— Бэкхён, как ты себя сегодня чувствуешь?

— Всё хорошо, спасибо.

Бэкхён легко улыбнулся, а мужчина, сидящий напротив него, внимательно вглядывался в лицо парня, пытаясь найти там намёк на ложь.

— Что ты хочешь обсудить сегодня?

— Честно? Ничего. Я хочу домой, потому что вечером ко мне придёт Чанёль, а в квартире дикий срач. Не то чтобы он не привык, но всё-таки я надеюсь, что смогу сегодня сказать ему, что закончил с терапией, а для этого было бы неплохо хоть немного прибраться, — Бэкхён тараторил, постоянно теребя кольцо на среднем пальце правой руки. Он был взволнован, ведь хотел услышать радостную новость о том, что он здоров и ему больше не надо регулярно ходить к психологу. Он и сам чувствовал, что ему стало лучше. Он перестал постоянно плакать, стал больше есть, разговаривать и смеяться. Постепенно он оживал и всё это было благодаря Чанёлю, ведь это именно он два месяца назад подсказал обратиться к специалисту. И именно он поддерживал Бэкхёна на этом трудном пути, выслушивая недовольства, подставляя своё плечо для слёз и крепко сжимая ладонь Бёна.

— Хорошо, давай обсудим с тобой несколько моментов. Когда ты в последний раз плакал?

— О, вчера. Но мы с Чанёлем смотрели «Титаник», а кто не плакал над этим фильмом, тот не человек. Доктор, вы бы видели, как этот оболтус рыдал! Я сначала чуть от своих слёз не задохнулся, а потом чуть со смеху не помер!

Бэкхён широко улыбался, вспоминая прошлый вечер, который он провёл в квартире своего друга, и в его груди разливалось тепло.

— Хорошо, — психолог по-доброму усмехнулся. — Что насчёт сна?

— Всё хорошо. Сплю спокойно, мама больше не снится, отец с Минхёком — тоже.

— Замечательно. Суицидальные мысли и желание причинить себе вред?

— Нет. После того, как Чанёль увидел шрамы, я больше ни разу не резал себя. Пару раз были мысли о том, как всё надоело и хотелось выйти в окно, но, наверное, уже около месяца ничего такого.

— Бэкхён, тебе не кажется, что ты слишком зациклен на Чанёле?

— На самом деле, нет. Просто он — единственный человек, который увидел, что мне нужна помощь и сделал всё, чтобы помочь. Мне было трудно на этом пути. Одному богу известно, как сильно я хотел всё бросить, особенно вначале, когда вы начали ковырять все мои болячки и мне становилось только хуже. Но он каждый раз был рядом, поддерживал. Если бы не он, я бы уже лежал на кладбище, честное слово.

— Ну, хорошо. Что ж, тогда, из рекомендаций — продолжай пить анидепрессанты, твой психиатр сказал, что выписал тебе рецепт на достаточно лёгкие таблетки и у него нет причин продолжать лечение. Я с ним согласен. В случае, если почувствуешь себя хуже, пиши или звони мне, встретимся, поговорим и разберёмся.

— Супер! Спасибо, док! Ну, я пошёл?

На лице Бэкхёна сияла улыбка и это не могло не радовать ни доктора, ни его самого.

— Конечно, удачной уборки!

— Спасибо.

Бэкхён возвращался домой с лёгким сердцем. У него получилось. Он справился с этим тёмным периодом в жизни и был готов к чему-то новому. К тому, что требовала его душа во все те моменты, когда Чанёль прижимал его к себе и говорил о том, какой он, Бён Бэкхён, ценный. Через какое-то время общения с Паком Бэк понял, что чувствует что-то большее, чем благодарность или дружеская любовь. Это было сильнее, значимее, важнее. Чанёль стал его домом, и он знал, что их чувства взаимны. Именно поэтому он собирался поставить точку в их дружбе.

Дома он быстро навёл порядок, подпевая музыке, льющуюся из колонки, которую парень подключил к телефону. Он даже пытался приготовить ужин, но всё спалил, поэтому просто заранее достал две пачки рамёна. Когда в дверь позвонили, он уже был готов.

— Привет! Я люблю тебя! — открыв дверь, громко заявил в лицо Чанёлю, который так и замер на пороге.

— Бэкхён, всё в порядке?

Чанёль выглядел настороженно, хотя нельзя было отрицать того факта, что его сердце сначала пропустило пару ударов, а потом забилось в два раза быстрее.

— Да, да, заходи. Прости, что так резко. Представляешь, сегодня был последний сеанс! Я здоров! Депрессии больше нет и я просто люблю тебя, — Бэкхён тараторил, пока Чанёль разувался, а Пак чуть не схватил сердечный приступ, когда снова услышал слова, которые сам долго хранил в себе.

— Это же здорово! — он был искренне рад. — И я тебя тоже люблю.

Он посмотрел в глаза Бёна и увидел в них яркие искорки, которых ему так не хватало. Он улыбался так красиво, что эту улыбку хотелось бесконечно целовать. Чанёль любил в Бэкхёне абсолютно всё ещё до депрессии, а в этот тяжёлый для Бэка период стал любить и ценить ещё больше, потому что знал, что в любой момент может потерять его. И сейчас, стоя напротив такого счастливого Бэкхёна, он знал, что ни за что в жизни не оставит его.

Бэкхён радостно обнял Чанёля за шею и прижался своими губами к губам парня, застывшего от неожиданности. Когда Пак отмер, он устроил свои тёплые ладони на талии хозяина квартиры и ответил на поцелуй. Перед глазами Бёна появились звёзды, а мир снова приобрёл краски.