Про таких говорят «очаровательный мальчик», когда они маленькие, «очаровательный молодой человек» — когда вырастут. Против их очарования совершенно невозможно устоять.

      Наверное, он и меня очаровал, раз я здесь и делаю такие вещи.

      «Так… почему не в губы?» — «…мне просто не нравится…»

      Как я здесь оказался? Что я здесь делаю?

      Париж я воспринял с восторгом. Я не знал языка, но это было и не важно. Те, с кем мне приходилось общаться, или говорили по-японски, или по-английски. К тому же у меня в кармане всегда был разговорник, и в ресторане или отеле я мог худо-бедно объясниться. Коджи говорил на французском почти свободно. Да, за десять лет он многого достиг.

      Мы прилетели в Париж за пару недель до начала Недели моды. Я бросил всё, чтобы поехать. Перешёл реку, да?

      Шикарный отель, в котором нам предоставили апартаменты, выходил окнами на Елисейские поля. В первые дни я часами стоял у окна и смотрел на них. Коджи, который в Париже был уже третий раз, снисходительно относился к моим восторгам. Мы проехали по всем основным достопримечательностям, я потерялся в шике дворцов и богатств Лувра. Ради одного этого стоило поехать.

      Но поразило другое: когда мы приехали в модельную студию, где готовились к показу участники, меня узнали. Я был шокирован. Откуда им знать обо мне? Они знали моё прозвище и говорили о том, какие у меня замечательные руки — волшебные. Они все хотели, чтобы я работал с ними на этом показе. Они готовы были заплатить такие деньги, о которых я и думать боялся. Как же так? Я ведь никто.

      — Он работает только со мной, — заявил Коджи, кладя руку на мою талию и привлекая меня к себе. — Легендарный мастер будет работать только с легендарным модельером, не так ли?

      Я вспыхнул. Они переговаривались между собой по-французски, прозвучало несколько раз слово «любовник». И Коджи намеренно лапал меня при них. К чему весь этот эпатаж?

      — Ты им про меня сказал? — спросил я его, когда мы вернулись в отель.

      — Почему ты так думаешь?

      — Откуда им знать о каком-то неудачнике из Токио? — Я швырнул пиджак на кровать. — И что это было? «Легендарный мастер будет спать только с легендарным модельером»?

      — Я не так сказал, — возразил Коджи.

      — Но имел в виду это. Зачем было делать это на глазах у стольких людей?

      — Да что ты смущаешься? — Он удивлённо пожал плечами. — Здесь это в порядке вещей.

      Я поджал губы.

      — Рин! — Он обнял меня сзади, целуя в шею. — Не злись.

      — Я не злюсь. Но я не хочу, чтобы наши отношения становились предметом обсуждения или того хуже — жёлтой прессы. Мне не нужна игра на публику, ясно?

      — Извини. — Коджи увлёк меня на постель. — Просто мне хотелось, чтобы они знали, что ты моя собственность.

      — Что?!

      — То есть… я хотел сказать…

      — Всё, никакого секса сегодня! — Я сбросил его руки.

      — Я не это хотел сказать, Рин! — Он запаниковал, но я остался непреклонен.

      «Собственность»? Охренел совсем… Я холодно отвергал все его ласки. Пусть помучается!

      — Чёрт, Рин… Я сказал не подумав. Ну прости меня…

      — Так откуда они обо мне знают? — спросил я, по-прежнему отворачиваясь от поцелуев.

      Коджи отпустил меня, сел, вздохнув:

      — Тот экзамен снимали на видео.

      — Какой экзамен? — не понял я.

      — Когда ты получил сертификат, помнишь? Если бы ты поехал в Милан, тебя купили бы самые престижные студии. Эта запись стала библией для стилистов… такой уровень… об этом не один год болтали… «Пальцы-бабочки» — легенда настоящая! Перспективы! Возможности!.. И отказался от такого шанса?! Какой это был шок для организаторов! Да и вообще для всех… И вдруг — возвращение легенды. Представляешь, какой кипиш тут поднялся?

      — Это как-то… неожиданно… — растерялся я.

      Я потратил десять лет ни на что, почти забыл то, что происходило, — и был в то же время легендой мирового масштаба? «Пальцы-бабочки»…

      Да, так оно и было. Наверное, я произвёл больший фурор, чем сама коллекция Коджи.

      В день показа я работал над моделями в отведённом для нас павильоне. Коджи на ходу подшивал оборку, которая в самый последний момент отвалилась от одного из платьев. А вокруг толпились репортёры, фотографы то и дело щёлкали фотоаппаратами, и какие-то люди в строгих костюмах совали визитки, наперебой приглашая провести мастер-класс в прямом эфире. Я был ослеплён и оглушён, но меня почти не волновало происходящее. Важны были лишь волосы девушек, струящиеся между моих пальцев. Нужно было спешить: моделей много, времени — мало, а Коджи наотрез отказался от услуг других стилистов. Поэтому я похватал визитки, послушно улыбнулся в камеру, согласился на мастер-класс и был бесконечно рад, когда их удалось выпроводить.

      — Тебе нравится популярность? — поинтересовался Коджи, мимоходом целуя меня.

      — Нет, — честно ответил я.

      — Придётся привыкнуть.

      Не хотел я привыкать, но пришлось.

      Я даже не увидел показа, потому что до самого последнего момента работал над моделями. За кулисами царила страшная суета, но мне это нравилось. Всё снова было ярким и красочным, как и раньше. Я как никогда чувствовал себя живым. Пальцам всё ещё было непривычно, на указательном даже немного покраснело от ножниц, но с каждой секундой к ним возвращалась былая лёгкость. Я был весь в блёстках, лаке, помаде, потому что девушки то и дело меня тискали от избытка чувств, в ушах жужжало от голосов, перед глазами летали звёздочки… Это было даже круче секса. Я здесь, я им нужен, я делаю то, что мне действительно нравится!

      — Рин? — Коджи вынырнул откуда-то, схватил меня за руку. — Пошли скорее!

      — Куда?

      Я едва успел стащить с себя фартук и опомниться не успел, как оказался на сцене под ярким светом софитов. Просто утонул в аплодисментах, запахе духов и цветов… Зачем он вытащил меня на сцену?

      — …представить человека, без которого эта коллекция была бы всего лишь ещё одной коллекцией, но стала лучшей… Баттеруфраи финугерсу…

      Я был ошеломлён, и всё остальное запомнилось смутно. Были цветы, поцелуи от моделей, вспышки фотоаппаратов, пенистое шампанское в дорогих бокалах… Я очнулся лишь в машине по дороге обратно в отель.

      — Всё получилось?

      — Полный успех. — Коджи запрокинул голову и засмеялся. — Ты чудо! Ты был на высоте.

      — При чём здесь я? Я о твоей коллекции говорю.

      — Рин, что ты как маленький… Я ведь говорил: без тебя не было бы ничего. Кому нужны платья, если не надеть их на сияющую живую куклу? Мы их сделали, Рин, всех сделали! — Он за шею притянул меня к себе и потёрся носом о мой нос. — Ты доволен?

      — Я ещё не понял. — Я закрыл глаза. — Горячую ванну и спать…

      — И не надейся.

      Да, поспать мне действительно не удалось: мы всю ночь занимались сексом. Я ведь не давал ему всю неделю, обиженный на слова про «собственность», но теперь в честь такого успеха всё было забыто. Я с наслаждением царапал ему спину, извиваясь под его горячим телом, и стонал, стискивая зубы от невыносимого наслаждения. Без секса це́лую неделю, без него целую неделю… И кого я наказал?

      Потом Коджи взял меня на руки и отнёс в ванную. Я почти растаял в горячей воде, истомлённый его объятьями.

      — Баттеруфраи финугерсу… — шепнул Коджи мне на ухо, прикусывая его.

      — Мне теперь так и подписываться? — лениво спросил я, наклоняясь спиной на его плечо и вороша пальцами пену.

      — Если хочешь. Тебя все знают именно под этим именем.

      — А, да, я же легенда… — усмехнулся я, зевая. — Какая глупость, Коджи.

      — Что глупость?

      — Всё это.

      — И мы? — глухо спросил он вдруг.

      — А разве нет? — Я выпрямился, отжимая волосы. — Десять лет прошло, а мы до сих пор…

      — Что до сих пор? — Коджи стиснул мои плечи.

      — Не знаю. — Я потёр глаза. — Это шампанское. Я плохо соображаю… Что я только что говорил?

      — Ничего.

      — А, ясно… — Я снова привалился к его плечу, изнеженно потёрся об него щекой.

      Проснувшись утром, я почти забыл этот разговор. Коджи после него изменился.

      Что-то изменилось.

      Несколько дней было затрачено на съёмки пресловутого мастер-класса, на который я согласился. Я пропадал в студии: меня учили правильно смотреть в камеру и вообще гоняли по всему сценарию. Для съёмок пригласили переводчика, поскольку у меня по ходу дела должны были брать интервью, а моего разговорника для этого точно было недостаточно. Домой я попадал лишь под вечер, а то и вовсе ночью.

      Коджи был занят коллекцией и вообще на меня не реагировал: отвечал на вопросы неохотно, не спрашивал о моих делах. Он вёл себя так, как будто мы были едва знакомы. То ли он злился на что-то, то ли в самом деле был слишком занят… Искать причины у меня не было времени и сил: я валился с ног, слишком утомительны все эти репетиции.

      Наконец программа была отснята, её показали по телевизору. Я прилип к экрану, поскольку меня впервые по телику показывали, а Коджи даже не взглянул, сказал только:

      — А, ну-ну, здорово.

      Как будто ему было всё равно.

      Это меня злило, но я ничего ему не сказал. Может, он просто мне немного завидовал. Я вдруг стал таким известным… Это пройдёт, уверен. Отмолчится, и всё станет как прежде.

      Не стало.

      Я вернулся после интервью чуть раньше, чем предполагал, думая всё-таки поговорить с Коджи. Если дело во мне, я бы бросил всё это, честное слово. Я снова взял в руки ножницы только лишь потому, что он меня убедил. Если ему это стало причинять какие-то неудобства, я могу прекратить всё это. Он мог бы сказать… Но молчать и сидеть по разным углам неизвестно по какой причине — это ведь глупо. Я никогда не был слишком откровенен в высказывании своих чувств, но сейчас я был решительно настроен, поскольку Коджи для меня был важнее карьеры.

      Я вошёл в номер и остановился как вкопанный. На кровати сидел Коджи… с каким-то парнем, причём штаны у обоих были полуспущены, а ноги незнакомца лежали на коленях Коджи. Они целовались, и рука Коджи была где-то в штанах этого парня. Приди я несколькими минутами позже, наверняка застал бы их совсем в другой позе.

      — И что это значит? — выдавил я.

      Они вздрогнули. Коджи перевёл взгляд на меня:

      — А в чём дело?

      — «В чём дело»… «В чём дело», ты говоришь? Я прихожу и вижу, что ты… Это, по-твоему, «в чём дело»? — Моё лицо вспыхнуло.

      — Не вижу проблемы, — спокойно ответил он, продолжая поглаживать незнакомца по коленям.

      — Что? Ты притащил какого-то парня и…

      — Это не твоё дело, — прервал он меня.

      — Не… моё? — Я не поверил своим ушам.

      — Насколько я помню, мы с тобой никогда и не говорили, что мы пара, верно? Так что это тебя не касается.

      Мой взгляд застыл. Этого просто не могло происходить. Что он говорит? А впрочем, мы действительно не называли себя парой… но я думал…

      — А, точно, — сказал я, не узнавая своего голоса. Вышло как-то безжизненно и равнодушно. — Извините, что помешал.

      Я развернулся и ушёл.

      — Рин, куда ты… — донеслось до меня, но я уже захлопнул дверь.

      Тут мои нервы сдали. Я заскочил в лифт, ударил ладонью по кнопке, закрывая двери, и стукнулся головой о стену несколько раз. Глаза заливало солёной мутью. Сказать мне такие вещи… Меня это не касается… Меня это не касается… Я ещё раз ударился лбом о стену, скрежеща зубами. Такая гадкая сцена! Так гадко на душе! Меня это не касается…

      — Дурак… дурак! Как ты мог такое сказать?!

      Когда лифт оказался внизу, я несколько оправился от потрясения. Меня это не касается, действительно. Пусть делает что хочет. И я буду. Я сел в первое попавшееся такси.

      — Куда? — спросил водитель.

      — Прямо. — Я уставился в окно. Куда — меня не волновало.

      Мы проехали несколько кварталов. Я заметил на углу открытое кафе и попросил водителя вернуться туда. Расплатившись, я выбрал столик, заказал с помощью разговорника кофе с коньяком. Посетителей почти не было, так что можно посидеть в полном одиночестве.

      Внутри было пусто. Мир вокруг снова начал линять. Мне вообще не стоило возобновлять этих отношений. Не войдёшь дважды в одну реку. Но зачем Коджи говорил, что любит меня? Зачем привёз меня сюда, заставил вспомнить забытое, заставил снова поверить в глупые мечты…

      И что мне теперь делать?

      Взволнованный поток быстрой французской речи вырвал меня из мрачных размышлений. За мой столик сел парень лет двадцати пяти. Про таких говорят «очаровательный мальчик», когда они маленькие, «очаровательный молодой человек» — когда вырастут. Очаровательный, так и есть! У него были красивые глаза фиалкового цвета. Русые волосы кудрявились на висках, выпадая из небрежно закрученной заколки, — идеально подходящая для такого типа лица причёска. Он взволнованно жестикулировал, то и дело повторяя моё имя. Официанты и редкие посетители начали оглядываться, проявляя неподдельный интерес. Парень задал мне какой-то вопрос и наклонил голову, ожидая ответа.

      — Э-э… минутку… — Я полез в карман за разговорником, пролистал его и сказал: — Je suis désolé, je ne comprends pas le français.

      — Parlez-vous anglais? — осведомился он.

      — Oui.

      — Боюсь, — сказал он уже по-английски, — что я свою экспрессию по-английски выразить в полной мере не смогу.

      — Ну, экспрессию я уже слышал, так что останется просто сопоставить слова и смысл, — предположил я.

      Он улыбнулся очаровательной улыбкой, приложил руку к груди и наклонил голову:

      — Позвольте представиться, Серж Грамон. Вы на самом деле Рин Мацумото? Тот самый?

      — А… да.

      — Потрясающе! — Серж схватил меня за руку, сжимая её и с восторгом глядя на меня. — Встретить вас… Я своим глазам не поверил! Это такая честь для меня!

      — Вы преувеличиваете. — Мне стало неловко, я засмеялся, но прозвучало неестественно.

      — Нисколько! Для меня (как для стилиста) вы икона! Ваши руки бесценны! — Он вдруг поднёс мою руку к губам и поцеловал.

      Я смутился ещё больше и поспешно высвободил руку, сделав вид, что хочу взять чашку кофе.

      — Я был на вашем мастер-классе. Это невероятно! Mon chéri, вам нет равных, вы знаете это?

      — Я не считаю себя особенным, — возразил я, отпивая из чашки.

      — И совершенно напрасно! Вы не думали создать собственную студию?

      — Э-э… нет.

      Он опять разволновался, жестикулируя и мешая английские и французские слова, так что понимать его стало очень трудно.

      — У меня студия в квартале отсюда, — успокоившись, он начал говорить более разборчиво. — Вы, наверное, и не слышали о ней… «Ailes de papillon»…

      — Это ваша? — воскликнул я с удивлением. — Я читал о ней. Это самая престижная студия на Монтень.

      — Вы слышали! — Его глаза загорелись. — Да, я её владелец. Я бы хотел предложить вам поехать туда и пообщаться с моими людьми. Они были бы в восторге — увидеть самого Баттевуле финне! — сказал он с диким французским акцентом, но явно намеренно.

      — Извините. У меня нет настроения, так что я вынужден отказаться. — Я виновато улыбнулся.

      — Но ведь это бессмысленно, mon chéri! Сидеть таким мрачным, в полном одиночестве… даже если у вас отвратительное настроение… вместо того чтобы отвлечься от дурных мыслей в хорошей компании? Простите, что навязываюсь, но встретить вас тут — один шанс на миллион! Вы понимаете…

      Что это я, в самом деле? Он прав, этот разговорчивый француз. Сижу и злюсь на весь свет… Коджи наверняка развлекается по полной, а я захлёбываюсь депрессией…

      — Наверное, вы правы. — Я мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли о том, что сейчас происходит в отеле.

      — Конечно прав! Боже мой, ребята с ума сойдут! — Серж хлопнул себя по щекам ладонями, кудряшки разлетелись в разные стороны.

      Да, очаровательный молодой человек. И я согласился пойти с ним в его студию. Наверное, потому, что он меня очаровал. Очень харизматичный. А ещё больше — назло Коджи.

      — Я на машине. Сейчас подгоню. — Он вскочил, ещё раз взял меня за руку (как будто хотел убедиться, что я настоящий, а не галлюцинация) и помчался за машиной.

      Я расплатился, оставил чаевые. Мобильник завибрировал в кармане. Я посмотрел на дисплей — номер Коджи. Пусть звонит, сколько вздумается! Я сбросил звонок и сунул мобильник в карман.

      Вернулся мой новый знакомый, на сияющей красной «Ламборджини». Потрясающая тачка! Словно только что сошедшая с глянцевых страниц журнала. Наверное, парижские стилисты прилично зарабатывают.

      — Карета подана, — весело сказал Серж, открывая дверцу. Ясно читалось по его лицу: он рад вернуться и увидеть, что я не улизнул за это время. — Прошу, mon chéri.

      Я сел на переднее сиденье, он повернул руль, и мы помчались по улице. Мобильник продолжал вибрировать.

      — Вам звонят, — заметил Серж.

      — Пусть звонят… — Я рассеянно посмотрел в окно. Мы уже свернули на авеню.

      — Не ответите?

      — Нет.

      На его губах мелькнула улыбка, но он спрятал её.

      Салон располагался в самом центре этой знаменитой улицы. Его большие стеклянные витрины, расписанные французскими названиями и силуэтами, поблёскивали на солнце, но поскольку стёкла были тонированы, то внутреннее содержание салона оставалось загадкой для праздных зевак или мимолётных прохожих. Дорого, наверное, обошёлся бы поход к таким парикмахерам. Серж припарковался прямо перед салоном, вылез из машины и открыл передо мной дверцу.

      — Я и сам мог бы. — Его подчёркнуто изысканные манеры повергали меня в смущение.

      — Вы мой гость, mon chéri, — с улыбкой ответил он, открывая передо мной и дверь в салон. — Позвольте немного за вами поухаживать.

      Я смущённо улыбнулся в ответ и зашёл внутрь. Салон оказался просторным залом с несколькими рядами кресел, разделённых стеклянными витражами. В одном из кресел сидела молодая особа, над которой колдовали двое парней в светлой униформе. Две другие девушки сидели на симпатичном диванчике, разглядывая журналы, — видимо, ждали своей очереди. Между парнями и креслами носилась девушка в униформе, нагревая щипцы и проверяя их пальцем.

      — Посмотрите, кого я привёл, — сказал Серж, и они все обернулись в нашу сторону. — Говорите по-английски, пожалуйста, он не понимает французскую речь.

      — Поверить не могу! — ошеломлённо прошептал один из парней, прижимая пальцы ко рту. — Вы он, да?

      Все засмеялись, потому что парень сказал глупость, и он сам тоже засмеялся. Серж меж тем всех представил: два его ассистента, Люк и Марлон, а девушка — временный работник.

      «Немногочисленный штат для такого знаменитого салона», — подумалось мне.

      Девушки-клиентки впали в настоящую истерику, визжа, как при виде Алена Делона, и начали толкать мне в руки блокнотики для автографа и щёлкать камерами на телефонах.

      — Честь для меня, — сказал Люк, вытирая руку о фартук и подавая её мне, — встретить профессионала такого масштаба лично.

      — И для меня. — Марлон тоже протянул руку.

      Я пожал им руки, хотя вовсе не считал себя «профессионалом такого масштаба». Всего лишь два раза появился в прессе — и уже звезда? Серж помахал на них:

      — Кыш-кыш, не наседайте на него. Присаживайтесь, mon chéri…

      — Где ты его нашёл?!

      — Случайно встретил в кафе, представляете?

      Они не скрывали восторга, я невольно поддался их настроению и даже на какое-то время забыл о проблемах. Они расспрашивали меня о Японии, о том, где я пропадал всё это время.

      А потом Серж предложил:

      — Mon chéri, может быть, покажете ребятам мастер-класс?

      — Что?

      — Пожалуйста! — хором затараторили они.

      — Нет, извините. — Я встал и попятился. — Я ведь говорил, что у меня сегодня настроение плохое… так что ничего не получится.

      — Mon chéri! — Серж поймал меня за руку. — Какие глупости! Как раз наоборот, это сможет улучшить настроение. Я уверен. Вот только исправлю то, что испортили мои ассистенты. Un minute…

      Он развернул недостриженную девушку к зеркалу и взял ножницы. Люк и Марлон сконфуженно захихикали. Я взглянул на него и невольно залюбовался. Серж знал своё дело. Его движения были отточены, ножницы и расчёска чередовались, создавая нужный стиль. Да, теперь ясно, почему штат такой маленький: его одного вполне достаточно, чтобы сделать это заведение популярным. Наверное, у него куча дипломов и наград.

      — Ну вот, готово. — Он развернул девушку к нам лицом и заулыбался, увидев, что я смотрю на него.

      Я слегка покраснел и отвёл взгляд.

      — Так что, mon chéri? Вы согласны? Для них (он кивнул в сторону ассистентов) это было бы настоящим подарком. Возможно, они никогда больше не увидят ничего подобного. Я был бы вам очень признателен.

      — Э-э… Ну ладно… — Я сконфузился, потому что его взгляд меня несколько взволновал. И такое очаровательное выражение в этих фиалковых глазах, что отказать совершенно невозможно!

      — Ура! Милые дамы, не соблаговолите послужить моделями? — Серж с шутливым поклоном обернулся к клиенткам.

      Они опять завизжали, тиская мобильники и сумочки.

      — Кого из них вы хотите? — спросил Серж.

      — Без разницы. — Я зажмурился, стараясь настроиться и отогнать вновь возникшие перед глазами голые колени того незнакомого парня под пальцами Коджи.

      — Сюда… — Серж подтолкнул девушку к креслу. — Вам что-нибудь нужно, mon chéri? Какие-нибудь особенные предпочтения?

      — Нет, лишь зеркало. — Я снял пиджак, повесил его на спинку стула и закатал рукава, поскольку они могли помешать.

      — Какие ножницы? — Серж раскинул на столике набор инструментов.

      — Без разницы. — Я протянул руку и взял одни наугад.

      — Расчёску?

      — Я не пользуюсь расчёской. — Искоса я заметил, что лицо Сержа залила краска удивления. — Но мне могут понадобиться зажимы.

      — Прошу. — Люк выложил на столик несколько.

      — И что вы хотите, чтобы я сделал с этими волосами? — Я провёл по волосам девушки, разделяя их между пальцами.

      — Всё, что вам угодно, — ответил Серж, и я заметил, что он наблюдает за мной так же пристально, как и я недавно за ним. — Милая дама хотела сменить имидж, верно?

      — Да, — пролепетала она, заливаясь краской. — Но ваши услуги, наверное, очень дороги?

      — Бесплатно. — Я перевернул ножницы, разминая пальцы. — Я ведь не работаю здесь, я просто гость.

      — Exquis, n’est-ce pas? — пробормотал Серж, опускаясь на стул и впиваясь в меня взглядом. — Увидеть вас…

      Его голос стал отдаляться. Нужное настроение пришло. Я вновь погрузился в собственный мир, где никого, кроме меня, не было. Меня и исковерканных обесцвечиванием волос. Это просто преступление так издеваться над волосами! Я обстриг эти мёртвые волосы, пытаясь создать из них что-то похожее на тот образ, что крутился сейчас в моей голове. Кажется, меня кто-то о чём-то спрашивал, но я не вслушивался, лишь иногда отрывисто приказывал подать мне то или иное: краску, фен…

      А потом всё превратилось в настоящую карусель, центром которой был я. На место девушки села вторая, первая прыгала возле зеркала, восхищаясь новой причёской. В салон то и дело заходили клиенты, видели, что здесь происходит, и тоже просили приложиться к их волосам, щёлкали мобильниками… Реальность истаяла где-то далеко за пределами этого уютного салона. Мне было хорошо с этими людьми — незнакомыми, но кажущимися родными. И я был кому-то нужен.

      Очнулся я, когда за окнами уже было темно, а в салоне никого не осталось, кроме меня и Сержа.

      — Это просто нечто… — по-прежнему не скрывая восторга, сказал он. — Вы устали, mon chéri?

      Я покачал головой.

      — Тогда, может быть, напоследок сделаете это для меня? — Он показал на свои волосы.

      Я отложил ножницы и сделал отрицательный жест:

      — Это было бы бессмысленно. Всё ведь продумано до последнего локона, разве не так?

      Серж улыбнулся:

      — Острый глаз! Но… я хотел бы изменить кое-что. Вы сумеете догадаться, что именно?

      Он взял ножницы и протянул их мне. Откуда мне знать, о чём он думает?

      — А если не догадаюсь?

      — Ну так что ж! Ваша интуиция… — Он сделал беспомощный жест, как будто не мог подобрать слов. — Это что-то уникальное!

      — Ну ладно. — Я взял ножницы.

      Серж распустил волосы, пряди упали на плечи, завились вокруг шеи. У него были прекрасные волосы… но если менять, то только так. Я зажал все волосы в ладони и за два раза отрезал их почти до корней, оставляя лишь кудряшки на висках и чёлку.

      — Mon dieu, — выговорил Серж. В зеркало я увидел, что глаза его округлились.

      «Не понравилось», — подумалось мне, и я поспешил сказать:

      — Волосы быстро отрастут, не волнуйтесь. У меня лёгкая рука. Я так и знал, что…

      — Как вы это делаете? — Он вскочил с кресла и сжал мои запястья.

      — Делаю что? — Я растерялся и попятился от него.

      — Это поразительно! Я сидел и наблюдал, стараясь понять, но так и не понял. В чём секрет? Вы даже не смотрите на того, над кем работаете. Вас не волнуют инструменты. Это ведь даже не парикмахерские ножницы! — Он выхватил ножницы из моих пальцев. — Они обычные, для бумаги.

      Я и не заметил… Для меня это действительно было не важно.

      — Вы просто… берёте и делаете эти потрясающие вещи! — Серж беспомощно взбил свои укороченные теперь кудри. — Не задумываясь… Я не понимаю. Мне нужно время, чтобы представить образ и подобрать стиль. А вы просто взяли и пропустили тридцать клиентов, и не было ни одного неудачного! Как?

      Тридцать? Я засмеялся:

      — Секрет? Нет никакого секрета. Я и сам не понимаю, как это происходит. Просто делаю и всё. Я не смогу вам объяснить.

      — Вы гений, mon chéri! — Он дотронулся до моей щеки и погладил её.

      Я смутился ещё больше. Тепло его ладони было приятно.

      — Вы позволите? — Его рука скатилась ниже, распуская мой галстук и расстёгивая несколько верхних пуговиц.

      Я сглотнул. Что он хочет сделать? Но я не остановил его ни сейчас, ни потом. И наверное, не потому, что хотелось сделать это с ним. Потому что Коджи сейчас трахал там, в отеле, того парня, забыв про меня. Потому что я злился. Потому что мне хотелось сделать это ему назло и доказать, что я кому-то нужен и без него. Очень неправильные причины, но они казались сейчас вполне естественными. Он изменяет мне? И пусть. Я тоже могу.

      Серж потянул за пояс моих штанов, поводил пальцами по ширинке и, продев палец через кольцо собачки, дёрнул её вниз. Стянув с меня штаны почти до щиколоток, он встал передо мной на колени и всей ладонью прошёлся снизу вверх по обтянутому бельём члену. Дыхание у меня прервалось, я закусил губу и зажмурился. Какими бы ни были причины — физический контакт действовал всегда одинаково… кто бы это ни был. Под этими настойчивыми движениями мой член налился и зашевелился, и внутри всё потеплело. Серж потянул с меня бельё, член упруго спружинил, выпрямляясь и приподнимая нижний край рубашки.

      — Il est beau, — пробормотал Серж, осторожно касаясь головки кончиками пальцев и обводя вокруг неё.

      Мои губы раскрылись томным вздохом. Указательный палец Сержа ласкал головку, остальные нежно игрались вокруг ствола, доставляя необыкновенное удовольствие. Я не мог сдержать стонов. Серж раздвинул пальцы, пропуская член между указательным и средним, мизинец и безымянный коснулись яичек, поглаживая их нежно и настойчиво.

      — Il est beau, — повторил он, закрывая глаза и обволакивая головку губами.

      Я зажал рот ладонями, щёки полыхали. Как же это… восхитительное ощущение! Его язык неспешно кружил поверх головки, иногда опускаясь ниже и вновь поднимаясь. Кровь стучала в венах, наполняя всего меня, как вода реку в половодье. Живот сводило прохладцей. Ах, я кончу сейчас! Я сделал усилие, стараясь сдержать растущую дрожь и оттянуть оргазм, но инстинкты всё равно взяли верх. Ещё несколько быстрых движений его горячего языка, — и я кончил, заливаясь краской стыда и эйфории. Серж пососал ещё немного, проглатывая эякулят, потом выпустил член изо рта и коснулся его края поцелуем. От его рта расползалось яркое сияние, мир снова распускался в фантастическую радугу. И неважно, что это было не по любви.

      Он поднял на меня глаза и спросил по-французски:

      — Faisons l’amour?

      И неважно, что я не знал языка. Я прекрасно понял, о чём он спрашивал.

      — Oui.

      Серж улыбнулся, обеими ладонями повёл вверх по моему телу, вставая, и попытался прикоснуться к моим губам своими. Я непроизвольно дёрнулся:

      — Нет, только не в губы.

      — Из-за того, что я сделал только что?

      — Нет, не из-за этого.

      — Почему тогда?

      — Мне просто не нравится.

      — Хорошо, тогда… — Его губы прильнули к моей шее.

      Почему, в самом деле? Я вдруг вспомнил, что избегал целоваться со своими партнёрами. Так всегда было. Но в чём причина? Может, интуитивно я помнил слова Коджи, сказанные так давно: «Все твои поцелуи мои»? Коджи… Я опять подумал о нём и невольно стиснул волосы Сержа в кулаке.

      — Ouch… — Он засмеялся, прикусывая мою шею слева. — Это больно, mon chéri.

      — Простите.

      Он по одной расстегнул пуговицы на моей рубашке, потрогал соски кончиками пальцев, ладонью провёл по животу. Я глубоко и часто дышал, возбуждаясь от его прикосновений. А может быть, от мысли, что прямо сейчас наставлю рога Коджи.

      — Позвольте… — Серж сжал мою талию и легко подсадил меня на стол, смахнув с него ножницы и прочую дребедень. Инструменты зазвенели, рассыпаясь по паркету.

      Ягодицами я чувствовал прохладную пластиковую столешницу. Серж закатал свою водолазку, открывая подтянутый живот, и развязал тесьму на поясе…

      Если подумать, я никогда не занимался сексом с европейцами. Говорят, что самые искусные любовники — это французы. Вот и выпал шанс поверить…

      Взгляд мой застыл на мгновение: Серж приспустил джинсы (белья под ними не было), и его член вывалился наружу, поразив меня размером. Я нервно сглотнул.

      — Не беспокойтесь, mon chéri (очевидно, Серж понял мой взгляд), я не буду вставлять его полностью.

      Он помял пенис в ладони. Я заметил, как вены на нём наливаются кровью… В руках Сержа появился презерватив, он ловко натянул его… Но даже несмотря на его слова, я всё равно чувствовал панику: слишком большой для меня…

      — Вот так, пожалуйста…

      Серж приподнял мои ноги и поставил их на стол, заставив меня согнуть колени. Ягодицы выгнулись вперёд, выставляя на всеобщее обозрение подрагивающий анус. Член, ещё твёрдый от недавнего минета, шлёпнулся на живот. Ладонь Сержа накрыла мою мошонку, погладила её немного и задержалась на ягодицах. Его средний палец пощекотал мой анус, энергично потёрся об него и вкрутился внутрь, выгибаясь в сторону простаты. Из моих губ опять вырвалось что-то невнятное, я задрожал — всё тело задрожало! — и уцепился за край стола руками.

      — Вам нравится, mon chéri? — Лаская меня, он смотрел мне в лицо, чем смущал ещё сильнее.

      — Oui… — почему-то по-французски простонал я, слабея от накатывающей дрожи.

      Серж снова припал губами к моей шее, влажные следы от поцелуев стягивали кожу, кровь приливала к этим местам… Останутся следы. Какая разница? Теперь нет никакой разницы.

      Серж отодвинулся, разглядывая меня, послюнявил большой палец и провёл им по моему анусу. Я опять задрожал: его палец, до этого момента дразнящий и ласкающий меня изнутри, заставил мышцы сокращаться, и теперь они нервно подрагивали, раздражённые и жаждущие новой ласки. Я скользнул рукой туда и, сквозь зубы постанывая, заскрёб пальцем по розовому колечку пробудившегося либидо, иногда просовывая кончик пальца внутрь и ощущая, как горячие волны идут по коже и сжимаются где-то внутри. Желание было настолько сильно, что меня не смущал тот факт, что я делаю это у него на глазах.

      — Mon chéri! — Серж перехватил мою руку и переложил её к себе на плечо. — Не увлекайтесь.

      Он придержал свой член (я заметил, что у него встал ещё больше: очевидно, возбудился, наблюдая за мной) и приставил его к ложбинке между моих ягодиц. Я замер, стараясь расслабиться. Серж, кусая губы, прихватил меня за бёдра, не давая мне сползти назад под этим натиском, и его член медленно вполз в меня. Я вскрикнул и опять сомлел. Боль смешалась с усиливающейся прохладцей, меня даже немного затошнило, поскольку я каждой клеткой тела чувствовал, как миллиметр за миллиметром его член погружается в меня, тянет сопротивляющиеся мышцы, заставляя их болезненно покалывать… как трескаются некоторые из них, щиплются…

      — Так достаточно, — проговорил Серж, останавливаясь.

      Я опустил глаза и увидел, что он вошёл совсем неглубоко, — пожалуй, просунул в меня лишь головку и пару дюймов ствола. Я облизнул пересохшие губы и выдохнул. Сердце стучало, и его стук отдавался во всём теле, особенно в ягодицах. Серж потрогал меня за колени, его приоткрытые губы дрожали горячим дыханием, я чувствовал его на своей коже. Пару секунд мы смотрели друг на друга, не шевелясь, потом Серж вдруг неожиданно двинул бёдрами. Я глухо вскрикнул, в глазах потемнело, замелькали какие-то звёздочки. Он подался назад и снова с силой втолкнул в меня член, останавливаясь примерно на той же глубине, что и вначале. Всё, я сомлел. Боль растворилась в этом тепле и энергичных фрикциях. Я раздвинул колени сильнее, подставляя себя ещё откровеннее. Такой твёрдый, такой сильный… Я запрокинул голову и застонал во весь голос, не в силах себя сдерживать.

      — Да, Коджи… вот так…

      Я вдруг осознал, что сказал это вслух… назвал его Коджи… Я почти испуганно взглянул на Сержа. Тот как будто застыл на мгновение, но потом вновь продолжил свои движения. Я зажмурился, откинулся назад.

      Дурак! Почему я сказал это? Даже сейчас, после того, что Коджи сделал, я всё равно хочу его… Дурак! Серж ведь не мог не понять. Как неудобно перед ним!

      — Расслабьтесь, mon chéri. — Шёпот Сержа вырвал меня из этих мыслей. — Не напрягайте так…

      Я понял, что непроизвольно сжался и не даю ему вновь войти в меня. Я сконфуженно запыхтел, стараясь расслабить сфинктер, с грехом пополам мне это удалось, и член Сержа вновь заскользил во мне. Яички мои отяжелели, я накрыл их рукой, сминая и приподнимая. Я хочу кончить… ещё раз… Я сплёл пальцы вокруг члена, дёргая и тормоша его в такт Сержу. Я не буду думать о Коджи… не буду! Из головки начало брызгать, живот стянуло сосущей судорогой. Серж заметил это и сделал движение, чтобы выйти, но я сцепил ноги за его талией и потянул к себе, заставляя погружаться ещё глубже.

      — Вы уверены, mon chéri? — Он упёрся рукой в стол.

      — Да, уверен…

      Я почти заскрипел зубами, когда он полностью оказался во мне. Но мне хотелось сделать это для него — в знак благодарности за всё, что он сделал для меня.

      Что он для меня сделал?

      Занимаясь с ним сексом, я понял, чего хочу. Я хочу Коджи. Нет, Серж просто потрясающий любовник, но я хочу Коджи.

      И я уже точно знал, что прощу Коджи всё на свете, — даже этого парня с голыми коленками, — потому что люблю его.

      Я попытался слезть со стола, но ноги подкосились, и я почти упал в руки Сержа.

      — О, простите, mon chéri, — несколько сконфуженно сказал он, усаживая меня в кресло, — это всё из-за меня.

      — Ерунда, пройдёт сейчас. — Я подтянул штаны, застегнулся и сжал лоб ладонью.

      Зачем я всё это сделал? И чем я сейчас от Коджи отличаюсь? Я ещё хуже: использовать своё тело, чтобы отомстить…

      Серж встал возле меня на колени и сжал мои руки:

      — Я хотел бы предложить вам кое-что.

      В висках у меня гулко стукнуло. Вот ещё и это… Надеюсь, он не влюбился в меня?

      — Я хочу вас. Хочу работать с вами. Видеть это волшебство каждый день. Вы согласны?

      — Я…

      Он приложил палец к моим губам, грустно заглядывая мне в глаза:

      — Не разбивайте мне сердце. Я ведь уже знаю ответ. Поэтому давайте притворимся, что вы подумаете?

      — Я подумаю, — ответил я, хотя нам обоим было ясно, что это отказ.

      Я посидел какое-то время, бесцельно глядя в окно. Серж целовал мои руки, что-то говоря по-французски.

      — Мне пора уже. — Я высвободил руку и встал. — Довольно поздно.

      — Я вас отвезу? — предложил он.

      — Нет, — поспешно возразил я, — я поймаю такси.

      Он понимающе улыбнулся, на прощание поцеловал мне руку, и я выскочил из салона.

      Всё, хватит с меня. К чёрту! Я поднял руку, ловя такси. Сидя в машине и прислонившись лицом к стеклу, я апатично следил за проносящимися мимо огнями. Радио у водителя пропиликало полчетвёртого. Уже почти утро… Приду и завалюсь спать, а завтра соберу вещи и — обратно в Токио.

      Мысли перетекли в другое русло: а стоит ли говорить Коджи о том, что было? Нет, наверное, ему ведь всё равно. Достаточно мне самому знать об этом, чтобы чувствовать себя не таким побитым. Устроить скандал? Нет, просто дождаться, когда он уедет и…

      Машина остановилась у отеля. Я расплатился, вышел, захлопнул дверцу и проследил глазами за удаляющимся огоньком зелёных шашечек. Чёрт, действительно жалко бросать всё… А может, уйти и попробовать самому? С Сержем или с кем-то другим?

      Я уныло вздохнул, вошёл в лифт и нажал на кнопку. И почему всё это вообще должно быть так? Почему мне так не везёт? Что я за неудачник! Вообще не стоило… дважды в одну реку… Я уткнулся лбом в стенку лифта и закрыл глаза.

      — Вам плохо, месье?

      Я вздрогнул. Оказывается, лифт уже поднялся и двери открылись. В лифт заглядывал обеспокоенный коридорный.

      — Э-э, нет, я немного… перебрал. — Я деланно потёр лоб и вышел из лифта.

      — Прислать вам в номер льда? — осведомился коридорный.

      — Нет, спасибо. — Я побрёл к двери, шаря в кармане в поисках ключа.

      Очень надеюсь, что того парня там уже нет. Думаю, времени, чтобы удовлетвориться, у них было достаточно.

      Я вставил ключ в дверь, но не успел повернуть его, как дверь распахнулась и на пороге появился Коджи. У него было бледное лицо.

      — Ты где был?! — Он втащил меня в номер.

      — А какие проблемы?

      — «Какие проблемы»? На звонки не отвечаешь, уже четвёртый час ночи — что я должен думать? Я себе места не нахожу!

      — Да ну? — Я усмехнулся.

      — Где ты был?

      — А тебе какое дело?

      Он пригвоздил меня за плечи к стене:

      — Какое мне дело? Ты издеваешься?

      Это я-то?

      Коджи вдруг помрачнел, потянул носом:

      — Чем от тебя пахнет?

      — Что? — не понял я.

      — Чужим одеколоном… — Его глаза сузились. — С кем ты был?!

      — Тебя это не касается.

      Лицо Коджи вспыхнуло, он вдруг рванул мою рубашку и впился взглядом в моё тело.

      — Ты что делаешь, псих!

      — Кто тебе эти следы оставил? — Он опять пригвоздил меня к стене.

      — Больно же… Почему я отчитываться перед тобой должен? — Я вырвался, растирая плечи. — Не помню, чтобы мы с тобой парой были, верно? Так что моя личная жизнь тебя не касается.

      Он вздрогнул и отступил на шаг:

      — Что ты сейчас сказал?

      — Блядь, достало! Какого хрена ты себя ведёшь так, словно ничего не произошло? — вспылил я.

      — Ты… — В его глазах промелькнуло что-то странное.

      — Да, я был с парнем, если тебе всё-таки интересно… в чём я сомневаюсь. Но с этого момента я не собираюсь отчитываться перед тобой, где и с кем я был и что делал. Какие-то проблемы с этим?

      — Да, проблемы! Это всё слишком далеко зашло. — Он снова поймал меня и пригвоздил к стене, а сам достал мобильник и кому-то позвонил.

      — Пусти, — сумрачно сказал я, дёрнувшись.

      — Потерпишь… Алло? Приезжай немедленно… Да, прямо сейчас… Всё пошло совсем не так… Спасибо.

      Воцарилось молчание. Коджи сердито смотрел на меня, вернее, на засосы на моей шее. И чего он злится? Или он думает, что может поступать как угодно, а я должен это терпеть?

      В коридоре раздались шаги, в номер вошёл тот парень. Я стиснул зубы. Он что, посмеяться надо мной хочет?

      — Слушай, Рин. — Коджи опять сильно сжал мои плечи. — Я тебе правду сейчас скажу. Бруно всё подтвердит. Между нами ничего нет. Абсолютно ничего.

      — А меня это должно волновать? — поинтересовался я.

      — Должно, чёрт возьми! — Лицо Коджи залила краска. — Это всё… постановка, понимаешь? Это не происходило на самом деле, мы просто притворились.

      Внутри у меня что-то не очень хорошо кольнуло.

      — То есть?

      — Ну… Я не думал, что всё это так далеко зайдёт. — Коджи отпустил мои плечи и схватился за лоб. — Просто… понимаешь, мы никогда ни о чём не говорим. Я до сих пор не знаю, почему ты со мной поехал. И я решил проверить…

      — А вот отсюда поподробнее, — нахмурился я.

      — Я просто решил посмотреть, какая у тебя будет реакция.

      — Ну что, посмотрел? — ядовито поинтересовался я, а внутри всё так холодно стало — просто Арктика!

      — Посмотрел… — уныло ответил Коджи. — Я не думал, что ты так отреагируешь.

      — Да как ты вообще мог! — Я сжал кулаки. — Ты… У меня просто слов нет! Ты… Ненавижу тебя!

      Я развернулся и пошёл в спальню.

      — Рин…

      — И не ходи за мной! — Я со всей силы захлопнул дверь, бухнулся на пол возле кровати и уткнулся лицом в колени.

      Вот сейчас мне стало действительно погано на душе. В этой ситуации получается, что я… а они… а я взял и… Я сжал виски руками и до крови закусил губу. Проверить? Посмотреть на реакцию? Тупица! Дурак ты, Коджи, дурак несчастный! Челюсть у меня задрожала, я едва не расплакался.

      Господи, мы ведь знаем друг друга столько лет, неужели он до сих пор не понял, какой я? Неужели не понятно, почему я уехал с ним? Бросил всё и уехал — разве это не говорит само за себя? И почему просто не спросить? Устроить мне такое… За что?

      — Идиот… — простонал я. Коджи или я? Или оба?

      — Рин…

      Я сумрачно поднял глаза. Коджи нерешительно топтался на пороге.

      — Я ведь сказал тебе, чтобы ты не входил, — буркнул я, вытирая глаза.

      — Ты злишься?

      — Ещё спрашиваешь?!

      Коджи вошёл, сел рядом со мной:

      — Я не подумал. Прости, Рин, пожалуйста!

      — Ненавижу тебя! Как ты мог так со мной поступить? — Я толкнул его локтем под бок. — Каким местом ты вообще думаешь?

      — Ну не злись, Рин, пожалуйста! — Он попытался обнять меня.

      — И не подлизывайся! — Я впечатал ладонь в его физиономию. А сам чувствовал такую радость, что не высказать: всё это неправда, самое главное, что всё это неправда…

      — Рин! — Коджи стиснул меня в объятьях.

      Мне безумно хотелось обнять его в ответ и разреветься на его плече, как ребёнку, но я попытался выдержать характер. Надо проучить его, чтобы в другой раз неповадно было!

      — Лучше вообще забыть обо всём этом, и чем скорее — тем лучше.

      — Ты простишь меня?

      — Я подумаю.

      Воцарилось молчание.

      — Рин… — Коджи нарушил его. — Могу я спросить кое-что?

      — Ну?

      — С кем ты был?

      — Понятия не имею. Случайный знакомый.

      — И… тебе с ним… понравилось?

      — Безумно.

      — Рин!

      — Что?

      — Зачем ты так сказал?

      — Потому что это правда.

      — Мог бы промолчать или соврать, — простонал Коджи.

      — А это тебе наказание. И вообще, к твоему сведению, это ты виноват, что я с ним переспал.

      — Я знаю, что я.

      — Ещё раз что-нибудь такое сделаешь, я тебя брошу, — вполне серьёзно пообещал я.

      — Рин… — Коджи отстранил меня, взял моё лицо в ладони. — Не говори так! Ты же… ты всё для меня!

      — Угу, — иронично хмыкнул я.

      — Рин…

      — Я спать хочу… устал… — Я попытался встать, но Коджи уцепился за меня. — Ну что ещё?

      — Издеваешься? Позволить тебе лечь спать, когда ты всё ещё чей-то, а не мой?

      — Э-э… Ну ладно, только давай по-быстрому: сунул-вынул… Коджи!

      — Не говори так! — Он завалил меня ничком на кровать, стягивая штаны. — Мне больно всё это слышать.

      Я стиснул зубы. Больно! Чёрт, это больно, и будет ещё больнее… но я должен терпеть… просто должен… если хочу, чтобы между нами всё снова стало как прежде. Моё тело болело от секса с Сержем, внутри ещё не успокоилось, и теперь член Коджи причинял мне боль. Это и моё наказание: как я мог так поступить? Даже увидев всё то, что я увидел… Как я мог взять и заняться сексом с другим парнем?!

      — Прости, — выдавил я, комкая пальцами покрывало, — прости меня.

      — Рин! — Коджи поспешно вышел из меня, развернул к себе лицом. — Что такое?

      — Прости меня! — Я обхватил его шею и, давясь слезами, повторял одно и то же.

      — Это я во всём виноват, только я, Рин. — Коджи обнял меня и прижал к себе. — Ты здесь ни при чём.

      Я уткнулся носом в его плечо и зажмурился.

      — Ты простишь меня, Рин?

      — Да.

      Я уже простил. Главное, что он не бросает меня, как я подумал.

      — Просто забудем всё это, — повторил он мои слова. — Только скажи мне… скажи мне, что тебе было с ним не классно!

      — Упрямый! Я же сказал: мне было классно… но я думал о тебе… когда… делал это… — проговорил я еле слышно, но Коджи расслышал.

      — Где ты его подцепил?

      — Какая разница?

      — Пойду и морду ему разобью, — пробурчал он, притиснув меня к себе ещё ближе.

      «Ревнует», — не без удовольствия подумалось мне, и я с наслаждением потёрся лицом о шею Коджи.

      — Завтра же едем домой, — сказал Коджи.

      — А? — сонно переспросил я. — Куда?

      — В Милан. Ненавижу Париж!

      Я провалился в сон. Усталость и нервы сделали своё дело: я спал, что называется, без задних ног.

      Проснулся я утром от лёгких приставаний Коджи, вяло замурчал что-то похожее на протест.

      — С добрым утром! — Вид у него был виноватый.

      — Чего ты… в такую рань… — Я перевернулся на бок, натягивая на голову одеяло.

      — Куда ты… — Он вытянул меня оттуда и подмял под себя.

      — Слушай, я не хочу. — Я завозился под ним, стараясь выбраться.

      — Но между нами ничего не изменилось? — Коджи с тревогой заглянул мне в лицо.

      — Конечно… Пусти!

      — Не злишься больше?

      — Разумеется, злюсь. Пусти… Я же сказал, что не хочу сейчас!

      — Не потому, что злишься? — уточнил он, прежде чем отпустить меня.

      — Нет, конечно. Просто не хочу пока… слишком рано ещё. — Я зевнул, протирая глаза, спустил ноги с кровати, на ощупь ища тапочки. — Ещё семь утра только… Блин, ну что ты меня разбудил?

      — Куда ты? — Он перекатился на живот, ловя меня за руку.

      — Пойду выпью чего-нибудь. Душно… — Я снова зевнул и с наслаждением протёр заслезившиеся глаза.

      В этот момент в дверь застучали, я бы даже сказал: затарабанили.

      — Кого там принесло…

      — Я открою. — Я повыше подтянул пояс на халате и потащился открывать. Наверное, коридорный или обслуживание номеров.

      За дверью стоял Серж. Его я точно не ожидал увидеть. Я растерялся и совершенно не знал, что мне делать или сказать.

      — Я войду? — Он, не дожидаясь ответа, вошёл.

      — А-а… — запоздало возразил я.

      Из спальни вышел Коджи. Они с Сержем уставились друг на друга. В воздухе заискрилось электричество, я ясно это почувствовал.

      — Это кто, mon chéri? — спросил Серж, кивнув в сторону Коджи.

      — Это мой вопрос вообще-то, — хмуро сказал Коджи. — Я его любовник.

      — А, всего-то, — беспечно отозвался Серж, — а я-то думал… Ну, это ничего! Извините, mon chéri, что я пришёл так рано, но я просто не мог ждать. — Он обернулся ко мне.

      А я всё никак не мог выдавить из себя хоть что-нибудь членораздельное. Вот мать вашу, вот сейчас точно скандал будет!

      — Зачем? — наконец промямлил я, стараясь не замечать мрачного вопросительного взгляда Коджи.

      — Вчера, когда мы расстались, я долго думал о произошедшем, — продолжал Серж, а я мечтал провалиться сквозь землю. — И я подумал: это просто судьба, наверное, что я на вас там наткнулся. Поэтому я пришёл предложить вам не только работать вместе, но встречаться. Что вы на это скажете?

      — Ты не понял, кажется? Я ведь сказал, что я его любовник, — ещё мрачнее прервал его Коджи.

      — Это ровным счётом ничего не значит. — Серж взглянул на него, как на досаждающую муху, не иначе. — Да я в два счёта могу его отбить… К тому же, я полагаю, именно из-за вас он оказался в том кафе, с глазами на мокром месте? Неважный из вас кавалер, если вы заставляете своего партнёра плакать.

      Коджи прямо-таки закипел. Я понял, что если не вмешаюсь, то дело кончится дракой.

      — Э-э, минуточку! — Я встал между ними. — Не надо только ссориться. Всё ведь можно и словами решить.

      — Ну, так что вы скажете, mon chéri? — Серж наклонил голову.

      — Каким бы заманчивым ни было ваше предложение… хотя я не считаю, что оно прямо уж так и заманчивое, — оговорился я, понимая, что Коджи бы эта фраза без оговорки ну очень не понравилась, — я всё-таки его отклоню.

      — Но почему? — удивлённо воскликнул Серж.

      — Ну… мы с Коджи любовники и… это много значит…

      — Да ничего это не значит! Нас с вами тоже можно так назвать, после вчерашнего-то!

      Ой-ой-ой! Коджи свирепел прямо на глазах.

      — Понимаете, — вывернулся я, — у него всё-таки преимущества есть.

      — Какие? — моментально спросил Серж.

      А я-то думал, что он отстанет после таких слов. Я почесал затылок:

      — Э-э… ну… мы давно уже с ним знакомы. Да и встречаемся тоже… э-э… давно. И меня как-то… устраивает всё. Ну и…

      — Не забудь сказать, что я у тебя первым был и именно я обнаружил твой талант, — буркнул Коджи.

      Я покраснел, а Серж воскликнул:

      — Вот видите? Даже по этой реплике я вижу, что он просто эгоистичный грубиян!

      — Ну… — Я смущённо пожал плечами. — Это, пожалуй, и есть главное преимущество.

      — Что? — оба враз воскликнули они.

      — Да я знаю прекрасно, какой он, чего там… — Я замялся, но потом подумал, что однажды я всё равно должен это сказать, так что скажу сейчас, случай-то самый подходящий: — Каким бы эгоистом он ни был, я всё равно люблю его. Может быть, даже именно из-за этого. Потому что благодаря его эгоистичным решениям я чего-то добился в жизни. Как-то так.

      Серж выглядел смущённым, слушая всё это. А Коджи весь засиял, схватил меня за шею и привлёк к себе на плечо:

      — Рин… Да это самый счастливый день в моей жизни! Наконец-то сказал…

      Сказал.

      Принял решение.

      И ничуть не сожалею об этом. Вот ни капельки.