Впервые Наруто рассказали о «цветах», когда ему стукнуло пять или шесть. Это было в конце удушливого лета, последнего перед подготовительными классами. Они с мамой покупали всякие мелочи как раз для учебы: цветастые ручки, папочки для тетрадок, скрепки, безопасные ножницы, клей. Наруто помнил, как помогал сгружать это все в бумажный пакет, а отец уже ждал их на выходе из маленького магазинчика, держащий за спиной смешной букет из желтых лилий, немного потрепанный, но очень-очень большой.

     Этот букет и стал тем, что подтолкнуло родителей поделиться странной историей. Это показалось сказкой, которыми обычно сглаживали углы перед сном. Однако Наруто все время встречал людей с цветами в волосах: с тюльпанами, с фиалками, даже с ветвями цветущей яблони или кактусами. В

В тот день, помогая родителям раскладывать покупки, он то и дело глазел на вазу с лилиями. Они притягивали взгляд, манили, околдовывали, и наконец-то с языка сорвался так долго назревающий вопрос:

— Почему лилии?

     Минато, укладывавший молоко в холодильник, подарил сыну умиленную улыбку, так и застыв с коробкой в руке. Некоторое время слышался только шелест деревьев в саду, а потом отец все-таки принялся коротко удовлетворять детское любопытство:

— Мама очень любит лилии.

     Наруто озадаченно поджал губы. Кушина, возникшая в кухне подобно вихрю, повторила движение сына и лукаво улыбнулась:

— Что это я тут люблю? — Минато только бросил многозначительный взгляд на букет цветов, благоухающий на всю кухню.

     Солнце плясало в его тепло-звездных волосах, и Наруто завороженно ловил блики глазами. Отец напоминал лето, даже пах им, как помнилось. И добрых лет пятнадцать спустя его взгляд по-прежнему отбрасывал солнечные зайчики на все поверхности.

     Кушина ласково погладила золотисто-желтый лепесток лилии, а потом взъерошила второй рукой такие же волосы Наруто — мягкий цыплячий пушок, как говорила всегда бабушка Цунаде. Улыбка озарила ее лицо, красные волосы огненным заревом мелькали перед глазами то и дело, слишком длинные, слишком горячо любимые обоими мужчинами в доме — мужем и сыном в равной степени.

— Мало кто теперь не любит цветы, милый, — Кушина потрепала круглую детскую щеку и покачала головой, усаживая мальчика к себе на колени, чтобы тот получше видел брильянтом отливающую под лучами солнца старую хрустальную вазу, которая то и дело пылилась в углу чулана, — цветы — знаки, посланные нам свыше. Они помогают нам найти «нужного» человека. С их помощью я нашла твоего папу: у меня расцвели точно такие же желтые лилии как раз перед тем, когда я переехала и поступила в папин класс. Они появились за пару дней до первого учебного дня.

     Минато продолжал улыбаться, сияя в комнате второй звездой. Он сидел близко, Наруто чувствовал его солнечный запах и страшно хотел забраться на отцовские колени, но рассказ матери завораживал и отнимал все внимание, заставляя жадно глотать каждое услышанное слово.

— Представь мое лицо, когда я утром обнаружил у себя в волосах красные бутоны, — подхватил Минато рассказ жены, ласково погладив ее по руке кончиками пальцев, — чистое пламя. И в цвет они пустились, как только твоя мама пересекла порог классной комнаты. Кажется, все тогда поняли: это судьба. И эти проклятые акации красили подушки и шапки. Бабуля Цунаде проклинала тот день, когда я «зацвел», — родители рассмеялись.

     Наруто озадаченно осмотрел их волосы, но не нашел ни следа растительности. Это поставило его в тупик, из которого мог вывести только ответ на вопрос:

— Так, а где они теперь?

     Кушина поцеловала сына в макушку и отодвинула вазу подальше от края стола.

— Понимаешь, милый, — Наруто все-таки перебрался на колени к отцу и теперь с упоением наблюдал за весьма подвижной мимикой матери, — цветы появляются лишь в качестве предзнаменования. Когда они выполняют свое дело, они отпадают, в них больше нет нужды. Мы с твоим папой, конечно, до сих пор храним их в большом фотоальбоме. Кто-то выкидывает, — она пожала плечами, — у тебя появится свой цветок, когда придет время.

***

     Наруто помнил все так отчетливо, будто мать сказала это вчера, а не больше десяти лет назад. Он успел окончить школу и даже пойти в университет, но ни одного побега на себе он так и не заметил. Да и с годами многое поменялось: детская сказка больше не будоражила так душу.

     Согласно исследованиям, причиной появления цветов стал сброс ядерной бомбы в Японии. Это повлекло за собой неотвратимые мутации. Механизмы работы «цветов» ученые по-прежнему не сумели разгадать, однако опытным путем выяснили, что побеги напрямую соединялись с корой головного мозга, и их повреждение могло повлечь за собой тяжелейшие осложнения. Цветы запрещалось выдергивать по закону — только удалять хирургически, и лишь немногие могли позволить себе избавиться от куста на голове — такая операция стоила недешево.

Некоторые носили цветы всю жизнь: отвергли или же были отвергнуты. Кто-то женился на предназначенном, кто-то предпочитал иметь близкого друга. Всегда складывалось по-разному.

     Наруто хотел хоть кого-нибудь. Он чувствовал себя одиноким, но стыдно было на такое пожаловаться даже маме, которая всегда помогала, когда на душе скребли кошки. Не хотелось ее тревожить. А отец всегда был слишком спокоен и терпелив, чтобы не утешать в духе «время еще не пришло». У деда и бабки цветы вообще изначально разные были, к ним соваться — в огонь масла подливать.

     Из друзей поддержать могли немногие, в общем-то, наверное, никто. Шикамару было абсолютно похрен, Киба больше тащился от собак, чем от людей, Шино и тут остался со странностями, Неджи вел себя, как говнюк — то есть, как обычно, потому что уже нашел Тен-Тен. Рок Ли и Гаара как бы дружили, но Гаара страшно страдал от излишней шумности. Они нашлись совсем недавно, и никак не могли притереться. Сакура и Ино были соулами, но Ино, кажется, встречалась с Саем. Наруто вообще не интересовался, может, они там и вовсе втроем горячо шпилились. У Хинаты еще не появилось цветка, а у Какаши-сенсея их вообще было целых два!

     Короче говоря, поплакаться в жилетку было некому.

     Наруто давно смирился, что у него не будет жасмина Ино или розы Сакуры, не появится даже фиалки Хинаты. Поэтому, когда наутро однажды он проснулся и обнаружил у себя на башке росток, хотелось завыть. Чем бы ни была эта хрень, кололась она — страшное дело. Вот уж о чем только Наруто мечтал — колючее дерьмо!

     В университет он пришел не то злым, не то подавленным, и это не укрылось от глаз Шикамару. Он заметил и свежий побег, но заводить разговор на эту тему не спешил. Ему было либо лень, либо до лампочки, а одно произрастало из другого. Поэтому Нара честно подал голос только к третьей паре, когда Наруто совсем извелся:

— Ну, что не так? — приготовился быть слезной жилеткой.

     Наруто заматерился сквозь зубы и вздохнул, позволяя чужой руке прикоснуться к колючей херне в его волосах. Шикамару непонимающе пожал плечами. У него недавно начал кактус проклевываться, так он же не вешался от этого.

— Если мой соул не ебаный верблюд, я бы предложил ему сдохнуть, — проворчал Наруто убийственным тоном, — у меня на голове вырос блядский чертополох!

     Шикамару закатил глаза:

— Скажи спасибо, что не лопух. Да и вообще, если ты по дороге домой на своем привычном маршруте увидишь верблюда, снимай на телефон. Иначе я тебе просто не поверю, — фыркнул он.

     В разговор тут же влез Киба, который деловито заявил:

— Я твоему соулу уже сочувствую. Прикидывая твои выходки, я уже представляю на его голове ананас. Или пальму. Или лук-порей. Или…

— Ладно-ладно, понял я! — Наруто насупился и сложил руки на груди. — Но эта хрень все равно адски колется. А я к родителям собирался сразу после сессии, у папы день рождения. И как я им это убожество покажу? У него-то была акация! Розочка такая, красненькая, а у мамы лилии…

— Да-да, пивного цвета, мы помним, Наруто, сто раз уже говорил, романтик ты наш, — хохотнул Киба, — че ты раскис, чертила, морда твоя лисья? Может у этой лабудени, ну, цветочек красивый. Она ж ток полезла. Ты зародыш человека видел? Тоже выглядит хреново, а потом, вон, получаются такие красотки, как Ино.

     Особого утешения это все равно не принесло. А ныть оказалось некогда: билеты к сессии выдавали автоматной очередью. Казалось, лишний вздох — тема упущена, а там недалеко и до отчисления. Ну, нет, мать за такое четвертует, несмотря на всякую любовь. Она ж не железная, а отчисление — большой косяк.

     Наруто сдавал экзамены с играющей в коридоре корпуса молитвой. Шикамару без всякого страха на полную врубал её через динамики телефона, и это немного подбадривало. Преподаватели от таких выходок становились чуть снисходительнее, и получилось даже не слететь со стипендии. Хотя Ямато оценку ему поставил только за какой-то тупой выигранный конкурс, потому что обещал.

— Ну тебе и фартит, чертила ты белобрысая, — с завистью пробурчал Киба, получивший на последнем экзамене тройку, — мать теперь мне башку оторвет.

     Наруто только неопределённо покачал головой. Чего было ныть из-за какой-то стипухи, на которую не то, что прожить, даже поржать откровенно не получалось. Шикамару в качестве одного из отличников в их куче болванов, широко зевнул. Он спал на половине пар и каждый раз получал пятёрки, сволочь. Вот уж кому фартануло — так это ему с его гениальными мозгами.

— Да не отчисляют же, — как-то чересчур весело протянул Сай и улыбнулся, — поорет да перестанет, ты ж все время умудрялся тройки хватать.

     Киба не особо возрадовался, но хотя бы ныть перестал — уже прогресс. Он каждый день заливался о том, что мать ему уши открутит за прогулы, за пиво и за тройки. И после каждой поездки возвращался в университет целым, а не по частям. А потом продолжал жрать чипсы по ночам и жаловаться на зачатки гастрита. Было б удивительнее, если бы происходило что-то другое.

— Сессию-то закрытую будем обмывать? — лениво моргая, спросил Шикамару.

     Все как-то неопределённо пожали плечами. Только кончились новогодние праздники, куда опять падать в пучину пьянства, обжорства и матерного твистера или кулачной монополии. Наруто и вовсе развел руками, как-то виновато улыбнувшись:

— У отца день рождения на днях, я уже билет вчера на автобус купил. Надо манатки собрать и всю аппаратуру зарядить, а то за часа три в пробках я совсем шизанусь без наушников, — он неловко почесал в затылке, — да и конец месяца, стипухи не было ещё. На какие шиши обмывать-то?

     Единогласно приняли решение отметить сдачу летней сессии, если никто не вылетит. Шикамару вообще стрельнул и без того почти последнюю мелочь на дорогу у Наруто, потому что лень было пешком тащиться лишние полтора километра. Но для друзей же ничего не жалко. Да и стоило ли говорить, что Шикамару иногда делился жрачкой на последней паре, и они на двоих точили пачку доширака у стены под партой. Преподы к тому времени уже переставали обращать внимание на такие мелочи.

     Собирая вещи в почти необжитой квартире Наруто думал только о родительской стряпне. Сам он себя кормил неважно, но домашним об этом и знать не следовало. До среды перебивался на котлетках и супах из банок и судочков, а до субботы уже жрал все, что только не додумались к полу прибить. Это не говоря об энергетиках, которые во время сессии заменяли не только сон, но временами и мозг. Наверное, именно из-за убойной дозы кофеина Наруто приезжал на новогодние праздники убитым просто в хламину, и мать все время подначивала взять академ. Уговоры её все равно никогда не срабатывали.

     Когда два комплекта выходной одежды были упиханы в рюкзак, Наруто облачился в третий, повыдергивал из розеток всю электронику и упаковал в сумку ноутбук со всеми зарядками и проводами. За интернет-то дома родители платили, хотя уже давно отжали себе настольный компьютер. Наруто все равно не любил вылезать из кровати, а системник на коленки не положишь, чтобы кино посмотреть. Да и старый он был, так что расстаться оказалось совсем несложно: такое железо много не потянуло б.

     Автобус быстро домчал до родительского дома. От остановки до крыльца идти совсем немного, даже если не особенно-то и торопиться. Наруто прибавил шагу: мороз щипал щеки после душной коробки автобуса. Всё-таки в большом городе всегда было теплей, а снег не насыпался в ботинки. Коммунальщики чистили быстро, чтобы никакая машина не застряла на трассе. Тут же они и не почесались бы после потопа, не говоря о простом безобидном снегопаде.

     Наруто поднялся на крыльцо и достал ключ. Родители не меняли замков с тех пор, как въехали. Дом вообще мало изменился за все годы, сколько Наруто себя помнил. Сначала это был просто летний участок, а после, когда отца комиссовали с военной службы, они перебрались сюда. Минато переболел воспалением лёгких, и чёрное пятно между ребер на его компьютерной томографии послужило причиной раннего выхода на пенсию.

     Наруто тогда учился в старших классах, оставалось чуть больше года до выпускных экзаменов. Чтобы не дергать с переводом в новую школу на финальной стадии, отправили жить к деду с бабкой. Это время можно было по праву назвать самым колоритным. Опыта в тот год Наруто приобрел даже больше, чем хотелось. Особенно, когда дело касалось всякой похабщины, потому что дед писал романы и постоянно трындел об этом внуку.

     Наруто бы с радостью остался с родителями, чтобы помогать по дому и со всякими прочими делами, но отец настаивал на колледже. Мать, работавшая инструктором по самообороне, говорила, что лишняя нянька им ни к чему. Может, они и были правы, но думать о том, что в критический момент Наруто был бы где-то в городе и прибыл бы слишком поздно, было страшно и даже больно.

     Он оставил вещи на веранде, только схватил лопату и выскочил во двор. Он знал, что у матери после родов возникли проблемы со спиной, а отцу и подавно не стоило таскать на себе снег. Зато Наруто как полностью здоровый член семьи мог себе позволить впахивать похлеще лошади. Здоровье родителей однозначно того стоило.

     Не шуметь не получилось, потому что минут через десять на порог вышла мать, завернутая в отцовскую куртку, в тапочках, со смешно собранными в хвостик волосами.

— Наруто, ты же в гости приехал, разве надо было хвататься за лопату? — вместо приветствия сказала Кушина и легко улыбнулась, явно радуясь встрече с сыном.

     Юноша утер взмокший лоб сырой варежкой и пожал плечами. Он все ещё не понимал, почему вдруг он съехал отсюда в город на съёмную квартиру, где только ел, спал и мылся. И это при условии, что периодически данные нужды справлялись в других местах.

— Я не в гостях, мам, — он наконец-то вычистил дорожку, а потому поднялся на порог и загнал Кушину в защищённое от ветра помещение веранды, — я домой приехал. И помогать вам — мое желание и обязанность. Я ж вас люблю, а вы не железные.

     Под ворчание матери Наруто прошел в прихожую и под чутким наблюдением повесил куртку в шкаф, а не запихал комком, как обычно. Судя по звукам, отец во всю хозяйничал на кухне. У него вдруг проснулась большая любовь к готовке на пенсии. Да и вообще Минато никогда не чурался обыкновенных домашних дел: готовки, уборки, мытья посуды, стирки и глажки. А после отставки он чаще хозяйствовал, чем жена. Кушина работала, и даже если ее график с трудом получалось назвать плотным, много времени постоянно занимала дорога. Но тащить в город супруга за собой она не могла, потому приходилось тратить два часа впустую, сидя в машине, торча в пробках по дороге домой и из дома.

— Ты только с дороги, хоть отдохнул бы прежде, чем за дела браться, — заботливо и ворчливо пробормотала Кушина.

     Она совсем не менялась за те пять дней, пока Наруто торчал в университете. Но зато какой резкой показалась разница после того, как четыре месяца не получалось вернуться домой из-за экзаменов. Он не видел родителей совсем, лишь редко звонил, когда находилось время между бесконечной подготовкой и сном. Надо было поступить позарез, и Наруто упирался чуть ли не до смерти. Не платить же родителям за учебу, и так тянут его на своей шее. Отцовская пенсия не резиновая, даже если раньше никогда не приходилось себе в чем-то отказывать. Жизнь нельзя было назвать роскошной, но каждую нужду Наруто мог без труда удовлетворить, стоило только попросить.

— Мам, я не устал совсем, три часа на заднице сидел, — фыркнул юноша, осторожно стаскивая шапку со своего кустика, — у меня тут, типа, новости…

     Шапка совершенно не мешала колючке жить. Росток распрямился, как только учуял свободу. Мать с некоторым недоумением воззрилась на росток.

— У меня, кароче, сорняк вырос на башке, даттебайо, — Наруто неловко поскреб в затылке и вылез из ботинок, небрежно запихнул их на полку и посмотрел на Кушину.

     Она стояла, завороженная, и смотрела на маленький, едва проросший куст на голове сына. Ей даже было все равно на то, что Наруто опять свинячил, неопрятно бросая свои вещи. Наконец, она протянула руку и неловко коснулась колючего листа.

— Я так рада за тебя, Наруто, милый, даттебанэ! — Кушина бросилась на сына с объятиями и сдавила в стальной хватке. — Скорее, похвастайся отцу. Думаю, никто не сможет сделать сюрприза ко дню рождения лучше.

     Помнилось, в прошлом году отец должен был праздновать юбилей, но он тогда простыл и ничего не получилось. В этом году они планировали устроить тусовку в честь минувшего сорокалетия. Оставлять Минато без праздника никому не хотелось, а ведь год назад он провел в постели целых две недели, получив вместо праздничного настроения насморк на весь месяц.

     Наруто неловко пригладил торчащие во все стороны волосы и вздохнул. Как же его бесило все это, особенно проклятая колючка, место которой на помойке, а не у него на голове. Но раз уж мать порадовалась, разве мог расстроиться отец? Отец, который почти никогда не унывал.

     Юноша скользнул в кухню, где Минато увлеченно мешал что-то в кастрюле. Сладкий запах выпечки щекотал нос. Значит, не зря Наруто из города привез набор принадлежностей для кондитера, на которые откладывал всю стипендию в течение полугода. Отец открыл дверцу духовки и вытащил оттуда противень. Только после того, как миновала опасность обжечься, Наруто подал голос:

— Привет, пап, — неловко брякнул он, по-прежнему стоя в дверях.

     Он чувствовал себя непривычно, потому что редко ходил жаловаться на чтото отцу. Вернее, отца просто совершенно ничем не хотелось расстраивать. Наруто чувствовал глубокую связь с ним, видел его черты в себе и просто не мог стать обычным ребенком хоть на секундочку. Хотелось быть идеальным. В список золотого мальчика совсем не вписывался растущий на голове уродливый колючий куст.

     Наруто поймал на себе рассеянный взгляд, а потом приглашающе раскинул руки. Объятия помогали подобрать правильные слова для сложной новости. Минато с радостью принял предложение, отвлекшись от тонкого искусства кулинарии ради сына. Они ведь целый месяц не виделись!

     Наруто всякий раз дивился, как из командующего частью его отец превратился в очаровательную домохозяйку. Хотя даже розовый фартучек не делал Минато совсем беззащитным и беспомощным не только по факту, но и на вид.

— Как ты? Ты выглядишь подавленным. Плохо спал из-за сессии и опять хлебал энергетики литрами? — одновременно ехидно и с любовью в голосе поинтересовался отец.

     Наруто неловко взъерошил волосы:

— Ну, это тоже, но меня в последнее время другое беспокоило… — приходилось очень тщательно подбирать каждое слово, чтобы лишний раз не поколебать веру своего бога, отца, — у меня цветок полез. Уродливый такой.

     Наруто никогда не был силен в полемике, но такая подача информации явно озадачила Минато. Он застыл, переваривая полученный факт. Затем поймал сначала глазами неустойчивый росток, потом пальцами. Даже если и укололся, то виду не подал.

— Ничего, Наруто, даже самый некрасивый побег может превратиться в необычайной красоты цветок. А даже если и нет, искать соулмейта не обязанность. Если тебя это будет беспокоить, мы обсудим с Цунаде возможность операции. Это не беда, — мягко, успокаивающе произнес отец, погладил по спине.

     От него пахло печеньем. Наруто неловко ткнулся ему в грудь, вдыхая аромат дома, теплый, уютный. Отец укутывал шерстяным одеялом, становился щитом от всех невзгод и проблем. Именно по этой причине страшно было много жаловаться ему, слишком большая отдача, словно сжигающее себя дотла солнце пытается подарить последний луч.

— Мы бы любили тебя, даже если бы выросла пальма или ананас, — Минато потрепал сына по волосам, осторожно пропуская светлые пряди сквозь пальцы, второй рукой приобнимая за плечи, — и сейчас любим. Ты наше счастье.

     Как же Наруто успел соскучиться по всему этому за почти целый месяц.

***

     Удивительно, но в родительском доме беспокойство по поводу цветка наконец-то унялось. Некогда было думать о каком-то проклятом сорняке и верблюде, из-за которого он возник, когда следовало только трудиться в поте лица, помогая устраивать праздник. Не сказать, чтобы как-то особенно украшали дом и нанимали персонал. Просто надо было убрать, накрыть на стол и подсобить отцу на кухне, которая напоминала поле битвы.

     Наруто оглядел список продуктов, повешенный на холодильнике, и как-то неловко пожал плечами. Их семья предпочитала скромные праздники, поэтому такой кипиш наводил на определённые мысли. В конце концов, страшно хотелось удовлетворить свое любопытство, и юноша, так и вертясь у отца под рукой, всё-таки спросил:

— Много будет гостей? А то ты уже на целую роту наготовил.

     Минато виртуозно орудовал половником, то и дело вытирая руки о смешной фартучек. Он был настолько сосредоточен на происходящем, что слова дошли до него с ощутимой паузой.

— Бабушки и дедушки, твой крестный Какаши, Нагато, Конан, Яхико, — это не так уж много, дай бог человек десять, но отец, видимо, озвучил ещё не все имена, — и Учихи пока что не в фиксированном составе. Точно придут трое: Микото, Фугаку и Обито. Рин обещала заскочить, но она завалена работой. Многовато народу для нашего узкого семейного круга, правда? — Минато смазанно улыбнулся.

     Наруто знал всех гостей лично. Большинство из них — коллеги отца. Учихи — друзья по службе. Какаши вообще чуть ли не член семейства. Однако возник закономерный вопрос, который сдержать совсем не получилось. Юноша вскинул голову и нахмурился:

— Давно Учихи вернуться успели? — он поджал губы.

     Они переехали лет шесть назад, Наруто тринадцать было. Тогда такой скандал разразился — весь район слыхал, если и не город. Отец тогда еще служил, потому за город переезжать не спешили, даже не думали собирать документы на пенсию. Фугаку, глава семейства, был его коллегой по работе, скорее даже правой рукой. Микото же, его жена, окончила одну школу с родителями Наруто. Лучшая подруга Кушины с малых лет. Они даже детей рожать собрались в один год — смешное стечение обстоятельств.

     Саске, младший сын, появился на свет раньше на несколько месяцев. Они с Наруто пошли в одну школу, попали в один класс, а до этого вместе сидели в одной песочнице. Родителям даже не пришлось прилагать каких-то усилий, чтобы подружить двух упёртых мальчишек. Это случилось само, пошло по накатанной. К средней школе — друг от друга не отдерешь, все задания и дела на двоих, и никак иначе.

     Была только одна проблема. Саске превращался в тень своего брата, медленно, неотвратимо, движимый желанием получить родительскую похвалу. Не иначе, как комплекс какой-то, только очевидным это стало слишком уж поздно. Может, раньше сила убеждения и сработала бы, но не теперь, когда Саске исчез. И даже если спустя шесть лет он собирался вновь возникнуть в жизни, да не пошел бы он нахер.

     Он наступал брату на пятки во многом, только индивидуальности и ума не доставало временами. Все, главное, так радовались, что Саске нашел хороший пример для подражания в семье. Наруто не мог ничего плохого сказать об Итачи, но вместе с тем он не видел ничего хорошего в полном и безропотном копировании.

     Стало немного проще, когда Итачи перестал маячить на горизонте слишком часто: он поступил в какое-то престижное кадетское училище или вроде того (Наруто совсем не вдавался в подробности), как только ему стукнуло четырнадцать. И сразу показалось, что Саске свободнее задышал. Ха, да как бы ни так!

     Этот полудурок только больше помешался на их военной династии. Хорошо, что Наруто время от времени умудрялся вправлять ему остатки мозгов. Он таскал его с собой повсюду, куда только мог, звал домой, просил помочь с заданиями, лишь бы не слышать снова убитый голос, сообщающий об успехах Итачи на поприще вояки. Чем меньше Саске контактировал с отцом, который вечно на него давил, тем легче становилось. Но не мог же Наруто совсем его к себе перевезти со всеми вещами и матерью.

     Если Саске уперся, то тут уже ничего не попишешь. И когда этот полудурок в полголоса сообщил о том, что тоже уйдет в кадетский, откуда ни выхода на каникулы, ни выезда на увольнительную, Наруто хотелось проломить ему череп. Не работали уговоры, не работали просьбы и ультиматумы. Саске собирался уйти, его родители следом переезжали в закрытый город. Связи обрывались окончательно и бесповоротно. Запрещались даже звонки всем, кроме членов семьи, близких родственников.

     Взрослые воспринимали расставание иначе. Они провели больше времени вместе, а у Минато и Фугаку по-прежнему был шанс видеться несколько раз в год на всяких собраниях и конференциях. Микото и Кушина думали над тем, чтобы начать обмениваться бумажными письмами, если получится. Все о чем-то думали. А Наруто почти сломал Саске нос.

     Они предусмотрительно отошли от дома и от школы. Очевидно, Саске осознавал всю трагедию, и закатывать истерики у матери под окнами не планировал. Хитроумный урод и подонок — даже спустя столько лет не получалось подобрать других слов, чтобы его назвать. Даже если Наруто осознал, что поступал эгоистично, это уже ничего не меняло. Они оба тогда не пошли на уступки, и теперь явно мечтали друг друга поубивать.

     Наруто покачал головой и попытался больше не думать об этом. Саске теперь его не интересовал, уж точно не должен был. Их дружба рухнула карточным домиком. Их связывало только прошлое и родители, и Наруто больше не видел причин для возобновления достаточно тесного общения.

     Он очухался, когда отец затряс за плечи, обеспокоенно зовя по имени. Только в этот момент стало понятно: мысли о Саске отключили от реальности совсем. «Пошел ты нахуй!» — мрачно подумал Наруто и сжал отцовские руки на своих плечах.

— Прости, я задумался, — он взъерошил светлые волосы.

     Казалось, вот-вот должен был нервно задергаться глаз. Мысли о Саске производили именно такой эффект всякий раз, но раньше они возникали совсем не часто.

— Не переживай, если тебе не захочется находиться с ним в одной комнате, ты всегда можешь уйти. Мой праздник не повод причинять боль, — Минато стер со щеки сына мучную пыль, — я люблю тебя больше, чем гостеприимство или что-то еще. Учихи имеют право думать все, что захотят, но в первую очередь я буду беспокоиться о тебе. Всегда.

     Наруто неловко улыбнулся. Он однозначно не заслуживал такой семьи.

— Давай я лучше помогу с тортом, противень тяжело доставать.

     Минато не стал возражать. Свежи были воспоминания, когда он все порывался делать сам, хотя еще не мог. Реабилитация после двусторонней пневмонии оказалась довольно тяжелой. Матери даже пришлось взять отпуск, потому что об отце нужно было заботиться с удвоенной силой. Через неделю, разумеется, примчались его родители, которые в роли сиделок выглядели весьма странно. Но бабуля Цунаде была очень известным специалистом, а потому волноваться не стоило. Она могла сделать все необходимое. И сделала.

     В четыре руки с праздничным столом они управились гораздо быстрее, чем если бы Минато один возился. Конечно, у Наруто далеко не все получалось идеально и хорошо, но он правда старался. Самыми сложными вещами занимался отец. Пока один стругал салаты, второй украшал торт всякими цветочками и фигурками.

     Работа занимала руки, но не голову. Наруто тревожно потряс головой, а потом все-таки спросил:

— Так когда они вернулись? Кажется, я прослушал.

     По словам отца, Учихи переехали обратно насовсем. Поводов для радости Наруто в этом не видел, но и особого расстройства тоже не ощущал. Не в одном же доме им жить. С остальным уж точно можно справиться.

     Саске и Итачи выпустились. Старший согласно возрасту, младший экстерном. И теперь их из министерства обороны отправили обратно выполнять какую-то важную работу. Отец не особенно вдавался в подробности, потому что вряд ли их знал. Он стал гражданским лицом, и теперь не положено было уведомлять его обо всяких приказах и прочем.

     Наруто помнил, что квартиру они продали незадолго до отъезда. Соответственно, теперь у них оставался только загородный дом на соседней улице. Тут они были не совсем соседями, в городе же жили в одном дворе. В любом случае, работа явно ждала их не здесь. Ничего, пусть Саске покатается и почувствует на своей шкуре, каково это. Высыпаться этот говнюк точно не сможет.

     Звонок в дверь раздался как раз тогда, когда Наруто ставил фруктовую нарезку на стол в гостиной. Мать успела раньше него встретить гостей, но первыми пришли впятером бабушки и дедушки. Особенно рад был Хаширама, от которого Наруто унаследовал многое. А вот Тобирама собирался семь шкур с внука содрать, если тот получил хоть один «неуд». Хоть и строгий, любил-то не меньше. Мито и Цунаде обсуждали способы лечение псориаза, когда Наруто выполз в коридор принимать объятия. Джирайя, нагруженный пакетами жены, обреченно вздыхал в дверях.

— Вы рано, — разделяя его груз, пробормотал Наруто, — обычно вы всегда опаздываете.

— Просто сегодня Тобирама был за рулем, — Мито развела руками и потрепала внука по светлым волосам, — а ты подрос. Гляди, скоро уж выше отца вымахаешь.

     Они обменялись улыбками и направились на кухню. Кто помогать, кто больше мешаться.

     Следующую партию гостей Наруто уже встречал самостоятельно. Яхико, Конан и Нагато особо в помощи не нуждались. Теперь в ней нуждался больше сам Наруто, которого тут же взяли в окружение. Конан отлично разбиралась в ботанике, и теперь разглядывала росток на светлой голове, пока Яхико и Нагато не давали с позором сбежать. Через добрых пять минут она вынесла свой вердикт:

— Синеголовник. Это не сорняк, если что, и в цветении выглядит очень даже симпатично, — она утешающе потрепала Наруто по плечу.

     «Конечно, — подумал Узумаки раздраженно, — тебе-то белая роза досталась!»

Вслух негодование он выражать не рискнул. То, что Конан была девочкой, совсем не означало, что она не могла его огреть по спине со всей дури, как ее Кушина научила.

     Вскоре родители с гостями уже обсуждали цветок. Эта тема их так занимала, что болтовня не утихала даже спустя час. От галдежа уже начинала болеть голова. Наруто сидел на пуфике в прихожей, готовый в любой момент открыть дверь. Он играл в незатейливую игрушку на телефоне, когда трель звонка едва не заставила его выпрыгнуть из штанов.

     Гостей впускал, не глядя в глазок даже. Так приходили только Учихи: неожиданно, как гром среди ясного неба. Первой в дом прошла Микото, подарила Наруто улыбку. Совсем не изменилась с тех пор, как они встречались в последний раз, разве что только пробилась серебристая седина в темных волосах. Фугаку был по-прежнему немногословен, и сразу ушел к имениннику.

— Ты так вырос, Наруто, — с улыбкой Микото вручила ему небольшой подарок, — рада видеть тебя, милый. Итачи и Саске будут минут через пятнадцать, они уже подъезжают. Обито предупредил, что они с Какаши и Рин застряли в пробке, поэтому просто не закрывай дверь на ключ, они подойдут попозже.

— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился он, — я тоже очень рад вас видеть.

     Наруто думал, как сильно расстроится отец, если он вломит Саске прямо с порога.