Наруто надоело сидеть у двери, как сторожевому псу. Через обещанные пятнадцать минут он рискнул отлучиться ненадолго: сначала забежал на кухню, чтобы утащить что-нибудь пожевать из холодильника, потом в туалет. Это затянулось довольно надолго, и звонок в дверь застал его сидящим на унитазе и увлеченно читающим новости о переводчике с кошачьего языка.

     Все остальные, видимо, были слишком заняты, чтобы встретить гостей. В дверь позвонили еще раз. Дверь в уборную находилась на противоположном конце коридора от входной, и Наруто стартанул похлеще профессионального бегуна, чтобы лишний раз не расстраивать родителей и не заставлять ждать прибывших. Из головы вылетела мысль о том, что за дверью Саске стоял, и осознание настигло только после того, как братья уже переступили порог.

— Привет, Наруто, — невероятно доброжелательно поздоровался Итачи, и от этого можно было растаять.

     Старший из братьев Учих мог расположить к себе даже камень. Теперь его волосы украшали белые лилии вперемешку с красными орхидеями, и Наруто не мог оторвать глаз. Ему казалось, что божество спустилось с небес. Впервые на его памяти цветы так сильно подходили человеку.

— Здравствуй, — кивнул юноша, а потом обернулся на топот на крыльце, — о, а вот с вами я не знаком.

     Нетрудно было угадать еще одного Учиху. Для родственников Саске следовало бы уже составить отдельную таблицу в экселе, потому что их с каждым годом становилось все больше и больше. Ни разу за девятнадцать лет Наруто не встретил однофамильца — все родственники, кровные или седьмая вода на киселе, но все равно семья одна.

Итачи поспешил представить еще одного гостя, о котором явно уведомили именинника, но не остальных:

— Это Шисуи. Мой соулмейт, — действительно, только сейчас Наруто заметил, что их украшали одинаковые цветы.

     Он оторопело протянул руку, почти сразу же получая горячее рукопожатие. Шисуи внушал доверие. Вероятно, Итачи бы не стал водиться с кем попало. И хватка у него была сильная. Очевидно, тоже военный.

— Рад познакомиться, Наруто, — и даже по голосу понятно, что подобная встреча принесла удовольствие, — твой отец много рассказывал о тебе.

     Не получалось сложить все детали в единую мозаику. Итачи точно по возрасту не проходил, чтобы у отца служить, значит, Шисуи был значительно старше, раз успел что-то там окончить и получить соответствующую должность. Это, конечно, не имело особого значения. Наруто пропустил гостей в коридор и указал, где гостиная. По гулу голосов нетрудно было догадаться. Завороженный новым знакомством, он совсем позабыл о Саске.

— И я рад видеть тебя спустя столько лет, добе, — он хлопнул Наруто по плечу, — у меня, между прочим, из-за тебя рожа такая смазливая не получилась. Весь нос мне попортил, мудак.

     Наруто сбросил его руку и нахмурился, тыкая кулаком в лицо:

— Если бы не мой отец, я б тебе прям щас по ебалу двинул, — роняя голос до угрожающего шепота, произнес Узумаки, — съеби.

     Саске только непонимающе развел руками. Затем его лицо приняло совсем не безразличное выражение, ожесточилось, заострилось, и он перехватил чужое запятье. Учиха оказался выше — когда только успел вырасти, сукин сын. И в плечах он был шире. И даже без проверки Наруто мог сказать, что был слабее, что не мог дать отпор, и у него тревожно засосало под ложечкой. Тогда, шесть лет назад, ему просто повезло победить в драке. А, может, Саске не очень-то и хотел давать отпор.

— Играешь в обиженку, неадекват конченый? — ядовито поинтересовался Учиха, вскидывая черные брови. — Все еще считаешь меня виноватым во всех бедах мира? Тебе одолжить номер хорошего психотерапевта?

     Наруто смотрел куда угодно, только не ему в глаза. Их связь давно разорвалась, каждый раз приходилось себя по-новому убеждать в этом, лишь бы только не возвращаться к прошлому.

— Одолжи себе, вдруг поможет, — прорычал Наруто ему в лицо, отступая на шаг, только чтобы не чувствовать кожей знакомое тепло.

     Он даже руку выдернул из захвата. Под толстовкой наверняка останется синяк — следы от сильных пальцев. Саске в своем училище что ли голыми руками арматуру гнул? Ничего другого даже на ум не пришло, откуда вдруг в засранце взялось столько силы.

     Его взгляд зацепился за странную поросль в темных волосах. Зеленые длинные листья, как у газонной травы-переростка, качались от каждого движения головы Саске. Даже если бы Наруто проявил все свое терпение, все свое мужество, он бы не сдержал смеха. Учиха в совершенном недоумении уставился на него. Казалось, у него от шока должны были выкатиться глаза.

— Ты точно псих, добе, — сквозь зубы пробормотал он, — ты чего ржешь?

     Наруто в приступе смеха просто тыкал пальцем в сторону его головы. Видимо, до Саске наконец-то дошло. Он стушевался и сразу потерял всю свою настойчивость, и даже взгляд из решительного превратился в совершенно сконфуженный и растерянный.

— У тебя газон растет, — не мог угомониться Наруто, уже почти катающийся по полу, — я щас взорвусь, даттебайо. Вот это над тобой жизнь пошутила.

     Саске раздраженно поджал губы.

— На себя посмотри, царица чертополоха. Давно это ты стал верблюдов заманивать? Или планируешь податься в бедуины, раз мозгами не вышел? — фыркнул Учиха. — Я не к тебе пришел. Отъебись.

     Наруто только закатил глаза, увеличивая дистанцию между ними. Раскаленный в пылу разборок воздух не позволял нормально дышать. Мозг медленно генерировал связи. Саске так изменился, и вместе с тем он остался все таким же противным мудилой. И все же трудно было не отметить, что военное училище сделало из него красавца. И даже когда-то вывихнутый нос теперь совсем его не портил. А как он нагло смотрел сверху вниз — только черные глаза опасно сверкали в свете люстры. Так и чесались кулаки по лицу съездить. Одно останавливало: отец не одобрит.

— Ты первый доебался. Вот и отвянь, кусок говна, — пробурчал Наруто.

     Словесная пикировка еще не окончилась, но звонок в дверь прервал толькотолько открывшего рот Саске. Отвлекаться было некогда: неприлично заставлять гостей ждать. Наруто не сомневался, что Какаши, Рин и Обито устроили такой бардак на шоссе, пока добирались, что асфальт теперь только выметать с голой земли. Хотя это зависело от того, кто за рулем. Очень хотелось надеяться, что именно Рин крутила баранку. После Обито только песком трассу засыпать, если там вообще трещина не до самого ядра земли образовалась.

     Саске исчез. Наличие свидетелей явно делало его менее эмоциональным. Наруто сопроводил последнюю партию гостей к столу. Ему хотелось уйти в комнату, включить «Звездные войны» и не отрываться от экрана часов десять, а то и двенадцать. Но он еще не вручил отцу подарок. Это решили сделать сразу после задувания свечей на праздничном торте. В общем, Наруто был бы свиньей не воспитанной, если бы действительно не сел за стол.

     Ему досталось место у двери, чтобы удобнее было таскаться в кухню за всякими мелочами. Саске сидел напротив и сверлил внимательным взглядом, хотя со стороны могло показаться, будто он очень заинтересован содержимым своей тарелки. Все вели светские беседы. Узумаки отвечал на вопросы невпопад. Но он сидел рядом с двоюродным дедом Тобирамой, который время от времени пинал его под столом, если что-то спрашивали. С другой стороны Джирайя иногда повторял вопросы гостей, чтоб внук уж не казался совсем идиотом.

     Наруто все надеялся на торт, но вместо него отец внес две бутылки виски, шампанское и вино, сопровождаемый речью бабушки Цунаде, что праздновать сорокалетие без алкоголя — кощунство. Самым младшим в компании предложили только вино и шампанское. Играя в гляделки, Наруто и Саске безразлично потягивали содержимое фужеров, даже не заботясь об эффекте. Когда взрослые, уже немного поддатые, пошли играть в настольные игры, а Яхико, Конан, Нагато и Рин отправились домой, за столом осталось всего четыре человека.

     Итачи и Шисуи беседовали тихо. Их вкрадчиво-ласковые голоса вызывали в Наруто всплеск зависти. Хотел бы он общаться так со своим соулом. Все эти жесты, доверие, заметное невооруженным глазом… оставалось только разочарованно жмуриться. В конце концов, Шисуи отвел слегка нетрезвого Итачи под локоть в другую комнату, и держал так бережно, словно сломать боялся. Наруто бы в жизни на это не купился. Он отлично помнил: старший брат Саске — машина для убийств, хоть и совершенно сердобольная, невероятно очаровательная. Идеальная смесь Микото и Фугаку.

     Они остались вдвоем. Поддатый Саске лениво пинал чужую ногу под столом, подперев щеку кулаком. Наруто, слишком размякший из-за бьющего в голову шампанского, особой реакции проявлять не спешил. Они мутно смотрели друг на друга, совершенно не веселые, скорее даже какие-то замученные.

— Как же ты мне все-таки всю жизнь испоганил, говна кусок, — расстроенно протянул Наруто, — только отучился от тебя, а ты опять решил в моей жизни вылезти. Звучит, как анекдот про бывшего.

     Саске фыркнул и закатил глаза.

— А мы с тобой, уссуратонкачи, не ебались, чтобы я бывшим твоим был, — он прервался, чтобы отпить вина из полупустого бокала, облизнул тонкие губы и чуть наклонил вбок голову.

     Наруто, окутанный пьяным туманом, неотрывно следил, как в закатных лучах блестели темные волосы. У него в этот момент застопорились все мыслительные процессы, кроме того, что отвечал за возможность любоваться. Солнце гладило Саске со спины, лизало теплом край его голой шеи, которую не скрывал воротник мягкого черного пуловера. От глотков вина дергался мощный кадык.

     Наруто подумал, что пора было проблеваться и баиньки. Он чувствовал себя совершенно неадекватным. Даже факт того, что алкоголь повышал либидо (конечно, в умеренных количествах, а не десятью литрами водки за вечер), не упрощал ситуации.

— Это ты себе что-то вбил в голову, придумал какую-то хуйню и виноватым меня сделал, — хмыкнул Саске, заправил отросшие волосы за ухо длинными мощными пальцами.

     Наруто раздраженно проморгался. Если его ебанутый пьяный мозг решил сейчас сексуализировать Учиху, это было самым плохим решением. Рука однозначно побеждала.

— А давно в армейке психологами делают? — в тон ему пробормотал Узумаки. — Или это только ты такой особенный получился?

     Они замолчали. Тихо тикали настенные часы. Наруто гипнотизировал взглядом воротник черного пуловера, изредка моргая и делая перерывы на то, чтобы что-то пожевать, немного разгоняя в голове пьяный туман. Саске уже давно опустошил помидорную нарезку, и теперь безразлично жевал сыр, поглощая кусок за куском. Его пальцы вслепую шарили по тарелке. Глаза впивались в Наруто, словно пытаясь прожечь две дырки. Это напрягало, но явно меньше, чем могло бы.

— Да я-то ссориться с тобой не хотел. Это ты мне ебальник тогда чуть в блин не раскатал, — уже почти безразличным тоном выдал Учиха где-то на грани слышимости.

     Наруто давно потерял сноровку, и теперь не мог отличать такие тонкие грани настроения Саске. Раньше он мог читать его взгляд, разбирать голос вплоть до последней ноты. По движению рук и ног, по дыханию мог сделать какой-то вывод. Теперь Учиха превратился в сплошную загадку, в ящик Пандоры, с которым не хотелось связываться во второй раз. Наступание на грабли не приносило никакого удовольствия.

— Было дело, — согласился Наруто, едва кивая, — я тебе башку хотел в жопу затолкать.

     Саске хмыкнул, прикрыв глаза. Стало вдруг заметно, какими длинными и густыми были его ресницы. Даже через стол получалось разглядеть. Может, конечно, цветастое воображение Наруто с удовольствием дорисовывало такие детали.

— Да и сейчас, небось, горишь желанием. А я ведь знаю, ты матери моей письма писал первое время. Это потом уже отчаялся, когда ей про меня ответить было нечего, — могло показаться, но на губах Саске мелькнула тень улыбки.

     Наруто закрыл глаза, уложил на стол руки, а на них — голову.

— Пошел ты, — совсем невнятно пробурчал он, — все изменилось.

     Учиха больше не отвечал. Они сидели в полной тишине. Гул из другой комнаты доносился сюда, как сквозь вату. Наруто не засыпал, но совсем не хотелось больше держать зрительный контакт. Он прятал лицо в сгибе локтя.

     Их окутывал вечерний сумрак. Никто еще не зажег свет в гостиной. Зимой темнело рано. Узумаки точно знал, что еще даже семи не было, а небо уже чернело глухой непробудной ночью, с которой Саске сливался в одно трудноразличимое пятно. На темном контуре только выделялось светлое лицо и опасные руки.

     Очухался Наруто только тогда, когда чужие ладони оказались у него на плечах и осторожно потормошили. Он резко поднял голову и уставился наверх.

— Пошли, добе, отведу тебя в комнату, а то уснешь на столе и потом будешь кряхтеть, как дед старый, что спина болит, — Наруто не видел причин отказываться.

     Его мозг просто не генерировал связных аргументов, чтобы послать Учиху нахер. Он оперся на него, чтобы поймать равновесие.

— Хорош меня прижимать к себе, будто я медведь плюшевый, — нахмурился он, — я еще не до вертолетов бухой, чтобы мы шли по лестнице в обнимку.

     Саске отреагировал тишиной, но все равно не отпустил. Он ориентировался в доме довольно хорошо. Правда, сначала чуть не завел Наруто в ванную по ошибке. В принципе, ледяной душ мог привести в чувство получше постели, но они были пьяны не так сильно. Да и по роже можно было получить, а оно кому надо-то?

     Наруто угадал свою комнату по запаху. В темноте он ориентировался не особенно, глаза еще не привыкли. Саске щелкнул по выключателю. Ночное освещение, довольно тусклое, но достаточное, проясняло местонахождение предметов мебели. Узумаки рефлекторно провел их обоих к кровати и рухнул, случайно утягивая гостя за собой. Дверь в коридор оставалась открытой.

— Ты совсем ничего не сменил с того времени, кроме постельного белья? — то ли издевался, то ли действительно интересовался Саске.

     Наруто перевернулся на бок, чтобы лучше видеть мудацкое лицо. В мягком освещении оно теряло всю остроту, даже казалось каким-то детским. Черные волосы разметались по подушке, мешая смотреть. Убирать их самому казалось чем-то слишком интимным.

— Я тут не живу почти, — получилось вместо очередного язвительного выстрела, — возможно, где-то под кроватью все еще валяется пара твоих носок.

     Саске тихо рассмеялся. У него ведь совсем сломался голос, подумал Наруто. В последний раз они слышали друг друга писклявыми сопляками, а теперь неглубокий бархат смеха укрывал все вокруг.

— Уже не налезут.

     Узумаки вздохнул, подтягивая подушку под голову:

— На хер свой натянешь.

     Саске зевнул, пристраиваясь рядом:

— Я слишком хорош собой, чтобы в носок дрочить. Нам надо будет проснуться до торта, если ты не забыл. Я не собираюсь ночевать с тобой в одной комнате. Вдруг меня сожрут тараканы, — проворчал Учиха и стащил наощупь с тумбочки электронный будильник, заводя его на семь сорок.

— Такое говно, как ты, теме, не станет жрать ни один уважающий себя таракан.

— Спасибо, что представляешь нацию тараканов. Обязательно организуй посольство, чтобы тараканы смогли изложить свои требования государству, — Саске натянул на себя скомканное одеяло.

     Наруто потянул на себя другую его половину, почесал под толстовкой татуированный живот и поудобнее устроил на подушке голову. Ему вообще ничего не хотелось, особенно видеть улыбающуюся Учиховскую рожу на расстоянии ладони, если не меньше. Его дыхание казалось грохотом в нежной сумрачной тишине комнаты.

— Иди нахуй, пожалуйста, — попросил Узумаки, устраивая под щекой ладонь.

— Ебануться, какой ты вежливый. Пусть тебе приснится говно, — удивительно ласково продолжил перепалку Саске.

     Наруто только закрыл глаза. Он хотел ответить, что видеть в своем сне Учиху не желает, но потерял мысль, убаюканный теплом одеяла. Всякий раз, когда он пил, клонило в сон. Родители, разумеется, и не подозревали, что он пил с дедом, с бабкой, с друзьями и иногда даже один. Они не ставили запретов, просто Наруто не собирался создавать им лишних поводов для беспокойства. Мать и без того знала, что он плохо ел и спал. Про пьянство, временами кончающееся отравлением, ей даже слышать не стоило. Вот уж тут он мог сказать, как Киба, что она ему башку проломит, если до ее ушей дойдут самые любимые истории одногруппников.

     Проснулся Наруто от того, что Саске дышал ему в лицо сладким винным перегаром и тряс за плечи. Он выглядел помятым. Сбоку раздражающе пищал будильник.

— Выключи эту срань, — потребовал Учиха, видимо, не знающий, как сделать это самому.

     Наруто хлопнул ладонью по крышке корпуса, и визг прекратился. Неужели, они не могли поспать подольше? Недостаток сна делал юношу слишком раздражительным. А наличие Саске, когда алкогольный туман чуть рассеялся, радовало меньше, чем новости об апокалипсисе.

— Надо вниз идти, они уже начали перебираться в гостиную, судя по звукам, — Наруто покладисто прислушался и вздохнул.

     Судя по звону посуды, мать расставляла чайный сервиз. Узумаки встал на постели на четвереньки и лениво сполз на пол. Он должен был помочь, а не оставлять на подушке отпечаток своей рожи. Наруто подошел к шкафу и выудил оттуда коробку в цветной обертке. Бирка, приклеенная к бантику, была помечена его скачущим почерком.

— На, отнеси, — подарок оказался в руках Учихи, — положи в гостиной на маленький столик.

     Саске изогнул бровь. В полумраке показалось, что его рот исказила раздраженная усмешка, но голос оставался таким же ровным, как и всегда:

— А волшебное слово?

     Наруто с трудом сдержал желание съездить под дых. Как же все-таки у него кулаки чесались. Наверное, Саске-теме вызывал у него аллергию.

— Пиздуй отсюда, пока я тебя по лестнице не спустил, — угроза прозвучала неубедительно: хрипло и немного вяло из-за короткого сна.

     Однако Учиха не стал спорить, а молча направился к двери. Уже будучи одной ногой за порогом, он пробурчал что-то себе под нос. Наруто не вслушивался, а потому ни слова не разобрал. Переспросить желания однозначно не возникало.

     Узумаки стащил с себя мятую толстовку и наощупь выбрал футболку из шкафа. Мама хотела сделать фотографию, и она бы не обрадовалась, если бы сын вновь облачился в «мешок для лука». Спорить с Кушиной себе дороже, и Наруто это помнил с детства, с младенчества, видимо. В полумраке спальни с трудом получалось разобрать цвет. Но он не имел значения. Юноша затолкал подол футболки за пояс джинсов и потянулся, разминая затекшие после сна мышцы.

     По лестнице он спускался почти в темноте, но ни разу не споткнулся. Фортуна ему благоволила сегодня, исключая, разве что, появление Саске в поле видимости. Но на кухне, где мать намывала чайные чашки на пару с Микото, он не попался на глаза, и это немного успокоило.

— Опять ты лохматый, — проворчала Кушина, — словно чертенок.

     Наруто растрепал волосы сильнее, покачал головой и подарил матери улыбку, надеясь не стать жертвой расчески. Кушина, слишком озабоченная чистотой сервиза, махнула рукой. Не маленький уже.

— Я возьму поднос, ма, — он загрузил заварочный чайник, ложечки и сахар в кубиках.

     Туда же отправились стопка блюдечек для торта и нож. Еще кучу добавок, вроде сливок и сиропов, Наруто загрузил уже на другом столе, а потом направился в гостиную. Взрослые обсуждали что-то больше расслабленно, чем оживленно. Саске вполголоса поддерживал беседу, и тогда-то в голову закралась шальная мысль.

     Он стал слишком серьезным, собранным, не разбрасывал слов по пустякам. Расставляя посуду, Наруто следил за его сцепленными в замок руками, изящной осанкой и широкими плечами. Саске сейчас казался гораздо старше своих лет. Наверное, он казался даже старше Итачи, который сейчас опирался плечом на плечо Шисуи. Они явно слушали разговор остальных вполуха, увлеченные чем-то другим.

     Наруто помог матери расставить чашки, разлил чай, а потом принес свечи. Так волнительно было поджигать их, уже вставленные в торт. Кушина погасила в комнате свет и достала телефон.

— Не забудь загадать желание, — по-детски напомнил Наруто, отходя и открывая лучший кадр для фото.

     Даже если такое поведение на дне рождении сорокалетнего мужчины могли посчитать ребячеством и инфантилизмом, это вообще никого не беспокоило. Минато всегда отличался мягким и очаровательным характером, и Наруто казалось, что такие нежные и уютные праздники в кругу семьи — самое то для него.

     Когда с таинством свечей было покончено, именинник начал нарезать торт и раздавать кусочки. Наруто сновал от одного гостя к другому, принимая пустые тарелки, чтобы вернуть их уже с угощением.

— Никогда бы не подумал, что ты таким будешь заниматься, — честно признался Фугаку, — в нашу последнюю встречу мне казалось, что ты всегда будешь одержим стрельбой, бегом и прочей ерундой.

     Минато кротко улыбнулся, усаживаясь за стол:

— Пенсия — время удивительных открытий. Наступит момент, когда и ты меня поймешь.

Микото рассмеялась:

— Он уже на пару с Итачи учится разводить помидоры. Того и гляди, Саске тоже начнет познавать таинства садоводства в свободное от работы время.

     Наруто слушал вполуха. Он флегматично жевал торт, провалившись куда-то в свои мысли. Значит, Саске и Итачи приехали сюда для работы, а их отец готовится к пенсии? Все складывалось очень непонятно, а спрашивать в лоб было просто нетактично. При любом раскладе Наруто бы не контактировал с ними обоими слишком часто, следовательно, переживать не стоило.

     Праздник заканчивался распаковкой подарков. Разумеется, Наруто попал в яблочко. Он мониторил историю браузера на домашнем компе в течение полугода, вычисляя, кто что хотел. Мать подарила ему свитер, большой, белый, уютный, с красной надписью на спине. В подарках Учих Наруто не разобрался, но Минато пребывал в восторге. Остальное не имело значения.

     Спать он завалился только после того, как перемыл в доме всю посуду. Ему предстояла неделя блаженного спокойствия. Первого февраля начинался новый семестр.