Хосок и предположить не мог, что день его рождения в этот раз начнется именно так. С полного отсутствия поздравлений от мемберов. Если не считать поздравления старшего хена, которое… ну так себе, конечно. Хорошо хоть, что не в июле поздравил, зараза.

   То есть, Хосок, конечно, был в курсе, что Намджун что-то там мутит со свечами, чтобы в полночь поздравить первым. Потому что трудно не заметить мятущуюся в сомнениях и старающуюся передвигаться максимально незаметно между студиями оглобельку со страшно загадочной физиономией. Так что Хосок, конечно, был в курсе, поэтому виду не подавал.

   Только посоветовал Намджуну выпить успокоительного, пока он сам себя изнутри не выел переживаниями. Потому что, когда у лидера зашкаливает энтузиазм, это всегда чревато скоропостижной покупкой новой мебели. Намджун сказал, что выпил. И судя по тому, что студию хосокову они с Чонгуком украшали в крайне медленном темпе, успокоительное начало действовать, причем сразу на двоих украшальщиков. Потом украшальщики устали и ушли вздремнуть, чтобы к полуночи быть как золушки, то есть во всеоружии.

   Хосок собирался принарядиться как огурчик и бахнуть трансу при полном параде. Сначала получив, желательно, порцию лидерских нежностей. Однако, Намджун не явился и даже на горизонте нигде не отсвечивал.

   Зато на горизонте нарисовался Юнги с двумя бутылочками шампусика, поэтому огурчик к началу трансы был жизнерадостно подшофе. Хорошо еще, что Юнги очень скоро сник, взгляд его посоловел, и тушка маэстро начала угрожающе сползать с диванных подушек, поэтому всемогущий к тому времени проснувшийся Чонгук обеспечил минюнгишному телу трансфер в его студию, иначе шампанское неуклонно переросло бы в вискарь, а у Хосока — планы быть огурчиком и транса.

   И вот теперь полночь близится, а первого поздравляющего почему-то не наблюдается в дверном проеме. И Хосок, если цензурно сказать, обескуражен. Не наблюдается и Чонгука, который еще собирался звонить в доставку, но, Хосок так подозревает, снова уснул где-то на полпути с телефоном в руках.

   Хосок пока больше никого сегодня не ждал: Джин сказал, что «раз бухать не будем, чего к вам идти, время тратить?», у Чимина все еще «сухой закон», а Тэхен и рад бы, да самоизоляция не пускает.

   И в итоге, когда на Сеул опускается полночь, Хосок сидит в своей студии в полном одиночестве и встречает день рождения сам на сам, если не считать монитора и десятка миллионов арми в нем.

   С арми хорошо и весело, но с Намджуном было бы еще веселее, и вот где эта лидерская морда дрыхнет?

   Примерно такой вопрос Хосок задает в чате макнэ, когда видит его возобновившуюся активную жизнедеятельность, видать, снова проснулся, гаденыш.

   Чонгук, где лидер, не знает, но обязуется, как только умоется и взбодрится, пойти, найти и разбудить лидера, называя это обязательство операцией «Оживите мертвеца».

   Хосок не успевает испугаться названия, как Чонгук вспоминает, что время уже как бы поздравлятельное, поэтому тут же звонит Хосоку по видеосвязи. Обнаружив к тому времени берлогу лидера.

   Хосок слишком любит человечество, чтобы позволить ему видеть Чонгука полуголого спросонок, особенно когда Чонгук снимает это видео на фоне спящего как снежинка с растопыренными пальцами Намджуна, на котором из цензурного — только трусы, но и трусы мало чего прикрывают из лидерского, потому что человек, вообще-то, готовился ПОЗДРАВЛЯТЬ.

   Хосоку смешно, но телефон экраном он к камере на всякий случай не поворачивает. И усылает Чонгука завуалированным пожеланием «Иди, умойся!» воскрешать главного организатора праздника из мертвых.

   В итоге, когда по окончании трансы Хосок заглядывает в студию к Намджуну, он видит все такого же снежинистого лидера и уютненько пристроившегося рядышком в позе эмбриона-переростка макнэ.

   Любой бы обиделся, конечно. Хосок — парень не обидчивый, у него вместо обидчивости есть гораздо более полезное качество — уметь находить плюсы в самых пиздецовых ситуациях.

   В данной ситуации плюса он находит три.

— Хорошо, что Намджуни спит, — бормочет он, выключая в студии горящие на всю мощность светильники (и как можно было вырубиться при такой иллюминации?), — Зато мой день рождения не начнется с разрушений. А говорят же: как день рождения встретишь, так год и проведешь.

— Хорошо, что и Чонгук с Юнги спят, — кивает сам себе Хосок, скидывая кроссовки и укладываясь к лидеру на диван под другой бочок, — А то нажрались бы к утру как туземцы, а мне на прививку идти.

— А зато эти двое завтра проснутся, им будет стыдно и можно будет с них под это дело стребовать какие-то ништяки, — злорадно ухмыляется Хосок и со покойным сердцем засыпает, укладывая голову лидеру на плечо.

— Ты сколько таблеток успокоительных вчера выпил, Спящая Красавица? — интересуется Хосок утром, вернувшись с прививки и застав лидера за изучением последних бантаноновостей в интернете.

— Две, — поднимает глаза лидер. И спохватывается, — С днем рождения, малыш.

— Спасибо, что вспомнил, — не отказывает себе в удовольствии Хосок. — А почему в блистере не хватает трех?

— Или три, — пожимает плечами Намджун. — Я не помню. Я побоялся, что не смогу заснуть.

— А что не сможешь проснуться потом, не побоялся? — хмурит брови Хосок. — Я же сказал, что я всегда пью только одну, что за самодеятельность?

— Ну я подумал, я же побольше тебя массой буду… — виновато поднимает глаза лидер.

— На двести килограмм? — Хосок вздыхает, — Ну ладно, где там твой подарок, поздравляй давай…

   И глядя на то, с каким воодушевлением Намджун стартует с дивана в сторону ванной, какой влюбленный восторг расцветает на его лице, подсвеченный солнечными ямочками, Хосок думает, что, в принципе, лидер может больше ничего и не дарить. Все равно ничего дороже вот этого вот выражения лица уже и не придумаешь.