Обратный путь до «Хогвартса» Вэй Ин, глубоко погружённый в тяжесть собственных переживаний, запомнил плохо, в Гриффиндорскую башню пробирался механически и, сбросив одежду, сразу юркнул под одеяло, чудом не потревожив мирно спящих соседей по спальне. Мучила совесть. Чувство вины с момента происшествия только выросло.

      По возвращении в школу, Лань Чжань отказался сразу же идти к Лань Цижэню, решил, что обсудит с ним сложившуюся ситуацию утром, наложил на ладонь Вэй Ина заживляющее заклинание, заверив, что спустя сутки от раны и следа не останется, после чего скрылся. В силу обстоятельств, Вэй Ин и сам не рвался встречаться с Лань Цижэнем сию же секунду, но поведение Лань Чжаня показалось немного странным. В любом случае задать вопросы возможности не представилось.

      Ворочаясь в постели без сна и размышляя о грядущем, Вэй Ин почти не сомневался, что его время в стенах «Хогвартса» сочтено. С семейством Лань его преследовало тотальное невезение. Он был уверен, что даже чистосердечное раскаяние не спасёт положение и не убедит Лань Цижэня отнестись к его глупой и опасной выходке в лесу снисходительно. Зная непреклонный нрав учителя, Вэй Ин предполагал, что тот будет настаивать на исключении, но ни назревающий позорный выговор, ни строгость наказаний, не огорчали так, как осознание, что он бездарно профукал выпавший ему второй шанс учиться бок о бок с Лань Чжанем и, может быть, однажды стать чуть ближе.

      Чем больше Вэй Ин над этим думал, тем сильнее на душе сгущались мрачные краски, а ведь был ещё Цзян Чэн, которому проколы брата доставляли одни неприятности.

      Это ж надо быть таким неудачником! — терзался Вэй Ин, таращась в непроглядную темноту потолка. — Угораздило сунуться и всё испоганить Ланям, но главное — на ровном месте подставиться самому!

      У Вэй Ина в действительности не было намеренья вредить плану. Он лишь хотел защитить Лань Чжаня, и это чувство захватило его, заставив действовать импульсивно. По-настоящему глубокое отчаяние редко посещало Вэй Ина, но сейчас он едва ли не задыхался под его натиском, задаваясь вопросами: была ли и в самом деле опасность? Почему Лань Чжань не слышал духов и не испытал тревоги? Как случившееся отразится на нём? Что скажут родители на очередное отчисление?

      Вымотав себя мысленными укорами, Вэй Ин, обессилев, ненадолго провалился в дрёму, только она не принесла отдыха. Нагрянули кошмары и все, как один, сводились к наличию у него необычного магического предмета. Сначала доносились голоса, очень похожие на те, что сопровождали ритуал получения кристалла, затем появилась тёмная фигура, протягивающая к Вэй Ину руку. Не прозвучало ни слова, впрочем, это и не требовалось, и так было понятно, чего хочет явившийся — кристалл!

      Вэй Ин стонал, метался на постели, судорожно вздрагивал, однако плен сна продолжал его удерживать, словно чьи-то цепкие руки. В какой-то миг Вэй Ин почти поверил, что его затянет в воронку мрака с концами. Тьма окружала, душила и подобно яду проникала в кровь. Вэй Ин бился и звал на помощь — никто не откликнулся. Его зашвырнуло в пустоту, которая, мгновение спустя, разверзлась картинами ужасающих катастроф, порождённых руками воцарившегося Волан-де-Морта и грозной армии его последователей. Разруха, истребление, смерть царили повсюду. Мир захлестнули паника и хаос.

      Вскочив в холодном поту, Вэй Ин ещё долго не мог прийти в себя и усмирить сорванное дыхание. Соседи по спальне, как и прежде, безмятежно почивали. По всей видимости, его внутренняя агония никак во вне не проявилась. За окнами едва брезжила заря, следовательно, сон длился недолго. Не решаясь снова закрыть глаза, Вэй Ин набросил поверх пижамы халат и, крадучись, выскользнул из спальни. Прошёлся по гостиной «Гриффиндора», освещённой мягким светом множества ламп, и свернул к узенькой лестнице, ведущей под самую крышу. Из крохотной башенки открывался широкий обзор на рельеф замка и прилегающие просторы. Туманная дымка истончалась под разгорающимися солнечными лучами и неохотно отступала к Запретному лесу.

      Вэй Ин некоторое время вглядывался в блёклую полосу его дебрей, проворачивая в уме всё, пережитое за последние часы, потом опустил ладонь в карман и извлёк камень. Кристалл удобно умещался на ладони и походил на окаменевшую каплю крови, настолько гладкой была его поверхность. Вэй Ин хотел бы ничего не ощущать, перекатывая эту сияющую красоту между пальцев — хотел бы, чтобы слова Лань Чжаня о том, что в этом кусочке породы заключена огромная мощь, оказались преувеличены, но буквально спустя секунду-другую начал улавливать непривычное волнение внутри. В ответ на вибрации камня в нём самом поднималась ранее не давшая о себе знать энергия.

      Не на шутку перепугавшись, Вэй Ин спешно сунул предмет обратно в карман и прильнул к подоконнику, ткнувшись лбом в прохладное стекло. Руки стали холодными, как лёд, тело лихорадило. Сочные краски ясного, погожего утра разгорались прямо на глазах, но им не удавалось вытеснить образы, навеянные дурными сновидениями. Вэй Ин вздрагивал при каждом шорохе на лестнице. Объяснять кому-то, почему он вскочил ни свет ни заря и торчит под крышей пронизываемого сквозняками пространства площадью в полтора шага как канарейка на жёрдочке, желания не было.

      Вэй Ин бесшумно вернулся в спальню и до пробуждения соседей неподвижно сидел на постели, изучая бахрому на шторах. Сделав вид, что тоже только что продрал глаза, он растянул на губах привычную окружающим улыбку, среди первых покинул спальню и, освежившись, прямиком направившись в башню «Когтеврана», намереваясь покончить с затянувшимся ожиданием неминуемого суда. Возникла мысль заглянуть сначала к Цзян Чэну, предупредить его о вероятных потрясениях, но Вэй Ин от неё отмахнулся — знал, если расскажет брату, тот обязательно увяжется к профессору Ланю вместе с ним, и всё это будет выглядеть, словно он прихватил защитника.

      Школьные холлы наполнялись студентами. Весёлый гомон усиливался. До покоев Лань Цижэня в крыле «Когтеврана», оставалось два пролёта лестницы, когда из-за очередного поворота Вэй Ин, торопясь, едва не налетел на выросшую на его пути высокую фигуру. Аромат сандала окутал раньше, чем Вэй Ин понял с кем чуть не столкнулся.

      — Лань Чжань! — его голос, взлетев, оборвался.

      Сердце часто зашлось в груди. Нефрит предстал бледнее обычного. Похоже, он не ложился. Взгляд выдавал усталость. Левая ладонь была туго забинтована под стать руке Вэй Ина. Видя, что глаза последнего остановились на ней, Лань Чжань поспешил опустить рукав пониже.

      — Тебя профессор Лань послал? — выпалил Вэй Ин, как только справился с растерянностью.

      Сердце колотилось так громко, что, казалось, Лань Чжань его слышит.

      — Он у себя?

      — Мгм, — окинув Вэй Ина долгим взглядом, прохладно обронил Нефрит. — Ты говорил с Цзян Ваньинем?

      — Нет ещё. Сделаю это, когда прояснится, какой приговор мне грозит.

      Лицо Лань Чжаня не изменилось, только в глазах будто бы разлилось облегчение.

      — Хорошо, что не говорил. Отойдём.

      Он коротко мотнул головой, указывая на один из множества проёмов, прилегающих к площадкам между этажами, так как на лестнице становилось людно и многие студенты с любопытством косились на них. Вэй Ин, слишком ошеломлённый, чтобы возражать, позволил увлечь себя вглубь лабиринта коридоров, подёрнутых полумраком.

      Там, где они очутились, пахло пылью и ладаном. Лань Чжань ступал с привычной манерностью и грацией, но Вэй Ин за всем этим улавливал нервозность и нервничал сам. Наконец Нефрит резко остановился и, не рассчитав силу, довольно жёстко толкнул Вэй Ина спиной к стене.

      — Слушай внимательно. От совпадения наших показаний многое зависит.

      — Наших показаний?

      — Тебе не нужно идти к Лань Цижэню.

      — Не нужно?

      — Мгм.

      — Но как? Почему? Я же должен объяснить… — Вэй Ин от удивления даже сумку с учебниками уронил.

      Словно превозмогая ужасный стыд, Лань Чжань выдавил:

      — Я сказал, что источник, у которого мы были, не отозвался. Дядя в недоумении. Профессор Снейп очень огорчен. Оба полагают, я ошибся с расчётом положения звёзд и это помешало силе проявиться.

      Вэй Ин боялся, что неверно его понял.

      — Подожди… Они не знают о кристалле? Думают, у нас ничего не вышло?

      — Это я и пытаюсь сказать, — более раздражённо буркнул Лань Чжань, приблизившись почти вплотную. — Запоминай. Мы пришли к источнику. Ты порезал мою руку, как требовал ритуал, но это не дало никакого результата. Попробовали повторить — всё равно без толку, после чего мы вернулись.

      Глаза Вэй Ина метнулись к его скрытому рукавом мантии запястью. В животе образовался холодный узел.

      — Так это…

      — Хочешь избежать заведомо негативных последствий, придерживайся моей версии, — перебил Лань Чжань, поморщившись, как если бы произнесённые слова царапали ему горло: — Если дядя заинтересуется, почему и твоя рука в бинтах, скажи, о сук оцарапал по пути к месту.

      Ошеломление Вэй Ина трудно было описать словами.

      — Лань Чжань… Ты соврал и ладонь повредил… чтобы защитить меня?

      Лицо Нефрита стало совсем белым за исключением ушей, напротив — порозовевших. Он натужно сглотнул и отвёл взгляд, оставив вопрос без ответа, вместо этого задал свой:

      — Где сейчас камень?

      — С собой.

      — Никому его не показывал?

      — Нет.

      — Пусть так и остаётся, пока я не найду способ от него избавиться, и мы забудем обо всём, словно этого не было.

      Сказать, что Вэй Ина обрадовал неожиданный поворот событий, ничего не сказать. От сердца ощутимо отлегло, даже дышать стало проще. Щёки согрела прилившая к ним кровь. Вэй Ин воспрял духом и едва не набросился на Лань Чжаня с объятиями за такой неожиданный и щедрый жест, да только вовремя себя одёрнул, сознавая, что тот подобного выражения восторга не оценит. В задумчиво сосредоточенных янтарных глазах отчётливо читалась взвинченность и горечь. Лань Чжань, как было известно Вэй Ину, не терпел лжецов и сам до них никогда не опускался — даже в самых сложных ситуациях предпочитал промолчать, чем кривить душой, а потому нынче, казалось, физически страдал из-за своего поступка.

      Пережив первую волну эмоций, Вэй Ин напомнил себе, что обольщаться и приписывать содеянное Лань Чжанем к проявлению симпатии не стоит. Ни для кого в «Облачных Глубинах» не было секретом, что Второй Нефрит клана Лань, хотя и слыл редкостным занудой и ледышкой, всё же являлся человеком высоких нравственных идеалов. Он, конечно же, понимал, что Лань Цижэнь придёт в неописуемую ярость, узнав, что Вэй Ин, к которому мужчина никогда не благоволил и которого не хотел видеть рядом с племянником, оправдал нелестное о себе мнение и запорол важный проект. Предугадать, какими станут действия наставника, тоже было несложно — он немедленно отправится к Дамблдору и потребует отстранить негодника от занятий — желательно навсегда. Лань Чжань, вероятно, не хотел нести ответственность за второе отчисление Вэй Ина, а потому сделал то, о чём тот накануне настоятельно просил не делать — защитил, снизойдя до лжи. Отчасти это напомнило Вэй Ину происходившее в Гусу, когда Нефрита выпороли на пару с ним ферулами, хотя наказания по факту заслуживал лишь любитель «Улыбки Императора».

      — Лань Чжань…

      В душе Вэй Ин, несмотря ни на что, оказался растроган до того, что увлажнились глаза и язык начал заплетаться.

      — Я не знаю, что сказать… Спасибо, что прикрыл меня! Ты поступил как настоящий друг!

      Он резко замолк, потому что, услышав эти слова, Лань Чжань изменился в лице: взгляд похолодел, губы сложились в упрямую линию.

      — Это не имеет отношения к дружбе, — безапелляционно последовало мгновением позже.

      Словно получив болезненный пинок, Вэй Ин смешался и обескураженно усмехнулся.

      — Ну конечно же… — челюсть свело досадой. — Значит, ты просто боишься разругаться с дядей, который с самого начала пророчил, что я создам проблемы?

      — Снова ошибаешься.

      — Тогда, может, объяснишь, с чего идёшь на такие жертвы ради постороннего?

      На миг у Вэй Ина возникло чувство, что Лань Чжань и в самом деле хочет что-то сказать ему. Нефрит смерил его оробевшим взглядом и даже уже открыл рот, однако затем мотнул головой и нахмурился.

      — Ты опоздаешь к завтраку, — грубо отсёк он, отступил на шаг-другой и, резко развернувшись, пошёл прочь.

      Вэй Ин вздрогнул, собирался его окликнуть, но не осмелился и, затаив дыхание, лишь умоляюще посмотрел вслед. Он не ощутил удивления. Лань Чжань снова стал самим собой — враждебным, отстранённым и далёким — каким был с ним всегда. Впрочем, сейчас его поведение казалось вполне оправданным. По вине Вэй Ина он не выполнил поручение, ему пришлось нанести себе травму и соврать о её природе, глядя в лицо родному дяде, чтобы прикрыть человека, которого он считал невыносимым.

      Вэй Ин с минуту мялся на месте и изводил себя презрением. Творящееся с ним было глупо, обидно и по итогу бессмысленно.

      Лань Чжань меня ненавидит… теперь ещё сильнее.

      Со стороны лестницы доносилось эхо из голосов, смеха и чьих-то шагов. Вэй Ин вдруг поймал себя на мысли, что никого не хочет видеть, мечтает прогулять занятия, наведаться в Хогсмид и обнести кладовую «Кабаньей головы», как уже делал. Заглушить чувства к Лань Чжаню огневиски не мог при всём желании, но как лекарство от сознания собственной беспомощности годился.

      О чём я, чёрт возьми думаю?! Мало мне проблем?!

      Подобрав с пола сумку, скисший Вэй Ин медленно отклеился от стены и поплёлся в главный зал.