За окном неистово гремело. Дождь не утихал, становясь только сильнее, а капли больше. Изредка на чёрном небе мелькал ясный змей, погружая всё вокруг в белый свет, словно днём, и только рёв сбивал с толку. Деревья шумели и сгибались под особо сильными порывами ветра, листва зловеще трепетала, лишь изредка раздавался звук машинного мотора. Палата, в которой лежал Даня, была просторная и удобно оборудована: мягкие диваны, несколько стульев, отдельная койка возле окна, покрытая накрахмаленной белоснежной простыней, вместе с небольшой подушкой и одеялом. Конечно же, чистый кафель, блестящий на свету, и новые шторы мятного цвета. Здесь лучше, чем в комнате Дани, только вот запах хлорки и медикаментов всё портит… Хотя чего можно ещё ожидать от больницы?

Открывая свои заспанные глаза, первым делом Даня проверил наличие раны на шее. Ничего. Значит эта была очередная галлюцинация, что не могло не радовать. Мутный взор устремился сначала на потолок, а после невольно переместился на высокий силуэт, стоящий возле окна. Некоторое время парень не понимал, кто рядом с ним, но эту сильную спину не спутает ни с чей.

— Миха… — на лице блеснула уставшая улыбка.

Голос младшего вытащил дворецкого из своих мыслей, и он тут же подскочил к кровати. Приседая на колено, он аккуратно взял маленькую ручку в свои ладони и наклонил голову.

— Наконец-то вы очнулись, — облегчённо выдохнул. — Как себя чувствуете? Ничего не болит? Может, чего-то хотите?

— Непривычно видеть тебя в такой одежде.

— Если хотите, то я сейчас же переоденусь в костюм, — словно ошпаренный ответил.

— Нет-нет, всё хорошо… Тебе очень идёт этот свитер, — выждав небольшую паузу продолжил, сдерживая подступающие слёзы и пытаясь проглотить мерзкий комок в горле: — Прости меня. Я виноват перед тобой… Я перед всеми виноват, прости меня, пожалуйста. Прости… Я не хотел всего этого. Прости, пожалуйста…

— Тише-тише, всё хорошо.

— Не всё хорошо! Из-за меня у тебя теперь будут проблемы… Я тебя подставил, мне стоило рассказать.

Даня посмотрел на старшего заплаканными глазами, а после повалил его на себя, крепко обнимая за шею. Дворецкий в последний момент успел опереться на кровать руками и не свалиться на нижнего. Михаил не осмеливался что-либо сделать, что-либо сказать, ему было достаточно просто слышать сердцебиение этого маленького, но такого родного засранца. В нём также бушевали эмоции, которые старался сдерживать. Как же ему приятно, что Даня наконец-то открылся и доверился.

— Ты не злишься на меня?..

— Конечно же нет, — не сразу ответил он. — Я скорее переживаю, но не злюсь. Всё уже хорошо, худшее позади. Вы скоро окончательно поправитесь, и мы снова вернёмся домой. Всё будет как раньше.

— Ты всё это время был здесь со мной? Я слышал твой голос…

— Я рад, что Вы слышали моё чтение, — улыбнулся. — Да, я всё время был здесь. Не отходил ни на минуту. Как я мог Вас бросить? Никак. Вы для меня светлый ангел в моей серой жизни. Если с Вами что-то снова случится, то я никогда себе этого не прощу. Не знаю, как я буду жить без Вашего милого пения или без Ваших истерик. Они для меня такие родные и искренние… А Ваши большие глаза навсегда останутся в моём сердце. Я безумно счастлив, что с Вами всё хорошо, Даниил.

— Прости… — шмыгнул носом. — Я так к тебе плохо относился, а сейчас ты мне такие смущающие вещи говоришь… Чем я заслужил такое отношение к себе?

— То, что было в прошлом остаётся там, самое главное, что сейчас всё нормально. Вы заслуживаете хорошего отношения к себе только своим присутствием. Даже за хмурое лицо, когда я Вам запрещаю ходить ночью в библиотеку. Такие мелочи бесценны. Да и Вы столько ужасного пережили, что хочется делать, говорить хорошие вещи за просто так.

Михаил протяжно выдохнул и присел на край кровати, заботливо поглаживая голень мальчика поверх одеяла.

— Я… Я не знаю, что сказать… Но мне очень приятно это слышать, спасибо большое. Правда спасибо…

— Большего и не надо. Если Вам не противно, то я уже счастлив. Порой банальное «Спасибо» громче длинных поэм, — темноволосый сдержанно улыбнулся и поднялся на ноги. — Не хотите чего-то поесть? Вы спали несколько дней, наверняка проголодались.

— Я был в коме?! — вскрикнул Даня, поднимаясь на руки, и от такого резкого поднятия голова закружилась, от чего он упал на спину. — Я чуть не умер, а ты говоришь, что всё хорошо… Что со мной случилось?

— Я не хотел этого говорить.

— Что со мной случилось? Если ты мне не скажешь, то я спрошу у медсестры. Не проблема, но мне всё-таки хотелось бы это услышать именно от тебя.

Выждав небольшую паузу, мужчина всё же начал рассказ:

— Химическое отравление… Не спрашивал, чем именно вы отравились, но особо не пострадал только Кирилл. Его практически сразу же выписали…

— Как Ян?! С ним всё хорошо?!

— Да, он в соседней палате. Он ещё не очнулся… Я оплатил стоимость его лечения, так что Вам не зачем беспокоиться.

— Спасибо тебе большое…

— Не за что, а сейчас может всё-таки перекусите?

— У меня нет аппетита.

— Хотите побыть один?

— Да.

— Хорошо, тогда я утром приеду. Как раз школьные задания привезу, а Вы отдыхайте. Если что, то обращайтесь к медсестре или звоните мне.

Даня тихо угукнул и укутавшись в одеяло повернулся спиной к двери. Оставшись наедине со своим мыслями, он понял, что от них вот-вот сойдёт с ума. Лучше бы Миша не уходил, не так бы тревожно и страшно было. Каждый раз, когда Даня закрывал веки перед глазами, появлялась картина с Кириллом и Яном… Та страшная боль усиливалась в шее, как только углублялся в чертоги разума.

Приняв решение больше себя не мучать, взялся за дневник.

Запись: «Это покажется очень странным, но я слышу чей-то голос. Нет, это не мой, который в голове, это какой-то посторонний… Я даже не могу понять, какой это язык, скорее всего норвежский или что-то тип того. Я схожу с ума? Я осмотрел всю палату несмотря на усталость и боль, но никого и ничего не нашёл. Этот голос сводит меня с ума… Откуда я вообще знаю как норвежский язык звучит? Точно Кирилл же слушает норвежскую музыку, он сам мне это говорил. Брр, как только я о нём вспомнил, то сразу же скривился… Теперь мне страшно на него смотреть, хоть я понимаю, что это было не по-настоящему… Но, вдруг он действительно мог нас тогда убить, ибо зачем ему вообще в голову пришло за нами следить и зачем он… Я слишком сильно себя накручиваю. Он не такой плохой, как мне кажется… Я просто очень сильно напуган. Мне нужно расслабиться и постараться уснуть… Это будет очень сложно без Налы.»

Несколько недель назад: Мрачные тучи понемногу исчезали, позволяя солнечным лучам осветить столицу. Уставшие люди суетились, спешили по своим делами, чуть ли не залезая друг дружке на головы. От такой участи не был застрахован никто, особенно худенький и маленький мальчик, как Даня, но благо Михаил кое-как пытался оградить его от толпы людей, выходящей из торгового центра.

— Сейчас выберем Вам курточку, хорошо? Если Вам что-то понравится, то не стесняетесь говорить, — улыбаясь сказал дворецкий, дабы разбавить напряжённую атмосферу. Даня ничего не ответил, он был отвлечён на манящий его отдел с плюшевыми игрушками. — Хотите игрушку?

— Ты же не против?.. — опасливо прошептал мальчик, боясь насмешки со стороны старшего. Даня всегда отличался от других мальчиков своей утончённостью, женственностью и тягой ко всему «не мужскому».

— Конечно же не против. Главное, чтобы Вам нравилось, — уверенно направился в нужный отдел. — У Вас когда-то была любимая игрушка?

— Нет, я обычно обнимать одеяло или подушку, а у тебя?

— А, Вам именно для объятий нужно? — немного удивлённо поинтересовался, но заметив смущение младшего, быстро сменил выражения лица на нейтральное. Но умиляющеюся улыбку было крайне сложно сдерживать. — Да, была, одна, но я ей практически не игрался. У меня были строгие родители, поэтому практически всё своё свободное время либо что-то делал по дому, либо занимался учёбой. Знаете, люди, которые обнимают что-то во сне в реальности очень одиноки. И таким способом пытаются создать видимость, что хоть во сне они кому-то нужны. Я постараюсь заполнить частичку этой пустоты внутри Вас, — мягко потрепал волосы на голове.

«Почему он говорит такие смущающие вещи?» — подумал Даня, забегая в магазин. Долго искать понравившуюся игрушку не пришлось, взор тут же устремился в самый дальний угол комнаты, где одиноко лежал белоснежный кролик в симпатичном розово-фиолетовом платье с карими глазками. Но не успел он толком подержать её, как незнакомый мужчина грубо выхватил её из рук, показывая своей малолетней дочери. Брюнет открыл рот возразить, но за него всё недовольство высказал Миша, только в более культурной и сдержанной форме:

— Простите, но, вам не кажется, что вы поступили несколько грубо с этим юношей? Мы же всё-таки в культурном обществе живём, поэтому я жду извинений. Или для Вас приемлемо вырывать вещи прямо из рук?

— Слышь, очкарик, меня твои слова никак не волнуют. Кто первый взял, того и игрушка. А если что-то не нравится, то вали от сюда.

— Извините, но вы противоречите своим же словам, разве нет? — всё таким же умиротворённым тоном подметил черноволосый. — Он первый взял её, да и я не просил игрушку, я просил извинений.

— Ты чё самый умный, что ли? — уже раздражённо крикнул мужчина. — Пошли поговорим как настоящие мужики, если, конечно, не боишься, что я тебе морду набью, четырехглазый.

— Из-за куска ткани, наполненного ватой готовы разорвать меня? Когда нет аргументов, которые могли бы закрыть мне рот, то сразу готовы драться. Именно так поступают «настоящие» мужчины. И почему вы меня оскорбляете? Меня зовут Михаил, а Вас как?

— Умник, мне похрен, как тебя там зовут понял? Что это за пацан такой, который с игрушками спит? Пидора небось воспитываешь? Отдел с косметикой на втором этаже, а там и до гей-клуба недалеко. Одни петухи вокруг, готов поспорить, что ты тоже один их этих.

— Извините меня за мою грубость, но человек на букву п — это вы.

Услышав такой ответ, незнакомец, не выдерживая, бросил игрушку на пол, а после резко схватил Даню за волосы. Михаил одной рукой прикрыл лицо маленькой девочки, а второй приставил к шее грубияна небольшой раскладной ножик, которые достал из кармана своих штанов. «Если не отпустите его, то я вскрою вам это место. Мой отец хирург, и он перед сном рассказывал мне про анатомию человека, поэтому я знаю где можно надрезать, чтобы вы больше никогда не увидели своё чадо, — прошептал на ухо, сильнее придавливая лезвие к коже. — Мне искренне жаль вашего ребёнка. Что же из неё вырастет, если её воспитает такая сволочь, как вы? Почему же не на меня напали, а на этого маленького мальчика? Разве так поступают «настоящие» джентльмены?»

— Молодые люди, у вас всё хорошо? Я сейчас полицию вызову, — кричала пожилая женщина за прилавком.

— Никаких проблем, — пролепетал Михаил, убирая нож и пряча Даниила за своей спиной.

— Только попадитесь мне на глаза! — бросил в них остальные игрушки и, дёргая ревущую девочку за руку, вышел из магазина.

— С Вами всё хорошо? — как ни в чём не бывало поинтересовался дворецкий и вручил белого зайца немного ошарашенному пареньку.

— Что? Да… Эм, ты случайно не из восемнадцатого века прибыл? — отходя от шока, спросил Даня, прижимая игрушку к груди.

— Почему Вы так решили?

— Ты даже культурно людей посылаешь.

— Ценящий себя человек никогда не опустит до уровня того мужчины.

— Знаешь… Мне теперь как-то стыдно… Вроде он действительно правильные вещи говорил. Та девочка, наверное, очень хотела эту игрушку, а я её забрал.

— Не заморачивайтесь насчёт этого, я же ради вашего счастья так отважно отстоял эту «дуэль», — улыбнулся. — Да и увидев Вас с этой игрушкой я сразу же понял, что лучшего варианта нам не найти.

— Ради меня… — прикрывая лёгкий румянец на своих щеках, поднял голову. — А это вообще законно таскать с собой нож?

— В умелых руках можно.

Нынешнее время: Запись: «Я снова слышу этот голос… Он меня очень сильно пугает. Я не понимаю, что мне говорят. Я думаю (надеюсь), что это всего лишь кто-то радио включил или телевизор… Но разве можно включить что-то ночью? А как же режим… А может, медсестры с охранниками решили немного отдохнуть? Скорее всего так и есть, а я уже себя пугаю.»

Запись: «Я всё не могу перестать думать о нём… Нет, не о Кирилле, а о Владике. Он постоянно меня избегает. С одной стороны, я рад, что он теперь меня боится? А с другой наш конфликт до сих пор не решен… И меня это напрягает. Но первый делать шаг к примирению я не собираюсь. Он насрал, а я должен за ним ещё убирать? Ну уж нет. Мне ещё интересно друзья, ли Владик и Кирилл? Два похожих парня точно должны дружить или по крайней мере быть знакомыми. Если это не так, то я сильно удивлюсь. И вообще почему я об этих двоих думаю? Почему я трачу на них драгоценные листки бумаги? Ладно ещё Кирилл, но Влад. Тц, бесит. Хочу поскорее прийти в школу… Стоп, что я за бред пишу? Нет, не хочу! В больнице уютно и никто лишний раз не пристает ко мне. Я сейчас внезапно подумал о Коле, а после о Яне. Ян в последнее время очень странно себя ведёт. Не такой зажатый, как в первый день нашего знакомства… С одной стороны меня это пугает, ибо это очень странно, а с другой радует. Наконец-то гусеница выбралась из кокона и превратилась в прекрасную бабочку.»

Запись: «На часах уже пол второго, а я до сих пор не сплю. Я притворился спящим, когда в палату зашла медсестра, ибо побоялся, что на меня будут кричать. А может она бы дала мне снотворное, и я бы спокойно уснул? В любом случае что сделано, то сделано. Сейчас надо разобраться с этим надоедливыми голосом! Я из-за него уснуть не могу.»

Отложив дневник в сторону Даня, неторопливо поднялся на ноги, и в этот момент невнятное бурчание усилилось. Юноша опустился на колени, чтобы заглянуть под кровать, и то, что он там увидел повергло его в такой шок, что он потерял сознание.