мельхис, подхватив серебряный поднос огромными ручищами, направился к выходу.

Северин, в который раз, поразился его ловкости — ни чашка, ни чайник, ни молочник и сахарница даже ни разу не качнулись.

Он вспомнил, что, когда Мельхис приносил поднос с чайником отцу, половина содержимого чайника всегда уже была разлита на самом подносе. И ответ на все упреки отца был всегда один — не нравится служба, отошлите обратно.

Зеркало подёрнулось туманом и когда он рассеялся, взору Северина предстал чулан и мётлами, тряпками и вёдрами, посредине, в воздухе, одетая в одну только хлопковую сорочку, висела спящая горничная Олли.

Дверь распахнулась и в скудном свете, в дверном проеме возник Мельхис.

Он прошептал что-то неразборчивое и вот Олли, сонно моргая глазами, уже стояла в коридоре, рядом с чуланом, полностью одетая в униформу, с чайным подносом в руках.

— Я… — прошептала она и зевнула. — Я…

Мельхис, уже невидимый для глаз простых смертных, откупорил маленький тёмный флакон, и пролил из него несколько капель тёмной жидкости на ковёр.

— Я подавала чай леди Мерейе, — сказала Олли.

— Именно, — прошептал Мельхис и исчез.

— Вот так, даже не открыв портал? — удивился Северин.

— Да, вот так, — ответил Лотар, — Мельхис очень любит театральные эффекты, и я не могу его за это упрекать.

— Ты и сам иногда переусердствуешь с ними, — сказал, улыбаясь Северин.