Запись Элизабет в судовом журнале:

Увы, вытрясти деньги из хитрого лягушатника я не смогла. Его уже успели порешить в том месте, которое мне указал один из собутыльников в таверне Исла-Моны, а именно — в бухте Разбитого корыта. Но перед смертью месье Преноль успел назвать место, где он спрятал те двести тысяч пиастров — в сундуке на маяке неподалеку от испанского города Ла-Вега, что находится на Испаньоле. Что ж, оставив тех наемников, убивших Преноля, кормить чаек вместе с ним, я взяла курс на Испаньолу. Причалить у маяка Ла-Веги труда не составило, хотя я, признаться, чуть не попалась на глаза двум кастильским патрульным бригам. Конечно, я бы их захватила сразу… если бы эти бриги не охранялись фортом Ла-Веги. Благо, мой вахтенный, как это всегда бывало в похожих случаях, успел предупредить меня об опасности. Очень громко предупредить, истошно закричав: «Испанцы!»…

В общем, угроза нападения испанского патруля миновала, и я смогла высадиться на берегу. Деньги, о которых говорил Преноль, действительно оказались схоронены в том сундуке, да не двести тысяч даже, а целых полмиллиона пиастров! По идее я должна бы вернуть все это богатство Шону Стабловски, но… не стану. Когда это пираты добровольно отказывались от добычи? А играть в благородство я не намерена — я же не Уильям Тернер, да и за подвиги нынче плохо платят… Пора бы уже вернуть то, что по праву принадлежит мне, а именно — мою шебеку «Пиранья», которая, как я не раз убеждалась, быстроходнее даже давно утонувшего английского брига «Перехватчик». Но прежде неплохо бы приумножить свое богатство, да и кораблик захватить получше, чем мое нынешнее судно «Аделина», если я хочу подготовиться к захвату «Пираньи», когда станет известно ее местонахождение. Шебека, конечно, не галеон, но для ее захвата лучше подойдет, например, бригантина, а моя шхуна больше подходит для торговли, нежели для сражений. Что ж, надеюсь, мне попадется по пути одиночное судно, захватив которое, я наконец приступлю к настоящей пиратской жизни! Ну и на Исла-Мону буду наведываться — вдруг старая Инес что-нибудь о моей «Пиранье» узнала…

***

На Исла-Мону Элизабет Суонн возвращалась не раз, но о ее шебеке новости поползли лишь два месяца спустя, считая от того визита к главе пиратов Беатрис Шарп. За это время Элизабет успела обзавестись неплохим бригом под названием «Валькирия» и провернуть несколько удачных грабежей. Хотя, конечно, «Валькирия» по сравнению с «Пираньей» была не такой быстроходной, вооружение брига вполне подходило, чтобы использовать этот корабль в абордажных целях. Весь награбленный товар Элизабет продавала в основном именно в магазине Исла-Моны, да и в таверну не забывала заглядывать, чтобы набрать команду и лишний раз спросить Инес Диас насчет «Пираньи». И так в конце концов Суонн узнала кое-что, возможно, связанное со своим кораблем.

— Вчера ко мне в таверну забулдыга какой-то завалился, — уперев одну руку в бок, рассказывала Инес Диас, мельком наблюдая за тем, как официантка разносит блюда. — Как звали его, того не упомню, но по виду новенький. Как вспомню, как он на меня глазенки вылупил — явно не ожидал, что здесь баба всем заправляет… Стал, значит, этот юноша рассказывать, как у берегов Кубы встретил испанский торговый караван из четырех галеонов и шебеки. Он, ясно дело, в бой решил не ввязываться — сам был на шлюпе, поэтому развернул свое хлипкое суденышко в сторону. Галеоны курс не сменили, а вот шебека ринулась в погоню. И, по словам, догнала его шлюп в считанные минуты, хотя расстояние между ними было приличным.

— И что дальше? — заинтересованная Элизабет даже облокотилась на барную стойку. Джессика, стоявшая рядом, не испытывала такого уж энтузиазма, но понимала, почему Суонн настолько возбуждена. Если шебека действительно сумела догнать быстрый шлюп, значит, с большой долей вероятности это была именно «Пиранья». С «Пираньей» ни один корабль не мог сравниться по скорости… разве что ходили слухи о неуловимом корабле-призраке, «Летучем голландце», который индейцы называли «Калеуче». Но этим легендам не всякий был горазд верить.

— Дальше… — старая Инес сделала максимально загадочное лицо, прищурилась и несколько секунд спустя заговорщицки продолжила: — Дальше произошло чудо! Канониры умудрились одним залпом снести две мачты, после чего шебека резко ход потеряла, и они быстро оттуда свалили. Юноша сам признался, что не ожидал такого поворота — против шебеки у шлюпа шансов было очень мало.

— Это же была моя «Пиранья», верно? — Элизабет старалась цепляться за каждую нить рассказа. — Если она так легко их догнала…

— Вполне возможно, — обнадежила девушек Инес. — Тот кэп сказал, что это самый быстрый корабль, который он только встречал в море.

— Да, похоже, ремонт испанцам дорого обойдется, — скрестив руки на груди, констатировала Джессика. — А тот капитан не упоминал, в какой порт они пошли залатать дыры? Гавана или Сантьяго?

— Чего не знаю, того не знаю, — развела руками старая владелица таверны. — Проверьте на всякий случай оба порта, но будьте осторожны: не попадайтесь патрулю. Еще бабахнет по вам из форта — и тогда уж точно панихиду заказывать будем…

— Кто предупрежден, тот вооружен, Инес. А мы — предупреждены, — в подкрепление своих слов Элизабет выхватила рапиру и воинственно взмахнула ею. Потом убрала обратно в ножны и обратилась к Джессике: — Отправляемся на Кубу. Вернем то, что принадлежит нам.

— Надо быть осторожными, если с «Пираньей» сражаться будем, — в отличие от Элизабет, Роуз была настроена скептически. — Ты ведь знаешь, что она способна вытворять…

— …в руках умелого капитана, — назидательно подняв указательный палец вверх, договорила Лиз. — А, кроме меня, никто не способен совладать с этой шебекой.

— Уж не знаю, то ли восхищаться твоей смелостью, то ли назвать это бравадой… — Джессика лишь усмехнулась. — Как бы нам во второй раз пятую точку не надрали…

— Уж второго раза точно не будет, — с уверенностью заверила подругу Элизабет. — Ну довольно слов, возвращаемся на корабль!

***

Похоже, в тот день, когда Элизабет на «Валькирии» подплыла к Кубе, удача ей улыбнулась — по крайней мере, сама Лиз так думала. Ветер, конечно, был не попутным, а дул в бок, но повезло Суонн в другом — в порту Гаваны не было видно испанских патрульных кораблей. А та шебека, которую пиратка разглядела в подзорную трубу, курсировала достаточно далеко от форта, и можно было не опасаться смертельного залпа сорокавосьмифунтовых пушек. Шебека сначала была повернута к кораблю Элизабет кормой, и девушка успела разглядеть название — «Хамелеон». Но стоило ей разглядеть корпус получше, когда судно медленно повернулось бортом, как все сомнения сразу развеялись — это точно была «Пиранья», только название поменяли на «Хамелеон». Между тем нынешний капитан шебеки очень медленно развернул судно еще на девяносто градусов, и «Хамелеон», ловя боковой ветер косыми парусами, поплыл прямо навстречу «Валькирии». И только сейчас Лиз заметила, что с этим кораблем… что-то не так. Она слишком хорошо помнила, как по боковому ветру ходила «Пиранья», слывшая едва ли не самым быстроходным кораблем в Архипелаге. «Хамелеон» же при таком ветре ходил в два раза медленнее. Да и маневренности что-то не было замечено.

— Что там, капитан Суонн? — заинтересовался боцман Энди Рейдол, увидев, как сосредоточенно смотрит Элизабет в подзорную трубу.

— Похоже, мы ошиблись, — сделала неутешительные выводы девушка. — Это не «Пиранья». Это просто очень похожий на нее корабль и не более.

— Ты в этом так уверена? — Джессика Роуз ближе подошла к Суонн и тоже стала смотреть на горизонт.

— На все сто. По боковому ветру ходит в два раза медленнее, чем наша «Валькирия» и тем более моя «Пиранья». Маневренность ни к черту — мне казалось даже, что капитан целую вечность разворачивать свою шебеку будет. Скорости вообще нет.

— Но тем не менее, корабль плывет к нам в руки, — констатировала Роуз. И то была правда — «Хамелеон» медленно, но верно приближался к «Валькирии».

— Капитан Джек Воробей предложил бы последовать благороднейшей из пиратских традиций… — улыбнувшись уголком рта, припомнила Элизабет и тут же едва не рассмеялась собственным словам — ведь по итогу-то Джек решил «не чтить пиратских традиций», и в конце концов флагман лорда Беккета был уничтожен.

— Так чего же мы ждем? — Джессика даже выхватила из ножен свою шпагу-фламберг и взмахнула ею. — «Пиранья», не «Пиранья», все равно пойдем на абордаж! — похоже, в понимании Роуз «благороднейшая из пиратских традиций» резко отличалась от той, о которой говорил Воробей.

— Роуз-то права, — усмехнулся в усы боцман. — Если это действительно такое себе корыто, то хотя бы продадим его на Исла-Моне.

— Быть по сему, — без единого намека на эмоции проговорила Элизабет, а затем, резко повысив голос, скомандовала: — Зарядить картечью!

— Есть, капитан! — нестройно отозвались засуетившиеся канониры с пушечной палубы. Через несколько минут оба борта «Валькирии» были готовы к залпу, и Элизабет, встав за штурвал, начала разворачивать бриг так, чтобы он оказался к подплывающему «Хамелеону» не носом, а бортом. Первый бортовой залп «Валькирии», похоже, несколько ошарашил капитана «Хамелеона» — испанского офицера дона Сальватора, который несколько мгновений спустя все же пришел в себя и тоже стал разворачивать шебеку бортом к «Валькирии». Однако разворачивал он свой корабль так медленно, что за это время канониры на пушечной палубе брига Элизабет успели перезарядить орудия и по приказу Суонн выпустили по «Хамелеону» еще залп. Не теряя времени даром, в следующую секунду Элизабет отдала приказ идти на абордаж. Надо сказать, абордажная схватка была потруднее, ибо хоть дон Сальватор и ходил на таком корабле, быстрее которого даже плохонькая яхта, однако недооценивать его бойцов — профессиональных солдат — было глупо. Но и матросы, нанятые Элизабет, тоже были не лыком шиты, ведь это были не абы кто, а настоящие бравые головорезы с острова Исла-Мона. Хотя абордаж и стоил потерь нескольких матросов, «Хамелеон» стал относительно легкой добычей, правда, кроме как на продажу корабелу, он ни на что не годился: не то внутреннее убранство, не те пушки, а о ходовых качествах и вовсе говорить нечего. Разочарованная, встала Суонн за штурвал, и «Валькирия» взяла курс обратно к пиратскому острову.

— О, какие у нас гости! — своим немного хрипловатым веселым голосом поприветствовала Элизабет и Джессику владелица таверны, Инес Диас. — Ну, как успехи?

— Никаких успехов нет, — Лиз, в отличие от Инес, пребывала в совершенно противоположном расположении духа. — Шебека, которую мы встретили в порту Гаваны, была похожа на «Пиранью», но по качеству очень сильно уступала ей.

— Ну, не стоит так переживать. У меня есть чем вас порадовать, — хитро сощурилась старая тавернщица. — Вчера купила у одного молодого торгаша несколько алмазов сестре в подарок… Ох, видели бы вы эти алмазы! Торгаш сказал, что привез их из самой Африки.

— Ты сказала — из Африки? — изумленно переспросила Элизабет. — Сайфус ведь предлагал мне атаковать судно с африканскими алмазами на борту. Мы договорились о встрече на Доминике через месяц, и на этой встрече он и отнял у меня корабль.

— И что? — теперь уже настала очередь самой Инес удивляться. — Это связано с судьбой твоей «Пираньи»?

— На «Пиранье» Грифо наверняка смог взять на абордаж корабль с алмазами, — приступила к объяснениям девушка. — Что случилось после — никто не знает. А тут объявляется торговец с африканскими алмазами. Это не может быть простым совпадением. Он как-то связан со всей этой историей и, возможно, с «Пираньей». И если я узнаю, откуда этот человек взял алмазы, вероятно, я также узнаю, что случилось с моей шебекой. Впрочем, к делу. Где этого торговца искать?

— Да он еще на Исла-Моне шляется, — небрежно махнула рукой Диас. — Пытается продать остальные алмазы. Может быть, в поселении, а может, и в джунглях ошивается, кто его знает…

Сказано — сделано. Джессика и Элизабет немедленно приступили к поискам того торговца. В самом поселении они его не нашли, но зато нашли, как ни странно, в бухте Разбитого корыта. Сначала торговец ничего не хотел говорить, но один удар смертоносной рапиры Джессики вправил ему мозги, и он поведал презанятную историю. Звали этого торговца Джеймс Гротон, и он служил матросом на шхуне «Радуга». Несколько дней назад его и его товарищей ссадили на Северные Рифы за попытку поднять мятеж на корабле. Через три дня на тот островок, где и высадили незадачливых бунтовщиков, прибыли ловцы жемчуга. Опальные матросы представились как испанцы, потерпевшие кораблекрушение, благо, Джеймс хорошо знал испанский язык и мог отдуваться за остальных. С ловцами жемчуга им кое-как удалось договориться, чтобы те доставили «потерпевших» в Ла-Вегу. А на следующий день один из ловцов нашел затонувшую на мелководье шебеку…

— Погоди, — осмелилась перебить Гротона Элизабет в этом месте рассказа, почувствовав неладное при упоминании затонувшей шебеки. — Эта шебека называлась «Пиранья»? — девушке до последнего не хотелось в это верить, но, увы, судьба оказалась жестока…

— Совершенно верно, — подтвердил опасения Лиз торговец. — Ловцы жемчуга вытащили из капитанской каюты кучу всякого добра, и среди всего был сундук с алмазами. И один из ловцов, видимо, знаток, смекнул, что алмазы из Африки, и всем рассказал.

— Если знаток, тогда он точно не может ошибиться, — пожала плечами Джессика. — А что с ними сделали? Где эти алмазы сейчас?

— Ловцы их пересчитали, положили обратно в сундук — и под строжайшую охрану его. С рассветом думали отплыть, да ночью напали пираты. Они, видимо, прознали, что ловцы жемчуга базируются на Рифах, и застали их врасплох. Высадили десант мушкетеров, практически всех положили первыми же залпами. Каким-то чудом я спасся под шквалом картечи…

— Где-то я это уже видела… — понемногу растягивая слова, проговорила Роуз, выразительно посмотрев на Элизабет.

— Погодите, не перебивайте, — остановил обеих Джеймс. — Мы сели на уцелевшие рыбацкие тартаны и загребли изо всех сил. Только чудом мне и еще некоторым удалось оторваться от преследования. Я доплыл до одного из островков и нашел там ловца, корчащегося в агонии. Он сказал мне, чтобы я немедленно плыл на «позаимствованной» тартане на Испаньолу и Тортугу — куда угодно, лишь бы корсары не нашли нас.

— А алмазы? — продолжала допытываться Элизабет, которой из всего потока слов важна была информация лишь об одном. — Про алмазы он что-нибудь успел сказать?

— Да, успел сказать, что во время погони он успел спрятать сундук с алмазами на крупном островке возле могилы. После этого ловец преставился… — Гротон коротко вздохнул. — Держу пари, что это могила самого Николаса Шарпа, о котором в Исла-Моне так много болтают…

— Значит, Северные Рифы, могила Шарпа, — подытожила Джессика, переваривая полученную информацию в голове, когда торговец уже скрылся из виду. — Уж не тот ли этот остров, где, согласно легенде, произошла та роковая для детей Шарпа битва?

— Я не знаю, тот ли это остров, — пожала плечами Элизабет, — я же легенды этой не слышала даже от самой Беатрис… В любом случае, нужно проверить.

Так они и порешили. Пополнив запасы на Исла-Моне, девушки поднялись на борт «Валькирии», и пиратский бриг взял курс на Северные Рифы — россыпь островков разной площади. Ветер в этот раз благоприятствовал «Валькирии», которая плыла прямым курсом. Штурвал в какой-то из дней крутила сама Суонн, в какой-то — один из людей, нанятых Элизабет на пиратском острове. Имя ему было Найджел, и он когда-то в прошлом служил в английском флоте штурманом и навыки свои не растерял за прожитые годы. Что до капитана и старпома, а именно Элизабет и Джессики, то они в свободные дни, когда у руля стоял штурман, сидели за столом в кают-компании и основательно трапезничали.

— Элизабет, твой кок отлично готовит, — удовлетворенно произнесла Роуз, заканчивая со своей долей куриной грудки. — Передай ему мою похвалу!

— Обязательно передам, — отозвалась Лиз, зачерпывая новую порцию ухи. — Кстати, Джесс, может быть, пока мы плывем, ты мне расскажешь эту историю, касающуюся того места, куда мы направляемся? Беатрис тогда не рассказала…

— Ты, должно быть, никогда прежде не слышала о династии Шарпов, — решила Джессика начать издалека. — Мне еще отец, который в молодости плавал под флагом Николаса Шарпа, рассказывал историю о его похождениях, а также о его отце, Малькольме Шарпе. Поговаривали, что этот легендарный корсар мог наводить ужас одним своим именем!

Элизабет чуть было не упомянула всуе, что по чистой случайности знает одного пирата, который наводил своим именем ужас… когда был проклят. Но промолчала, не желая обрывать нить повествования. Джессика между тем плеснула себе в бокал красного игристого вина и, отпив немного, продолжила свой рассказ.

— Торговцы, только заслышав имя Малькольма Шарпа, тут же принимались отменять свое плавание. А у самого Шарпа была мечта — создать свободное государство, свободное от европейских королей и их мелочных войн. Малькольм это государство называл Либертанией.

— Это, конечно, великие слова, — подметила Суонн без единого намека на иронию, — но не все готовы поверить в то, что эта мечта сбудется…

— К тем, кто не верил в эту затею, относился и квартирмейстер Шарпа — Дезмонд Рей Белтроп, — невозмутимо заметила Джессика. — Он говорил, что государство должно управляться железной рукой… Но, несмотря на разногласия, Шарп и Белтроп продолжали плавать под одним флагом. Но случилось одно происшествие. Захватив колонию Сан-Хуан на острове Пуэрто-Рико, Шарп обнаружил там бесчисленное количество изумрудов. Знала бы ты, Лиз, сколько можно было бы за них выручить!.. Но, как это часто бывает в похожих случаях, к испанцам подоспело подкрепление. И тогда Дезмонд угнал у кастильцев корвет и уплыл, оставив Шарпа с врагом и грузом изумрудов наедине. Малькольм чудом вырвался от погони испанцев, но предательства Белтропу не простил. Спустя четыре месяца морские волки встретились каждый на своем корабле. Малькольм Шарп проиграл абордажную схватку и был взят в плен бывшим соратником. Долго Дезмонд пытал его, но так и не узнал, где Малькольм спрятал свой изумрудный груз. Разъяренный упорством бывшего капитана, высадил Белтроп Шарпа на остров Св. Люсия и оставил умирать…

По мере того, как Роуз повествовала, глаза у Элизабет все больше округлялись. Последняя фраза Джессики убедила Суонн в том, что эта история весьма схожа с историей другого знаменитого пирата. Как говорят лягушатники, déjà vu. Капитана Джека Воробья — вот совпадение! — тоже когда-то предал его собственный соратник, Гектор Барбосса, и тоже высадил капитана на остров умирать.

— И он ему оставил пистолет с одной пулей? — осторожно предположила Элизабет.

— Да какая разница, если Малькольм Шарп и так погиб, сойдя с ума от одиночества? — невесело рассмеялась Джессика. — Морских черепах тогда не случилось, как в случае с этим твоим капитаном Джеком Воробьем. Но предусмотрительный Малькольм еще до того рокового случая успел завести семью и даже выпустить потомство… Так двадцать лет спустя объявился на Архипелаге молодой капитан Николас Шарп. Узнав о своем прошлом, он решил пойти по стопам отца и воплотить его давнюю мечту о Либертании. Это у Николаса почти получилось, он даже собрал мощный флот, чтобы захватить колонии, а Дезмонда Рея Белтропа убил в честном поединке, мстя тому за предательство своего отца Малькольма. Но сын Дезмонда, Томас Белтроп, не смог смириться со смертью отца. Он тайно примкнул к команде Шарпа, надеясь отомстить убийце… Именно Томас был тем, кто сдал Николаса губернаторам, в результате чего объединенный флот Англии, Франции, Испании и Голландии перехватил корабли Либертании и уничтожил их в считанные минуты. В поединке Томас Белтроп и смертельно ранил Шарпа, и сам погиб. Тело Николаса его матросы увезли в известном только им направлении…

— …на Северные Рифы, — докончила за подругу Элизабет и тоже сделала глоток вина. — Но, как я поняла, Николас тоже был… предусмотрительным, раз мы лицезрели во главе пиратов Исла-Моны его наследницу. Да и пираты нам рассказывали о потомках прославленного Шарпа…

— Совершенно верно, Лиз, — с готовностью подтвердила Роуз. — У Шарпа родилась дочь, Беатрис. Кем была ее мать, точно неизвестно, но известно, что также Николас усыновил малыша Блэйза, который был немногим старше родной дочери Шарпа. Дети — родная и приемный — были разделены незадолго перед тем, как Николас потерпел сокрушительное поражение. Беатрис выросла под опекой матери, а Блэйз — под защитой шарповского проповедника. Прошло двадцать лет, дети капитана Шарпа выросли и продолжили дело своих предков… Чтобы иметь право голоса на собрании пиратов, — а это было важно для создания Либертании, — Беатрис Шарп бросила вызов Курту Кригеру, тогдашнему главе пиратов на Исла-Моне, и убила его. Шарпы провозгласили возрождение Либертании, но перед тем, как начать захватывать колонии, решили навестить могилу отца на Северных Рифах…

— …И совершили роковую ошибку, — глубоко вздохнув, подытожила Элизабет.

— Ну, не всем дано предвидеть и предугадывать, — рассудительно заметила Джессика. — Лоренс Белтроп, сын Томаса и внук Дезмонда, конечно, не стал такой уж неожиданностью для Блэйза и Беатрис, а вот засады в виде британских солдат Шарпы не могли предвидеть. В легенде о династии Шарпов обоих наследников Николаса — и Блэйза, и Беатрис — считают погибшими в той битве. Хотя, как мы недавно узнали, Беатрис, хранимая судьбой, сумела выжить… А вот Лоренса Белтропа повесили. Впрочем, туда ему и дорога. Он даже по пиратским меркам, как о нем говорили, перегибал палку в своей жестокости, даже прозвище получил с легкой руки своего квартирмейстера — Бучер. Мне даже страшно себе представить, что меня ждало бы, будь я под его началом, — Роуз порывисто выдохнула.

— Наверное, он бы просто использовал тебя в своих целях, а потом ссадил бы на берег, — предположила Лиз, подперев кулаком подбородок. — Или еще хуже — в момент засады отправил бы тебя на корабле, а сам бы смылся куда подальше.

— Но давай сейчас уже не будем говорить о Бучере, а вернемся к Беатрис, — твердо заявила Джессика. — Как оказалось, ей один из британцев, известный в народе как «человек в маске», отправил пару килограммов свинца в лоб, да, видать, промахнулся малость. В итоге Шарп, как я уже сказала, и как ты уже знаешь, выжила и постепенно вернула себе свое доброе имя. И, как мы с тобой тоже уже знаем, разгромила Неуловимую Эскадру и присвоила себе флагман. И в Карибских Хрониках уже наверняка написали новую историю — об испанской Неуловимой Эскадре и ее сокрушительном падении, которому поспособствовала дочь капитана Шарпа…

Элизабет улыбнулась краешком рта:

— Я бы эту историю почитала, конечно. Но не пора ли нам подняться на верхнюю палубу? Скоро до Рифов недалеко будет.

— Да, Лиз, ты права, — согласно кивнула Джессика и встала из-за стола. — Надеюсь, на том острове, куда мы плывем, не будет засады.

Ветер понемногу усиливался, но оставался по-прежнему попутным, а погода — облачной с прояснениями. Где-то далеко слышались крики чаек, волны колыхались. И на море было удивительно тихо: поблизости никто не плавал — ни пираты, ни торговцы. Но зато на следующий день плавания на небе вдалеке показалась туча. Смотревшая в подзорную трубу Элизабет надеялась, что туча обойдет их стороной… но в тот день, когда «Валькирия» уже была близко к Северным Рифам, небо совсем испортилось. Шторма было не избежать. Загрохотал гром, в небе сверкнула молния. «Валькирия» плыла к Северным Рифам, кренясь с борта на борт. Ветер нещадно ударял то в борт, то в корму. И когда он дул в корму, то так подгонял корабль, что «Валькирии» грозило налететь на один из рифов. И она налетела бы, если бы не Элизабет Суонн, стоявшая у штурвала. Даже шторм не мешал ей разворачивать судно так, что оно чудом избегало рифов, хотя паруса уже были потрепаны. Зато к тому времени, когда «Валькирия», наконец, подплыла к самому крупному островку, на котором, по словам того торговца, должен был находиться сундук с алмазами, шторм уже изрядно ослабевал. А когда Элизабет нашла место для причала, погода и вовсе заметно улучшилась. Шторм совсем прекратился, и засады на острове, где был захоронен Николас Шарп, не было. Только старый мост, которому было уже много лет, грозил развалиться на части, поэтому девушки ступали по нему очень и очень осторожно. Вскоре они увидели какой-то заброшенный домик без окон и с еле держащейся дверью. С другой же стороны виднелся крест — по-видимому, это и была могила Николаса Шарпа.

— Рискну предположить, что алмазы спрятаны в этом ветхом домишке, — кивком головы указала Элизабет на видавший виды домик. — Интересно, кто там жил раньше…

— Да неважно, кто там жил, — смеясь, махнула Джессика рукой. — В конце концов, мы за алмазами сюда пришли.

Сундук на поверку оказался внутри этого заброшенного здания. Слегка приоткрыв его, Элизабет едва не ахнула от изумления. Сундук был набит гранеными драгоценными камнями, и, судя по тяжести, они уж точно были не фальшивые. Все еще мокрые насквозь после шторма, но довольные, подняли девушки вдвоем сундук с алмазами и потащили на корабль. Удивительно еще было то, что старый мост сумел выдержать и такой тяжелый вес, хотя пара досок уже отвалилась и полетела в море, но это было уже после того, как Элизабет и Джессика перебрались на ту сторону острова и перетащили в конце концов сундук на «Валькирию». Теперь можно было возвращаться на Исла-Мону — отметить столь удачную находку и заодно подлатать потрепанные штормом паруса на местной верфи.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Вот ведь как судьба сложилась… «Пиранья» моя уже на дне морском. Что ж, жаль такую быстроходную ласточку. Этого бы не было, если бы Грифо Сайфус не предал меня… Но в этом есть и хорошие стороны — мы с Джесс завладели сундуком, набитым подлинными африканскими алмазами! Правда, ненадолго, ибо некий Отто Гронберг встретил нас в порту Исла-Моны и предложил, по его словам, весьма ценную для нас информацию о корабле, который по ходовым качествам намного лучше моей шебеки. И эта информация должна была стоить всего одного сундука с алмазами. Конечно, я не могла поверить своим ушам — ведь я не знала ни одного корабля, который был бы лучше «Пираньи» по скорости и маневренности! Но Отто уверял меня в том, что он не сумасшедший, и когда я все же согласилась передать ему алмазы, рассказал то, что поразило меня даже больше, чем в свое время неживые пираты «Черной жемчужины».

Оказывается, всего таких шебек было три. На верфи, где и была построена «Пиранья», построили еще два таких же корабля. Причем сначала был сделан «Хамелеон» с явными недостатками в конструкции, потом — «Пиранья», при постройке которой были учтены все недостатки «Хамелеона»… Но вершиной стал корабль, который воплотил в себя весь опыт при постройке «Хамелеона» и «Пираньи» — шебека «Марлин». По словам Отто, это был не корабль, а настоящее произведение искусства. Через неделю он должен был отправиться с Пуэрто-Рико на Испаньолу, и нужно было успеть перехватить «Марлин» в пути. Для убеждения в собственной правоте Отто даже попросился ко мне на «Валькирию», чтобы лично участвовать в абордаже «Марлина». Мне же нужно было тщательно подготовиться к захвату этого чудо-корабля. У владельца магазина я скупила лучшее оружие для своих матросов — благо, денег у меня на это с лихвой хватало, а в море, несмотря на качку, решила провести со своими людьми учебный бой. Неясно еще, при каких условиях мы столкнемся с шебекой «Марлин», а на том корабле дилетантов уж точно нет, так что надо быть готовыми ко всему. Именно так я и сказала своему боцману, который недоумевал, почему я заставляю моряков тренироваться при такой сильной качке.

Тренировка заняла много часов, вплоть до позднего вечера. Но оно того стоило — в бою с командой «Марлина» мои матросы показали себя просто превосходно. А уж как виртуозно Джессика владеет своим смертоносным фламбергом — вообще выше всяких похвал. Она буквально резала бывалых матросов с «Марлина» на бифштексы. Хотя половину команды мы перед абордажем все же потеряли, когда «Марлин» несколько раз стрельнул по нам картечью, но все же этот чудо-корабль в конце концов стал нашим. Отто не ошибся — этот корабль действительно произведение искусства. Достойная замена «Пираньи»! Теперь можно с триумфом вернуться на Исла-Мону, высадить Отто в порту, а потом — сразу в таверну, похвастаться новым кораблем, набрать новых людей да заказать у старой Инес самую лучшую выпивку. Йо-хо-хо, пиратская жизнь — по мне!

***

Шторма ничего не предвещало, но ветер был достаточно силен, и кроме того, в этот раз был не попутным, а дул наискосок, почти по направлению к носу корабля. Но скорости шебеки «Марлин» это не особо мешало — помимо того, что это был невероятно быстрый и маневренный корабль, благодаря косому парусному вооружению он мог развивать максимальный ход в бейдевинд. Легко и непринужденно рассекая шумную воду, шебека с черными парусами, поставленными мастером Алексусом вместо прежних зеленых, плыла прочь от порта Исла-Моны, где, помимо прочих пиратских кораблей, был пришвартован и «Азор» — бывший флагман Неуловимой Эскадры, теперь — личный линкор Беатрис Шарп, пиратской баронессы и наследницы Николаса Шарпа. Джессика Роуз стояла на носу впередсмотрящей, Элизабет Суонн — за штурвалом, устремив решительный взгляд к горизонту. Ветер нещадно трепал светлые волосы Лиз и даже чуть не сорвал с ее головы треуголку. Улыбнувшись про себя, девушка подумала, что уже и не жалеет о потере «Пираньи», и что даже в предательстве могут быть лучшие стороны. Подумать только, что она не заполучила бы этот прекрасный корабль, во всем превосходящий ее «Пиранью», если бы не Сайфус и его предательство. Судьба воистину может быть непредсказуемой…

Без сомнения, Элизабет Суонн ожидают новые приключения, новые штормы и, конечно же, новые абордажные схватки. Больше нет дочери губернатора, получившей образцовое воспитание, как нет и жены нового Морского Дьявола, вынужденной ждать своего супруга на пустынном острове каждые десять лет. Нынешняя Элизабет — капитан одного из самых быстроходных кораблей, и ей еще суждено прославиться в Карибском Архипелаге. Лиз стремилась к свободе — свободу и получила, как сказал бы Гектор Барбосса, трудом и потом, силой, данной ей самой. Ее даже не мучила практически совесть, что она, по сути, всячески наплевала на бремя своего бывшего мужа. Хотя внутренний голос иногда спрашивал, готова ли она будет к тому, чтобы встретить в море легендарный корабль, капитан которого явно захочет взыскать с Элизабет за то, что та променяла сомнительный титул верной супруги капитана «Летучего голландца» на пиратскую жизнь. Но Суонн тут же заглушала голос совести, уверенная в том, что к тому времени, когда ей судьбой будет предначертано сразиться с «Летучим голландцем», она обзаведется уже кораблем помощнее, чем у нее есть сейчас. А пока — лучше не думать о грустном и всеми парусами ловить ветер свободы.