Мейдкафе. Сердец, разбитых в этом заведении, не счесть, как не посчитать и вылеченные тут раны, нанесенные любовью. Райский уголок, наполненный ароматами сладостей, заключенных в пышные оборки, да дивным щебетом этих вкусностей. Нетронутый реальностью мир, новизна в котором не всегда идет на пользу, часто портя восприятие непорочности клиентами. Впрочем, это не тот раз, когда вкусами посетителей пренебрегли, так что имеющих желание жаловаться не нашлось. Все оказались очарованы восхитительной феей почтившей их своим появлением. Феей, которая, к сожалению, работала на полставки — только в вечерние часы, и, хоть это и скрывалось администрацией, очевидно поэтому, являлась школьницей, что прибавило ей пару десятков пунктов к привлекательности. То, что она работала там второй день, тоже сделало свое дело.

— Я следующий, Ичиго-чан ~

Послышался очередной зов за столик, поэтому и без того занятой девушке пришлось обернуться, отвлекаясь от еще не обслуженного клиента на другого. Второму это, конечно, не понравилось, и он принялся сверлить первого сердитым взглядом, пропавшим мгновенно, как только официантка одарила его счастливой улыбкой. Спустя минут пять, ей удалось записать все заказы, подойти, наконец, к стойке и урвать заслуженный перерыв. И то ненадолго — пока не приготовятся сладости. Место отдыха она избрала странное, но по-своему практичное — кухню. Вот только ее нахождение там не любили и мгновенно отругали.

— Кто там еще? — то была хозяйка, сегодня самолично занимавшаяся готовкой. — Второй день, а тебе только бы отлынивать!

— Ичиго-чан? Тебя же просили не заходить в таком виде. Испачкаешься еще! — официантка-ученица, из-за которой женщина и взялась выпекать сама.

— В подсобке кондиционер сломался. Я приняла все заказы, а работы не будет, пока вы тут не закончите. Если что — Момо-чан позовет. Стоять там все это время и терпеть без перерыва — выше моих сил. И можно хоть тут звать меня по имени?

Ей, к неудовольствию, ответили отказом. А ведь рабочий псевдоним был единственным, к чему она, как была уверена, не смогла бы привыкнуть даже за один месяц. Виданное ли дело, когда тебя зовут «клубничка»? Хотя, с другой стороны, зови ее клиенты и персонал в открытую «Акане-чан», это принесло бы немало проблем, даже если исключить появление возможных знакомых. Пришлось терпеть, и вместо «Акабане-сан» или просто «Акане» откликаться на ЭТО. Акабане это жутко выматывало наравне с вынужденным сдерживанием обычной для нее реакции на более чем неприятные ей кокетливые замечания посетителей. Усталая девушка вдохнула холодный воздух, кажущийся чистейшим после, пусть и тоже помещения с кондиционером, но с совершенно другой атмосферой. Подобный «перерыв» для нее был уже пятый, и упрекать ее хозяйке порядком надоело. Как та и предполагала, новенькая оказалась не такой стойкой, как выглядела, постоянно жаловалась, впрочем, покрывала это своей популярностью, будучи не только непривычной клиентам, но и хорошей актрисой. Поэтому женщина не стала тратить время на нее и поругала заглядевшуюся на новенькую ученицу. Для профилактики. Работающая на полставки прибыль принесла бы, а вот уйдя, могла оставить разленившийся на примере коллектив.

— Хватит отдыхать!

Испуганно пискнув, девушка, державшая в руках противень с полуфабрикатным печеньем, поспешила к печи. Все, что от нее требовалось, — разложить заготовки да запечь, однако же получившемуся затем печенью следовало придать товарный вид, чему и обучала ее хозяйка. Новенькая только усмехнулась, развлекая себя наблюдением, как шпыняют старшую. Хороша была ее семпай — исключительная неуклюжесть, которую нельзя не простить, заглянув в ее заполнившиеся слезами глаза. К сожалению, хозяйка к этому приему имела иммунитет.

— Ичиго-чан, тебя ищут… — послышалось откуда-то сзади, и девушка обернулась на тихонько приоткрывшуюся дверь, из-за которой показалась часть миловидного лица в очках. — Не стоит тебе так часто отлучаться. Вот когда я начинала…

— Ладно-ладно!

Не став дослушивать, Акабане бесцеремонно закрыла дверь у нее перед носом. Выудив из переднего кармашка передника зеркальце, «Ичиго» пристально всмотрелась в отражение, нацепив на лицо дежурную милую улыбку, а затем прикоснулась к забранным в хвостики волосам, проверяя, не съехал ли парик. К сожалению, тот сидел как влитой, что не удивительно, учитывая потраченные на это старания. Девушка этому не обрадовалась — причины оставаться на кухне не было. Разочарованная она вышла обратно в зал, окидывая его добродушной улыбкой и, что было менее очевидно, острым взглядом, высматривая потревоживших ее покой. Ни один посетитель не сумел распознать ее неприязни. Да и как можно было что-то заподозрить в красавице-официантке? В паре длинных рыжих высоких хвостиках, торчащих словно кошачьи ушки; венчающей их катюше*; голубых чистейших, как горная речка, невинных глазах; кружевных чулках до колен с милыми кошачьими мордочками; воздушных шортах-фонариках; непорочном белом переднике без вырезов, приподнимавшимся на уровне груди в идеальном размере; розовом наряде похожим на пирожное. Не зная, что почти весь образ — подделка — никак. До поры до времени никто не замечал, а затем с удивлением отплевывался то от чая, то от сладости, ощутив горечь, которой там быть не должно, но и тогда не связывал с происшествием девушку с говорящим именем-псевдонимом «клубника». Хозяйку, правда, невинным «это не я» обмануть ни разу за все провернутые «шалости» не получилось. То была ее вторая цель. Первая — одарить жаждущих ее внимания настоящим сюрпризом, что не входило в оплату.

Пожелавшие ее видеть оказались только что пришедшими клиентами. Сначала девушка обратила внимание на одежду — более чем знакомую форму ее собственной школы, затем взглянула на лица, и пусть первое и не вызвало в ней узнавания, второе заставило остановиться прямо посреди зала. То был человек, которого она никогда бы не подумала встретить в таком месте, чего можно было ожидать от его компаньона — парня с прямыми аккуратно уложенными волосами и круглыми очками, скрывавшими заинтересованный официантками взгляд. В судьбу она не верила, однако же воздала должное пришедшим на ум богам за дарованную удачу и, вынудив себя двигаться дальше, молниеносно принялась составлять план очередной, в этот раз очень особенной и злой шутки под стать кичливости сейчас кажущегося смирным клиента.

Четко выдав вызубренное уже множество раз повторенное приветствие, девушка предложила посетителям меню и, пожелав им не торопиться, отстранилась на почтительное расстояние. Те посмотрели на нее неузнавающим взглядом, укрепив ее намерение. Упускать такой шанс теперь приравнивалось к проступку, пускай при этом она и могла потерять работу. Хотя, может быть стоило повременить, оттянув сладкий миг, чтобы устроить что-то грандиозное, а не уже приевшееся васаби в еде? Воспользовавшись моментом, когда никому она не нужна, девушка словно невзначай подошла к кассе и завела беседу в полголоса. Окружающие не слышали, поэтому от нее только требовалось шептать да сохранять радушное лицо. Чтобы выяснить, как часто мейдкафе посещает ее знакомый, не понадобилось даже упрашивать. Ответом было — завсегдатай, что решило его дальнейшую судьбу.

Рабочие часы тянулись медленно и уныло с редкой возможностью прекратить притворство. Яркие броские наряды — у каждой официантки, с выделяющимся хотя бы передником или украшением для волос, служили своеобразные ориентиром постоянным посетителям, так что и подзывали их с определенным промежутком, что новенькой не касалось. Под конец рабочей смены она едва держалась на ногах, кляня всех, кого сегодня обслужила. Вчерашняя смена была заметно короче, и намного малолюднее, что не могло одновременно не радовать и не раздражать — пообвыкнуться она совсем не успела, разве что прекратились проглядываться какие-то зачатки смущения от непривычного внешнего вида, сменившись на игру, как только она узнала о системе дележа чаевых на всех. То, что заработано совместным трудом в кассу заведения не вносилось и сразу же делилось на всех, кто работал в этот день. Таким образом, можно было получить деньги сразу же. Не нравилось только, что делилась выручка эта на всех, впрочем, на нее старались все, и никто не отлынивал, так что жаловаться было глупо.

Отдохнув последний перерыв — затем оставался час до закрытия — она решила отработать столько, сколько позволят, девушка, покинув подсобку, не без удивления обнаружила, что столик, за которым она старалась следить, оказался наполовину пуст. Лишь один очкарик водил ложкой по тарелке, уминая очередную дешевую сласть и наслаждаясь атмосферой уединения среди официанток. Клиентов, желающих сидеть до самого закрытия, оказалось не много — все предпочитали уходить сами, чтобы не быть выгнанными любимицами. Поймав ее взгляд, очкарик неожиданно хитро улыбнулся и поманил девушку к себе. Деваться той было некуда, так что она подошла.

— Присядь, Ичиго-чан. Я куплю тебе что-нибудь.

На это предложение она неизменно отвечала: «нет, спасибо», однако усталость дала о себе знать. Обернувшись на кассу, в ответ на свой вопросительный взгляд она получила кивок. Что же, раз семпай разрешила, то почему бы и нет? И она заказала одно из самых дорогих блюд — огромное торт-мороженое. На его покупку очкарик потратил все накопленные купоны. Счастливый. А ведь она хотела растранжирить все, что у него есть, чтобы он больше не показывался.

— У меня еще есть! — гордо поддев оправу указательным и большим пальцами, закрыв лицо ладонью, он, похоже, изобразил крутую, по его мнению, позу. Девушка усмехнулась.

— Тогда я могу заказать еще? ~

— Нет-нет! — он замахал руками, прося закрыть меню. — Съешь сначала это.

— Какой ты жадный.

Притворно вздохнув, девушка повела глазами, изображая печаль. Парень, как ни странно, а не повелся, продолжая смотреть на нее уже поверх очков.

— Меня зовут Такебаяши Котаро. Я очень люблю это место, так что надеюсь, что ты примешь это мороженое в качестве дара, что оградит меня от неудач.

— М-м-м? — она сделала вид, что не понимает о чем он. Да и говорил он расплывчато, так что еще рано было подозревать, что он о чем-то конкретном.

— Тогда не стану ничего скрывать. Я знаю, что ты, Ичиго-чан — Акабане-сан.

— О чем это ты? — но улыбка ее дрогнула, пусть и на мгновение.

— Нет нужды притворяться. Я раскрыл тебя, понаблюдав. Конечно, замаскировали тебя бесподобно, однако! Я способен отличить в своей среде чужеродное. Я не хочу вражды, поэтому позвал тебя и преподнес дар. Пока мои десерты и улыбки останутся непорочными, никто ничего не узнает.

— Акабане-сан? Кто это? Я не понимаю о ком ты? Это такая игра с новенькими? Не очень смешно.

Решив гнуть невинность до конца, девушка ничего не теряла, да к тому же, как ей казалось, злила смешно говорящего очкарика. В таком раскладе эта самая малость имела утешающий эффект. Как только она договорила, парень тут же привел неопровержимое доказательство: начал сравнивать ее теперешнюю и настоящую, где еще в самом начале та предпочла сознаться, нежели его слушать. Хотя, «сознаться» было условно. Акабане очень доходчиво объяснила парой предложений, чем может закончиться обсуждение физических достоинств девушки перед ее собственным лицом. Это помогло, но ненадолго.

— Ты замечательно сыграла роль цундере. Жаль, конечно, что твое «дере» так и не удалось увидеть… Может, покажешь?

— Боюсь, я могу предложить тебе только «цун». — Ей уже сегодня не раз говорили подобное, так что она наконец-то могла отыграться, пусть и самую малость. — Хотя, есть же еще какой-то архетип, который, очень мне подходит. Как же его там… Что-то на «ян». Ты не помнишь? ~

— Н-нет, извини.

— Жа-аль. А я хотела попробовать сыграть этот типаж. Хотя для этого знать название не обязательно.

— Не стоит. Извини. Я зарвался. Чтобы извлечь на свет твое «дере» потребуется больше, чем один ивент. В «янгире» тоже, пожалуйста, не превращайся.

— Я не совсем понимаю, о чем ты, но это же оскорбление, не так ли?

— Нет-нет! Просто я очень рад за тебя, что у тебя такой хороший парень как Асано-сан.

— Кстати говоря. А с Терасакой ты давно дружишь?

Такебаяши тут же воспользовался сменой темы, не разбираясь, зачем она интересуется. Собственное спокойствие было ему гораздо важнее, и он рассказал, что Терасака, в очередной раз пытаясь «одолжить» на личные расходы, однажды пошел с ним в мейдкафе, чтобы подтвердить причину постоянного отсутствия у него денег, а затем неожиданно втянулся в мир 3Д, притворяющимся 2Д. То была ценная информация, однако в данных условиях бесполезная. Терасака заслуживал наказания серьезнее испорченной еды и даже билета в туалет на несколько часов. Сотвори она что-то масштабнее — сразу вылетит с работы. Да и он не узнал бы от кого на него снизошла кара. А это было одним из главнейших условий — стать главным героем его кошмаров, преследуя его даже во сне. От разочарования, что не может исполнить месть немедленно, девушка даже цокнула языком.

— Так мы договорились? Мое спокойствие оплачено? — с надеждой подал голос парень.

— Не так быстро. Ты мне еще можешь понадобиться. Из какого ты класса?

— «3-2».

— Ты мой одноклассник?..

Сказать, что она удивилась, было ничего не сказать. Акабане считала себя достаточно знающей свое окружение. Теперь к неудаче с истинной сущностью Михо прибавился и этот казус. Но Такебаяши, по крайней мере, стопроцентно был незаметным тихоней, предпочитающим не участвовать в деятельности класса, если то не касалось его лично. Почти что достойная причина незнания о его существовании.

— Ха-ха, ты мне льстишь, Акабане-сан!

И не понятно было, то ли ему и в самом деле было смешно, или же это проявился мазохизм. Впрочем, так было скорее, потому что ее не заботили его чувства. Только возможности его использовать, ничего более.

— Ладно, Такебаяши-кун, не переживай, и ты когда-нибудь найдешь девушку, что будет тебя ценить, — попыталась она ободрить его на всякий случай и столкнулась с полнейшим непониманием.

— В мире 2Д у меня их великое множество…

— Как скажешь. Ладно, я пойду, мне еще смену дорабатывать. Если что, будь готов помочь мне с Терасакой.

Не горя желанием более оставаться с ним рядом, Акабане воспользовалась идеальным способом побега. К сожалению, он подразумевал немедленное возвращение к работе, но грех было жаловаться — от одного из зол в виде скучной болтовни она ускользнула. Оставались самые сложные задачи, а именно — вырвать себе выходной через пару дней, чтобы встретиться с Асано вне школы и каким-нибудь образом узнать у него то, чем он не собирается делиться. 

— И как вам только не стыдно?

Подперев голову ладонью, девушка смерила презрительным взглядом сидящего перед ней клиента, а затем сменилась в лице, заметив, что некоторые посетители поглядывают в ее сторону. Сидела она положив ногу на ногу, и это тоже пришлось исправить, чтобы не портить образ. Обычное поведение не действовало, так что она перешла к «решительным» мерам.

— Ну как вам, хозяин? ~

Рука с вилкой так и не достигла рта, зависнув в воздухе. Мужчина, сокрушаясь, окинул оставшиеся пирожные сиротливым взглядом.

— Было очень вкусно, до того, как ты меня так назвала, Акане-кун…

— Сами виноваты. И не зовите меня так. Здесь я — Ичиго-чан.

В наступившую субботу, утро которой заняли уроки, а после полудня пришло время работать, настроение у нее было наиотвратительнейшее, спустившись до минимальной отметки к концу дня. Врач, заявившийся в ее смену поглощать, как пылесос, сладости, добавил к этому еще и головную боль, стоило ей только этим утром случайно проронить слово о том, где она нашла работу. На неделе у них так больше и не получилось увидеться, так что он объяснил свое появление тем, что соскучился. И она почти в это поверила. Помешала его чрезмерная тяга к еде. Будто он весь день ничего не ел и пришел голодным, только чтобы перепробовать все меню. Его пыл стоило охладить, раз уж он не сочувствовал чужому безденежью.

— Знаете, хозяин, а ведь я не обещала вам скидку.

Едва не приступив к трапезе вновь, руки Коро опустились повторно. Похоже, она попала в яблочко. Или нет, потому как он неожиданно набросился на сласти с еще большим рвением. Словно невзначай одна из тарелок «сама» двинулась в сторону Акабане. Она остановила ее на полпути, вернув обратно на чужую половину стола.

— Нет, спасибо. Меня вчера ими уже напичкали, а бегать мне в последнее время некогда.

— Не переживай, Ичиго-чан. Вкусняшки помогут тебе вырасти в правильных местах.

Прозвучало это едва ли понятно — Коро говорил жуя, но она его, к его неудаче, поняла.

— Ваши шутки как всегда убоги…

На мгновение врач взглянул Акабане в лицо, однако, не найдя в выражении ничего странного, вернулся к основной деятельности. А ведь он ожидал обычной реакции, надеясь подбодрить, дав ей выпустить пар.

— Прости, Акане-кун. Переборщил.

— Все нормально, это не из-за вас.

— Тогда… Асано-кун?

— С чего вы взяли? Мир не только вокруг него крутится. Я не могу достать Терасаку — он все еще прогуливает.

На самом деле ее собственный мир в данный момент только вокруг Асано и вертелся. Ее изводило возмущение, смешанное с любопытством, а Асано вел себя как ни в чем не бывало. Ну, почти, если не считать, что выглядеть он стал заметно хуже, пускай и всем видом показывал, что это не так. Прогнать с лица заметную к концу недели и для окружающих усталость даже он не мог. За это Акабане получила от его воздыхательниц новый подарок — крысу в шкафчике для обуви. Живую. «Скормлю Гакушу», — не задумываясь произнесла она во всеуслышание, а затем отнесла грызуна к Коро на хранение, что и привело к неудачной субботе.

 — Вот как… — на пару секунд он затих. — Ты рассказала ему, чем занималась?

— Да.

— И как прошло?

— Нормально.

— Хм…

Загнанный в еще один тупик разговора, Коро, понимая, что все-таки дело в Асано, предпочел не копать глубже. Но с этой темой был связан еще один вопрос, касающийся его лично, так что он решил им воспользоваться, чтобы посмотреть хотя бы на общую картину отношений учеников.

— Кстати говоря, не знаю, говорил ли он тебе, но пока тебя не было, Асано-кун заглядывал в гости, будучи очень обеспокоенным нашей с тобой дружбой. Не знаешь, с чего бы?

— А, ну это из-за того, что я сделала вид, что вы мной интересуетесь.

— Что?! — пискнул мужчина. — Когда?!

— Когда я руку порезала. — Девушка помахала перед его носом рукой с парой царапин. — Асано налепил мне пластыри, а я потом нацепила сверху ваши любимые, ну, те, которые отдельно лежат, припрятанные. Он купился и заревновал.

— Акане-кун…

Она прыснула в кулак, вспоминая, состроив довольную мину, а Коро ничего, кроме как повторения ее имени, выговорить не смог. Неподходящее это было место для пришедших в голову мыслей, да и сейчас Акабане не восприняла бы ничего серьезно, не осознавая его взволнованности, точнее, принимая причину появления этого чувства за нечто другое. С таким свидетельством Асано мог бы без проблем пожаловаться на него учителям или, хуже того, директору. Пускай с Акабане президент встречался, и нельзя было однозначно сказать, пользуется ли он своим положением для устранения соперника, имелось более веское доказательство, которому только и не доставало спички, чтобы поджечь — близкая дружба, о которой знают все. Если бы все всплыло в таком виде, в лучшем случае Коро не отделался бы одним выговором и порчей репутации, не говоря уже и о… той, к которой он испытывал чувства.

— Что это вы так побледнели? Неужели думаете, что ваша подружка об этом узнает и все поймет превратно?

Сохраняя слащавую улыбку, Акабане довольствовалась выражением своих эмоций злорадным голосом. Это было только начало отплаты за неудобство с Елавич. «Я уже вплотную подобралась к ее личности», — хотела она добавить, но сдержалась, зная, что это даст ему причину действовать осмотрительнее.

— О-откуда ты знаешь?

— Ваши друзья рассказали.

— От Ирины-кун?

— Вы что, после моего ухода так напились, что забыли?

Они замолчали. Коро обдумывал ситуацию, складывающуюся еще хуже, чем раньше, а Акабане пожалела, что вообще завела эту тему. Оказывается, все могло получиться еще лучше благодаря неожиданности. Жаль, конечно, что она разрушила ее своими руками, однако этим она еще сильнее надавила на врача, что пошло на пользу — он совсем потерял аппетит.