После бурного полуторачасового примирения мы с Коджи решили, что поедем в Милан, едва закончится пресловутая Неделя моды, в которой мы участвовали.

      Коджи разом изменился. Теперь он никуда не отпускал меня одного, даже ненадолго. И ревновал.

      Ревновал он меня к каждому столбу, честное слово. Он ревновал меня к портье, пришедшему забрать наши чемоданы. Он ревновал меня к таксисту, который завёл с нами разговор. Он ревновал меня к стюардессе, принесшей нам чай (что было совсем уж глупо). Он даже ревновал меня к ноутбуку, когда я открывал его, чтобы проверить почту или посмотреть новости. Но, пожалуй, это только укрепило наши отношения.

      — Рин?

      Я приоткрыл один глаз. Коджи с подозрением взирал на меня из соседнего кресла.

      — Что?

      — О чём задумался?

      — Да так… — Я пожал плечами.

      Он нахмурился, но тень тут же сбежала с его лица, и он шепнул мне на ухо:

      — Надеюсь, о том, как мы с тобой займёмся сексом, когда приедем домой?

      Я вспыхнул:

      — Дурак! Тише говори!

      Коджи довольно ухмыльнулся и проехался рукой по моему колену:

      — Может, смотаемся в туалет прямо сейчас?

      — Извращенец… — буркнул я. Но всё-таки в итоге мы оказались вместе в тесной кабинке туалета.

      Коджи наклонился на дверь, расстёгивая ширинку.

      — А застукают? — с сомнением спросил я.

      — Если не будем слишком шуметь, не застукают, — возразил он, приспуская штаны. — Я хочу тебя.

      Его член выглядел очень заманчиво. Я дотронулся до его головки, кончиком пальца лаская нежную крайнюю плоть. Коджи удовлетворённо выдохнул. Я отвернулся, расстёгиваясь и подставляя ягодицы:

      — Только осторожнее. Никогда не занимался сексом в самолёте.

      — Ну ещё бы… — хмыкнул Коджи, заставляя меня упереться руками в стену.

      Я сомкнул губы покрепче, не давая первым стонам прорваться наружу. Член Коджи ткнулся в меня, не слишком глубоко ещё, но достаточно энергично, чтобы поддразнить. Ладони помяли мои ягодицы, приводя меня в некоторое замешательство. От этого внутри стало ещё чувствительнее. Я чуть-чуть приоткрыл рот и тихонько застонал. Член Коджи толкнулся глубже, несмотря на сопротивление моих мышц. Я закусил губу и постарался расслабиться, хотя в такой не слишком удобной позе в тесном клозете это было не так-то легко сделать.

      — Рин… — Коджи дыхнул мне в ухо, прикусил его, нежно пожёвывая.

      — Не надо… ох… — Я обмяк, мои колени задрожали (я всегда был чувствителен к подобным ласкам).

      Коджи довольно засмеялся, прижимая меня к стене, и нежно потряс бёдрами, дразня мои налившиеся яички своей тугой мошонкой. Я заскрёб пальцами по стене, роняя с полки салфетки и мыло.

      — Рин… — Руки Коджи обхватили меня за живот, бёдра задвигались ещё чаще.

      Я отрывисто застонал, не в силах сдерживаться. Горячая сперма наполнила меня. Я томно прильнул ягодицами и спиной к его влажному телу.

      — Рин… — прошептал Коджи, языком проводя по моей шее. — Я люблю тебя…

      Я с улыбкой погладил его по щеке.

      Кажется, когда мы снова оказались в салоне, все уже знали, чем мы там занимались. Наверное, слышали… Я сконфуженно уткнулся в ноутбук. Коджи откинулся на своём кресле, закладывая руки за голову с удовлетворённым видом. Блин, хоть бы притворился… Неудивительно, что я с большим удовольствием покинул борт самолёта, когда он приземлился.

      Милан встретил нас солнечно и весело. Коджи приобнял меня за плечи, выкидывая руку вперёд:

      — Вот мы и дома!

      Для меня этому месту ещё предстояло стать «домом», так что я глазел по сторонам с напряжённым любопытством. Итальянского как такового я не знал, но надеялся, что разговорника и моего английского будет достаточно, чтобы понимать, что происходит вокруг. А пока всё, что я слышал, было для меня полной тарабарщиной.

      Коджи поймал такси, и оно повезло нас по шумным улицам.

      — Куда ты меня везёшь? — спросил я, краем глаза глядя на проносящиеся мимо здания и машины.

      — Домой. Уверен, тебе там понравится. — Коджи взял меня за руку, и наши пальцы крепко переплелись.

      «Везде хорошо, лишь бы с тобой», — мысленно повторил я слова, которые мне как-то сказал Коджи.

      Такси остановилось на набережной, где были пришвартованы яхты. Солнце стояло в зените и играло лучами на морской глади, и это выглядело потрясающе.

      — Выберем время, — сказал Коджи, — арендуем одну и отправимся в плавание. У тебя нет морской болезни?

      Я только пожал плечами, завороженным взглядом впиваясь в бесконечные просторы неба и моря. Коджи кивнул таксисту, и машина поехала дальше.

      — Ты притих что-то.

      — Не знаю. Это всё кажется прямо-таки сказкой какой-то, — пробормотал я.

      — Ты в чём-то сомневаешься?

      — Нет. Никаких сомнений.

      — Ну и хорошо. — Он опять привлёк меня к себе за плечи и ткнулся губами мне в макушку.

      Через полчаса такси остановилось окончательно.

      — Вот и приехали, — произнёс Коджи, открывая дверцу.

      Я вышел из машины и очутился перед шикарным особняком, утопающим в зелени пальм.

      — Ты шутишь… Это твой дом?!

      — Нет, конечно. Это дом Альберто. Помнишь, я тебе рассказывал? Он разрешил мне жить здесь, всё равно его практически никогда не бывает.

      Я вжал голову в плечи. Живёт в доме бывшего любовника? Мне бы не хотелось с ним встречаться, даже если у них это было всего две недели и ничем не закончилось.

      — И ты думаешь, ему понравится, что ты ещё и своего нового любовника сюда притащил? — усомнился я.

      — Не любовника, а любимого. — Коджи слегка нахмурился. — И он даже рад будет познакомиться с тобой.

      — И с чего такая уверенность?

      Коджи сжал кулаки и посмотрел на особняк:

      — Я тебе обещаю, у нас будет такой же. Я всё сделаю, чтобы добиться успеха и обеспечить тебя! Ни перед чем не остановлюсь!

      Сейчас я увидел Коджи в новом свете. Его решительность меня несколько смутила.

      — Да не нужен мне такой особняк. Это не то, на что стоит тратить силы и средства.

      — Идём. — Он взял меня за руку.

      Хозяин оказался дома. Если честно, я думал, что Альберто окажется мужичком пенсионного возраста (всё-таки состояние так сразу не заработаешь, ему должно быть порядочно лет), но ошибся, как выяснилось. Ему было лет сорок или около того, и он произвёл очень приятное впечатление.

      — С приездом! — воскликнул он по-английски.

      — Привет.

      Они с Коджи обнялись, как добрые друзья после разлуки. Я подумал, что мне это не слишком нравится: я бы не смог быть таким дружелюбным, если бы меня отшили.

      — А это Рин. — Коджи подтолкнул меня вперёд.

      — Рад наконец-то с тобой познакомиться, — сказал Альберто, крепко пожимая мою руку.

      — «Наконец-то»? — переспросил я, искоса посмотрев на Коджи. Тот густо покраснел.

      — Да он мне все уши прожужжал о том, какой ты замечательный! Теперь вижу, что это правда. — И, понизив голос, он добавил: — Если он тебе надоест, можешь на меня рассчитывать. Ты абсолютно в моём вкусе.

      — И не надейся! — Коджи тут же за плечи оттащил меня от Альберто и прижал к себе.

      Я неловко засмеялся.

      Альберто оказался очень компанейским типом. Он, ничуть не смущаясь, рассказывал со смехом, как они с Коджи встретились и как выяснилось, что сексом они заниматься не могут, потому что Коджи повёрнут на своей первой любви из Токио. Не уверен, что мне бы хотелось обо всём этом знать, тем более в таких подробностях. Утешало лишь то, что они оба воспринимали это как обычное событие из прошлого, ничего общего не имеющего с событиями настоящими.

      — Будь как дома. — Среди разговора Альберто вдруг поднялся и снова пожал мне руку. — Я забежал, только чтобы с тобой познакомиться, через час у меня самолёт в Бангкок.

      — Спасибо, — только и сказал я. И Альберто исчез.

      — Ну, как он тебе? — поинтересовался Коджи.

      Я скосил на него один глаз и сказал:

      — Я бы с ним переспал.

      — Чёрт, не смей так говорить!

      Я оказался навзничь на диване, Коджи — сверху, удерживая мои руки над головой.

      — Да ладно тебе, это просто шутка, — с полным удовлетворением успокоил его я.

      — В каждой шутке есть доля шутки. Я не хочу, чтобы ты расценивал его — или ещё кого-то! — как возможного любовника. Ясно?

      — Какие мы суровые…

      Коджи вспыхнул и разжал руки, прижимаясь губами к моим запястьям, на которых остались следы от его пальцев:

      — Прости, я погорячился. Давай я тебе всё-всё здесь покажу?

      Он спрыгнул с меня, явно смущённый своим поведением. Я встал, поддёргивая сползшие джинсы:

      — Давай.

      Особняк был шикарный. Здесь даже был огромный бассейн, наполненный лазурной водой.

      — Ничего себе, — сказал я, присев на корточки возле бассейна, — круто.

      — Хочешь искупаться? — предложил Коджи.

      — Нет пока.

      Показав мне кое-какие особенные уголки сада, Коджи затащил меня в дом, водя по комнатам. Не знаю, хотел бы я жить в таком доме или нет. Он казался слишком большим и не слишком уютным. Наверное, я просто не привык к роскоши, но если бы спрашивали моего мнения, то меня бы устроила небольшая квартирка с видом на море. Коджи я ничего не сказал. Кажется, у него была мечта, к исполнению которой он так отчаянно стремился, и я мысленно пообещал себе, что поддержу его и помогу ему во всём. Он ведь столько сделал для меня!

      — Эй, ты опять где-то витаешь… — Он дёрнул меня к себе, зажимая ладони под моими ягодицами.

      — Столько впечатлений, — уклончиво возразил я.

      — Самое главное осталось посмотреть.

      — Что?

      — Нашу спальню… — Он распахнул одну из белых лакированных дверей.

      Спальня была такая же изысканная, как и всё в этом доме, и поражала просто огромной двуспальной кроватью, над которой (на потолке) было укреплено овальное зеркало.

      — О боже, — сказал я, задирая голову, — только не говори мне, для чего это!

      — Вот такая она, спальня одинокого модельера, — вполне серьёзно ответил Коджи. — Можем поменять, если тебе что-то здесь не нравится.

      — Да нет, тут классно… — Я окинул комнату взглядом. Окно было тоже внушительных размеров и выходило как раз на бассейн. — Мне нравится.

      — Иди сюда. — Коджи утянул меня за собой на кровать, оказавшуюся очень мягкой.

      — Я не хочу прямо сейчас… — возразил я.

      Коджи кивнул и просто прижал меня к себе, зарываясь лицом мне в волосы. Я удовлетворённо выдохнул, обвивая его талию руками.

      — Знаешь, — глухо сказал он, — мне было так одиноко без тебя. Десять лет сожалений…

      — Не надо, Коджи.

      — Нет, я должен сказать, чтобы ты знал. Но несмотря на это, я ни о чём не жалею… разве только о том, что тогда не напинал тебе и не уволок с собой силой.

      — Дурак.

      Он засмеялся, подул мне в шею:

      — Да, я знаю. Но теперь-то всё будет как надо, верно?

      В Милане у Коджи было небольшое, но хорошо зарекомендовавшее себя агентство, но чтобы стать Кутюрье мирового масштаба этого было, конечно же, мало. Команда у него была отличная, и я легко влился в неё. У них было много планов, но мало средств для их осуществления, поэтому все их коллекции распродавались в бутиках, чтобы наскрести на новую коллекцию или расширение производства. Это походило на замкнутый круг, но упорства им всем было не занимать. Но чтобы этот бизнес получил новый виток, нужно было существенное денежное вливание. Я спросил, откуда у Коджи вообще деньги на агентство, и он не слишком охотно признался, что спонсором был Альберто (поэтому он не хочет снова просить у него помощи, а постарается выкрутиться сам). В общем, это была мечта, которую не так-то легко исполнить, и я ещё больше стал гордиться Коджи, что он такой целеустремлённый.

      Мне было даже проще, раз уж я оказался «живой легендой». Недостатка в предложениях не было, так что я крутился белкой в колесе, принимая участие в разных мастер-классах и выставках. Коджи оказался упёртым в этом плане и таскался за мною повсюду, исключая даже малейший шанс моего сближения с «каким-нибудь пронырливым итальяшкой» (как он сам выразился). Но он категорически не хотел брать моих денег, и мне приходилось едва ли не силой впихивать ему чеки.

      Через пару месяцев я арендовал помещение в том же здании, где было агентство Коджи, и открыл студию. В управлении и бухгалтерии я разбирался, удалось сэкономить на персонале. Студия гарантировала небольшой, но стабильный доход на всякий пожарный. Назвал я её «Il mio fiume». Вот такое сентиментальное, но много значащее для нас с Коджи название.

      Альберто практически не появлялся, но регулярно присылал открытки со смешными подписями и намёками, которые выводили Коджи из себя. «Моему дорогому бывшему любовнику и моему милому будущему любовнику» его особенно взбесило. Я похохатывал, прекрасно понимая, что Альберто над ним прикалывается, но Коджи не понимал шуток, если они касались меня.

      Я занялся итальянским, хотя Коджи твёрдо был уверен, что итальянскому языку нужно учиться не у репетиторов, а у любовника. Но в итоге он согласился со мной при условии, что репетитором будет женщина. Ох уж этот Коджи… Я рьяно взялся за учёбу и через пару месяцев уже смог хотя бы в общих чертах понимать, о чём говорили вокруг. На мастер-классах в основном использовали английский, как наиболее распространённый язык, но во всех остальных случаях мне приходилось прибегать к помощи переводчика. Угадайте, кто им был.

      На одном из мастер-классов я снова встретился с Сержем (что тогда было с Коджи — вспомнить страшно!), но я предпочёл избежать слишком близкого общения. Нам обоим было понятно почему. Так что мы лишь перекинулись несколькими фразами за фуршетом и этим ограничились. Коджи был мрачен весь вечер и весь следующий день тоже. Вероятно, он ещё помнил, как я отозвался о сексе с Сержем, и это его просто бесило. Но к вечеру следующего дня он отошёл и стал прежним Коджи и не давал мне спать всю ночь, снова и снова разводя на секс. Полагаю, это было самоутверждение.

      За всеми этими треволнениями год пролетел совершенно незаметно. На годовщину «нашего воссоединения» Коджи всё-таки исполнил обещание: арендовал яхту, и мы неделю провели в море.

      Это было замечательно, но будни не замедлили показать своё уродливое лицо.

      Наступил день, когда всем в агентстве Коджи стало ясно: или закрываться, или искать фонды. В мире как раз грянул финансовый кризис, и до Милана он тоже докатился. Альберто уже точно ничем помочь не мог: ему пришлось продать часть предприятий, чтобы выплыть. Да Коджи и не стал бы у него просить.

      Коджи стал мрачным и раздражительным, срываясь по любой мелочи. На наших отношениях это не могло не сказаться, но я научился приводить его в чувства за пару минут: вытащенного из шкафа чемодана хватало, чтобы остудить его и заставить мыслить трезво. Больше всего он ведь боялся потерять не агентство и даже не свои мечты, а меня.

      Я поддерживал его, как мог (хотя оптимистом я никогда не был, но ради него стал). И вот, наконец, одним тёплым весенним днём колесо судьбы снова повернулось, беря новый курс.

      Коджи вернулся домой возбуждённым.

      — Рин! — воскликнул он с порога. — Кажется, есть!

      — А? — Я в это время чистил апельсин, чтобы выжать сок. — Что есть?

      — Нашёлся спонсор. Я его пригласил к нам на завтра. Обсудим… — Коджи подхватил меня и подсадил на стол.

      — Что за спонсор? — Я вложил ему в губы дольку апельсина.

      Он быстро проглотил её, торопясь рассказать мне новости:

      — Альберто прислал ему мои рекомендации. Расхвалил, короче. И вроде бы он готов вложить средства, если мне удастся убедить его, что я того стою.

      — Конечно, стоишь! — Я погладил его по щеке. — Завтра наймём персонал, пусть приготовят обед. Надо произвести впечатление, верно?

      Коджи кивнул и обхватил меня руками:

      — Ох, Рин! Неужели выгорит?

      — Уверен, что да… Он уже видел твои модели?

      — Кажется, видел, но я подготовлю альбом с фотографиями. Вдруг он захочет на них взглянуть? — Коджи побежал в гостиную, тут же вернулся и чмокнул меня в нос: — Вечером, да?

      — Иди уже. — Я подтолкнул его.

      Но вечером мы ничем таким особенным не занялись, потому что оба устали, готовясь к завтрашней встрече и споря над фотографиями. В итоге альбом был заполнен и ждал своего звёздного часа, а мы проспали как сурки едва ли не до полудня.

      Спонсором оказался местный олигарх с трудно запоминаемой фамилией, какой-то там –оцци Джуно. Он был того же возраста, что и Альберто, но гораздо представительнее выглядел. Весь его облик был продуман до мелочей. Я почему-то не сомневался, что над ним трудился не один имиджмейкер. По внешности Джуно был типичным итальянцем: темноволосый, с небольшими залысинами на висках, нос с горбинкой, характерные выпуклые глаза…

      Говорил он по-итальянски, так что у меня не было возможности полностью погрузиться в беседу. Джуно вальяжно развалился в кресле, потягивая коньяк, и небрежно листал предложенный альбом, изредка обмениваясь репликами с Коджи. Я пока не мог понять, успешно ли идут эти переговоры: Коджи был слишком взволнован, чтобы по его лицу что-то прочесть, а Джуно был совершенно непроницаем.

      Наконец Джуно отложил альбом и поднял глаза, почему-то посмотрев на меня. Я невольно поёжился, а он вдруг обратился ко мне по-английски:

      — А что наша звезда обо всём этом думает?

      Коджи нахмурился. Я подозревал иронию, но понял, что Джуно спрашивает на полном серьёзе.

      — Я не звезда, — буркнул я. — Но я полагаю, что это будет выгодным вложением.

      — Судя по состоянию ваших счетов не очень, — улыбнувшись, заметил олигарх. И мы с Коджи поняли, что он «пробил» нас по базе данных.

      Джуно постучал пальцами по подбородку, переводя взгляд с меня на Коджи и обратно, потом резко стукнул ладонями по подлокотнику и сказал (всё так же по-английски):

      — Хорошо, я согласен.

      — А? — воскликнули мы едва ли не в голос.

      Но Джуно вдруг перешёл на итальянский (я почти ничего не понял, кроме того, что Джуно выдвигал какое-то там условие), и радостное лицо Коджи стало угрюмым и едва ли не злобным.

      — Ни за что! — чётко произнёс он.

      Итальянец изогнул бровь и сказал ещё несколько слов.

      — Ни за что! — ещё ожесточённее повторил Коджи.

      — О чём вы? Что там за условия?

      — Неважно, — отрезал Коджи.

      — Как это неважно? — Джуно вновь перешёл на английский. — Я действительно готов вложиться в ваш проект.

      — Я не пойду на это.

      — Не пойдёшь на что? — Меня распирало от любопытства. — Что он сказал?

      — Я сказал… — начал Джуно с милой улыбкой.

      — Хватит! Убирайтесь! — перебил его Коджи.

      — Коджи! — возмутился я.

      — Я сказал, что соглашусь, если он одолжит мне тебя на один час, — скороговоркой сказал Джуно.

      Я уставился на него круглыми глазами.

      — И речи быть не может, — ещё угрюмее сказал Коджи.

      Джуно продолжал улыбаться. Я стиснул пальцами колени.

      — Как будто я позволю…

      — Я согласен.

      — Рин! — Коджи вскочил.

      — Я согласен, — повторил я.

      Решиться было нелегко, но я знал, что должен сделать это для Коджи. Он десять лет ждал меня, он выдернул меня из моей бессмысленности и дал возможность жить по-настоящему — так, как мне на самом деле хочется, а не по чьей-то указке. Разве я не могу сделать для него это? Ради его мечты?

      — Ни за что!!!

      — Всё нормально, Коджи. — Я перевёл взгляд на Джуно и уточнил: — И вы даёте слово, что окажете спонсорскую поддержку?

      — Да.

      — Не надо, Рин! — Во взгляде Коджи была настоящая паника. — Мы и так выкрутимся!

      Я только улыбнулся и повернулся к Джуно:

      — В таком случае пойдёмте наверх.

      — Рин!!!

      Я высвободил ладонь и решительно поднялся по лестнице в спальню. Джуно поднялся следом. Полагаю, Коджи был в шоке.

      — Ты довольно решительный, — сказал итальянец.

      На самом деле меня всего трясло от мысли, что я собираюсь сделать это с совершенно незнакомым человеком.

      — Почему вы вообще такое условие поставили?

      Джуно пожал плечами:

      — Не знаю. Ты показался мне сексуальным. Спонтанно получилось. Ты привычен к таким вещам, да?

      Я поджал губы, старясь сдержать нервную дрожь и проглотить липкий комок в горле. Джуно толкнул меня на кровать, расстёгивая мой джемпер и смачно лаская мой живот. Я зажмурился.

      — Я настолько тебе отвратителен?

      Я открыл глаза. Джуно стоял надо мной на коленях и с живым интересом разглядывал выражение моего лица.

      — Нет. Вы привлекательный мужчина.

      — Но сама мысль о сексе со мной тебя не радует. Зачем ты вообще согласился?

      Я стиснул зубы и заставил себя взяться за его ширинку:

      — Ерунда.

      — Да прекрати. — Он убрал мои руки. — Серьёзно… почему ты согласился?

      — Если это поможет Коджи, я готов сделать что угодно, — твёрдо сказал я, почти не чувствуя холодка в душе.

      — Ты так его любишь?

      — Безумно… — выдохнул я.

      — Хм. — Джуно покачал головой и встал, заправляя рубашку.

      — Подождите! — Я растерялся. — А как же…

      — Извини, но я был бы полным уродом, если бы трахнул тебя после того, что ты сказал. Если бы меня кто-то любил так, мне бы было нечего желать в этой жизни. — И он ушёл.

      Я съёжился, роняя голову на колени. Я оплошал. Я ничем не смог помочь. Ничего не вышло… Я захлебнулся нервным всхлипом.

      — Рин! — Коджи влетел в спальню, подхватывая меня в объятья.

      Я вцепился в него и разревелся, повторяя:

      — Прости! Прости, пожалуйста…

      — Что он с тобой сделал?

      — Прости! Я просто не смог… — бормотал я. — Коджи… Я так хотел помочь…

      — Он и ты не…

      — Ничего не было.

      — Но ведь… он ведь… он ведь будет нашим спонсором?! Он сказал, что ты сделал всё как надо… — Коджи за плечи отстранил меня.

      — Что? — поразился я.

      — И… я… как подумал… — бессвязно выдавил Коджи.

      Джуно действительно оказался замечательным человеком. Я улыбнулся сквозь слёзы и прижался к Коджи:

      — Ничего не было. Думаю, он просто проверить хотел…

      — Что проверить?

      — Ничего.

      — Рин… — Он крепко обхватил меня, и мы завалились на кровать, сплетаясь руками и ногами. — Никогда… никогда, слышишь?

      — Что?

      — Зачем ты согласился?

      — …

      — Рин, никогда… — глухо сказал Коджи, — никогда и никому не позволю даже смотреть на тебя… не говоря уж о том, чтобы коснуться тебя… никогда, потому что ты…

      Он осёкся.

      — Потому что я твоя собственность, да? — докончил я.

      — Я не это хотел сказать, — возразил Коджи, но по его залитому краской лицу всё было и так понятно.

      — Я знаю, что это.

      — Не злись.

      — Я и не злюсь. Я даже совсем не против быть твоей собственностью, Коджи… — Я потёрся носом о его грудь.

      — Рин… — ошеломлённо выдохнул он.

      — Просто быть с тобой…

      Пожалуй, кроме этого мне в жизни ничего не было нужно. Совершенно ничего.

      — Рин…

      — М-м-м?

      — Похоже, мы всё-таки перешли эту реку, да?

      Я лишь улыбнулся и ещё плотнее прижался к нему, ничего не отвечая. Думаю, он и сам уже знал ответ.