Красный и желтый.

Именно эти цвета заполняют большую часть снов Асано в последнее время. Первый является фоном мира грез. Второй — цвет кожи странного учителя, правда о котором является первопричиной ночных наваждений, содержание которых меняется день ото дня. «Мы убьем его, или он уничтожит наш мир», — пожалуй, именно это должно было бы являться главным — класс «Е» сражается с монстром и, в зависимости от прихоти сознания создателя этой сцены, или побеждает, получая славу, или же встречает безвестный конец. Но все не так просто.

На самом деле желтое осьминогоподобное создание широко скалится, оголяя жемчужно-белые зубы, покрытые красными ошметками. Звуков нет, но Асано воображает то, на что похоже чавканье. Обычно оно идентично детскому воспоминанию шлепанья по лужам ногами. Правда, вместо радостного ощущения вседозволенности и свободы, во сне нет ничего кроме отвратительного чувства полости в груди. Асано только и видит, что огромную голову, острые зубы, да красный, то там, то тут, иногда даже на себе, что его совершенно не пугает — эта кровь ему не принадлежит; челюсти монстра разверзаются — очередной ученик из «Е» сломанной марионеткой падает в пасть, выпущенный туда чьей-то огромной рукой, уходящей в красное ничто.

— О-о! Ты сегодня без своих миньонов?

Саркастично-удивленное издевательски-восхищенное восклицание проходит мимо ушей. Все, что Асано видит, так это то, как Акабане беззвучно открывает рот, улыбаясь, хитро поблескивая глазами, да поигрывает игрушечным ножом, пытаясь согнуть лезвие пополам и сломать. Кабинет класса «Е» пуст. Все в порядке. Все как обычно. Они одни. То самое «сегодня» не сегодня. Осознание этого выталкивает из мыслей Асано остатки сна, и он делает шаг вперед, чтобы войти в кабинет. Влияние отца медленно, но верно сходит на нет, впрочем, это не то, что он сейчас может заметить сам.