Чонин, упершись коленями в пол, продолжал прижимать к себе мужа, выцеловывая его губы. КёнСу сам с охотой отвечал альфе и не хотел, чтобы кто-то посмел нарушить их уединение. Но разорвать поцелуй все же пришлось, как только в дверь раздался требовательный стук.

— Мне кажется, за этот месяц к нам постучалось уже столько народу, что на весь год хватит, — проворчал КёнСу, недовольно поглядывая на дверь. — Чонин, тебе лучше отойти подальше, я сам открою.

— Кто там? — спросил омега, подойдя к двери.

— КёнСу, это мы, — послышался знакомый голос. Омега поспешил открыть, снимая засов.

      Перед ним стояли запыхавшиеся родители. Папа тут же кинулся к сыну, обнимая. Отец, недовольно косясь на Чонина, зашел внутрь и прикрыл дверь, вновь опуская засов.

— Мой милый мальчик, — причитал старший омега, поглаживая КёнСу по голове. — Как твоя рука?

      КёнСу вопросительно посмотрел на папу, пытаясь понять, о чем говорит его родитель, и только потом перевел взгляд на поврежденное плечо. Рана уже затянулась, и только небольшая боль в мышцах и алая царапина напоминали о разодранной ранее плоти.

— Все нормально, — КёнСу отмахнулся, неловко улыбаясь. Папа в свою очередь покосился на Чонина и еще раз прижал сына к груди, поглаживая.

— Прости нас, — шептал старший омега.

— За что? — сейчас КёнСу ясно ощутил себя на месте Чонина, который тоже не всегда понимал, за что именно омега просит у него прощения.

— За то, что выдали тебя замуж…черный… — папа замолк, тяжело дыша.

— Я даже слушать ничего не хочу, — КёнСу отстранился и подошел к Чонину, что сидел на лавке рядом с Чанелем. — Вы мне этим браком не только жизнь спасли, но еще и подарили любовь. Все сказки про Черных волков, что дедушка рассказывал мне в детстве, оказались ложными. Я не говорю, что все южане такие, но Чонин явно не похож на волка, который готов убивать всех вокруг. — Омега сжимал плечи мужа, что кутался в накидку, опустив глаза. — Папа, отец, я люблю своего супруга и лучшего для себя уже не хочу желать.

      Старшие альфа и омега переглянулись. Им ничего не оставалось, кроме как довериться сыну. Да и глядя сейчас на Чонина, можно ли было сказать, что пред ними сидит Черный волк? Он походил скорее на потерянного волчонка, который боится того, что же скажут о нём окружающие. Сейчас уже всем было ясно, почему Чонин стал отшельником, почему носил капюшон и чурался остальных жителей деревни.

— Тогда мы должны извиниться перед твоим мужем, — отец КёнСу, наконец, заговорил. — Ведь если бы не брак с тобой, сейчас он бы не был в такой опасности.

— Да бросьте! О чем вы говорите, — Чонин отмахнулся и перехватил ладонь КёнСу. — Во всем том, что произошло, нет ни вашей, ни чьей-либо вины. Когда я согласился на брак, то знал на что иду.

      Чанель, который до сих пор молчал, вдруг заворочался и перекинулся в волчонка, громко скуля. КёнСу подхватил того на руки, но маленький альфа не желал успокаиваться.

— Кажется, мне нужно обернуться, — недолго думая, омега быстро скинул одежду и, превозмогая боль в плече, перекинулся в бурого волка. Чанель, который уже копошился на лежанке, лишь тявкнул, когда омега обернулся вокруг него. Маленький альфа вовсе не хотел спать, он, играясь, жевал пушистый мех папы и иногда мял лапками мягкий живот.

— Ага, значит, Чанель соскучился по папе, — усмехнулся Чонин, посматривая на омегу с волчонком. КёнСу лишь выдохнул и начал вылизывать мягкую шерстку. Волчонок оказался совсем не против такого и даже перевернулся на спину, тем самым открывая белый животик.

— Чонин, скажи, а ты совсем не расстраиваешься, что это не твой ребенок? — папа, что внимательно следил за всем семейством, всё-таки решился задать этот вопрос.

— Это — ребенок КёнСу, а значит, и мой тоже, — альфа, не поворачивая головы, ответил старшему омеге.

      Семья До переглянулась. Без сомнений, их сын находится в самых надежных руках. Отец подошел к Чонину и протянул ему ладонь.

— Позволь пожать тебе руку и выразить благодарность за то, что оберегаешь нашего сына, — старший альфа крепко сжал смуглую ладонь Чонина. — Никогда больше не скажу ничего плохого про черных волков безо всяких причин.

      Чонин лишь улыбнулся.

— Теперь уже, по-моему, все равно…

      Закончить фразу не дал еще один стук в дверь. На этот раз уже старший альфа пошел открывать, готовясь дать отпор. КёнСу обеспокоенно завозился на лежанке, боясь чего-нибудь плохого. Чонин погладил того между ушей, успокаивая. Старший омега подошел ближе к мужу, готовясь помочь супругу, если потребуется. Но за дверью обнаружился одиноко стоящий вожак.

— Здравствуйте, — он поклонился. — Пустите в дом? Разговор предстоит серьёзный.

      Чонин кивнул, и старший альфа запустил вожака внутрь.

— Здравствуй, КёнСу. Какой у тебя милый волчонок, — глава деревни заулыбался, присев на лавку, что стояла рядом с лежанкой. — Помню, мой сынок был таким же маленьким и забавным.

      КёнСу кивнул головой, показывая, что он благодарен за такие слова.

— Ну что ж, — продолжил вожак, обводя глазами всех присутствующих, в конце концов, останавливаясь на Чонине. — За этот вечер открылось так много секретов, что даже не знаю с кого начать. — Вожак перевел взгляд на КёнСу. Омега смущенно опустил морду. — Начнем с того, что все стали свидетелями обращения Чонина. — Вожак вновь посмотрел на альфу. — Скажу честно, я сам был удивлен не меньше остальных, ведь тебе так долго удавалось скрываться. Я ни разу не видел черных волков вживую. Оказывается, южане такие большие. — Чонин опустил глаза. — И не надо смущаться. Я признаю твою силу и теперь понимаю, что просто так ты бы не стал ею пользоваться, только в самых крайних случаях, как сегодня.

      Вожак по-отечески ласково потрепал взлохмаченные волосы Чонина. Альфа благодарно кивнул, выказывая уважение.

— Но еще больше удивил меня сегодня КёнСу, который, оказывается, все это время носил под сердцем сына не Чонина, а одного из жителей деревни Серых волков! — вожак перевел глаза на КёнСу. Омега весь сжался и спрятал морду в передних лапах. Чанель тоже закопошился и перебрался поближе к папиному животу, зарываясь носиком в теплый мех.

— Я не буду вдаваться в подробности и спрашивать, как и что получилось. Но из всей этой ситуации могу сказать лишь одно. — Вожак снова обвел всех глазами. — Вам нужно уходить. Всем вместе.

— Всем? — старший омега До встрепенулся. — И даже нам?

— Всем. Вскоре из страха омеги начнут подталкивать своих мужей к тому, чтобы те выгнали Черного волка из деревни. КёнСу попал в опалу, как только раскрыл тайну волчонка. А вы ведь его родители, — он перевел взгляд на чету До. — Вас, конечно, никто гнать из деревни не будет. Но навряд ли вы сможете обратиться за помощью к другим жителям.

— Но неужели ничего нельзя сделать? — спросил Чонин, нахмурившись.

— Я могу закрыть рты всем недовольным, потому что я — вожак. Но вся проблема в том, что это будет продолжаться недолго. В какой-то момент кто-нибудь обязательно что-нибудь сделает с вашим домом. Чонин, подумай, КёнСу ведь даже не сможет на улицу спокойно выйти без тебя.

— Он прав. Нам всем нужно уходить, — выдохнул старший альфа. — Но куда мы пойдем? Все стаи живут так же замкнуто. Но времени у нас не много.

— Если вы пойдете на север, то через день пути увидите высокие горы. Рядом с ними живут Белые Волки. Это самые ближайшие наши соседи. Сходите к ним.

      Вожак задумчиво сложил пальцы в замок.

— Это самое лучшее, что я могу предложить. Но вам решать, — глава поднялся со скамьи, поклонился напоследок и вышел из дома, прикрыв дверь за собой.

      Семья некоторое время просидела в тишине, которая нарушалась редкими поскуливаниями Чанеля, что ворочался, играясь с папиной лапой.

— Тогда нужно выходить, как можно раньше, — Чонин решительно встал со скамьи. — Я пойду к белым волкам, а вы собирайте вещи.

      КёнСу аккуратно поднялся с лежанки и стремительно подлетел к мужу, несильно прикусывая того за пальцы.

— Что? Что ты хочешь? — альфа пытался успокоить омегу, но тот метался рядом с ним и не пускал наружу. Наконец, не выдержав, КёнСу подбежал к одежде и обратился, тут же натягивая длинную рубаху на себя.

— Я с тобой пойду! — решительно заявил омега, вновь подходя к мужу.

— Зачем? У тебя Чанель. Куда он без тебя? — Чонин пытался образумить супруга.

— За ним последит папа. А без меня ты не сможешь договориться. Чонин, я тебе нужен! — КёнСу решительно смотрел на альфу. Тот долго сверлил омегу глазами, пытаясь отговорить, но того было уже не так просто испугать. КёнСу, игнорируя все призывы Чонина остаться, лишь покачал головой и еще раз повторил:

— Я тебе нужен.

— Но у тебя рука ранена, — снова попытался Чонин. Но омега лишь изогнул бровь, смотря на плечо. Там остались лишь следы крови и царапина, которой тоже не будет уже к утру.

— Ладно, пошли. И не страшно тебе оставлять волчонка одного? — проворчал альфа. Но КёнСу уже не слышал Чонина.

— Папа, я тебе верю, как никому другому. Присмотри за Чанелем. Мы вернемся как можно быстрее.

— Хорошо, мой милый, — папа притянул к себе сына и крепко обнял. Затем подошел и обнял Чонина. — Пожалуйста, будьте осторожны.

— Будем, — кивнул Чонин в ответ и, крепко сжав руку КёнСу, вышел за дверь, плотно прикрывая ее за собой и оставляя родителей одних. Папа судорожно вздохнул и притянул к себе Чанеля, что уже начал засыпать. Отец обнял мужа и прижал к себе.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — прошептал он, целуя супруга в щеку. Папа лишь кивнул, поглаживая мягкую шерстку Чанеля.

***

 Весь путь до гор пара держалась за руки, не расцепляя их, даже когда переходили неглубокую лесную речушку. Ночью шли не торопясь, и только волчье зрение помогало не запинаться о торчащие корни или о маленькие пеньки. Но, как только выглянуло солнце, КёнСу оживился и начал крутить головой, осматриваясь вокруг. Вроде бы тот же самый лес, но такой другой, отличающийся от того, что был рядом с его деревней. Чонин шел рядом, иногда оглядываясь по сторонам и не теряя бдительности.

— Чонин, а что это такое? — вот уже который час КёнСу, развлекаясь, спрашивал мужа о том или ином растении. Альфа сначала отвечал кратко, но потом, заразившись веселым настроением омеги, начал рассказывать чуть ли не о каждой травинке.

— Это мята. Успокаивает и снимает боль.

— Ой, смотри, а вот там что-то красное.

— КёнСу, ты что, мак не узнал? — Чонин даже улыбнулся.

— И, правда, он, — разочарованно выдохнул омега, подняв руку на локоть мужа. — Чонин, смотри, — КёнСу ткнул пальцем куда-то вперед. Альфа прищурился. Посреди поляны, наполненной разными цветами, высился кустарник.

 — Это же он…чертополох, — омега подбежал к растению. — Я до сих пор помню тот венок. Он даже где-то на печке лежит.

— Так вот куда ты его дел! — альфа рассмеялся, поглаживая фиолетовые цветки. — Он уже высох. Надо будет новых цветов нарвать.

— Чонин, а почему же все-таки чертополох?

— Я уже говорил тебе. Ты родился зимой, как и я. А значит твой цветок — чертополох.

— Но почему-то мне кажется, что не только из-за этого, — КёнСу прищурил глаза, разглядывая мужа.

      Альфа поджал губы.

— Наверное, ведь уже не стоит скрывать это все, правда? Просто весь рассказ будет связан с моими родителями, — он нерешительно взглянул на омегу.

— Чонин, если не хочешь, не говори…

— Думаю, все же стоит. Хоть кто-то должен знать, — альфа глубоко вздохнул. — Давай присядем. Мы шли всю ночь. Я вижу, что ты устал.

      Чонин и КёнСу опустились на траву, но после упали спинами на мягкую лесную подстилку, подставляя лица утреннему солнцу. Омега пододвинулся к альфе и положил голову тому на плечо, Чонин обнял омегу и притянул еще ближе.

— Мне было лет пять, когда я понял, какого цвета моя шерсть и почему мне стоит всегда держаться родителей. Только вместе с ними я чувствовал себя в полной безопасности. И папа, и отец, они оба были Черными волками — чистокровными, сильными. За что прогнали мою семью с юга, я не знаю, просто не успел спросить об этом отца. И никакая деревня не давала нам приюта на тот момент. Никто не хотел видеть Черных волков в качестве своих соседей. Мы долго скитались, я помню эти частые перемещения из одного края леса в другой. И однажды, когда мы спали в какой-то пещере, к нам нагрянул огромный медведь. Папа и отец, защищая меня, все-таки выгнали зверя, но он так сильно потрепал их, что раны оказались смертельными. Из-за этого мы не двигались с места. В конце концов, папа умер спустя три дня. Медведь сломал ему ребро, и оно впилось ему в легкое, — Чонин глубоко вздохнул. КёнСу посмотрел в лицо мужа: по смуглой щеке катилась одинокая слеза. — На нашу беду мимо как раз проходили Рыжие степняки. Они почему-то решили, что раз мы Черные, то должны получить по заслугам за весь свой род. Завязалась крупная драка. Помню, как отец отшвырнул меня куда-то в кусты, защищая. Я больно ударился головой об дерево и потерял сознание. А когда очнулся, стоял поздний вечер. Вокруг была тишина, а недалеко от меня лежал мертвый отец с порванным горлом. Я не мог куда-то двинуться, мои лапы просто приросли к земле. Помню, как звал его вернуться ко мне, помню, как горько плакал. В таком состоянии меня и нашел старик. Он помог похоронить отца и папу и взял к себе. Он строго-настрого запретил мне общаться с детьми моего возраста в вашей деревне и сшил накидку, которую наказал носить, не снимая.

КёнСу, не сдержавшись, всхлипнул и притянул голову Чонина к своей груди.

 — А еще старик придумал мне новое имя…

— Имя? — КёнСу отстранился и заглянул в глаза мужу.

— Да. Меня зовут Кай. Но оно слишком южное для вашей деревни, вот и прозвал меня старик Чонином.

— Кай, — КёнСу попробовал имя мужа на языке. — Мне нравится. Кай. Если хочешь, буду тебя называть именно так.

— Когда я тебя увидел тогда на поляне, то ты мне напомнил моего папу. Пускай его образ достаточно смутный теперь, почти размытый, но я помню его белую кожу, несмотря на то, что он был южанином, и черные волосы, — КёнСу изогнул бровь.

— И не смотри на меня так. Смуглая кожа у меня от отца. Я вообще его полная копия. Меня даже в честь него и назвали, — альфа нажал на нос омеги указательным пальцем, заставляя того рассмеяться. — Так вот, мой папа частенько срывал чертополох, где бы мы ни шли, и вплетал в свои длинные волосы. Когда я спросил, зачем он это делает, папа ответил, что чертополох самый необычный сорняк на свете.

      КёнСу подпер одной рукой щеку, продолжая слушать рассказ мужа.

— Наши предки считали, что чертополох отгоняет злых духов, поэтому старались строить себе дома именно там, где он растет. Молодые омеги вплетали фиолетовые цветы в волосы, чтобы он их оберегал, когда они уходили в лес за грибами или ягодами. Позже про чертополох забыли, так как тот перестал расти на южных землях. И вспомнили только тогда, когда один альфа надел на голову своему возлюбленному венок из фиолетовых цветов. Он оказался тяжелым, но омега был счастлив, знаешь почему?

      КёнСу отрицательно покачал головой.

— Потому что ради него любимый альфа не побоялся отправиться на поиски этого растения. Он сорвал эти фиолетовые цветы прямо с колючек и сплел крепкий, да еще и красивый венок. Эта пара потом прожила долгую и счастливую жизнь. А после этого чертополох стал для Черных волков символом вечной любви. Если твой супруг надел тебе на свадьбу венок из чертополоха, то значит, ваш брак будет крепким и без ссор.

— Как интересно. Возможно, уже тогда ты хотел, чтобы я был с тобой всегда? — КёнСу развернул лицо мужа к себе.

— Может быть, — пожал плечами Кай, улыбаясь уголком рта. А затем обнял мужа крепче и затянул в нежный поцелуй.

***

Солнце было в зените, когда Кай повёл носом по воздуху, почуяв дым.

— Почти пришли, КёнСу, — он приобнял мужа за плечи. Уставший омега лишь кивнул.

Они успели пройти ещё совсем немного, как на них выскочили дозорные и зарычали. Все четыре волка были белыми, как снег. КёнСу невольно залюбовался. Такой красоты он еще не видел.

— Мы пришли к вашему вожаку, — громко заявил Кай, закрывая омегу собой.

— Зачем? — один дозорный обернулся человеком. Его волосы, как и шерсть, оказались светлыми.

— Это по личному вопросу, — так же громко ответил альфа, совершенно не боясь волков перед собой.

— Хорошо, идем. Я вас провожу, — дозорный вытащил откуда-то из-под кустов штаны, натянул их на себя и махнул паре рукой, показывая путь.

      Жители деревни Белых волков любопытно рассматривали чужаков, но не выказывали никакой агрессии. Большие глаза КёнСу бегали от одного лица к другому, то и дело перескакивая на незнакомые дома. Омега не выпускал руку мужа, боясь потеряться или же столкнуться с кем-то чужим. Но сама деревня не пугала его, наоборот, он почему-то чувствовал себя здесь в безопасности.

— Сехун, — дозорный постучал в массивную дверь. — Вожак, ты дома?

Кай нахмурился. Какое-то странное отношение к главе в этой деревне… КёнСу же пытался вспомнить, где он уже слышал это имя.

— Сехун! — дозорный громче застучал в дверь. Спустя несколько мгновений тишины, она все же отворилась.

 — Ну что ты стучишь, Ифань? — тихо, но капризно раздалось из темноты дома. — Сам же знаешь, что Сехун только под утро вернулся с охоты. Спит мой муж!

— Но, Лухан, к нам пришли чужаки и требуют вожака, — дозорный развел руками.

— Чужаки? — из-за двери выглянула лохматая светлая макушка. КёнСу, стоявший за спиной Кая, даже не сумел рассмотреть незнакомца. «Лухан…я точно слышал уже это имя. Но где?» — вновь подумал КёнСу.

      Дверь закрылась, чтобы через мгновение открыться вновь, но уже шире, выпуская наружу омегу в длинной рубахе. На его светлые волосы был надет деревянный обруч, а на запястьях красовались брачные браслеты. — Кто вы такие?

— Мы пришли поговорить с вожаком. Это личный вопрос, — Кай чуть поклонился, но продолжал упрямо гнуть свое. КёнСу, забеспокоившись, решил вмешаться и, наконец, вышел из-за спины мужа.

— Мы не хотим причинить вред ни вашей деревне, ни вашей семье… — начал было он, но его перебили.

— КёнСу?! Не может быть, КёнСу! — муж вожака подбежал к омеге, широко улыбаясь. — Неужели ты меня забыл? Меня ведь держали в твоей деревне, когда я шел сюда! Я — Лухан, тот самый омега, которого вели. Вспомнил?

      КёнСу, округлив глаза, рассматривал Лухана и не мог поверить, что видит его сейчас перед собой.

— А я вот тебя не забыл! Сразу же узнал. Ты единственный тогда к нам хорошо относился. И я не мог забыть, как ты смотрел на Тао, — омега хитро подмигнул. — А это твой муж?

— Да, — кивнул КёнСу. — Но все-таки, Лухан, нам нужно поговорить с вожаком. Это очень важно, и только ему решать, что же нам делать дальше.

      Омега напротив вмиг стал серьезным.

— Что вы там от меня хотите? — раздался низкий голос. Кай и КёнСу склонили головы в приветствии. Лухан же подбежал к альфе, что вышел из дома. Без всяких сомнений было понятно, что перед ними молодой вожак Белых волков. Высокий, отлично сложенный, с темными глазами, белыми короткими волосами и пронзительным взглядом.

— Сехун, давай проводим гостей в дом. Они устали с дороги, — улыбнулся Лухан.

— Хорошо, можно и там поговорить. Ифань, спасибо, можешь идти.

      Дозорный лишь фыркнул и удалился.

— Итак, что же вы от меня хотите, раз пришли сюда из деревни…

— Бурых волков, — подсказал Лухан, суетясь рядом и разливая ароматный чай.

— Бурых волков, — продолжил Сехун. — Значит, что-то случилось.

— Случилось. С нашей семьей, — ответил КёнСу.

— И что же?

      Кай и КёнСу переглянулись.

— Случилось многое, — наконец ответил Кай. — Одна из причин, почему мы здесь, в том, что я — Черный волк, и об этом узнала вся деревня. В скором времени нас начнут выгонять из нашего дома, и мы останемся с ребенком на руках и с родителями КёнСу без крыши над головой. Поэтому мы отправились в путь, чтобы искать свое место в других стаях. Одни мы не проживем. Примете ли вы нас?

      Лухан, что грыз сухарик, услышав о черном волке, округлил глаза и открыл рот. Сехун был удивлен не меньше. Но самое главное, в их глазах не читалось и капли страха.

— Не может быть, — выдохнул молодой вожак. — Вот уж не думал, что смогу встретиться с чистокровным черным волком. Хотя да, все признаки южан на лицо. Смуглая кожа, черные волосы и глаза, которые готовы меня убить, если трону чужое.

— Что вы имеете в виду? — спросил КёнСу.

— Как-то раз к нам заглянул один отшельник-степняк, что побывал уже почти везде. Он рассказал, что Черных волков сейчас очень мало даже на самом юге. Именно черных, как смоль.

— Почему? — Кай нахмурился.

— Вы ведь помните истории наших дедов о том, что Черные волки самые страшные? Так вот, это все вылилось в то, что их стали убивать. Пускай и не устраивали специальных вылазок, но если на пути попадалась одинокая семья южан, то путники старались тут же избавиться от них.

      Кай передернул плечами в гневе.

— Черные волки поняли, что их шерсть творит с ними злую шутку, и стали мешать свою кровь с другими стаями. Теперь вы уже и не встретите чистокровного черного волка. Корни южан теперь есть в каждой стае. А их наследники уже носят серую, белую и бурую шерсть.

— Да ну, бред какой-то, — Кай махнул рукой. — Никогда не поверю в это.

— Я тоже не верил, — выдохнул Лухан. — Пока мы с Сехуном не побывали на юге в начале лета. Кай, все южане — они серые или бурые, как я и КёнСу. Ни одного черного.

      Альфа шумно выдохнул.

— Поэтому, если вы все-таки решите остаться в нашей стае, то мы примем вас с радостью, — Сехун улыбнулся, показывая еще больше тем самым свой молодой возраст. — Я далек от переживаний наших дедов, которые завещали остерегаться Черных волков. Тем более, не может семейный человек быть убийцей всего живого.

— Так вы согласны нас принять? — переспросил еще раз КёнСу.

— Почему же нет? Не вижу причин вам отказывать. А еще я доверяю своему мужу. Если бы ты, КёнСу, не был бы действительно добрым человеком, Лухан даже не подошел бы к тебе. У него очень хорошая интуиция.

      Лухан лишь улыбнулся, опуская глаза в смущении.

— Отправляйтесь назад и возвращайтесь к нам с вашим волчонком и родителями КёнСу, — напоследок проговорил Сехун и отдал Каю монету с собственного пояса. — Она поможет вам пройти моих дозорных без всяких проблем в следующий раз.

— Спасибо, — поклонился Кай. За ним КёнСу.

— Поторопитесь, чем быстрее вы придете сюда, тем лучше, — напоследок сказал Сехун, прижимая мужа к себе и отправляя супругов в путь.

      Альфа и омега, взявшись за руки, в который раз поклонились и пошли в обратный путь.

***

Спустя два года.

— Чанель, Чанель! — КёнСу отчаянно звал сына, но тот куда-то пропал. — Кай, где Чанель?

— Тут где-то бегал, — альфа подошел к мужу, оглядываясь. — А вон смотри, видишь, хвостик торчит из кустов. Кто-то решил поиграть в прятки, — рассмеялся Кай, указывая на одинокий куст можжевельника неподалеку.

      Омега тихо хихикнул в ответ.

— Проказник, — рассмеялся КёнСу. — Ему два года всего лишь, а уже знает, как таскать тесто прямо у меня из-под носа.

-Я тоже люблю твое тесто. Оно сладкое, — Кай чмокнул мужа в щечку. — Мне нужно за травами, пойдешь со мной?

— Пойду, только Чанеля вытащу из-под кустов и отдам дедушкам, — рассмеялся омега.

      Когда маленький альфа оказался под бдительным присмотром четы До, пара, взявшись за руки, отправилась в окрестности неподалеку в поисках нужных трав.

КёнСу шел по деревне и здоровался с каждым жителем, что приветливо отвечал ему и желал отличного дня.

      Жизнь в стае Белых волков оказалась совсем другой. Сначала все впятером они ютились в маленькой завалюшке на окраине деревни, но к концу лета на ее месте появился просторный дом с несколькими комнатами. А на следующее лето рядом возник еще один. Пускай поменьше, но такой же уютный. В него заселились родители омеги.

      Белые волки совсем не чурались Черного соседа, как и его семьи. Наоборот, желали познакомиться и всегда приходили с разными гостинцами, помогая новосёлам. А когда узнали, что Кай травник, то и вовсе забывали иногда дорогу к лекарю, прямым ходом идя к Черному волку за помощью. Альфа, конечно, принимал неуемных жителей, но потом все же отправлял к лекарю, на всякий случай. Сехун и Лухан оказались правы, никто даже и не подумал обвинить Черного волка в грехах его предков.

      Маленький Чанель иногда на улице играл с такими же маленькими омегами или альфами, а КёнСу лишь наблюдал за сыном, радуясь, что у него здесь появились первые друзья.

      Поначалу Кай и КёнСу подозрительно смотрели на Сехуна и Ифаня, отношения которых были странными для вожака и дозорного. Лухан, выслушав однажды КёнСу, громко рассмеялся.

— Да не переживай ты! Я тоже был первое время в шоке. Они братья родные. Ифань — старший, Сехун — младший. Просто Ифаню было лень бороться за место вожака и искать омегу для женитьбы, когда этого потребовал их отец. Он так и остался дозорным, а Сехун занял его место. Из-за того, что Ифань старше, ему позволено вести себя именно так. Ой, да не переживай ты, у него даже нет помысла навредить кому-либо. А его лицо такое хмурое всегда. Скорее бы уже влюбился да семью завел.

      И сейчас, шагая по деревне, КёнСу в который раз улыбнулся, кивая попавшемуся им навстречу Ифаню. Тот выглядел задумчивым и смотрел куда-то на окна соседнего домика, где проживал местный лекарь с сыном-омегой.

      Как только пара вышла на поляну, что находилась далеко от деревни, Кай тут же стянул с себя одежду и обратился волком, переступая с лапы на лапу. КёнСу за ним. После того, как они пришли из деревни Бурых волков, омега заставил альфу полюбить их совместные прогулки. Сначала Кай ворчал, говорил, что не будет играть с мужем, катаясь в траве, снегу или опавших листьях, но когда КёнСу показал ему всю прелесть этого занятия, Кай всегда первый снимал одежду и перевоплощался.

      Вот и сейчас Бурый волк тягал Черного за уши, а тот отпирался и вылизывал морду КёнСу. Еще супругам нравилось охотиться, правда, омега всегда оставался в стороне, лишь наблюдая за быстрыми и сильными движениями мужа. Но добычу домой обязательно несли вместе. Хоть в волчьем, хоть в человеческом обличии.

Наигравшись, Кай развалился на траве, подставляя бока солнечным лучам. КёнСу прилег рядом, прикрывая глаза от полуденного жара. В этом году весна была необычайно душной.

— Загонял ты меня сегодня, — Кай обратился человеком и накинул обратно одежду. КёнСу лишь рассмеялся, как и муж натягивая рубаху.

— Идем? — омега протянул ладонь альфе. Тот обхватил руку КёнСу своей и потянул дальше вглубь леса.

      Пара шла все дальше и дальше. Кай собирал нужные ему травы и даже учил КёнСу, как правильно срезать каждое растение, чтобы не повредить. Омега слушал внимательно и старался повторить за ловкими руками мужа.

— Смотри, еще один, — КёнСу указал рукой вперед. Там неподалеку от могучего дуба только-только начал расцветать чертополох.

— Отлично. КёнСу, срежь, пожалуйста, еще вот эти травы, я сейчас.

— Хорошо, — кивнул омега и настолько увлекся данным заданием, что даже не почувствовал, как что-то большое опустилось ему на голову. — Что это?

Омега нащупал мягкие травы и еще не распустившиеся цветы.

— Венок?

— Из чертополоха.

— Ты хочешь мне так снова в любви признаться? — КёнСу игриво улыбнулся. Альфа подошел ближе, обхватывая ладонями лицо мужа и прикасаясь к губам мягким поцелуем.

— Скорее хочу спросить, — Кай неуверенно помялся. — КёнСу, а давай второго волчонка заведем?

      Омега лишь крепко прижался к супругу и сам поцеловал.

— Я так ждал этого. Будет у нас второй волчонок и обязательно черный, как его отец, — омега рассмеялся, когда Кай подхватил мужа на руки и закружил вокруг себя. КёнСу лишь прижался к теплой груди, где глухо стучало сердце, и прикрыл глаза.

      Сейчас уже все пережитое казалось страшным сном, а ведь еще пару лет назад омега даже представить не мог, насколько круто всё может измениться, когда он впервые увидел темноволосого чужака в окружении сторожевых волков. Этот альфа подарил ему сына, подарил первую любовь, но судьба не захотела, чтобы они были вместе, и расставила все по своим местам. А о том, что настоящую жизнь, наполненную светом и пряным запахом чертополоха, ему подарит Черный волк, которого боялись все в округе, КёнСу даже мечтать не мог.

      Но теперь, сжимая пальцами крепкие плечи мужа, омега с полной уверенностью может сказать, что вот оно его счастье. Вот его смысл жизни и причина выбираться из разных трудностей. И, кажется, Кай был полностью с ним согласен.

      Черный волк опустил мужа на мягкую траву, нависая над ним.

— Я люблю тебя, — успел прошептать КёнСу, до того как потонуть в страстном поцелуе.

      А Каю даже слов не требовалось, чтобы выразить, насколько ему был дорог его муж. За него всё говорили ласковые объятия и непомерная нежность, переполняющая душу альфы.