— Ребят, мне письмо из Хогвартса, — усмехается Мин, разглядывая чёрного ворона с письмом в клюве по ту сторону окна.

— Это колония? — подрывается Сокджин, с надеждой смотря на вампира.

— Мечтай дальше, — Юнги открывает окно и берёт свёрток бумаги.

Любопытствующие глаза Чонгука заглядывают в гостиную. Он скептично смотрит на конверт и расплывается в улыбке.

— Кажется, у кого-то неприятности, — злорадствующие хихикает парень, понимая, откуда письмо, запечатанное кровью.

— Думаешь, попаду в Слизерин?

— Да кто тебя туда пустит, это письмо из совета.

— На кой я им сдался? — пожимает плечами Юнги, пытаясь распечатать конверт.

— Ну это зависит уже от того, что ты успел натворить, — гадко усмехается Сок, откладывая книгу в сторону. — Дай посмотреть.

— Лучше посмотри на мой член, — огрызается Мин, не отрывая взгляд от бумаги.

— Да там смотреть не на что, микропенис.

— Такой же, как твоё либидо. Импотенция не замучила? — смех проскальзывает сквозь тонкую складочку губ. — Сколько там тебе уже, пару тысячелетий? Ты старше моей мамки, царство ей небесное.

— Даже одного нет! — восклицает Ким. — Мне девятьсот двадцать семь, — он снова подбирает книгу, решая спрятаться от диалога с хамом. Мама говорила, таких лучше игнорировать.

— Я все удивляюсь, что по теме возраста ты подкалываешь именно его, я ведь самый старый, — вклинивается Чон, наблюдающий за всем этим, как за дешёвой комедией.

— А тебя что трогать? — спрашивает риторически. — На лицо тебе всё равно лет семнадцать.

— По больному прям, по больному, — комично прикрывает глаза Гук, его ударили под дых.

— О, я знаю, — улыбается Юнги. — Так блять, заебали, я пытаюсь читать.

— Надеюсь, тебя приговорили к казни в открытом колодце, — комментирует Джин.

— А ты не отвлекайся, — шикают в ответ.

Мин вчитывается в текст, который написан, ну конечно, чернилами, и не дай боже ещё узнать, что настоящим пером, и вспоминает свой косяк пятилетней давности. У ребят из совета явно проблемы с адаптацией к современным технологиям, будь они чуть по продуктивнее, вороновая почта не занимала бы столько времени. Нет, серьёзно, им пора узнать о мобильной связи, Юнги зря на новый тариф тратился?

— Ну что там? — снова любопытствует Чонгук, скрещивая руки на груди.

Косяк, к сожалению, не натуральный и не из травы, а обычный такой проёб, который совершал каждый вампир с придурью. Ну, может, не каждый. Может, почти никто, кроме Мина, но в то раннее утро он был под экстази. Да ладно вам, теоретически, то был даже не он, просто биология напортачила в том, что если пьёшь кровь человека под экстази, автоматически перенимаешь его эффект. Юнги сам по себе не гурман, в отличии от Сокджина, а наркоманов так легко ловить, вы бы знали.

— Помнишь роковой понедельник? — щурясь, будто съел дольку лимона, спрашивает Мин.

— Который из?

— Когда от меня несло младенческой кровью, — детализирует он, щурясь ещё сильне.

— От тебя что? — ярко удивляется Ким. В тот роковой понедельник он ездил к родственникам в Канаду, так что, к счастью, ничего не застал.

— Такое не забудешь… — выдыхает Гук, потирая переносицу.

— Подожди-подожди, он что? — все ещё пытается разузнать шокированный.

— Ну, в общем, поэтому и вызывают.

— Что ты сделал?! — взрывается Сокджин.

— Обратил младенца, — вместо Юнги, отвечает Чон.

В комнате повисает гробовая тишина, и лишь потрескивание древесины в камине разбавляет её. Но, достаточно нервирующе. Ким смотрит сначала на Чонгука, затем на Юнги, и выдыхает еле слышимо, почти неуловимо:

— Ёбанный пиздец, какая же ты тварь.

— Да иди ты нахуй, это ахуеть как смешно. Через сотню лет он всё ещё будет выглядеть, как младенец. Типа, столетний младенец.

— Ты сломал жизнь сразу нескольким людям… — то ли на грани ужаса, то ли удивления, шепчет Сок.

— Жизнь штука по себе мимолётная, особенно в человеческом понимании, — рассуждает Чон.

— О, даже не пытайся оправдывать его, только не ты, — Сокджин со вздохом прикрывает глаза, а после собирает силы и поднимается с дивана. — Я пойду прогуляюсь, видеть вас не хочу, — он покидает комнату с показательным хлопком дверью.

Два усталых взгляда провожают его и, как ни в чем не бывало, продолжают беседу.

— Думаешь, убьют? — раздосадовано хмыкает Мин.

— Честно? Я уже не помню всех законов, совет вампиров так давно не объявлялся, что я уже думал, они там все померли, — пожимает плечами Гук. — Но, на всякий случай, прихвати с собой крем от солнца. Если они всё-таки найдут колодец и захотят сжечь тебя заживо, то может отделаешься некоторым количеством тяжелых ожогов, — с наигранным воодушевлением порекомендовал парень. — Или, ещё лучше, когда будешь помирать, направь ко мне ворону с письмом! Вдруг спасу тебя.

— Лучше бы я тебя вообще не спрашивал, — кряхтит от смеха Юнги и складывает конверт на подоконник. — Как у тебя получается так плавно переводить серьёзный разговор в иронию?

— Тысячелетия практики, шкет, — усмехается Чон. — Поживёшь как я, сам сможешь.

— Не с таким детским ебалом тебе мне речи читать, старче.

— А ну съебался отседава, старый старче будет смотреть кино, — он пихает Мина под бок и вытесняет его с кресла. Сначала тот усердно сопротивляется, но в конечном итоге сдается. Освобождает нагретое место. Когда Юн уже прошёл к коридору, Чон крикнул вслед: — И проверь Джина, а то опять тебе на кровать саньё оборотней выльет, за то, что ты такой мудак.

— Так это было саньё оборотней?! — где-то приглушенно слышится крик, — Я придушу этого ублюдка!

Чонгук лишь забвенно хмыкает и тянется к пульту телевизора, дабы потратить ближайшие часы на новые серии мелодрамы для женщин сорок плюс. Чонгук, конечно, не женщина, а лет ему больше, чем прошло с первого и последнего появления Иисуса на Земле, но кто проверять будет. За столько лет он кем только не был: бедняком, скитальцем, дворянином, графом, королем удавалось даже, шутом, юристом, судьей, врачом, палачом и еще пара тройка профессий, которыми не займешься, если бы не скука. Ох, скука та ещё сука, и не зря эти слова созвучны. Понимаете, чем дольше ты живешь, тем меньше понимаешь зачем. Казалось, должно быть наоборот, но у вселенной здесь какая-то наёбка.

Из этого вытекал ряд проблем. Чон не знал, зачем он живет, что вводило его в не самые приятные экзистенциальные мучения, но в то же время он не хотел умирать.

В итоге всё это свелось к чему? Правильно, мелодрамы для сорокалетних. И это не так плохо, это просто стабильность. Оказывается, он нуждался в ней больше всего. Социализация, как любому мыслящему существу, ему тоже была необходима. Потребность эта закрылась, когда он познакомился с Юнги, а буквально через несколько месяцев — с Сокджином. Соседи из них своеобразные, но Чонгук называет их просто «особенные». Нет, нет, «уникальные». Стой, ещё лучше «ситком в реальном времени».

Не в обиду им, но ребята они с перчинкой. Только представьте, тысячелетний (прошу прощения, девятьсот двадцатисемилетний) нарцисс с хрупким эго и просто больной на голову холерик, так и жаждущий похвастаться своим красноречием и чувством чёрного юмора. Лучше дуэта вы в жизни не найдете!

Чонгук нашёл и Чонгук счастлив. Крепкая идиллия, которая, казалось бы, должна длиться вечно. Но всё приятное имеет свойство кончаться. Его греющую душу стабильность разрушили в этот же день. Точнее, следующий. Точнее, когда он размышлял об этом и смотрел, как очередную несчастную кореянку из деревни пытается завоевать супер гипер мега миллионер, был уже третий час ночи, но теоретически это был уже следующий день. Плюс Гук спит днем, а значит его идиллию разрушили в его очередную бессонную ночь. Но нет, разрушили её под утро, когда он собирался ложиться. Ох, блять. Короче, было все так:

— Хэппи ню Э, мазафакерс! — Юнги с криком и непонятной блестящей мишурой на шее вваливается в гостиную, седлая спину какого-то абсолютно незнакомого Чону парня. Оба в стельку, в новогодних шапках, а у человека в руках ещё что-то похожее на резиновую копию мужского полового органа.

И, о черт, Мин приклеил её себе на лоб, просто невероятно.

— Какого хуя происходит? — чуть ли не истерично взвизгивает Чон, успевая отодвинуться до того, как незнакомец блюет на кресло. Новое, сука, кресло. Чонгук только недавно его купил. — Кто это?!

— Это… — Мин утыкается взглядом в человека, немного щурясь, — Чимин-ни! — и расплывается в улыбке, как пятилетний ребенок, получивший бесплатно конфету.

— Юнги-я! — Чимин-ни реагирует почти идентично и тянет руки к вампиру, пытаясь его обнять.

Без капли брезгливости, Мин ежесекундно отвечает взаимностью, сковывая парня в объятиях.

Чонгук, наблюдавший за картиной воссоединения пары, прячет лицо в ладонях, пока где-то на подкорке разум тараторит: «самообладание-самообладание-самообладание». И он практически побеждает раздражение, но стоит взглянуть на испорченную мебель и до одури довольные рожи этих двоих, как холокост кажется уже не такой плохой идеей. Только его направить бы на этих двоих, и бог там с этими евреями, кому они сдались.

— Теперь он будет жить с нами, — гладя Чимина по голове, заявляет Юнги.

Нет, серьезно, хватит. Это уже не смешно. Чонгук устал и хочет спать. Если это продолжится, он насадит голову Мина на ближайший фонарный столб. Во дворе как раз у одного лампочка перегорела, так ничего страшного, вместо нее путь будет освещать подожженная макушка Юнги. Никто и разницы не заметит.

— Что, прости? — спрашивает Гук, прикрывая глаза.

— Прощаюю, — напевает вампир, находясь точно не в этой реальности.

— А я простил ее, простил ее! — подхватывает Чимин, свисая с плеча Мина, — и опять, опять, опять…

— Ой, как намаялся я с тобой, — вспоминает слова песни Юнги, — моя ошибка номер пять!

— Дэээээб, — тянет Пак, — там попытка!

— Вышли вон, — сквозь сомкнутые зубы цедит Чонгук. Его не слышат, продолжая вспоминать мелодию, — вышли вон, я сказал! — на грани крика подрывается Чон, и парни тут же замолкают.

Юнги смотрит на старшего, как на что-то несуществующие. Моргни — исчезнет. Но ему моргать особо не надо, так что он просто трет глаза и снова поднимает пьяный взгляд на Гука. Вроде настоящий.

Мозг выключился ещё на пятом шоте, тело и инстинкты держаться слабо. Но даже они улавливают эту тонкую, хрупкую грань, которая отделяет мир от всеобъемлющего гнева. Древних вампиров лучше не злить, и тело Мина это понимает. Оно чувствует каждую сломанную кость, время на восстановление которой будет не быстрым, гематомы и льющуюся кровь. Юнги чувствует угрозу.

Но так как мозг всё ещё в жестком отрубе, первой эмоцией выступает не страх, а обида. Липучая грусть в глотке и вниз, по пищеводу. Вроде проглотил, а вроде осадок, что пиздец. Ему обидно, что Чонгук не может поддержать веселье, что тот злой и, вообще, хочет сделать больно. Так обидно, что хочется сесть на пол и расплакаться.

— Ладно, мы уйдем, — побитым щенком скулит Мин. — Прости, Чимин-ни, сегодня нам с тобой негде жить. Тебе вообще негде. Пиздец, — расстроенно выдыхает он.

— В смысле негде? — Чонгук обращает внимание на чужой скулеж, чувствуя зарождающуюся вину под ребрами, как когда случайно наступаешь коту на хвост.

— Чимина сегодня из универа выперли, с работы уволили, а сосед по хате неожиданно съехал, из-за чего Чим не смог оплатить сумму аренды сам и теперь он бездомный лох, — объясняет Юнги и присаживается на диван. Член, прикреплённый ко лбу, забавно дёргается.

— Нас это как касается? — скептично вскидывает бровь Чонгук, но слушать всё равно продолжает.

— Ну, я типа… — он вздыхает, — я типа на совет собирался, а потом струсил. Понимаешь, мне вообще умирать не хочется, а тут прям все обстоятельства подталкивают. Решил выпить, если вдруг сдохну, то хотя бы нетрезвый. А в баре Чимин с говножизнью, мне хотелось помочь хотя бы ему, если я не могу помочь себе, — заканчивает Мин и опускает голову.

Пак садится рядом и хлопает друга по спине. Чуть наклоняется и спрашивает, пока глаза слезятся от такого чистого и искреннего, пьяного сожаления:

— Почему ты не сказал, что умираешь?

— Я не умираю, — бурчит Юнги, — меня могут убить.

— Давай я убью их первым? — наивно предлагает человек, вызывая у двух вампиров добрую усмешку.

Чонгук думает некоторое время и в конце концов бросает простое:

— Ладно, хуй с вами, только заплатите за химчистку кресла.

И после того, как химчистка была оплачена, а рычагов давления становилось все меньше, идиллия и стабильность Гука медленно, но верно катилась в тартарары.

***

Первый толчок в бездну был совершен, когда Сокджин не появлялся дома уже четвертые сутки, а Чимин начал осваиваться в квартире. Точнее, его распорядок дня очень сильно подбил вампирские. В далекие времена, Чон ложился спать с первыми петухами, сейчас же он ложится под отборный человеческий мат из уборной и звуки битого стекла. Новый стакан для щёток было жалко. Юнги человек мешал не так сильно, ведь сном он себя баловал редко, но страдания и его стороной не обошли. Пак везде вонял своей кровью. Важно заметить, практически чистой, свежей кровью. Да, Юнги не гурман, но напьёшься из всяких алкашей и наркоманов, обычная кровь сразу кажется деликатесом. Вот он и пускает слюни, пока человек воротит от него свою шею и пинается. Мин даже думал забить на арендную плату, условие Чонгука за проживание (она небольшая, но тем не менее значимая), и предложить платить кровью, но Пак, знаете ли, боится.

— Да чего ты там боишься? — одним вечером не выдерживает Юнги. Он садиться на бедра Чимина и фиксирует его руки над изголовьем кровати, чтобы тот не сбежал, как в прошлый раз.

— Конкретно сейчас — быть изнасилованным, — хмурится Пак, елозя на месте и пытаясь выбраться.

— Как комарик укушу, честное слово! — он наклонился к шее младшего и провёл кончиком носа по коже, расплываясь в неге от одного лишь запаха.

— Все вы так говорите, — сорвано выдыхает Чимин и отворачивается, лишь бы куда-то себя деть. Запястья сцеплены достаточно крепко, чтобы он уже начинал паниковать. — А ну слезь.

— А вот и не слезу, — прикрывая глаза, мурлычет вампир. Холодный язык скользит вдоль чуть выпирающих венок и Пак неестественно дёргается, жмуря глаза.

— Ну пожалуйста, Юн, хватит, — парень старается выгнуться, чтобы поменять своё положение, но снова терпит неудачу. Сердцебиение учащается и в ушах начинает звенеть. Ему страшно, потому что по сравнению с Юнги он никто. В нём ни силы, ни выносливости. Простая жертва, которую приютили волки. А волкам доверять нельзя, особенно, когда ты слабая беззащитная овца.

— Когда ты нервничаешь, сердце быстрее перекачивает кровь, — размышляет Мин под ухом, — а это только сильнее меня соблазняет, — он вздыхает и ослабляет хватку.

Чуть спускается и ложится прямо на Чимина, складывает ладони у него на груди и опускает на них подбородок. Человек выдыхает с облегчением, но тело всё ещё напряженно.

— Чего ты боишься? — не унимается Мин.

Пак мельком бросает взгляд на вампира и не понимает, как тут не боятся. Черные, как смоль, волосы спадают на коварные узкие глаза. В них поблёскивает красным, таким, густым кровавым, жажда, которую не назвать человеческой. Хищной, возможно. Руки большие, плечи широкие, все сильное, властное, и это не передать словами. Разве только скулежом.

Юнги - классный парень, бесспорно, но когда он включает в себе эти вампирские штучки, дыхание перехватывает. Ощущение опасности хуячит по мозгу, а инстинкт самосохранения кричит бежать.

— Тебя, — закрывая глаза, отвечает Чимин. Он не хочет смотреть на Мина сейчас, потому что...

— Меня? — это искреннее удивление слышится в голосе вместе с грустью. — Но я же никогда не делал тебе, или при тебе, ничего плохого, — он слегка приподнимается, стараясь получить внимание младшего на себя.

— Дело не в этом…

— А в чём тогда? — Юнги не понимает.

— Ты, Чонгук, вы оба, вампиры в принципе, вы вообще в курсе, что когда хотите пить, выглядите будто собрались убивать? Ты, блять, я чувствую себя небезопасно рядом с тобой в такие моменты, и это меня пугает, — он зачесывает волосы назад и жмурится. — Прости, правда, прости. Я понимаю, что мог бы помочь тебе, но я просто откинусь от страха.

— Ты мне не доверяешь, — понимает Мин и слезает с Чимина, после отходит в сторону.

— Я не так сказал, — возражает парень.

— Нет, это не плохо, просто тебе нужно больше времени, чтобы привыкнуть ко всему происходящему, — он отмахивается, не желая продолжать эту тему. — Ты и не должен мне доверять, мы знакомы всего ничего, — вампир пожимает плечами.

— Юнги…

— Расскажи лучше, как дела с поиском работы, — абсолютно открыто соскальзывает с разговора Мин, демонстрируя свою позицию. — Ты был уже на трёх собеседованиях.

— Не густо, — сдается Чимин. — Все должны «перезвонить позже».

— Слушай, а тебе принципиально куда устраиваться? — ему вдруг приходит идея. Чимин пожимает плечами. — Может устроишься в клубе со мной работать? Платят адекватно, а здоровый режим тебе не особо нужен. Так хоть мне Чонгук на мозги меньше капать будет, по поводу твоих ранних подъемов.

— А можно? — с надеждой в глазах спрашивает Пак, параллельно сжимая в руках одеяло.

— Почему нет? — хмурится вампир. — Сегодня поговорю с батей клуба.

— Батей? — усмехается Чимин, не веря услышанному.

— Ну, он по сути владелец, но все называют его батей. Хороший мужик, добрый, тебе должен понравится. — Пак все еще не может снять со своего лица дурацкую улыбку.

— Спасибо тебе, правда.

— Пока не за что, — Юнги подхватывает улыбку парня и отражает её на своих губах. Скрещивает руки на груди и выдыхает, зачем-то пробегаясь взглядом по комнате. — Ладно, я пойду, — он выходит за дверь и выключает свет. — Когда проснешься, постарайся не действовать на нервы Чонгуку. Доброй ночи, — уже уходя, желает Мин.

— Удачи на работе! — кричит в ответ Пак, не унимаясь.

***

Да, работа у Юнги достаточно предсказуемая. Но, с другой стороны, где ещё работать вампиру, как не в клубе? Ночная смена, полно потенциальных жертв, платят неплохо. Работай - не хочу. Вот он и работает, разливает спиртное по стаканам, красиво раскладывает шоты, флиртует с клиентами да радуется жизни. В отличие от Чонгука, он не особо распылялся на сферы деятельности. Всегда предпочитал именно наливать, а вот что — уже неважно. Жаль только, на одном месте сложно долго задерживаться, но этот клуб его исключение. Мин, сам по себе, бармен может и прекрасный, а вот со скрытностью у него всегда были проблемы. Сложно скрывать свою кровожадную, в прямом смысле, натуру. Обычно кто-то да замечает как он шеи клиентов уродует. Это не страшно, в сказки о вампирах никто уже не верит, а полиция уж тем более, но терять место работы все равно неприятно. В нынешнем клубе дела обстоят по другому. Батя заведения, а точнее, Ким Намджун, мужик хороший, только со своеобразной гнильцой. Он многое успел повидать, обедающего вампира-бармена в том числе, но вместо того, чтобы выгнать нечисть, пожал плечами и посоветовал меньше светиться. Сказал мол, таких прибыльных и достойных сотрудников у него давно не было (смазливая мордашка Юнги перед клиентами шла в копеечку со стороны клиентов), поэтому пусть работает, главное, чтобы деньги из кассы не пиздил.

— Текилу Санрайз для прекрасной дамы? — любезничает вампир, стоит молодой девушке уже пятый раз за ночь подойти к стойке.

Она пьет в компании друзей за столиком недалеко отсюда, и Мин уже не раз замечал чуть ли не приклеенный к нему взгляд. Девчонку подначивают взять его номерок, но та всё никак не наберется смелости и только и делает, что заказывает новые коктейли. Будет лучше, если на этом она остановится. Что-то ему подсказывает, стоит кинуть ей палку, так она не отцепиться, а у него ещё целая смена впереди и к боссу успеть заскочить надо.

— Да, пожалуйста, — очаровательно улыбается девушка, кокетливо закусывая нижнюю губу. Ну что за классика, — кстати!

— Кстати-кстати, — немного не успевает Мин, но продолжает, параллельно заливая текилу апельсиновым соком, — видишь того парня у входа? Уже час от тебя взгляд оторвать не может, — он немного гиперболизировал. Что там, он напиздел, но тот парень несколько минут назад изливал ему душу о том, как же ему одиноко без личной вагины. — Сказал, что оплатит твой новый напиток, а я уже как раз записал Санрайз на его счет. Может уделишь ему крупицу своего внимания? — в предложении вскидывает бровь Юнги и ставит бокал на стойку, пододвигая его девушке.

Она тут же обращает взгляд на того парня и алеет щеками. Либо это алкоголь, вампир не особо понял.

— Думаешь, стоит? — неуверенно принимая напиток, спрашивает девушка.

— Конечно, — подначивает ее Мин, ликуя в душе, когда она идет в направлении к тому волку одиночке.

Дальше время проходит более менее спокойно. Сегодня только четверг, поэтому обходится без пьяных дебошей. Юнги безусловно любит зрелища, но лучше не в его рабочее время.

Разливая коктейли, вампир ненароком уходит в мысли о совете. Он не особо знает, что там у них с обязательной явкой, ведь идет уже четвёртый день игнорирования приглашения. Но, подразумевает, что она необходима, благодаря ещё трем воронам, прилетевшим за это время. Очень хочется позаколачивать все окна и сделать вид, что нет никакого Мин Юнги, но рациональность подсказывает, что это так не работает.

Для внутреннего спокойствия он дал себе отсрочку до конца этой недели, чтобы свыкнуться с мыслями, с ребятами попрощаться и Чимин-ни на работу устроить.

Вообще, насчёт Пака у него всё немного странно. Когда он проснулся вместе со своей головной болью, не ожидал, что в кровати будет кто-то третий. На восстановление памяти ушло некоторое время, но когда он вспомнил эту милую и наивную установку пьяного себя «не можешь помочь себе, помоги хотя бы кому-то», он удивительным образом нашёл в ней отклик. Терять ему нечего особо, так пусть хоть какой-то шкет нормально пожить сможет. Поэтому, обдумав всё на трезвую голову, он решил не отказываться от собственного заявления и предложил Чимину правда остаться жить у себя. Ну, буквально у себя. В комнате. Богатством и роскошью он не сыпал, но комфортные условия предложить мог. Человеку не было смысла отказываться.

Сосед из Чимина оказался такой же неплохой, как собутыльник. Личность, к слову, тоже. С ним было по настоящему интересно. Он рассказывал Мину о своем универе (у которого было какое-то долгое и сложное название, вампир не запомнил, но факультет связанный с юриспруденцией), школе, друзьях, современной молодой жизни. Юнги видел её отголоски в клубах, но это немного другое.

Он узнал, что Пак достаточно сильный человек. Родители у него люди консервативные, деспотичные временами, от того Чимин долго не мог жить так, как хотелось именно ему. Не мог заниматься, чем хотел, общаться с теми, кто был интересен. И только недавно, год назад, после скандала, он импульсивно собрал вещи и съехал. В университете остался, но из-за полной отстраненности к профессии, не смог продержаться там достаточно долго. Сейчас он старается хвататься за любые подачки судьбы и, скорее именно поэтому, он согласился на совместное проживание с тремя вампирами.

Пока только с двумя правда.

Сокджин до сих пор не объявлялся, что уже немного напрягало. Впрочем, у Юнги полно проблем посерьёзнее. Например, сейчас самое время подняться на второй этаж и постучаться к Намджуну, чтобы расспросить его о свободном рабочем месте. К утру клуб потихоньку пустеет и, оставив барную стойку, когда в заведении осталось только пара небольших компаний, он спешит к кабинету босса. Тремя короткими стуками в дверь он оповещает о своем присутствии и дёргает за ручку.

Ким сидит за скромным деревянным столом, усыпанным всякими бумагами, и немного заторможено поднимает взгляд на Мина.

— Привет, — слабо улыбается Джун, больше из вежливости.

— С добрым утром, — Юнги чуть приподнимает правую руку в знак приветствия и закрывает за собой дверь. — Как ты ещё не сдох? — он с жалостью разглядывает круги под глазами бати клуба.

— Каждый день задаюсь этим вопросом, — усмехается Намджун и тянется рукой к шее, скребя её кончиками ногтей. — Скоро праздники, многие уже ушли в новогодний отпуск и пришли выпивать. К счастью или нет, но пришли они к нам, а поэтому мне приходится заполнять кучу всякой макулатуры. Широкая клиентская база и грех, и смех, — выдыхает он, разглядывая отчёты за последний месяц, чуть наклоняя голову вниз. Мин замечает небольшой квадратный пластырь под линией челюсти. — Ты зачем пришел?

— Да хотел спросить у тебя по поводу работы, — сразу переходит к делу Юнги, решая не лезть с вопросами. Джун наверняка просто поранился. — Друг у меня один есть…

— Друг? — Ким аж от бумажек оторвался, — никогда тебя с друзьями не видел. Ну-ка.

— Ему нужна работа, а твой клуб это лучшее место, что мне удавалось видеть.

— Ну ты мне льстишь, это необязательно, мне и так работники нужны, — он отворачивается и лезет в один из ящиков под столом, начиная усердно в нём рыться. — Этот твой друг… — немного заминаясь, начинает владелец клуба, — тоже клыкастый?

— Нет, обычный парень, — отвечает Мин, немного смущаясь вопроса босса. С чего бы ему волноваться об этом?

— Это хорошо, мне тебя одного хватает, — Джун достаёт какую-то бумагу и поправляет очки, пробегаясь взглядом по тексту. — Оно, — кивает сам себе и протягивает документ Юнги. — Передай ему, пусть заполнит и мне принесёт. Это простая формальность. За стойкой сам ему поможешь разобраться, побудет на испытательном сроке, пока не освоится.

Вампир подходит ближе и берёт бумагу, благодарно улыбаясь.

— Спасибо, выручил.

— Обращайся, — пожимает плечами Джун и откидывается на спинку кресла. — Ты сам как?

— Потихоньку, — сомкнув губы в трубочку, кивает Мин. Грузить босса не очень хочется, да и может обойдётся все. — Дерьма достаточно, но выкарабкаюсь.

— Удачи тебе, — уже искренне улыбается Намджун, смотря на своего сотрудника.

— Я пойду, — заминается Юнги, топчась у двери.

— Жду тебя завтра с новым парнишкой, — бросает вслед Ким.

— Ага, — отвечает вампир и скрывается за дверью, чтобы вскоре покинуть сам клуб до восхода солнца.