— Хей, Смерть, давно не виделись!

Я люблю этого человека…

— Здравствуй, Жизнь.

Больше, чем кого-либо ещё.

Мы — киллеры. Нам нельзя знать имён друг друга. Мы откликаемся только на позывные, кодовые имена.

— Слышал, ты в Венеции был. Контракт попался удачный?

— Можно и так сказать. — Жизнь сел рядом со мной за стойку. — Мудрость, плесни бренди.

Его глаза словно молодая листва. Звёзды в волосах подкрашены зелёным. А сам он — солнышко.

Простой, весёлый человек, что таит в себе силу убивать.

Человек, скрывающий своих демонов.

Его слёзы вижу только я.

Он приходит ко мне по ночам и тихо рассказывает о своих заданиях и своём отношении к ним. Жизнь не любит убивать, он не раз мне говорил об этом. Но продолжает это делать почему-то — он и сам не знает, почему.

Он ниже меня. И я завидую порой этому.

Я не люблю смотреть на его слёзы. Потому что они режут по сердцу бритвой. Кроме своего тепла я больше не могу ему ничего дать.

А Жизнь и не просит. Говорит, что ему и этого достаточно.

— Прости, у меня руки опять холодные…

— Не нужно извиняться. Ты ведь… и так знаешь, что я их принимаю…

Его касания обжигают, а губы столь чувственны, что у меня не остаётся и крупицы самообладания.

Я таю в нём.

Я брешу им.

Я люблю его.

Но если я скажу об этом… Где гарантия того, что он не умрёт первым?

Отношения не должны мешать работе. Я знаю об этом очень хорошо. Но соблазн велик. Тем более, если дело касается Жизни.

У него крепкие руки, которыми он нежно мнёт мою задницу. Его тело идеально (хотя он и говорит, что мускулов в нём нет), и греет не хуже костра. На спине — витиеватое тату, напоминающее орла (мне оно до жути нравится, и, думаю, когда-нибудь тоже решусь на что-то подобное). Тёмные волосы пахнут иван-чаем и немного дымом.

Ощущать Жизнь внутри себя сравнимо с помешательством. Впрочем, я и так на нём помешан.

Иногда, в наши совместные ночи, я хочу задать ему вопрос, который может разрушить всю нашу карьеру и внутренние уставы: «Как тебя зовут»?

Если я сделаю это… то больше его не увижу?

Возможно. Никто ведь не давал мне никаких гарантий того, что так не может произойти.

— Смерть. Ты прекрасен… — шепнул мне Жизнь, сжимая мою ладонь.

Я тону в его глазах. Тону в его улыбках. Хочу забрать все печали.

Я не признаюсь ему.

И не скажу своего имени.

Потому что его счастье дороже.