— Чонгукки, менеджер не заходил?

— Заходил…

— И что сказал?

— Кто?

— Менеджер. Джейкей, ты что, спишь сидя? Ты во сколько лег вчера?

— Не лег.

— В смысле?

— Не ложился еще.

   Намджун вздыхает. Макнэ опять в паутине игрозависимости или просто в плену у собственных слабостей. Скорее всего, слабость у него одна и у нее есть вполне конкретное имя (не будем показывать пальцем на Ким Тэхёна, хотя это Ким Тэхён).

   Джин подходит сзади тихо и стучит по лидерскому плечу.

— Пусть поспит мелкий, я сейчас перезвоню менеджеру.

— Он сидит на кровати с открытыми глазами, — тычет пальцем в Чонгука лидер.

— Он сидит на кровати с открытыми глазами и спит, — кивает Джин. — Пусть поспит.

— Почему он не ложится? — недоумевает за вторым лидерским плечом Хосок.

— Потому что вот… — проходит мимо них вразвалочку Шуга и отдергивает одеяло где-то позади Чонгука, все также сидящего на кровати в позе Будды, приснувшего на пути к просветлению. На широкой кровати Чонгука в позе звезды, растопырившей пальцы в снежинку, спит Ким Тэхён, максимально заняв собой всю площадь, пригодную для сна. — Он не может лечь. Ему некуда.

— А почему… — задает, казалось бы, логичный вопрос Сокджин, но Хосок отвечает быстрее, чем он успевает его сформулировать:

— Он не может уйти спать на другую кровать, потому что хочет спать с Ким Тэхёном.

   В принципе, логично.

— Я бы перезвонил-таки менеджеру, — бурчит Шуга, заботливо накрывая Тэ одеялом. — Чонгук в таком состоянии виделся с ним, да еще и разговаривал. Кто знает, как он мог скорректировать в полусне наше расписание?

   Когда Намджун кладет трубку, все смотрят на него с интересом и, на всякий случай, с волнением, щедро приправленным страхом. Ибо макнэ.

— Значит… — Намджун улыбается очень глупо, и от этого как-то не легче. — Начнем, пожалуй, с Сокджина.

   Сокджин напрягается ощутимо: в его руках ручка половника слегка потрескивает, норовя сломаться, хотя и металлическая.

— Наш Чонгукки сообщил менеджеру Седжину, что в твое расписание следует добавить уроки парапсихологии и телекинеза.

   Намджун улыбается сразу всеми своими ямочками в режиме «левел-сто», наблюдая за тем, как лицо Сокджина вытягивается до нечеловеческих размеров.

— Нахуя? — справедливо уточняет старший хен. — Не то чтобы я против, но хотелось бы, все-таки, узнать мотивы макнэ.

— Чонгукки считает, что твои задатки Капитана Марвела надо развивать.

— Капитан Марвел — женщина, — осторожно подсказывает Хосок, чуть съежившись в предвкушении ожидаемой реакции Сокджина.

— «Ха-ха!» — таков был ответ Чонгукки на замечания менеджера насчет гендерной принадлежности данного персонажа. — с готовностью открывает блокнотик Намджун и зачитывает с листа, — «Ха-ха! Вас не должны сбивать с верного пути глупые инсинуации сценаристов-наркоманов» — цитирую прям дословно то, что цитировал прям дословно менеджер. Так что, Сокджинни-хен, быть тебе капитаном Марвел.

— Ладно, — кивает Шуга. — Что еще? Чувствует моя задница, что так просто мы не отделаемся.

— И твоя задница абсолютно права, и не надо так глумливо хихикать в ладошку, Чимини, — фыркает Намджун. И Чимин в ответ фыркает в ладошку еще громче. — Потому что Чонгукки посчитал нужным сообщить Седжин-хёну, чтобы тот подготовил все документы, потому что Шуга-хён зайдет сегодня после обеда в агентство, чтобы разорвать контракт с Бигхит Интертеймент.

— Хотелось бы узнать причину или хотя бы название наркоты, которую он употребил перед сном, — почесывает затылок Юнги.

— Опять же цитирую: «Потому что ни один уважающий себя музыкальный гений не будет творить свою нетленку на этой допотопной аппаратуре», — еле сдерживая смех, читает с листочка Намджун.

— В каком месте она допотопная? — уточняет Юнги перед тем, как броситься вызванивать менеджеру и уточнять, не вздумал ли он передать слова макнэ в Бигхит.

— Я задал тот же вопрос, и менеджер тоже, и Чонгукки заявил, что «мы живем в двадцать первом веке, веке технологий, и почему у нас все еще нет голографических экранов и роботов как в Инчхоне, для него — большая загадка». И что «Бигхит мог бы и просуетиться».

— А, — кивает Юнги и решает, что менеджеру, в принципе, можно и не звонить.

— Еще что-то? — осторожно уточняет Хосок.

— Нет, — мотает головой Намджун. — Дальше Чонгукки неосторожно захрапел, и Седжин-хен понял, с кем и с чем имеет дело. На наше счастье, макнэ иногда похрапывает, иначе не знаю, как далеко могло бы это все зайти.

— Пойду, гляну, как он там, — смеется Чимин и приоткрывает дверь аккуратно, но тут же закрывает снова и уже улыбается как-то перепугано: — Он там… это…

— Что? — уточняет Намджун. — Пишет смс Донхёку с ценными замечаниями и дельными предложениями?

— Звонит БанПиДи? — подпирает ладонями щеки Сокджин.

— Голосует на Грэмми онлайн? — предполагает самое вероятное Хосок.

   Чимин мотает головой с таким довольным видом, что сразу становится понятно, что Чонгукки делает что-то гораздо интереснее:

— Он красит Тэтэ ногти на ногах.

   А Чонгук, выводя кисточкой сиреневые разводы на розовом ноготке тэхёномизинца, сладко улыбается и посапывает, потому что снится ему, как в центре управления полетами межгалактической станции в самый разгар заседания ученых-дроидов глава Межгалактического космического союза убеждает присутствующих, что только землянин Ким Тэхён достоин того, чтобы стать космическим разведчиком и внедриться на планету Альфа-Каллисто, потому что практически ничем не отличается от туземцев. И для полного сходства ему необходимо только покрасить ногти на ногах в сиреневый цвет. И Чон Чонгук, один из самых ответственных офицеров союза, тут же кидается выполнять это важное поручение.