Утром никто не рисковал поднимать тему ночных разговоров и уж, тем более, вытекшее из них продолжение. И все же Наруто не мог выбросить это все из головы. Он постоянно трогал руками болевшие губы. Саске больно кусался, не человек, а какая-то пиранья.
Учиха стал дерганней. Сильно в глаза не бросалось, но при должном наблюдении можно было заметить излишнюю нервозность. Он слишком долго размешивал единственную ложку сахара в кружке чая, как-то задумчиво резал лимон, даже таблетки из блистеров давил взмыленно и совсем иначе, нежели вчера. Саске мог строить из себя камень из Стоунхенджа, но на деле же его воля и психика не могли закалиться до полного отсутствия эмоций.
Учиха редко реагировал открыто. Всегда приходилось искать реакцию исподволь, в каких-то косвенных вещах, вроде того, куда он предпочитал садиться после ссоры и в какую кружку чай наливал. Но теперь многое поменялось, и старые расшифровки определенно работали не в каждом случае.
И даже при всем напряжении, возникшем по понятной причине, Саске оставался пассивно-агрессивным и заботливым. Он сунул градусник, что-то вычитывая в телефоне, и потянул из-под кровати аптечку. Вроде бы, вчера еще он все таблетки оставил на столе, потому что принимать надо было каждый час, а щелкать огромной пластиковой коробкой не хотелось. Много времени занимало. Явно детская упаковка: закрывалась так плотно, что маленькое орущее создание даже при всем желании не могло достать блестящие пачки с опасными конфетами.
Саске по-прежнему предпочитал сидеть в кресле напротив. Наверное, оттуда было лучше видно. Но теперь оно придвигалось к кровати почти вплотную, а прежняя дистанция сократилась до адекватной. Наруто чувствовал себя подругому. Стоило даже назвать это в некотором роде эйфорией, потому что непонятная злоба наконец-то оставила в покое. Спустя столько времени появилось чувство спокойствия, даже если и мнимого, все равно очень приятного.
После звукового сигнала Наруто вытащил градусник и взглянул на табло. Результат его относительно порадовал. По сравнению со вчерашним, это было настоящим подарком.
— Совсем немного, чуть за тридцать семь привалило, — поделился радостью Узумаки.
Градусник отправился на стол. Саске немного изменил набор таблеток.
Видимо, не стал такую низкую температуру сбивать, раз никто не требовал. Наруто проглотил лекарства разом. Вода из так и не помытого стакана немного отдавала виски. Затем Учиха поймал чужое лицо в ладони, приблизил к себе, и зафиксировал подбородок пальцами. Особого сопротивления он и не встретил.
— Ну я же вчера попросил, хорош лизаться, будто мы супружеская пара во время медового месяца, — проворчал Наруто и прищурился.
Саске оставался неподвижным, потом он с явной насмешкой хмыкнул. Вторая рука его все еще делала непонятно что. Просто не получалось увидеть.
— Успокойся ты, спермотоксикозник, — внезапно чужие пальцы мазнули под носом чем-то прохладным, — у тебя там все растерто напрочь. Это просто заживляющий гель. Я не дикарь, чтобы после отказа к тебе в рот лезть, и не насильник, тем более, — фыркнул Учиха.
Кожу щипало. Саске явно разбирался в заживляющих составах больше, чем кто-то другой в зоне досягаемости. На его руках было много шрамов, разных, помельче и покрупнее, белые и темно-красные, плоские и выпуклые,
выпирающие под касаниями пальцев. Спрашивать о таком было неприлично. С Учихой всегда приходилось руководствоваться правилом «Надо — сам расскажет, а если молчит, не лезь». У него развязывался язык только после приема алкоголя, и то эффект все равно временный получался.
— Не ковыряй корку, а то по шее получишь, — сразу предупредил Саске, — за пару дней все себе там в мясо разодрал.
Наруто показал язык и скорчил рожицу, передразнивая. Учиху таким было не взять. Видимо, вчера доступный эмоциональный диапазон сильно увеличился, а сегодня уже сократился до привычных мрачных или безразличных выражений с толикой нервозности.
— Я б тебе, к слову, посоветовал в зеркало посмотреться, — как-то странно пробормотал Саске, — давай, а то ты еще даже не умывался сегодня, уссуратонкачи.
Узумаки закатил глаза:
— Еще скажи, что у тебя есть запасная зубная щетка, — почти раздраженно, насмехаясь, проворчал Наруто и слез с кровати.
За один день почти полной отключки вряд ли могло что-то кардинально измениться в его внешности. Но зубы, правда, стоило почистить, да и умыться было бы неплохо.
— На полке возьми, — совершенно без удивления или издевки подсказал Учиха и исчез в кухне.
Наруто никогда не имел ничего запасного, и адекватная, полная планирования жизнь вызывала у него непонимание. Зачем тратиться на что-то сейчас, если оно понадобится только потом? Какие-то сложные финансовые схемы для богатых, не иначе. Дорогу до раздельного санузла Узумаки хорошо запомнил. С постоянного питья таблеток то и дело приходилось бегать в туалет. Он там вчера прописаться мог.
Сначала Наруто не заметил ничего странного в зеркале. Он просто умылся и почистил зубы, взъерошил светлые волосы влажной рукой, и тогда-то его осенило. Стремный куст с колючими листами наконец-то превратился в цветок. Оперевшись руками на раковину, Узумаки совершенно пораженно пялился на свое столь же удивленное отражение.
Бутон, видимо, распустился за ночь. Синие с фиолетовыми прожилками лепестки, окружавшие пушистый шарик, были маленькими и тонкими. Они казались колючими, но на ощупь — просто растение. На нижних лепестках покоился такого же почти лазурного цвета шарик из множества мелких деталей. Не поймешь, что это: не то крошечные цветки, не то тычинки и пестики. Короче говоря, выглядело довольно неплохо. И значить это могло только то, что какойто непонятный соулмейт Наруто признал свои чувства.
В груди неприятно похолодело. Он еще тут с Саске не разобрался, а тут второй болван — как снег на голову. А ведь у Учихи так и росла на башке смешная трава. Бутон раскрываться не спешил, будто разнился. В общем, Наруто со всех сторон ощупал чудо природы и пришел к выводу, что это — не его проблемы совершенно. Кто влюбился, тот пусть и разбирается с этим дерьмом. Ему еще предстояло разобраться в себе насчет Саске, которого расцвет явно осадил. Так вот, почему он так дергался сегодня? Неужто, переживал?
Учиха нашелся на кухне. Он курил в окно, распахнув форточку так, что холодом сквозило аж до самой ванной. Наруто поежился. Запах курева перебивал запах самого Саске, смешивался с ним. Это немного бесило. Он приблизился со спины к объятой серым пасмурным светом фигуре, но не прикоснулся, сохраняя хрупкую дистанцию.
— А я и не знал, что ты куришь, — Учиха повернул голову, бросил короткий взгляд и вернулся к созерцанию улиц.
— Помогает не психовать, — он выпустил струю мутного дыма, которую тут же подхватил и унес противный мартовский ветер, — не стой на сквозняке, только тебя выходил.
Наруто не видел его лица, но отчетливо чувствовал с трудом сдерживаемое раздражение. Саске мог контролировать любые свои эмоции, но ярость всегда одерживала верх над ним. Она впивалась в его разум, выпускала себя наружу бурным потоком. Нередко в ход шли кулаки и ругательства. За такое просто не получалось винить.
— Ты че такой нервный, даттебайо? — уже зная ответ на вопрос, все равно рискнул поинтересоваться Узумаки. — Какая змея тебя за жопу ужалила?
Тонкие светлые губы сминали фильтр. Вчера они касались его самого, одновременно грубо и нежно, со страхом и легкой трепетной заботой. Саске не шли сигареты. Он становился похож на восьмиклассника, который самодиагностировал себе депрессию во время прослушивания треков ЛСП. Темные волосы были заправлены за уши.
Так выглядел домашний Саске, а не тот вылизанный чурбан, ведущий у них рукопашку. Две грани одного человека могли так сильно отличаться друг от друга. В этом не было совершенно ничего удивительного. Наруто дозволяли лицезреть обычно сокрытую изнанку, потому что она с годами изменилась не слишком сильно.
— Цветок у тебя. Или я не понимаю, что ли? — мелькнула тень тоскливой улыбки, но никуда не подевалась холодная безучастность. — Это мне похер на все эти предрассудки. А ты почти в двадцатник продолжаешь верить в судьбу и ждать свою принцессу. Мне особой радости не доставляет.
Наруто возмущенно сложил руки на груди.
— Цветок и цветок, твой, вон, тоже колосится, я же не ревную, как маленький ребенок, — проворчал он, подходя ближе, толкая плечом в плечо, — даже если я действительно найду этого человека и позволю ему лезть мне в душу, у тебя там отдельное место. Я не выброшу тебя взамен на кого-то другого, хорош параноить. Вроде, только закрыли мыльную оперу, а ты запускаешь стриминг второго сезона.
Саске смотрел вперед. Он продолжал любоваться чем-то далеким. Наруто там ничего интересного не видел: серый город, серые многоэтажки, даже солнце тучами заслонило. Ужасная весна. Не хватало дождя только для полной картины. Учиха молчал, видимо, не желая это обсуждать. Отсутствие четкого ответа явно его мучило, но нельзя же было заставить себя быстро во всем разобраться.
Саске дососал сигарету до фильтра, и теперь сжимал бычок меж двух длинных пальцев. Наруто сверлил взглядом чужое лицо, пялился, ждал, но собеседник оставался неподвижной восковой фигурой. Прикосновение никак не влияло на него. Как так вообще выходило — в один момент Учиха — сплошной обнаженный нерв в болящем зубе, а в другой — вся чувствительность у него отключена будто рубильником каким-то, и только злоба на дне глаз плещется.
— Что хорошего в этих цветах? — Наруто удивленно вскинул брови. — Обелили убийство множества людей появлением ебанутой мутации? Какая прелесть, — он сморщился, поджал губы, — ядерная бомба не могла в этот мир ничего хорошего принести. А хуйня эта — вообще, абсурд какой-то. Человек десятки тысяч лет учился подавлять инстинкты и головой думать, а теперь все решает лотерея огородника.
В чем-то Саске все-таки был прав. У многих людей ситуация складывалась весьма печально. Однако другие вполне были счастливы такому стечению обстоятельств. Учиха явно угадал эту мысль и продолжил свою речь, свой монолог:
— Есть те, кому просто повезло. Есть те, кто убедил себя в необходимости такого, наебал свою психику и живет припеваючи. Легко жить с неподходящим человеком, когда все вокруг убеждают, что он тот самый. Рано или поздно принимаешь это, — Саске опустил голову, — легко вырастить в себе ненастоящие чувства, если каждый день повторять «он мне нужен, мы созданы друг для друга». А потом люди друг друга убивают, потому что вся жизнь после цветов этих под откос пошла. Была бы моя воля, так бы и выдрал хуйню эту с корнем и на помойку отнес.
Наруто нашел рукой чужую ладонь, пытаясь передать немного своего температурного тепла. Саске швырнул бычок в пепельницу и захлопнул окно, сжимая в ответ теплые пальцы своими, ледяными, мощными, жесткими. Агония темного взгляда пробирала до костей. Саске действительно мучился, не способный идти дальше. Он застрял в ожидании, которое они оба не могли сократить.
— У нас не было цветов с самого начала, — утешающим тоном начал Наруто, поглаживая кожу ладони, пытаясь угомонить, вернуть привычное ледяное спокойствие, которое Учиха непроизвольно источал в атмосферу, — но я же не вышвырнул тебя из жизни. Сейчас ничего не изменится. Ты — часть меня, которую уже не оторвать. Какой-то хер с горы никогда не сможет занять твое место.
Отлично помнилось, что Саске ненавидел объятия, но ничего получше просто на ум не пришло. Разумеется, Учиха вывернулся, но все-таки на долю секунды Наруто сжал его в руках, поймал дробь пульса слухом. И только через мгновение понял, что чужое тепло окутывало его. Саске просто предпочел держать руки сверху. Неловко получалось упереться подбородком ему в плечо, стоя молча и напряженно.
— У тебя, кстати, ночью телефон звонил. Ты спал, как убитый, я вставать не стал, — сообщил Учиха буднично.
Он отлип, делая вид, что не случилось ничего за рамки вон выходящего. Оставалось только пораженно глазами хлопать, наблюдая за высыпанием содержимого пепельницы в мусорный пакет. Затем сработала последняя клетка мозга и напомнила, что неплохо бы выяснить, кто звонил.
Наруто сбежал в спальню. Находиться с Саске в одной комнате вдруг стало как-то неловко, будто с задержкой сработал стыд. И причина вырисовывалась для того достаточно ясно. Она сейчас чем-то шебуршала на кухне, вероятно, пытаясь сварганить что-то на обед. Они оба толком не ели все прошлые сутки, и Учиху это возмущало. Врач из него выходил непрофессиональный, зато очень упертый. В общем, он пообещал затолкать еду больному в рот, если потребуется. Такие БДСМ-практики не вызывали восторга даже в теории.
Наруто откопал почти в ноль разряженный мобильник на дне сумки. На экране при разблокировке высветился один-единственный пропущенный и несколько непрочитанных сообщений. Искала Ино, и она явно не звонила домой. Мать ведь не искала его с собаками по городу и не подключила к этому Учих, значит, волноваться не стоило. Видимо, Яманака интересовалась для заполнения журнала, какой пропуск ставить.
Наруто отписался ей, что болел, а потому почти сутки провалялся в отключке. Ино пообещала не ставить «неявку», если то будет возможно. Всетаки она не была строга, как Сакура, которая за каждый прогул могла еще и в табло хорошенько прописать. Она называла это «воспитательной работой». Узумаки предпочитал именовать это «рукоприкладством».
Еще висело сообщение от Шикамару. Видимо, через него пытались связаться. Наруто в свободное от учебы время почти не расставался с телефоном или ноутбуком, потому странно, наверное, было его отсутствие. Киба тоже написал, но он только накидал десяток сообщений с вопросительными знаками. Узумаки напечатал ему короткое «Я не сдох, все потом» и переключился на диалог с Шикамару.
Первым делом Наруто сфотографировал свой цветок. Реакция друга вышла неоднозначной, но больше она казалась радостной, чем издевающейся. Говорить обо всей истории с Саске не хотелось через интернет, и пришлось только набрать короткое и интригующее «ты сдохнешь, когда узнаешь, что случилось! Расскажу при встрече, когда сам переварю». Шикамару прислал в ответ недовольный смайлик. Он терпеть не мог все эти оттягивания.
Наруто валялся на кровати в одежде с чужого плеча довольно долго, потому что не хотел лишний раз класть голову льву в пасть. Саске был взвинчен, он бесился с хрен пойми чего, и лезть к нему означало нарваться на скандал. Все только-только устаканилось, и рушить хрупкий мир было бы глупостью. Именно по этой причине Узумаки выжидал, когда уляжется вспышка ярости. Он осознавал, что действовал Саске на нервы своей неопределенностью. Даже при возможности действовать согласно желаниям, Наруто просто не позволял перетекать чужим мыслям и действиям из дружеской плоскости. Нужно было свалить хоть под чей-нибудь надзор.
Выждав еще некоторое время, юноша все-таки решил рискнуть здоровьем и выложить Саске свои мысли. Он бы и сам добрался, да ботинки в универе остались. Месить грязь в белых кроссовках — поступок против человечества. Учиха как раз копался на одной из верхних полок. Его лохматая голова не позволяла увидеть, что именно он там искал. Но гость не остался незамеченным. Саске замер с задранными вверх руками на мгновение, а потом продолжил греметь содержимым шкафчика:
— Чего стоишь, доставай ложки из ящика, я пожрать приготовил, — снова в тоне хорошо знакомой агрессивной заботы.
Наруто не особенно осведомлялся о кулинарных навыках Саске. Что-то он сомневался, что в спецшколах учили правильно поварешку держать и дальше по списку. Но теперь не получалось даже рот открыть с просьбой, ранее возникшей в голове. Учиха ведь старался, колупался тут с чем-то все это время, раз только за тарелками полез. Даже если это была просто вареная картошка или каша — это были вложенные старания и любовь.
Наруто послушно помог накрыть на стол. Все-таки запахи он еще чувствовал довольно паршиво, поэтому приготовленное блюдо вызвало прилив эндорфинов. Оставалось только удивленно разинуть рот, завороженно наблюдая за тонкостями домашней сервировки. Выглядело, конечно, не как на обложке кулинарной книги, но все еще очень даже съедобно. Явно лучше, чем сожженная почти до состояния пепла яичница, которой Узумаки насладился вчера утром. Она просто великолепно хрустела на зубах — целиком сплошная горелая корочка.
— Теме, и когда ты только рамен готовить научился? — с явным восхищением поинтересовался Наруто.
Саске, кажется, почти улыбнулся очаровательной детской радости, выкладывая половинку яйца и кусочки мяса из небольшой кастрюльки. Убранство кухни сложно было назвать даже скромным. Здесь хранилось всего два комплекта посуды, будто не могли нагрянуть гости, будто не могла разбиться тарелка или чашка. Саске жил одиночеством, и квартира имела только его запах. Словно ничего не происходило в его мире, словно и не должно было. Он раньше не был таким нелюдимым. Что же эта спецшкола с ним сделала…
— У меня есть интернет, уссуратонкачи, — наблюдая за процессом дегустации, просто ответил Учиха, — если захочешь сделать, одной инструкции с картинками вполне хватит. В другое время я предпочитаю пароварку, чтобы зря не корячиться.
Это можно было трактовать исключительно проявлением заботы. Наруто сох по рамену еще с детства. Родители как-то дали попробовать, и началась одержимость. Он побывал во всех кафешках, перепробовал все, что только было можно в городе, и все-таки ни один повар не мог посоревноваться с матерью. Теперь Саске мог. Может быть, любовь делала еду такой вкусной? Уже даже гадать не приходилось. Учиха никогда не говорил вслух глупых фактов, вроде «ты мне нужен», «я люблю тебя», «будь осторожен». Его действия показывали все намного лучше слов.
И от этого становилось немного не по себе. Наруто не мог найти в себе стимула ответить, пытаясь разобраться в завалах чувств. И наличие Саске на расстоянии вытянутой руки совсем не способствовало трезвому размышлению над желаниями и аттракциями. Не признавать очевидную красоту и привлекательность было бы глупо, но сломя голову наворачивать себе несуществующую симпатию — тоже.
Саске был неотъемлемой частью жизни, плохой или хорошей — уже по ситуации. Но рассматривать его в романтическом ключе… да даже мысли такой не приходило. Просто Наруто в целом никогда не был одержим отношениями или браком, не мечтал о семье с десятью детьми. Короткие интрижки с одноклассницами в последнем году больше зависели от гормонального фона, чем от реальной симпатии. Не было нужды влюбляться. Все чувства отлично проецировались на Саске. А после ссоры развивались в положительном ключе исключительно сарказм и агрессия, которые отталкивали девчонок, зато привлекли Шикамару и Кибу. Два оболтуса маленько скрасили жизнь.
Когда на дне осталось ложки две бульона, Наруто решил все-таки завести разговор:
— Я тут подумал, — Саске немедленно установил зрительный контакт, показывая, как внимательно слушал, — я не знаю, как совсем вылечусь. Не могу напрягать тебя и на гостеприимстве наживаться. Тебе на работу надо ходить, все такое. И кровать у тебя одна. Тебе ж неудобно. Не хочу наглеть.
— Домой не пущу, — сразу отрезал Учиха вариант одиночного выздоровления, — да и мне не особо в напряг. Прогуливаю работу и не мучаюсь потугами давно сдохшей совести. А кровать здоровая, сегодня как-то выспались, — Саске выхватил у него пустую тарелку и пошел к раковине, — а уж через пару дней выходные.
Учиха принялся мыть посуду. Он хотел провести вместе больше времени? В любом случае, сейчас они не могли влиять друг на друга плодотворно, а Наруто и вовсе заразу разносил.
— Отвези меня к бабушке Мито, там меня быстро на ноги поставят. А то еще тебя заражу, — он шмыгнул носом, пока Саске только молча гремел тарелками, укладывая их в сушку, — а там скоро старты весенние пройдут. Придешь ко мне, посмотрим «Звездные войны», попьем пива, в карты поиграем.
— Лучше у меня, — пожал плечами Учиха, — у меня в комнате, где пол с подогревом, телик почти во всю стену. Приставку только притащи, у меня тут нет. Мне в твой клоповник не хочется.
Наруто фыркнул и надулся:
— Да ты в моей квартире даже никогда не был!
— Готов поспорить, что там гора немытой посуды и срач. И паутина в углах. Может, даже в лифте нассано, хотя это уже не твоими усилиями, — по голосу было ясно, что Саске просто подтрунивал, — я шмотки твои вчера погладил. Они сложенные в ванной на стиралке лежат в стопочке. Одевайся, я буду готов через пять минут.
Наруто очень сомневался, что человек мог за такое короткое время приготовиться к выезду. Удивительно, но в этот раз промелькнули новые цвета в гардеробе: Саске надел темно-фиолетовую майку с незатейливой маленькой надписью. А вот джинсы остались черными. Учиха набросил пальто и погремел ключами от квартиры, когда Наруто только вывалился из спальни с сумкой в обнимку.
— Я тебе смской скинул названия всех лекарств, которые давал. А капли от соплей себе забери, — Саске сунул пузырек в карман чужой куртки, — мне они точно не понадобятся.
Ехали молча. Учиха проводил глазами до двери, подождал еще минут пять под окнами и только после этого уехал. Наруто же получил по шее, только порог успел переступить. Мито отчитала его по первое число, потом напичкала лекарствами и оставила под присмотром вплоть до самых стартов. Сказала, что матери не нажалуется и все справки от пропусков нарисует только при таком условии. Пришлось согласиться.
— Вот потянуло тебя с этим Учихой связываться на рукопашке, он же спец, небось, пол тобой протирает, — подтрунивал дед Тобирама, когда отвлекался от кучи документов.
Он занимался всей документацией фармацевтической компании, будучи совладельцем. Родители родителей занимались медициной: Цунаде содержала сеть частных клиник, Хаширама и Тобирама производили таблетки. Мито просто работала, имея золотые руки и невероятный опыт. Наруто до последнего не рассказывали, что все они устраивали такое ворошилово в армии и на войне. Сразу становилось понятно, в кого пошли Минато и Кушина. Но сейчас все несказанно радовались, что хоть внука не тянуло с автоматом по полю бегать.
— Ну, это нечестно, что он на мне свои приемчики военные оттачивает. Его ж натаскивали людей убивать, а он на мне практикуется. Я ж не тренировочный манекен, — проворчал Наруто, отставляя чай.
Он уже совсем не замечал признаков болезни. До стартов оставалось пару дней, Саске регулярно интересовался самочувствием и присылал новости из универа. Порывался даже домашнего рамена привезти, но ему не позволили. Семья могла пока немного неправильно это понять. Тобирама с трудом переваривал Учих с мутной историей Изуны и Мадары. Удивительно, как получалось поколениями дружить. И каждый раз находился какой-нибудь скандал. Пока что только Наруто смог наладить отношения со своим Учихой обратно после ссоры.
Тобирама хреново расстался с Изуной, а тот потом молодым помер от болячки какой-то. Про это мало говорили, неприятная же тема. Мадара с Хаширамой так поругался, что и помер в одиночестве с улетевшей в неведомые дали кукухой. Как выяснилось, пропустили микроинсульт, который стал причиной для Паркинсона. Говорили, в последний день только в своем уме был, завещание продиктовал и концы отдал. Наруто тогда года три было, он совсем не помнил, в какой траур впал его любимый вечно веселый дед.
В общем, Учихи были сложными людьми. Но кто-то же должен был сходиться с ними, в конце концов.
— Если бабке не проболтаешься, научу тебя кое-чему.
Тобирама часто торчал дома наедине с документами. От кабинета в офисе у него начинались мигрени, которых на деле не было никогда. Просто хотелось торчать дома с удобствами, пока лица компании работали очно. Наруто никому об этом говорить не собирался — дед же не рассказывал про его прогулы в универе. А как однажды он с трудом донес свое пьяное тело на порог дома… Хорошо, что Мито и Хаширама тогда умотали в командировку на пару дней. Тобирама тут выхаживал жертву алкогольного отравления, покрывая матом со всеми возможными подвывертами.
То, что деду уже шел седьмой десяток, никак не сказывалось на его боевых навыках. Да и учил он — дай дороги. Конечно, можно было и отца попросить. Тот такие финты выполнял в свое время, что Саске такое и не снилось. Но Минато не любил возвращаться к этому, а Наруто не мог наблюдать грусть на
родительском лице. Зато у деда руки чесались опять попрактиковаться. Нельзя же старика расстраивать, верно?
Бабка, правда, все равно спалила их за запрещенным делом, и за уши оттаскала. Хаширама потом всех чаем отпаивал. Тут сразу было понятно, в кого Кушина пошла характером. Такой девушке палец в рот не клади — руку откусит.
А бабуля и похлеще была. Ее холодная ярость могла лечить запоры у младенцев.
До стартов оставался день, когда Наруто рискнул спросить. Он схватился за телефон, открыл диалог с Саске и замер. Он ведь так и не дал ответа. Но время определенно заставляло склониться в пользу того, что Учиха значил для него гораздо больше, чем просто друг, самый лучший друг и даже родной брат. Это было сложно, и обсуждать это с кем-то казалось довольно стремным. Хотелось пожаловаться маме, но она бы только в лоб дала за то, что заболел и ничего не сказал. Сейчас обращаться к ней за советом точно не стоило.
Наруто набрал короткое «Ты придешь завтра?» и получил лаконичный ответ «Адрес» от Саске ровно через минуту. Сбросил точку на карте и сразу легче стало. Отрубился почти за мгновение, не заметив кое-чего очень важного.
Утро наступило стремительно, словно кто-то побаловался выключателем. Наруто выключил будильник на мобильном, наскоро принял душ. Он обнаружил странную вещь, когда причесывался: цветок отпал. Колючка нашлась на подушке. Она изрядно помялась и отвалилась, видимо, довольно давно. Узумаки крутил его в руках, когда в комнату вошел Тобирама. Он молчаливо уставился на цветок, сжатый меж пальцев.
— Коробку дать?
Наруто послушно кивнул. Он за пять минут прокрутил возможные варианты событий. В спортивной сумке страшно было помять еще свежее растение, но дед уверял, что запаковал как следует. Узумаки натянул шапку, как только вышел из такси на площади, откуда положено было стартовать. Саске пообещал ждать на финише.
На стойке выдали номер, который там же и помогли приклеить на футболку. Быстро набрал в телефоне «46783» и получил ответ «буду искать, приходи первым, чтоб я не потерял». Дистанция в пять километров не могла напугать. Но после болезни она далась неожиданно тяжело.
Наруто решил не тратить силы на старт, а потому большую часть пути пробежал среди основной массы участников. Главное — сохранить дыхание до финишной прямой. К ней подойти получилось в первой шестерке. Отставание было небольшим, но лидер оказался невероятно выносливым чуваком. Он оторвался еще в самом начале, но теперь явно поубавил в скорости, но не упорстве. Между ними было чуть больше метров десяти. До финиша оставалось меньше сотни.
Возле шахматной полосы уже ждали судьи. Где-то в той толпе Наруто сразу уловил знакомую фигуру в сером пальто. Затем стало уже видно получше, и получилось различить Саске совсем. Он нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону, то и дело бросая взгляд на последний кусок дистанции. Наконец-то он его заметил, повернулся и в совершенном спортивном азарте поднял руки.
Ну разве мог Наруто проиграть? Он втопил так, что заболели колени. Ленту сорвал все же, пока где-то в конце тормозного пути Учиха ловил, поздравляя с победой молча, взглядом, уверенным касанием ладони. В его темных полуночных волосах на ветру качался распустившийся цветок. Пальцы сами потянулись к нему, погладили смешной желтый пух. И все это без единого слова.
— Давай, добе, иди, тебе сейчас вручат медальку, — подтолкнул Саске к судьям спустя мгновение какого-то совершенно интимного напряжения, — я уже пива купил.
Награждение вышло сумбурным. Наруто сняли для сайта универа, сфоткали для статьи в интернете, вручили медаль, грамоту, а ректор пожал руку. И все это проносилось мимо памяти. Глаза возвращались к цветку на голове Саске, к сияющей звезде в полночных волосах.
До квартиры ехали молча. Только уже в прихожей Учиха обронил преспокойное:
— Я тебе рамен приготовил, победитель, — он обернулся через плечо и хмыкнул удовлетворенно, — здорово ты их, уссуратонкачи.
Саске редко хвалил вслух, и Наруто собирался пометить сегодняшний день в календаре красным цветом.
Победителя сначала накормили, а потом отвели в волшебное помещение, оборудованное под домашний кинотеатр. Учиха притащил с кровати одеяло и подушки, врубил «Звездные войны» и поставил на пол открытое пиво.
Они негромко переговаривались, игнорируя почти заученный сюжет. Наруто все трепался про универ, Саске отвечал вполне односложно, но слушал очень даже заинтересованно. А глаза возвращались вновь и вновь к желтой свечке цветка, которая качалась на голове от каждого движения.
Когда иссякло пиво, в ход пошла початая еще в прошлый раз бутылка виски.
К середине четвертого эпизода на улице потемнело, а в голове помутнело. Наруто опирался на соседа плечом, чувствуя себя не столько сонным, сколько чересчур расслабленным. Рука Саске перебирала светлые волосы на макушке. Отсутствие цветка игнорировалось, и так было даже проще.
— Теме-е-е, — глядя в экран, позвал Наруто, а в ответ раздалось вопросительное мычание, — кажется, я заключил контракт.
Учиха непонимающе вскинул брови, вытягивая длинные ноги:
— С кем?
Узумаки только покачал головой и поднялся. Походка вышла довольно шаткой.
— Ща приду! — на всякий случай решил предупредить, хотя пройти стоило всего-то до коридора.
Наруто достал коробку из спортивной сумки, а оттуда выудил все-таки ужасно потрепанный цветок. Синеголовник, как его назвала Конан. Цвет лепестков подходил Саске. Из-за кого бы эта хуйня на башке не выросла, ему она точно не принадлежала и не могла.
— Ты че там в прихожей возился? — с заметным недоумением приподнял голову Учиха. — Еще и контракт какой-то. Тебе больше не наливать, походу.
Наруто сел на прежнее место, пригубил виски из стакана для сока и пожал плечами. Сначала он сунул Саске в руки цветок, и это вызвало такое замешательство, что получилось только засмеяться. Учиха озадаченно глазел на колючку в своей ладони и переминал ее в пальцах.
— Бля, не тупи, — Узумаки обхватил его за шею, прижался к губам губами.
Фильм, затертый еще в детстве до дыр, превратился в фоновый шум. Остался только Саске, который оторопело погладил свободной рукой где-то между лопаток. Затем вертикальное положение сменилось горизонтальным. Наруто распластался в ворохе из одеяла и подушек, а над ним только в полумраке комнаты мерцали голодные темные глаза. Свет от телевизора выхватывал точеные черты лица, отбрасывал резкие тени. Каждое движение казалось острым, как нож.
У Саске были горячие руки, которые пока только сжимали запястья или гладили шею, целомудренно, медленно, словно на пробу. Наруто слышал только помехи вместо собственных мыслей, а разум сдался, даже не выдавая жалких потуг работы. Нейроны устроили забастовку, и когнитивный процесс превратился в эмпирический, все думы перетекли только в эмоции, обжигающие сознание раскаленной сталью.
Прикосновения расползались пламенем. Саске трогал и смотрел, не целуя, только наблюдая. Он словно глазам не мог поверить, и пристальный взгляд вскоре начал нервировать. Наруто ухватил за талию и сработал при помощи эффекта неожиданности: уселся на бедра и улыбнулся совершенно хитрюще, что у Учихи только дыхание перехватило громко.
— Хули ты пялишься, я тебе музейный экспонат что ли? — проворчал Узумаки, снова целуя сам, сжимая руки на мощных плечах.
Саске очевидно нравилась более ведущая позиция, но кто собирался ему отдавать такое лакомое место? Желание вновь наблюдать сверху выразилось в кусающихся поцелуях. Наруто не мог назвать себя неискушенным, но оставалось только гадать, не учили ли в спецшколах искусству соблазнения. Жадные ласки отвлекали, и только разум потерял опорную точку, пришлось вновь оказаться в гнезде из одеяла.
Саске зеркалил лисью улыбку, сжимая пальцы на талии. Его прикосновения отдавались странным распирающим ощущением в груди. Наруто почти задыхался, растворяясь в алкогольном тумане, накрытый волнами сексуального напряжения.
— Если бы ты был дьяволом, ты б всех баб на деревне переебал, — высказал вслух мысль Узумаки, и где-то за ухом, где недавно касались чужие губы, раздался тихий смех.
Саске вылизывал ушную раковину, тянул за волосы на затылке и кусался рот в рот, будто пытаясь сожрать. Наруто отставать не собирался, таская за длинные мягкие лохмы в ответ, оставляя пятна от поцелуев на линии челюсти и пытаясь стянуть дурацкую фиолетовую футболку, чтобы наконец-то поглядеть на плод долгих узконаправленных тренировок.
— Да я пока только тебя хочу выебать, но ты о своем желании не предупредил, так что у меня ни гандонов, ни смазки, — фыркнул Саске, и его волосы защекотали щеку, пока губы прижались к основанию шеи, оставляя невидимый след от прикосновения, пульсирующий теплом.
Наруто все-таки избавился от бесившей его тряпки и теперь лицезрел сумрачно очерченные мышцы. Да уж, все девки в универе теперь обзавидуются, кого он ужал по чистой случайности.
— Пиздишь, — проводя подушечками пальцев по ключицам, пробурчал Узумаки, — в доме минимум два гандона: я и ты.
Болтовня отвлекала, но нервозность не позволяла заткнуться. Зато отлично помогал замолчать чужой горячий влажный рот, который то терзал губы, то открытый участок шеи.
— И вообще, завтра у нас твоя пара. Я б тебе и так в жопу не дал.
Саске хмыкнул и стащил с Наруто кислотно-рыжую футболку, роняя где-то рядом с его белобрысой головой.
— Потом дашь, — со стопроцентной уверенностью заявил он, — я с тобой только полизаться успел, а у тебя уже колом стоит. Несложно будет. Да и тем более я тебя всегда во время боя валяю. Вот если по-другому выйдет, уже можно будет и поговорить.
Наруто предпочел наконец-то замолчать. У него аж кожа с изнанки зудела, когда Саске прерывался на болтовню. Поэтому руки беспорядочно ощупывали рельеф чужого тела, надавливая, исследуя, выстраивая в голове чуть ли не географическую карту. Он уступал Учихе в телосложении не слишком сильно: немного не догнал в росте, немного не хватало сил, чтобы довести свое тело до состояния скульптуры эпохи Ренессанса.
Саске это вряд ли смущало. Казалось, его рот уже во всех местах успел побывать, но чаще всего он примыкал к губам, отнимая душный сладкий воздух. Трудно было сосредоточить мысль на расстегивании слишком хитроумного ремня, когда Учиха постоянно высасывал из легких воздух до такой степени, что они чуть не схлопывались. До сегодняшнего дня Наруто даже не догадывался, что так можно.
Саске явно пребывал в состоянии столь же неосмысленном, но тело контролировал лучше. И ремень свой сам расстегнул. В любое другое время Наруто бы назвал его «ебаным», но сейчас рот генерировал только звук шумных вздохов. Видимо, все речевые нейроны пали жертвами либидо после тяжкого боя. И без того немногословный Учиха тоже молчал, хмыкнул только загадочно, когда в чужих снятых штанах загремела мелочь.
Наруто пожалел, что надел свои самые идиотские трусы. Они считались приносящими удачу. Да и в планы не входило такое горячее продолжение пивного банкета. Саске нечитаемым взглядом аж целую минуту любовался великолепными трусами в помидоры. Кислотно-голубыми. От такого хотелось под землю провалиться. Но Учиха не смеялся и не отвлекался. И вскоре его рука, горячая, с грубой кожей, сжала плоть через белье. В ту секунду Наруто обронил первый глухой стон, встреченный довольной полуулыбкой.
В диапазоне между наслаждением и полусмертью потерялся момент, когда Саске снова оказался снизу. Удивление, блеснувшее в его черно-перламутровых глазах, только разожгло больше желания и любопытства. В конце концов, просто подрочить Наруто мог и сам, ему для этого не требовалось ни пиво, ни виски, ни работающие на фоне «Звездные войны». Зато теперь он с напряженным выражением лица терся бедрами о стояк Саске и давил гадкую ухмылку. Присунуть-то не получится. Настал момент мести за все те разы, когда Учиха им полы в спортзале универа протирал.
Саске держал горячие ладони где-то на его неожиданно голой заднице. Он только откинул назад голову, позволяя лучше рассмотреть дергающийся в такт неровному сглатыванию кадык на молочной шее. Громкое дыхание звучало слишком оглушительно для обострившихся чувств, а сжимающиеся на коже пальцы грозили оставить следы. Впрочем, Наруто бы соврал, если бы заявил, что отпечаток Учиховской ладони на заднице не кажется ему охуенно возбуждающим. И вообще, известные только двоим следы горячей ночки — невероятно соблазнительное дело. Но у Саске шея уже распускалась розоватыми пятнами. Ничего-ничего, это как китайский массаж банками, подумалось Наруто, выкрутится.
Узумаки поймал чужой жалкий вздох ртом, когда пальцы погладили влажную головку. Он впитывал глазами даже самые незначительные оттенки реакций, и лицо Саске в такой момент казалось удивительно и непривычно подвижным. А затем вторая рука сжала их обоих вместе поверх влажных пальцев. Это вышло как-то быстро. Наруто заблудился в ощущениях, когда Учиха грубо задвигал ладонью, сжатой в неплотный кулак. Видимо, у него нервы от такой пытки сдали.
Узумаки уперся лбом в чужое плечо и сдавленно застонал, толкаясь членом навстречу тяжелому тугому прикосновению. Саске терся об него плотью, скользящей немного влажной головкой по коже. Мир спрессовался до струны, которая в последнее мгновение распустилась мелодичным звуком по всем нервам, и Наруто изогнул напряженную спину, заскулив. Учиха еще не успел, но потерянная хватка немного ослабла. Судя по взгляду, он любовался.
Поймал губами губы, вылизывая прежние укусы. Наруто только глухо простонал в чужой рот, послушно подставляясь под ласку. Его влажные пальцы обхватили возбужденную плоть и вырвали удивительно громкий стон из горла Саске в несколько движений. Он звучал четко, словно клавиша настроенного пианино. Оставалось только утереть влажную руку. Ну, не о постельное белье же, на нем потом спать.
— Блять, Наруто, серьезно? Ты кончу об себя вытер? — заворчал Учиха тихо, все еще пораженный оргазмом. — Пошли мыться.
Узумаки закатил глаза, но послушно поднялся:
— Я себе татуху набил, чтобы так делать. Поглощатель твоих детей это теперь, — Саске только покачал головой, что означало, будто он разговаривал с ебанутым, — я, кстати, приставку забыл.
— Хуй с ним, завтра куплю себе свою собственную и буду на ней в третьего «Ведьмака» играть, пока ты на парах торчать будешь.
Наруто надулся. Он бы в другое время чисто символически сполоснулся, оставив все проблемы на завтра, но Саске намывал его, как самовар перед гостями, аргументируя это тем, что им в одной кровати спать. Ладно, возможно, в следующий раз по себе размазывать кончу он не будет. Просто сожрет. Наблюдать шок на лице Учихи сплошное удовольствие.
На пару, к слову, они проспали. Наруто пришлось ехать в чужой футболке, потому что его была облита вискарем в ходе горячей ночной дрочки под фильм. Заметно было не сильно. Саске даже не заморачивался. Он только умылся и волосы причесал, стараясь цветок не задевать, пока Узумаки там колдовал над чаем и тостами. Доедать пришлось в машине на светофоре. Саске, бедный, потом еще полдороги икал.
На парковке Учиха не удержал себя от удовольствия притянуть сверкающую улыбкой белобрысую заразу и припечатать поцелуем ее губы. Почти на прощание. До вечера. У него-то сегодня совещание на кафедре, это Наруто после второй свободен. Но обещался подождать, чтобы не драпать пешком до дома.
К несчастью Саске, прием Тобирамы надежно хранился в памяти. Так и чесались руки его опробовать. Наруто всю первую пару ерзал на стуле в нетерпении, пока рассказывал Шикамару сжатую версию всего случившегося. Тот только порадовался за друга и похлопал по плечу:
— Неужели теперь пиздеж про Учиху будет в положительном ключе? И ты не будешь на пьянках рассказывать, какой он мудлоеб тупорылый. Обведу этот день в календаре красным и каждый год буду отмечать, — Киба согласно закивал, — твой ненаглядный там, небось, икает.
Вторая пара началась шумно, сумбурно. Шикамару, наблюдая боевую раскраску инструктора, только присвистнул тихонько, выражая свое уважение. Все занятие Наруто валял дурака, зато не катался по полу. В глазах Саске без труда различалась гордость и похвала. До конца оставалось минут пять, звонок дали раньше, и все замерли. Учиха никого распускать не спешил. Вот в этот миг Наруто и решил использовать свой новый коронный прием.
Он встал в стойку для удара, и Саске пошел в защиту, но резкая смена позы была необходима лишь для отвлечения внимания. Инструктор переключил все свое внимание на кулак, а ему в это время досталась подсечка. Наруто с победным кличем рухнул ему на бедра и, забив на окружение, зарылся пальцами в распустившиеся волосы. Когда приятно удивленная толпа зааплодировала, пришлось оторваться и сделать вид, что ничего такого сейчас не подразумевалось. Желтый цветок остался в пальцах, и Саске тут же перехватил его, смял и сунул в карман.
— Теперь вся шарашкина контора обсуждать будет, — без недовольства ворчал Саске, топая к парковке после недолгого совещания, — кстати, можем подождать Итачи. Он мне десятку продул.
— По какому поводу? — азартно поинтересовался Узумаки.
— Что ты мой и только мой, и никакой уебищный сорняк этого не изменит, — с гордостью заявил Учиха, — как видишь, я выиграл.
Наруто с улыбкой закатил глаза.
— Ты в курсе, что ты иногда просто невыносимый пидорас? — вместо ответа ему достался поцелуй, который сопроводился одобрительным свистом Шикамару из окна буфета.
Саске запихал забранные из подвала ботинки в багажник и забрал пятерней назад длинную челку. Он молчал минуты четыре, потом все-таки вслед за Наруто залез в машину и пристегнулся, но мотор не завел.
— А ты в курсе, что ты из того ебаного клоповника ко мне переезжаешь, уссуратонкачи? Твоя мать уже дала зеленый свет, а отец еще десять минут назад паковать манатки твои окончил. Но приставку ко мне все равно купим новую, и я буду на ней играть в «Ведьмака».
Наруто нахмурился недоверчиво, но спорить не стал. Хрен с ней, с квартирой.
— Не забудь включить в список покупок гандоны и смазку, которые я на твоей заднице первым делом опробую. Бой-то я сегодня выиграл, — Узумаки нагло заулыбался.
Если бы несколько месяцев назад Наруто бы с уверенностью заявил, что будет ждать своего соулмейта до последнего, то теперь он даже не думал о том, кому же принадлежал выкинутый сегодня утром в мусоропровод цветок.
Совсем необязательно было знать, что он олицетворял Саске, который и без вегетативных подсказок умудрился найтись и перевернуть с ног на голову всю жизнь.