— Ты собираешься жрать эти таблетки? — Птица кривил губы, перекидывая упаковку из руки в руку.

— Это ведь не убьëт нас? — С сомнением спросил Сергей.

— Ты мне скажи, это же ты орал: давай оставим Грома в живых.

— А ты признался ему в любви на прошлой неделе, пока я был без сознания. — Парировал Сергей. — Что? Уже прошла любовь, завяли помидоры?

— Заткнись. — Яростно рыкнул Доктор. — Он больше не приходит, — добавил расстроенно.

— Он работает, — попытался утешить брата Сергей.

— Если было бы желание, ничто не смогло остановить Гончую. Тем более Цербера. Мы ему не нужны.

Сергей прижал к себе упаковку таблеток, пытаясь угнездиться в кровати и скрыться под собственными антрацитово-чëрными крыльями. — Он ведь с самого начала сказал, что чувствует не вожделение…

— Но он сказал, что он Наш! — Тоскливым клëкотом взвыл Птица.

— Он нам ничем не обязан. — Тихо отозвался Сергей.

— Это рекомендация к действию? — Настороженно уточнил Док.

— Прекрати! — Обиженно воспротивился его брат. — Просто давай выберем кого-то иного? Гарпию? Хочешь, я найду нам Гарпию?

Птица тихо заскулил. Родители отвергли его, Игорь попытался подтолкнуть брата к тому, чтобы купировать его личность медикаментами. Он вообще никому не нужен. И Гончая… Он просто больше не приходит, хотя те объятия всë ещë фантомно ощущаются его спиной.

Сергей, чувствуя состояние брата, обнял себя руками. — Ни я, ни Игорь не хотим от тебя избавляться, всë хорошо. Всë будет хорошо. — Он судорожно вздохнул и дëрнулся, когда за оконной рамой что-то хрустнуло. Гарпия замер, и обе личности настороженно прислушивались. Этажей в замке было около тридцати. Ночь. Скребутся в раму.

«— Может быть, летучие мыши? — Немного нервно предположил Сергей.»

«— Ага, с отмычкой. — Язвительно поддакнул Птица.»

Разумовский тихо прокрался к окну и резко распахнул створки.

— Ты идиот?! — Рявкнули шокированные личности в один голос, затаскивая огромную псину прямо через окно. — Тридцатый этаж, как?!!

Одноглавый Цербер пристыженно поджал уши и вильнул тройным хвостом.

Гарпия отошёл от шока и заинтересованно принюхался: — Пахнешь лесом, — вдохнул ещё, — и сандалом, ты пахнешь собой. Твой запах!

Оборотень перевоплотился, укрывшись стащенной с кровати простынëй. — Я воспользовался артефактом перемещения. Просто весь замок будить не хотел.

— У меня всë равно появится очень много претензий к своей охране! — Возмутился Птица.

Игорь пожал плечами.

— Тебе идëт, — кивая на простыню, заметил Сергей, но Птица быстренько сменил его, — но если захочешь, у меня есть кое-что более тëплое. — Гарпия раскрыл крылья и обернул их, скрывая Игоря в кокон. Он с наслаждением вдыхал запах Цербера, удивляясь покорности последнего. — Ты же понимаешь, что пришëл в логово зверя?

— Я похож на глупца? — Гром склонил голову, нависая над более низким Разумовским, отчего Птица раздражённо привстал на носочки. Игорь тихо засмеялся, наблюдая, как тот с усилием, но немного приравнивает рост. — Я специально с утра ничего не принимал.

Взгляд Игоря скользнул по коробке с таблетками, из которой выпали полные блистеры. — Не принимаешь?

— Мы не хотим. — Удручëнно ответил Разумовский.

— Ладно.

— Ты слишком спокоен, для того, кто хочет от меня избавиться, — прошептал Птица в подбородок Игоря.

Гром провëл руками по внутренней стороне крыльев короля. — Иногда мне кажется, что вы были бы счастливы в разных телах или единой личностью, но всë что я могу — это стащить препараты и арестовать подлецов, чтобы Вы не пачкали свои прекрасные перья.

— Нам и так нормально!

— Это ты меня хочешь. — Игорь отстранился от потянувшихся к нему губ. — Но что чувствует сейчас Сергей?

Птица недоумëнно завис, прислушиваясь к брату. Сергей робко пожал крыльями и смущëнно отвернулся.

— Не знаю.

— Птица всегда выбирает за тебя?

— Нет, он… Он просто делает так, как для нас обоих будет лучше, по его собственным убеждениям.

Игорь подтянул простыню, и Сергей засуетился: — Сейчас, я дам тебе одежду!

Пока он рыскал в гардеробной, то переругивался с Птицей, но всë равно отстоял своë мнение и вынес Игорю мягкие домашние штаны и толстовку. — Может быть немного коротковато, — виновато сказал Сергей, вручая одежду Гончей.

— Спасибо.

Пока Гром переодевался, Птица наблюдал за ним, прикусив губу, то и дело отмахиваясь от Сергея.

Игорь опустился на кровать, и Разумовский залез с ногами на своë ложе.

— Игорь, а ты сам кого из нас бы предпочëл? — Внезапно начал Птица, — Твоë поведение способствует тому, что мы перессоримся напрочь.

Гром нахмурился под внимательным взглядом. — Я показал тебе свой запах, как ты просил. Говорил, что восхищаюсь вами и я готов быть рядом столько, сколько потребуется. Но неужели ты думаешь, будто бы я не вижу, что Сергей чувствует иначе. Как я могу принимать лишь часть Разумовского, которого знаю? Я дам то, что Вы хотите, если вы ОБА этого захотите.

— А чего хочешь ты? — Жëстко проигнорировал его выпад Птица.

Игорь смутился и почесал нос.

В напряжëнном молчании, они сидели друг напротив друга, и каждый осознавал бредовость ситуации, в которой они оказались. Три личности, две из которых заперты в одном теле и не могут решить, как договориться между собой.

— Я мог бы просто абстрагироваться на время, — предложил Сергей.

Игорь обиженно дëрнул уголком губ.

— Всë-таки он тебе нравится, — Заметил Грому внимательный Доктор. — Хочешь его, а не меня…

Игорь бы гавкнул, если мог. Но в человеческой ипостаси он просто повалил несопротивляющуюся Гарпию и жарко поцеловал в удивлëнно приоткрытые губы. Птица обнял его за шею, улыбаясь сквозь поцелуй, его сменил Сергей, жарко краснея и вновь отдавая тело Птице, который урчал и тискал Грома. Игорю казалось, что его бросает то в жар, то в холод от контраста прикосновений Сергея и Птицы. Серëжа был нежным, робким и удивительно ласковым, а Птица, напротив, пытался перехватить инициативу и мацал Грома за ягодицы, обтянутые в штаны Разумовского.

— Ты меня трахнуть хочешь? — Рыкнул Гром, перехватывая шаловливую руку Птицы, который скользнул пальцами ему между ягодиц.

Тот захохотал, обнажая клыкастую улыбку. — А ты хотел бы Серëженьке присунуть! Один-один, милый! — Он языком мазнул по шее Грома, обводя судорожно дёрнувшийся кадык.

Игорь вздохнул, — как же было бы просто, будь вас двое!

— Секс втроëм? — Хохотнул Птица, — да ты шалун, Гончая.

— Зато и ссор между вами не было бы, — Игорь обнял Гарпию, с удовольствием утыкаясь в шею Разумовского, тихо поскуливая от ощущения ответных объятий. Сколько бы ни заботился о нëм Прокопенко, так защищëнно Гром чувствовал себя лишь сейчас, в этих странных отношениях втроëм. — Я, ты и твоя шиза. — Вздохнул Гончая, — что может быть лучше.

Птица и Сергей синхронно усмехнулись.

— Очень здоровые отношения, а главное — скучно не будет.

— Мне так точно. — Отозвался Гром, потихоньку проваливаясь в дрëму, укрытый тëплыми крыльями.

Сергей ещë долго про себя спорил с Птицей, который хотел запереть Гончую в своей спальне и не выпускать. А Сергей просто хотел насладиться сегодняшним моментом. Пока приятная тяжесть мужчины, которого выбрал его брат, укрывает его спокойствием. Постепенно и Птица впал в медитативное состояние, поглаживая Игоря по волосам. Разумовский слушал глубокое дыхание и терялся в своих ощущениях. Они казались удивительно гармоничными для его противоречивых личностей. Им было просто хорошо сейчас. Если это и есть любовь, то возможно, Сергей сам не заметил, как влюбился, а Птица понял всë гораздо раньше за них двоих?

На следующий день, пока Разумовский работал, он то и дело вспоминал тяжесть Игоря, его сонное лицо, когда утром их попыталась разбудить Марго. Девушка удивлëнно застыла, глядя на своего господина и его гостя. Встретившись взглядом с проснувшимся королëм, она вопросительно выгнула бровь, а тот махнул рукой, прося тихонько удалиться. Вампирша понятливо попятилась, довольно улыбаясь.

Сергей мечтательно улыбнулся, зависая с чашкой чая. Даже Птица не проявлял недовольства после того, как Игорь, прощаясь, поцеловал каждого из них: нежно и мягко Сергея, а Птицу — позволяя смачно засосать себя и понаставить укусов на всей шее. Уходил Гончая красный и помятый, провожаемый абсолютно счастливой улыбкой Марго. Девушка порой вела себя с Разумовским, как гувернантка, и теперь чувствовала себя гордой матерью, дочка которой наконец-то привела домой мальчика.

«— Привела и не уебла, — с ноткой недовольства вздохнул Птица.»

— У тебя впереди много времени, просто позволь всему самому случиться. — Ответил Сергей.

«— Что я слышу? — Птица изумлëнно фыркнул: — Твоя трепетная королевская задница готова к приключениям?»

Сергей покраснел, отодвигая Энерджибук. — Просто не торопи меня, пожалуйста. И Игоря тоже.

«— Впервые ты со мной так легко согласен. У Игоря прекрасная задница, да?»

Сергей задумчиво отвëл глаза к потолку, но затем смущëнно ухмыльнулся: — Потрясающая.

Птица внутри довольно осклабился.

День Игоря с утра и до вечера прошëл очень хорошо. Прокопенко вчера с преогромным удовольствием дал ему два дня выходных, но несколько раз и так и эдак пытался выпытать, не появился ли у того кто-нибудь.

Игорь насилу ноги унëс, смущëнно потявкивая в ответ несусветицу про то, что просто устал и хочет подготовиться к балу у Разумовского. Король тëмных устраивал несколько ежегодных праздников, но на этот должен был также собраться Совет Пятнадцати, и Гром всерьëз опасался, что их манипуляция со Стрелковым не смогла их обмануть.

Хотя у самого Короля были на этот счëт совершенно иные мысли, а про бал, как Игорь с утра выяснил, Сергей с Птицей вспомнили только когда Гром в перерывах между поцелуями спросил, как ему стоит выглядеть вечером. На что получил очень заинтересованный взгляд обоих братьев и утвердительно вопросительное: «голым?!» Но когда Гром пояснил про празднество, Птица вообще не хотел, чтобы тот там шатался под перекрëстными взглядами, а Сергей, наоборот, был бы рад такой компании. Но Разумовский смог сам с собой договориться и теперь все трое предвкушали вечер.

В замок к вечеру съехались все сливки высшего общества, представители из Совета и даже несколько членов Пятнадцати. Вокруг мелькали журналисты, некоторым особенно прытким даже удалось преодолеть охрану. Игоря, Прокопенко и Дубина пропустили вне очереди, но не по приказу короля, а по причине их должности Гончих. Их всегда и везде пропускали, а там, где не пускали, они могли и надавить. Гром осматривался, пытаясь в этой яркой неразберихе увидеть Разумовского, но тот ещë, видимо, не спустился с верхних этажей.

Дима восхищённо осматривался, ему такие приëмы были в новинку, так как парень служил недавно. Чистокровный сообразительный оборотень. Гром не понимал, зачем тот за ним четвëртым хвостом таскается. В глаза заглядывает с восхищением, и сколько тот его не посылает — всë равно возвращается. Прокопенко над ними тихонько подхихикивал. Этот большой матëрый медведь-оборотень был для Игоря вместо отца и всячески старался Цербера социализировать, к неудовольствию последнего.

— Ну что, Игорëк? Чай зазнобу свою высматриваешь?

— У Игоря пара есть?! — С любопытством спросил Дима.

— Дубин, иди к лешему. — Рыкнул Гром.

— Так, ну всë, успокоились, а то как щенки собачитесь. — Полковник обнял обоих за плечи, успокоительно встряхивая. — Он тоже осмотрелся в поисках кого-то, кивнул и вернулся к разговору: — Игорь, не ершись. Ну что с тебя убудет, если познакомишь?

— Это… Это не женщина. — Тихо буркнул Игорь, чтобы его услышали только Гончие, но поспешил добавить: — И не мужчина.

— Вот те раз? — Недоумëнно воззрился на него Прокопенко.

— А это как? — Пытаясь собраться с мыслями, спросил Дубин. — Гарпия что ли? — Дошло до парня.

— Угу, — отозвался Игорь, пряча ладони в форменные штаны Гончей. По случаю бала он оделся по всем правилам.

— Гарпия, — эхом повторил Прокопенко. — А ты где Гарпию нашëл? Они же — раз два и обчëлся. Особей пять на несколько королевств.

Тут Дима ошарашенно застыл: — В нашем только одна, один, одно… Его темнейшее величество? — Жалобно спросил парень.

Игорь кивнул.

Прокопенко откровенно заржал — сильно и до слëз в уголках глаз: — Ну-у, И-и-игорь! Ай да пëс, ахахахах! — Он хлопнул Грома по плечу, — ну даëшь, парень. Ты для этого вчера артефакт стащил? Мог бы и попросить!

Гром пристыженно ссутулился.

— Ну, дядя Федя.

— Что, дядя Федя? Ну что я молодых не пойму? Сам таким был. Помню, как за Леной ухаживал, уууу. Такую дичь творил! — Он мечтательно улыбнулся, вспоминая юношеские курьëзы.

— Игорь, а это ничего, что он у власти? Они же вроде по договорам браки устраивают.

— Ох, Дима, — вздохнул Прокопенко, — ты в каком веке живëшь? Сам подумай — Разумовский протащил в совет законопроект о реализации неравных браков. Даже средства выделил для тех, от кого семьи отрекаются. Проект довольно затратный, но уже реализован, причëм не только у нас!

— О! — Дубин усиленно соображал. — Игорь, а вы давно встречаетесь? Ну то есть проект и время начала отношений — это как-то связано?

Гром обнажил зубы.

Полковник только посмеялся: — Проекту уже года четыре, а наш Игорëк только месяцев пять куда-то шныряет время от времени, но теперь хотя бы буду знать, где искать.

Зазвучали трубы, призывая гостей ко вниманию.

Когда король вошëл в зал, в компании личной стражи и Марго, Игорь восхищëнно сделал стойку. Вся его суть сейчас рвалась встать рядом, но он понимал, что такое поведение будет воспринято присутствующими довольно странно. А сам Разумовский наверняка будет занят, общаясь с аристократами, различными партнëрами по бизнесу и просто людьми и тëмными, которые хотят похвастаться перед друзьями знакомством с таким высокопоставленным существом.

Гром ощутил тягостную ревность и пристыженно отвëл взгляд от королевской процессии.

— Ох, король идëт сюда! — Шепнул Дима, расправляя плечи и вставая Прокопенко по правую руку.

Игорь, стоящий по левую руку от полковника, поднял взгляд и с удивлением смотрел на приближающихся к их троице Разумовского и Марго. Охрана шла следом, но на несколько шагов подальше, давая свободу королю, перед которым расступалась толпа. Гром не мог понять, Сергей или Птица руководит ситуацией. На миг показалось, что они слились, но Гончая списал это на своё волнение.

Прокопенко и Дубин синхронно поклонились, а Игорь завис столбом, но когда отмер и хотел последовать их примеру, то был остановлен Гарпией:

— Не нужно. Игорь, — он протянул ладонь в чëрной перчатке, — Ты согласишься быть моей парой? — Его сменил Птица и произнëс: — На этом балу и вообще? — Он оскалился, но Гром заметил, что Разумовский нервничает.

Прокопенко больно шлëпнул Игоря пониже спины и тот, под недоумëнным взглядом Гарпии, сбивчиво ответил: — Д-да. Да. Сегодня и всегда. Да.

Король счастливо улыбнулся и подхватил его под руку. Птица подмигнул дяде Фëдору и одними губами прошептал: «Спасибо».

Полковник только посмеялся в усы, качая головой.

— Вот Лена-то обрадуется. — Мечтательно сказал он сам себе.

Недоумëнная публика перешёптывалась, но не смела повысить голос. Разумовский хотя и имел славу невероятно отзывчивого существа, но Совет Пятнадцати держал в напряжении одним своим существованием.

То тут, то там замелькали вспышки фото устройств. Необычная пара должна была стать сенсацией уже сегодня, так что многие, никого не стесняясь, записывали происходящее на кристальные объективы.

Игорь вспотел от напряжения и пожалел, что в эти дни не использует конспираторы запаха. Его смущало, что кто-то по запаху сможет понять, что рядом с королëм полукровка. Птица почувствовал состояние Игоря и поддразнил: — Выдыхай Гром, ты теперь моя пара, придëтся привыкнуть.

— А ты не мог сделать это менее официозно? — Прошипел смущëнный Гончая.

Сергей успокаивающе погладил его по руке. — Мне неприятно, что ты стоишь где-то на другом конце зала, в то время как совершенно неинтересные мне существа вьются вокруг. — Сергей понизил голос и шепнул, — Птице тоже не нравится, когда рядом с тобой кто-то крутится.

— Тоже?

— Ты выглядишь удивлëнным.

— Ты говорил, что не знаешь, что чувствуешь.

Их прервали и некоторое время ушло на деловые разговоры Разумовского, в которые Гончая не влезал, стараясь игнорировать заинтригованные взгляды: чьи-то завистливые, враждебные, равнодушные или даже яростные — от нескольких высокопоставленных Фэйри. Гончая привык к недовольствам, так как профессия не располагала, но сейчас он был в сугубо личной ситуации. Хотя то, что Сергей и Птица держали его под руку, ни на миг не оставляя одного — расслабляло.

Постепенно Цербер стал привыкать к постоянному мельтешению существ, а Сергей и Птица попеременно разговаривали с ним, делились наблюдениями или просто шутили, каждый в своей манере. Так что Гром и сам не заметил, как стал улыбаться на улыбки Разумовского, поглядывающего на него с такой гордостью, что Игорь просто таял.

— Господин Разумовский! — Перед ними из толпы выплыла красивая красноволосая Фэйри, в которой Гром узнал старую знакомую.

— Юля?

— Привет, Игорь!

Птица насторожился и собственнически притянул Грома к себе за талию.

Юля прикусила губу, чтобы не рассмеяться на такую демонстрацию. Какая неожиданность, к ней ревнует сам король. Фее это очень польстило, но она поспешила представиться: — Юлия Пчëлкина, независимая журналистка. Игорь однажды помог мне с поиском информации по делу наркобарона.

— Я видел тот репортаж, — кивнул Сергей, стараясь сжимать челюсть так, чтобы контролировать раздражённого Птицу. — Вы, видимо, очень храбрая женщина, раз не боитесь ввязываться в такие авантюры. Не каждый мужчина пойдёт на подобное.

Юля довольно улыбнулась, принимая похвалу. — Могу в ответ заметить, что не каждый тëмный Вашего статуса может признать симпатии публично, не взирая на чистокровность партнëра.

Гром переводил взгляд с одной на другого, пытаясь понять, специально ли Пчëлкина каждый раз бьëт по больным мозолям или это уже профессиональная привычка. Он боялся, как бы Птица не озверел.

— Если не секрет, как вы познакомились? — Спросила журналистка, глядя то на Разумовского, то на Грома.

Птица усмехнулся, и Игорь решил взять всë в свои руки, пока Юле не начнут лить в уши что-нибудь эпическое.

— На балу Солнцестояния встретились, — начал Цербер.

— О-о! Я помню тот день, жаль лично не присутствовала и упустила бандитский налëт! — С сожалением прервала его Фея.

— Да, — ответил Сергей. — Игорь тогда весьма храбро ринулся меня защищать.

— Я просто метнул в ублюдка стаканом. — Покраснел Гром.

Юля приложила пальцы к губам, едва дыша, наблюдая за их воркованием.

— А потом ещë и остальным кулаком прописал. — Довольно добавил Птица, счастливо щурясь от воспоминаний.

Пчëлкина тихонько поправила брошку, записывающую эту идиллию, и задала следующий вопрос: — А как вы в будущем планируете иметь детей? Ввиду того, что у вас разные виды. Ведь Гарпии размножаются с Гарпиями или на этот счëт есть исключения?

На девушку уставились две пары охуевших глаз. Если Игорь не задумывался настолько далеко, то Птица и Сергей в принципе не задумывались. Тишина затягивалась, и Игорь уже хотел сказать, что они пока не планируют подобное, но Разумовский его опередил: — Да, Гарпии действительно не размножаются с представителями других видов, за исключением людей и некоторых видов Фэйри. — Игорь готов был поклясться, что отвечал Сергей. — Но Игорь полукровка, как Вы, Юлия, заметили. Поэтому мы не будем исключать, что наследники Альянса «Вместе» могут появиться естественным путëм.

Гром почувствовал себя одновременно хорошо и странно. С одной стороны, к нему относятся серьëзно, с другой стороны обсуждаемый вопрос шокировал его настолько, что он просто облокотился на Разумовского и решил, что пусть всë идëт своим чередом. В конце концов — это исключительно их дело. А три отца даже лучше, чем два. Гром отлично представлял Сергея в роли заботливого родителя, воркующего над птенцом. И даже Птицу он мог представить в этом свете, с немного кривоватой сдержанной улыбкой, держащего малыша. И того же Птицу, который умертвляет воспитателей за допущенную оплошность в отношении их ребëнка. Цербер вздохнул, смиряясь со своей судьбой.

Даже сейчас, предвидя возможные трудности, Игорь просто обнял Разумовского, поглаживая его по пояснице. Гарпия от такого заткнулся, очаровано поглаживая его в ответ.

Юля вся сияла, предвкушая, какой горячий материал сможет опубликовать в своëм блоге! Она даже придумала потрясающее название для вечернего выпуска: " Королева Альянса «Вместе». Подписчики будут заинтригованы вначале и шокированы в конце!