Врата были огромными - совершенно непохожими на то, какими Рой запомнил их в прошлый раз. Первый и, как он надеялся, последний. Белое бесконечное пространство, казалось, гудело глухо и совершенно невыносимо. Врата возвышались посреди огромного пустого мира. И до чертиков пугали.
Рой растерянно оглядывался, стараясь унять дрожь в руках.
Он не хотел возвращаться сюда. Разве он должен был тут снова оказаться - он ведь ничего такого не сделал, и… чёрт. Как он вообще сюда попал?
Губы пересохли от волнения, сдвинуться с места не получалось - ноги будто приклеились к полу.
- Обернись.
Рой дернулся, резко оборачиваясь. Затаив дыхание, он судорожно вглядывался в пустоту, такую же гнетущую и зиявшую болезненной белизной. За спиной никого не было. Никого и ничего. От волнения с трудом получалось дышать - часто, отрывисто, Рой не был трусом и в панику он никогда ранее не впадал. Но сейчас в его сознании мучительно горели воспоминания о том, чем закончилась эта встреча в прошлый раз.
- Обернись.
Рой, сцепив зубы, отсчитал про себя семь секунд и неспешно повернулся.
- Привет.
Та же самая фигура, расплывчатая, едва выделенная темными линиями на белом фоне, стояла напротив него - как и тогда, когда руки Роя против его воли приложили к преобразовательному кругу. Пустое смазанное лицо смотрело на Роя - широкая безумная улыбка и глаза. Его собственные - роевы - глаза бесцветные и безжизненные. Слепые.
- Здравствуй, - Рой кивнул, не отводя взгляда от… существа, создания. От фигуры. И настойчиво говорил себе - дыши, дыши, дыши. Может, это просто кошмар? Один из тех эпизодов в его жизни, которые врезались в память жуткими холодными снами о криках, реве пламени и о белой изнанке мира.
- Вежливый, - ухмылка фигуры, кажется, стала еще шире, он-она-оно поцокало языком. - Но при всей своей вежливости ты еще и умудряешься быть поразительно наглым, Рой Мустанг. Так не пойдет.
Фигура совершенно неграциозно завалилась на пол, скрестив ноги по-драхмански, и небрежным жестом поманила Роя подойти поближе.
- Ты ведь понимаешь, о чем я, верно?
Рой понимал, он сразу понял, к чему существо затеяло этот странный разговор.
- О неравноценном обмене.
- Правильно. Неравноценный обмен, который вы, люди, осуществляете, толпами уничтожая своих сородичей, чтобы в итоге получить маленький сгусток боли и страданий. Как вы его называете?
- Философский камень.
- Тебе ведь с помощью него вылечили глаза?
- Мне кажется, что ты и сам знаешь ответ на этот вопрос. Я могу присесть?
Фигура пожала плечами.
- Пожалуйста, садись, где тебе удобнее, Рой Мустанг. Ты у меня в гостях.
Рой уселся напротив фигуры-существа-создания и вздохнул. Все это с каждой секундой меньше и меньше походило на сон.
- Ты нарушил равноценный обмен. Уже во второй раз.
Вот по этому поводу Рой никогда не чувствовал себя виноватым. Любой, кто знал обстоятельства, при которых он лишился зрения, был согласен с ним. Это не было его решением, его желанием. Ничего из того, что случилось тогда не входило в его планы.
- Я ничего не нарушал. Ни тогда, ни после этого.
И даже необходимость (необходимость) оправдываться по этому казалось чем-то неуместным и неприятным.
- Стоит ли напоминать тебе, что ты тогда сделал и что получил взамен.
- И лишился.
- Вот именно! Ты все сам прекрасно знаешь, Рой Мустанг. Вероятно, мне сразу стоит перейти к делу.
Раздражение и злость - можно злиться на существо, которое зовет себя богом и смотрит на мир глазами Роя? - в момент охватили Роя, обожгли, вынуждая говорить грубо и немного необдуманно.
- Я ничего этого не просил у тебя.
Он сощурился, а глаза его вдруг начали зудеть так, словно в них насыпали песка, перемешанного с солью. Существо моргнуло, медленно, будто время сопротивлялось каждому его действию, и пальцем указало на Роя.
- Дело не в том, что ты просил, а в том, как ты пришел сюда и что получил взамен. Обстоятельства мало волнуют этот мир. Гравитация никогда не пожалеет того, кто упал с крыши, лишь потому, что его оттуда столкнули. Пламя не будет милостивым к ребенку, затопленному в огне. Все подчиняется своим законам, Рой Мустанг, а ты слишком долго смотрел за чужой счет. Твое время кончилось.
Рой сцепил зубы, дернулся вперед, с трудом давя в себе желание как следует почесать глаза. Мир вокруг стал сереть и расплываться, и огромные темные ворота походили сейчас на чернильную каплю, случайно сорвавшуюся в молоко.
- Просто забери то, что ты мне дал. Мне это не нужно.
- Ты уже как-то взял все сам.
Фигура, яркая с черными пронзительными глазами, исчезла неожиданно, утянув за собой и болезненный белый мир. Он мелькнул в водовороте и тихим хлопком разбудил Роя.
***
Открывать глаза было страшно, казалось, что, стоит разомкнуть веки, и темнота, монотонная и безысходная, никуда не исчезнет. Посчитав до десяти и резко увидев над собой потолок, Рой даже не смог выдохнуть от облегчения - он просто замер, испуганный тем, что привиделось ему ранее. Он так быстро забыл, что значит быть слепым, и так же быстро забыл о беспомощности, что пришедшее к нему этой ночью существо взбудоражило в нем отчаяние.
Хотелось надеяться, что это было лишь очередным сном-напоминанием. Его беспокойный разум не позволял Рою забыть о чем-либо, о чем помнить не следовало бы. И постоянные кошмары, видения, вызванные случайными ассоциациями, Рой научился воспринимать спокойно и обыденно, помогая себе очень изредка стаканом отличного бренди. Прошлое постоянно преследовало Роя, и он изо всех сил стремился исправить свои ошибки. Хоть что-то.
Потолок не исчез даже несколько минут спустя, оставаясь все таким же белым. Рой на пробу открыл и закрыл глаза, повертел головой, рассматривая собственную спальню, по-своему уютную, но пустоватую.
Секундная стрелка на часах двигалась в такт тиканию, не задерживаясь ни на мгновение, и Рой отсчитал сто пятнадцать секунд, прежде чем полностью удостоверился, что ничего в этом мире не изменилось.
За зашторенными окнами шумели машины, и стрелка тикала-тикала-тикала.
Лиза не отвечала на звонок - обычно в это время она еще была дома. Вероятно, выгуливала Хаято либо все же решила выйти на работу пораньше. Рой внимательно смотрел на телефонную трубку и жал на сброс, вслушиваясь в звон, в замолкающий гудок и беспорядочно крутил диск. Звонок Лизе уже был не так актуален. Рой расскажет ей обо всем чуть позже, когда она принесет ему кофе или когда они вместе пойдут на обед и она обязательно спросит, что у него стряслось. Наблюдательность Лизы пугала и в то же время заставляла в подобные моменты чувствовать себя чуточку лучше. Даже если он не найдет в себе сил рассказать ей сам, Лиза поможет ему.
Когда Рой сподобился все-таки пойти на работу, уже полностью рассвело. Улица кричала, гудела, слаженно мелькая машинами, спешащими прохожими и крикливыми зазывалами.
Рой осматривался, следил за движением губ зазывал, и паника его отпускала, возвращаясь все реже и реже.
Может, это и правда был кошмар? Рой столько вспоминал о Судном дне, не мог не вспоминать, и после лечения философским камнем ему несколько раз снилось, что он так и остался слепым. Каждый раз во сне он бродил в сером мареве, слышал чужие насмешки и не видел ничего: ни лиц своих обидчиков, ни мира вокруг. Глухо. Пусто. Абсолютно ничего. Его разум, отягощенный виной и впечатлительностью, не присущей военному, никогда не позволял ему выдохнуть спокойно.
Может, и правда?..
Об этом стоило думать поменьше.
Офис встретил его мрачным молчанием. Только Лиза выглядела взбудораженной и чуточку недовольной. Она поприветствовала Роя, намекающе посмотрела на часы, на которых было на десять минут позже, чем нужно, и удрученно вздохнула.
- Кофе, сэр?
- Пожалуйста. Поменьше сахара и побольше сливок.
- Плохо спали, генерал? - Хавок крутанулся на стуле, закинув руки за голову и посмотрел на Роя глазами человека, которому о плохом сне точно ничего не стоило говорить. Глаза были еще чуть опухшими после сна, а форма, примялась на локтях и плечах, словно ее не гладили уже второй или третий день.
- Я отлично выспался, спасибо, - Рой жестом показал сигарету и Хавок, скорчив недовольную мину, вытащил дымящую вонючую палочку изо своего рта и потушил о край пепельницы, уже забитой окурками доверху. А ведь Лиза только три дня назад вытряхнула все в урну, злобно постукивая о нее пепельницей, видимо, в надежде, что та разобьется. - Потребуется много энергии, чтобы разобраться со всеми поступающими отчетами, возмущениями и письмами с угрозами.
Бреда усмехнулся.
- Нам уже успели до вашего прихода подложить под двери офиса корзинку, до краев наполненную дерьмом, с запиской “Ишварское говно”, хрен знает, кто так расстарался.
- Офицер Брэда, - грозно заметила Лиза, которой, видимо, и пришлось убирать эту корзинку. - Следите, пожалуйста, за словами.
Тот серьезно кивнул.
- Весьма виноват, майор.
- Хорошо, что хоть не размазали, - Рой сразу понял, к чему было открытое окно - офис располагался с северной части здания и был не самым теплым, а Хавок, кажется, впервые в жизни курил по просьбе товарищей.
- Вы правы как никогда, сэр, - Лиза звякнула чайной ложкой о кружку. - Пройдемте в офис.
Рой, кивнув всем, зашел в свой кабинет и устало опустился в кресло. Письма с угрозами, дерьмовые корзинки и пара покушений практически стала обыденностью для него на протяжении последних двух месяцев. Стоило ему только добиться слушания закона о возвращении Ишвары населявшим ее ранее народам, как всколыхнулись толпы недовольных, чем-то обиженных снобистов, с удовольствием тонувших в ксенофобии и не желавших смотреть на мир такой, каким он был. Проект был только на стадии слушания - а по стране уже покатилась такая реакция. Рою одновременно страшно и интересно было представить, что же произойдет, если (когда) он добьется принятия закона на государственном уровне.
Лиза аккуратно поставила чашку на стол, подальше от края, и тут же ухнула тремя толстыми папками с корреспонденцией перед носом Роя.
- Я же только вчера ее разобрал.
- Это письма за сегодня, сэр, - сказала Лиза и посмотрела на Роя обреченно - она с этим тоже ничего не могла поделать. - Все без пометки “срочно” или “важное” я забрала себе, чтобы облегчить вам работу.
- Давайте переедем в другой офис и никому об этом не скажем, - Роя, не отводя грустного взгляда от первого письма, отпил треть кофе и взялся за нож для писем. Работы нужно было сделать очень и очень много. Слишком много.
Как бы сказал Эдвард?
Потому что ты безответственная ленивая задница, полковник. Смирись.
Не полковник. Генерал.
Урна стремительно наполнялась бумагой, скомканной или порванной на части, Лиза иногда вносила новые папки. Слава богам, уже не с корреспонденцией, но бумажная работа все равно удручала и убивала Роя, и в таком состоянии Рой больше был склонен к тоскливым мыслям, ненужным воспоминаниям и ассоциациям.
Белая бумага, от и до испещренная чернилами.
Рой замер, осторожно отложив ручку в сторону, и шумно сглотнул. Огромная черная капля растворялась на белом полотне, а бесформенный силуэт смотрел и ухмылялся.
- Обернись.
Рой резко дернулся, оглядываясь, но ничего кроме высокого окна, через которое темнело пасмурное небо, не увидел.
- Сэр? - беспокойный голос Лизы донесся из другого угла кабинета - она сортировала папки с документацией и последние пару минут, видимо, пристально наблюдала за Роем. - С вами все в порядке?
Рой посмотрел на нее нечитаемо. Скрывать от нее что-либо было бессмысленно, но и вдаваться в подробности своего кошмара прямо сейчас он не хотел. Это точно собьет его с рабочего настроя (с того, что от этого настроя осталось)..
- Вы не хотите сегодня пообедать за пределами штаба? Кафе, может быть?
- Я знаю одно хорошее место неподалеку, - Лиза кивнула и снова вся сосредоточилась на своей работе, а вскоре и вовсе вышла из кабинета, оставляя Роя наедине с ужасами, страхами и ленью. Он взялся за ручку, мазнув несколько раз перед этим чернилами по черновику.
Рой был человеком воспитанным и интеллигентным, но хотя бы так он выразил то, что крутилось у него на уме с самого утра.
Словно стыдливо, частично прикрытое другой бумагой, исчирканной вдоль и поперек, на краю черновика темнело звучное и емкое “здец”.
Наигранно трагично вздохнув, Рой принялся вчитываться в отчет.
- Скорее бы уже обед.
***
Кафе, которое ему показала Лиза, Рой знал. Он оценил выбор, сам приходил сюда постоянно, если во время обеда хотел побыть в одиночестве. Другие офицеры редко находили это место, несмотря на то, что оно располагалось на соседней улице - глубоко между дворов, а на главной улице не пестрели указатели и объявления о том, что в таком темном уголке может быть такое славное заведение.
Заказав себе салат с брокколи и тыквенный пирог, Рой внимательно посмотрел на Лизу. Та, указав на что-то в меню и кивнув официанту, налила себе воды из графина, заказанного сразу, как только они пришли.
- Рассказывайте, генерал. Вы с самого утра чем-то обеспокоены.
- Майор, я доверяю вам как никому другому, но все же я хочу, чтобы вы пообещали мне время сейчас, что никому об этом не скажете.
- Я обещаю, что никому об этом не скажу.
В голосе ее не было ни капли обиды или насмешки - Лиза понимала всегда, когда от нее требовалось быть на сто шестьдесят процентов серьезной, даже с учетом того, что Лиза серьезной была практически всегда. Если какие-то сверхъестественные силы и наблюдали за тем, как живет человечество и завидует ли оно ближнему своему, то пусть они благословят эту женщину.
- Помните, я говорил Вам о Вратах? О том, что тогда случилось?
- Сложно это забыть, сэр.
Рою очень хотелось хлебнуть прямо из кувшина, настолько у него пересохло в горле.
- Мне снились сегодня Врата, - он замолчал на мгновение, с крайне сосредоточенным видом наливая себе воды. - Или не снились. Виделись? Честно говоря, я без понятия, майор, был ли это плод моей фантазии или я в действительности оказался там, но… Но это все равно было пугающе.
Лиза молчала, давая возможность обдумать дальнейшие слова, не торопила и не давила.
- То существо, о котором я рассказывал, оно сказало мне, что я слишком долго смотрел на мир за счет других, нарушая тем самым равноценный обмен. Это оно о философском камне, конечно же. И о лечении. С намеком на то, что я снова скоро потеряю зрение.
Лиза с вежливой улыбкой обернулась к официанту, который шел к ним с полным подносом. Они молчали, пока их стол накрывали, а как только они остались наедине, Лиза хмуро покачала головой.
- Насколько я помню, сэр, это не первый раз, когда вам такое приснилось.
- Было что-то похожее, майор. Но никогда во сне я не видел Врат, настолько точно, подробно. И это существо - оно смотрело на меня моими глазами, говорило о вещах, о которых я практически не думал - старался не думать.
- Что вы намереваетесь делать?
Рой пожал плечами, чувствуя, как ужас постепенно отпускает его - Лиза, прекрасная Лиза снова его спасла.
- Обращусь к доктору Марко. Он меня лечил.
Проверив время по наручным часа, Лиза взялась за вилку с ножом.
- Может, тогда поговорите с Эдвардом, сэр? Он, как мне кажется, знает о Вратах и о преобразовании больше, чем все остальные.
Усердно нарезая тыквенный пирог на мелкие кусочки, Рой старался выглядеть как можно менее обеспокоенным новой темой. Не то чтобы он об этом не думал.
- Я не уверен, что если позвоню в Рашвэлл, то застану его там. Он вечно в разъездах.
- Вы и не застанете, - Лиза мягко улыбнулась. - Он завтра приезжает в Центральный город.
Конечно же, именно в этот момент Рой намеревался проглотить кусочек пирога. Конечно же, он закашлился, подавившись, потому что такие новости нужно сообщать в другое время при других обстоятельствах, желательно, когда Рой пьян, и желательно по телефону, чтобы у него могла возможность тут же повесить трубку и закричать.
- Воды, сэр?
Рой помотал головой, сглотнул сухой жесткий комок в горле и неверяще уставился на Лизу.
- Он правда приезжает? - голос звучал хрипло, приступы кашля все еще накатывали, но Рой был настолько удивлен услышанной новостью, что он нашел в себе силы сопротивляться этому. Звучал он при этом, правда, как жаба, которой наступили на все четыре лапы разом.
- Да, он позвонил мне позавчера и попросил никому не говорить о приезде, особенно вам. Но раз уж возникли такие обстоятельства, я сочла необходимым сообщить вам заранее. Вы можете составить список вопросов.
Рою показалось, или Лиза издевалась над ним?
- Вы сейчас серьезно?
- Абсолютно.
Рой выдохнул, шумно и сильно, и опрокинул в себя еще один стакан воды, словно там было что-то покрепче, например, виски. Что он тогда сказал? Они стояли на перроне, и Эдвард, яркий и красивый Эдвард, полный надежд и амбиций, сказал, что может остаться, если Рой хочет, то он может бросить все - Ксинг, Аэгуро, приключения - и остаться тут, в шумном и пыльном Центральном, где единственное доступное для него приключение - это поход в библиотеку, да ужин в дорогом ресторане на пятой улице. Про приключения Эдвард не говорил, Рой понял это уже сам и, наверное, впервые в жизни переступил через свое эго, и правда гигантское, тихо-тихо сказав: “Езжай. Этот ужасный город не для тебя”.
Ладонь в его руках, теплая, настоящая, не металлическая, чуть подрагивала, и Рой позволил себе осторожный поцелуй, почувствовав, как мягко подрагивали пальцы под его губами.
А потом он развернулся. И ушел.
Об этом кошмары Рою тоже снились, скорее, тихие, депрессивные, насквозь прошитые сожалением о том, чего уже не вернуть.
Лиза не трогала его, деликатная и проницательная, о том, что после отъезда Эдварда в счастливую новую жизнь с Роем начало твориться что-то странное, она догадалась сразу. И ни разу не высказала хоть какое-то осуждение, порицание.
- Я думал, он счастливо женат.
- Может быть, не совсем счастливо, - Лиза осторожно отложила столовые приборы в сторону. - Тут делают хороший кофе с ликером, сэр.
- Молись, чтобы Хавок не услышал тебя.
- Хавок ничего не знает, и было бы неплохо, если бы он оставался в неведении до самого конца, сэр, пока уже все не станет совсем очевидным. А пока я предлагаю вам кофе с ликером не как ваш секретарь, а как ваш друг, который волнуется о вас и по мере своих скромных сил заботится.
Рой кивнул и подозвал официанта. Через пять минут он уже потягивал ароматный кофе и жмурился от удовольствия. Очень мимолетного, но все же.
- Напомните мне, почему я его отпустил.
- Вы хотели дать ему свободу выбора, сэр, и не ограничивать его “престарелым искалеченным грузом, которому на веку написано до самой своей смерти просиживать штаны в центральном штабе”. Не знаю, насколько точна цитата, но так как я впервые слышала от вас такой нелестный отзыв о вас же, я оказалась под большим впечатлением от этих слов.
- Ах, точно, - Рой поморщился. - Как же я мог позабыть.
- В вашу защиту хочу сказать, что вы тогда были свински пьяны и, вероятно, не совсем осознавали происходящего.
- Возможно. Но все же мне стоило чуть лучше помнить про собственные мотивы.
Рой шумно выдохнул. Он слукавил немного. Как он мог об этом забыть, он не разрешал себе забывать хоть о чем-то, связанном с Эдвардом. Просто это уже было на грани паталогии, болезненной, но в какой-то мере прекрасной.
- Во сколько именно он завтра приезжает?
- В девять часов.
- Майор, если я завтра вдруг скажусь больным и не смогу выйти на работу, вы мне поверите?
- К сожалению, ни на йоту, сэр.
- Жаль, - Рой отставил пустую кружку и принялся за салат. Они больше не проронили ни слова, каждый занятый своим блюдом, а через десять минут, оставив на столе деньги и щедрые чаевые, неспешным шагом направились в сторону центрального штаба.
***
Когда все это случилось, Рой нашел среди своих немногочисленных друзей понимание и поддержку, несмотря на все. Даже старик Грумман, занявший кресло фюрера, предложил Рою перевод в Южную часть, расположенную недалеко от Дублита. А там и до Рашвэлла было рукой подать. Но Рой решил для себя что-то, что сейчас, спустя три года он уже понять не мог. Жизнь шла своим чередом и целых два повышения в свое время придали ему достаточно сил двигаться дальше и не останавливаться. Не останавливаться он намеревался и сейчас, просто со временем у него появлялось все больше и больше вопросов к самому себе.
Вполне возможно, что Рой тогда еще чуточку остерегался последствий, своих чувств и всей неразберихи, что творилась в его голове с тех пор, как Эдварду стукнуло пятнадцать. Вполне возможно, что он не хотел обязывать Эдварда своим присутствием ни к чему, не хотел задерживать своим восхищением и бесконечным обожанием.
Вполне возможно, что Рой просто был идиотом.
Когда человеку, который крепко взял тебя за сердце, сам того не ведая, всего 15 лет, то быстро начинаешь сомневаться в своих жизненных ориентирах и целях. Конечно, речь шла об Эдварде, гениальном, невероятном юноше, который опережал в развитии не только своих сверстников, но и большинство взрослых. Жизнь обязала Эдварда так стремительно пойти, даже побежать вперед. Но социальные установки, игравшие в военной и политической карьере главную роль, сделали свое дело. Рой всегда восхищался скрытно, обожал на расстоянии и боготворил этого безумно храброго и немыслимо сильного человека в душе и никогда - на словах.
Чем больше Рой смотрел на него, тем больше видел все то, чего ему самому так отчаянно не хватало. Рой завидовал - по-хорошему завидовал - и бесконечно изнемогал от противоречивых мыслей. Эдвард менялся, но лишь отчасти - и по большей мере только внешне, продолжая держаться за собственные принципы и установки, менялся в самую лучшую сторону, теряя подростковую бесноватость.
Лиза тогда позволила себе комментарий, когда заметила Роя, провожавшего Эдварда из кабинета дурацким удивленным взглядом, будто Рой внезапно что-то открыл-познал для себя, о чем раньше никогда не задумывался.
- Вас не поймут, если вы и дальше будете карабкаться вверх, - Лиза тихо сказала это и положила на стол бумагу - заявление Эдварда об увольнении, которое вступит в силу через две недели после подписания. - Но что бы вы ни решили, я всегда поддержу вас. Мы поддержим вас, сэр.
Рой кивнул и, заставив себя взять ручку в руки, поставил подпись, отправляя бумагу выше по бюрократической системе. До самого кабинета фюрера.
А еще, когда тебе 15 лет, или 16 - разница в 1 год не особо велика - сложно контролировать свои чувства.
Это все только усложняло.
Эдвард смотрел на него, прожигал его взглядом, а потом краснел так открыто и трогательно, что даже Рой иногда терялся. Всего на секунду, чтобы замять собственное смущение и совершенно неуместное о-бо-жа-ни-е. Стоило признаться, хотя бы самому себе, что Рой иногда намеренно его дразнил и подначивал, просто потому что мог. Хотел и мог.
Все закончилось, когда Эдвард под руку с Альфонсом, живым и бесконечно счастливым, а главное - здоровым, вошёл в кабинет и принялся всем рассказывать о том, какое путешествие они наметили себе буквально недавно. Ксинг, потом Аэгуро, а потом и Аместрис - по всем странам и городам, где жили их друзья и где они успели обзавестись хорошими знакомыми. Эдвард от предвкушения не мог усидеть на месте, а Альфонс только тихо улыбался и прижимал к груди кипу билетов на поезд - на первое время.
А у Роя сердце застряло в горле.
Он старался не думать о том, как за эти два года мог измениться Эдвард. Наконец вырасти, вытянуться, похорошеть настолько, что трудно было дышать. Эдвард наконец перестал носить свой излюбленный красный плащ, рубашки шли ему гораздо больше. А вот кожаные штаны… Облегающие, почему-то ещё незапрещенные законами вселенной кожаные - чёрт бы их побрал - штаны Эдвард продолжал носить. Он зашёл в офис, сверкая нагловатой улыбкой, и кинулся всех приветствовать.
Ну о какой работе могла идти речь?
Хавок, Брэда, Фарман и Фьюри - все подскакивали со своих мест с воскликами и смехом, окружили Эдварда в неловком объятии. Его хлопали по плечам, жали ему руки и бесконечно осыпали вопросами, ответить хоть на какой-нибудь было бы невозможно - их оглашали вразнобой, перекриквая друг друга. Лиза, нисколько не смущенная внезапным беспорядком, спокойно стояла в стороне, ожидая, когда Эдварда оставят в покое, чтобы подойти и осторожно обнять Эдварда - вытянувшегося в росте и такого очаровательного, что Рой с трудом мог дышать или думать.
Он просто смотрел и не двигался, не зная, что вообще тут можно было бы сказать.
Привет?
Как твои дела? Жена? Дети?
Что ты здесь делаешь и почему ты приехал именно сейчас, когда я о тебе почти забыл?
Как мне жить?
Лиза тихонько погладила Эдварда по плечам и отступила в сторону, мягко и открыто улыбаясь - этой пронизывающей лучезарностью, искренностью нельзя было не заразиться.
Рой медленно подошел к нему, стараясь выглядеть обыденно “по-ублюдски”, как поговаривал Эдвард, и протянул руку.
- Здравствуй, Эдвард.
Так это делалось?
Эдвард на мгновение замер, опустив пристальный взгляд на протянутую ладонь, и повел пальцами, будто в сомнении. А потом ответил на рукопожатие крепко, может, даже слишком крепко.
- Здравствуй, генерал, - он усмехнулся, сделал короткий шаг назад. - Столько времени прошло, а ты все там же.
- Мне воспринимать это как оскорбление?
Эдвард пожал плечами.
- Воспринимай, как хочешь. Обычно, если я хочу сказать, что ты мудак или ленивая жопа, я это говорю прямо, а не завуалировано.
- Это значит да или нет?
Рой хмыкнул, когда Эдвард - на удивление спокойно, боги, и правда изменился - отмахнулся от него небрежным жестом.
- А не похуй ли?
Под строгим взглядом Лизы все расселись по местам, все еще поглядывая на Эдварда, который улыбувшись, неспешно проследовал мимо Роя в его кабинет. Без приглашения, без даже намека на просьбу во взгляде. Заносчивый сукин сын. Еще и новой дверью хлопнул так, словно хотел сорвать ее с петель.
На Роя открыто пялились, удивленно, Брэда, правда, быстрее всех совладал с собой и сел обратно за стол, уставив очень-крайне-бесконечно-заинтересованный взгляд в стол. В соседнем комнате гремели чашками и чайничком - Эдвард, кто бы сомневался, чувствовал себя как дома.
Интересно, в кабинетах всегда была такая хорошая слышимость?
Рой прошёл нарочито неспешно к себе, тихо и аккуратно прикрыв дверь, посмотрел на Эдварда, который, закинув ногу на ногу, сидел на диване и умиротворенно потягивал кофе. На столе дымилась вторая чашка.
Сейчас не следовало чему-то удивляться.
- Без сахара?
- А то, - Эдвард самодовольно ухмылялся, видимо, веселясь с глуповатой рожи Роя. - Без сахара, со сливками, две ложки твоего буржуйского кофе. На вкус вроде неплохо.
- Рад, что тебе нравится.
На вкус и правда было неплохо - Рой такой кофе любил, сливки, без сахара, неясно было, откуда Эдвард узнал, он ведь обычно не особо задерживался в офисе, бежал куда-то все время без оглядки, проверять, искать, исследовать.
Кажется, за это время его волосы словно стали ярче сиять золотом.
Рой едва сдержал шумный вздох. Чашку пришлось поставить на стол, чтобы не было заметно, как сильно у него дрожат руки.
- Но ты ведь зашел в офис, не чтобы кофе попить, верно?
- Не-а, - это было издевательством. Эдвард то ли чувствовал его мысли, то ли просто все прекрасно видел и замечал - он небрежным движением закинул хвост на плечо, провел по нему кончиками пальцев и снова уставился на Роя. Испытующе, внимательно. Неловкая тишина давила на виски.
- И? Ты скажешь, зачем ты приехал в столицу?
- Ты неверно выразился, полковник.
- ...Генерал.
- Так вот, полковник, - Эдвард ухмыльнулся, а Рой пока решил не перебивать засранца. Тот, если надо, и тридцать раз повторит это пресловутое “полковник”, лишь бы додавить - по привычке, наверное. Рой бы поступил так же, не изменись… всё? - Я не приехал, я переехал.
Рой нервно отхлебнул кофе. И что это значило? Если Эдвард переезжает, значит, переезжает и вся его семья: Уинри, его очаровательные отпрыски - Триш и Бен. Альфонс, скорее всего, еще не один год просидит в Ксинге, с головой погруженный в изучение ринтанджюцу и культуры кланов. Пинако Рокбелл, крепкая старушка, все же с трудом могла передвигаться, что было неудивительным в ее возрасте - как они повезут ее? Зачем он вообще перебрался обратно в столицу?
- Ты переехал, - Рой кивнул. - Я так понимаю, вместе со своей семьей?
- Тебя это не касается, полковник.
- Генерал.
Эдвард чуть нахмурился, прикусил нижнюю губу.
- Сейчас мне надо решить вопрос с работой. Генерал. Я собираюсь осесть в столице, может, не навсегда, но на первое время мне надо найти работу.
- И ты за этим пошел ко мне? Я польщен, Цельнометаллический.
Возможно, не стоило так делать. Но Рой привык действовать по методу равноценного обмена - особенно в сфере взаимных оскорблений и давления на больные мозоли.
- Поверь, я сам не особо этому рад, - Эдвард, красивый и недовольный, смотрел на Роя исподлобья, совершенно забыв про свой кофе. - Я обзвонил все университеты, всевозможные учреждения, которые могли бы предоставить мне лабораторию в обмен на мои исследования. Но, веришь-нет, сейчас никому не нужен алхимик, который не может использовать даже самый элементарный преобразовательный круг.
Кружка опасно накренилась в руке Эдварда, он завораживающе придвинулся на диване ближе к столу Роя, не прекратив хмурить брови.
Грустно, конечно, было, что Эдвард так негативно воспринял необходимость обратиться к Рою за помощью, но…
Остатки кофе вылились прямо на новый диван, заляпав брюки Эдварда. Эдвард подскочил с матами, принялся яростно стряхивать капли на ковер - красивый ковер - а Рой перестал радоваться тому, что он тогда не послушал Лизу и заказал диван, обитый кожей. Выпущенная из рук кружка, вальяжно перекатившись, оставила на ковре длинный темный росчерк, неизлечимую рану - на сердце Роя. И страх скорой гибели от шальной пули.
В этот ковер они с Лизой вкладывались оба, презрев стандартный казенный интерьер.
- Сколько от тебя шума, Эдвард, - Рой устало прикрыл глаза. Он упорно сидел так, пока Эдвард, интересно наклонившись, подбирал кружку.
- Эй, Мустанг, ты там уснул, что ли?
Голос прозвучал ближе. С правой стороны тихо стукнула поставленная на стол кружка. Рой бесстрашно открыл глаза и посмотрел на Эдварда, который теперь возвышался над ним, уперевшись руками - живыми, теплыми - в столешницу.
- С тобой разве уснешь, Эдвард?
Рой улыбнулся, а потом обмер в душе, запоздало сообразив, что на укор это никак не походило. Как же двусмысленно, неловко.
Эдвард отпрянул - не испуганно или удивленно, нет. Он плавным движением забрал кружку Роя и снова умостился на диван, подальше от пятна. Отхлебнул и закинул руку с кружкой на спинку.
- Может, сразу выльешь на диван или ковер? По мне, лучше уж тогда на диван, за порчу ковра майор Хоукай отрывает головы.
- Да я бы тебе с удовольствием это все на рожу вылил, генерал. Но ты наверняка тут же воспользуешься этим, чтобы не работать.
Рой развел руками.
- Я и сейчас не особо могу работать.
- Я тебя отвлекаю?
- Возможно.
И опять. Рой невозмутимо ухватился за перо. Сначала у них вроде неплохо клеился разговор, так отчего сейчас каждая его реплика звучала как приглашение в постель? Рой очень надеялся, что Лиза до последнего будет оставаться на его стороне и не позволит соседнему офису коллективно приникнуть ушами к стаканам. С одной стороны, он мог не сомневаться в своем майоре, так подсказывало его чутье и разбалованное верностью команды эго, с другой - иногда Лиза совершала странные поступки, непредсказуемые и пугающие своей жестокостью.
- Так ты поможешь мне с работой? - Эдвард залпом допил кофе, облизнул губы и сверкнул нахальной улыбкой.
Рой не был фанатом ругательств, ярко окрашенной лексики, но когда ситуация того требовала, когда нельзя было обойтись даже самым понятным и емким эвфемизмом…
Блядь.
- Я так понял, ты хочешь работать в научном отделе?
- Не особо. Но выбора нет, - Эдвард пожал плечами. - Я могу пойти работать продавцом, официантом или разнорабочим на стройку, но я пообещал Алу довести наши исследования до ума, пока он в Ксинге, а для этого может потребоваться куча времени и оборудования.
- Думаю, с этим проблем не возникнет.
Проблема возникнет только с Роем, но кого это когда-либо интересовало? Небось еще и весь офис возьмется снова за ставки, Лиза будет понимающе смотреть и по ночам слушать по телефону, как Рой заливает в себя алкоголь и рассказывает об Эдварде.
Рой надеялся, что Лиза уже мысленно к этому готовилась.
- Отлично! - Эдвард в мгновение ока оказался перед ним, чуть не разбил кружку, грохнув ею о стол и заулыбался так солнечно и счастливо, что у Роя, старого больного идиота, заболело и без того нездоровое сердце. Эдвард заторопился к выходу, даже не поблагодарив, щенок.
У двери он остановился. Обернулся, задумчиво поджав губы.
Ну что еще?
- Только, Мустанг, я не знаю, как это сказать…
Ох, блядь.
- Удивительно, Эдвард, насколько я помню, ты любишь…
- Помолчи! В общем, я хочу сказать, что не стоит давить, если в отделе засомневаются, брать меня или нет. Просто спроси, возможен ли такой вариант. И не дави.
Эдвард дождался кивка в ответ и вышел, тихо хлопнув дверью. А Рой, оглушенный резкой тишиной, вдруг весь осел, ссутулился, уткнулся лбом в пачку неподписанных документов и длинно выдохнул.
- Вообще-то, Эдвард, я никогда и не давил.