Утро выдалось по-летнему жаркое и солнечное, несмотря на столь ранний час. Я погрелся немного у шаттла, выпил пару ложек сиропа и решил прогуляться по округе: Флар попросил подыскать местечко для ещё одной оранжереи. Он культивировал сахароносные злаки и хотел, чтобы они росли отдельно, не опыляясь с прочими растениями. Сахара у нас, конечно, пока ещё было достаточно, но о будущем всё равно стоило подумать. Флар вызвался пойти со мной.

   — А тебе не вредно? — возразил я. — До озера далековато, а столь продолжительные прогулки…

   — Не волнуйся, он сейчас себя потише ведёт, — успокоил меня Флар, поглаживая себя по плоду.

   И мы пошли гулять, наказав Джойи присмотреть за остальными. Маленький инопланетянин неохотно кивнул: ему хотелось пойти с нами, а не сидеть с детьми, но слова Флара были абсолютны.

   Пока мы шли, Флар рассказывал о проекте новой оранжереи, а я прикидывал, сколько времени займёт постройка: Оркид мне помогать не мог, да я бы и не позволил, так что пару-тройку недель — это точно.

   — Как думаешь, люди скоро вернутся? — вдруг спросил Оркид.

   — Понятия не имею, — всё ещё сварливо отозвался я. — Ты-то почему к ним такой интерес проявляешь?

   Флар засмеялся:

   — Они могли бы помочь с постройкой, Саймон.

   Я вздохнул и пожал плечами. Моё отношение к возможному развитию событий ничуть не изменилось. Отцовские инстинкты подталкивали к тому, чтобы собрать всех маленьких оркидов в кучу и запереть где-нибудь — от людей подальше! Мне не хотелось, чтобы они становились объектами экспериментов, а именно этим дальнейшее знакомство с выжившими и грозило: отрядят на остров партию экспериментальных особей и будут наблюдать, смогут ли два вида размножиться. Не так всё это должно происходить!

   Задумавшись, я споткнулся обо что-то мягкое и едва не полетел на землю. Флар удержал меня под руку, и мы оба уставились на… подскочившего молодого, он был встрёпанный и сонный.

   — Флар! — поразился я. — Они его тут забыли! Флар, почему ты смеёшься?

   — Ты лучше у него спроси, как это так вышло, что люди тут его «забыли», — посоветовал Оркид.

   Я хмуро воззрился на молодого:

   — Ну? И почему это остальные уплыли без тебя? Тебя забыли на острове?

   Тот покраснел, но запальчиво возразил:

   — Не забыли, я сам от них сбежал. Пока заметят — уже в Куполе будут!

   — Зачем?

   — Потому что в другой раз они меня с собой точно не возьмут, — убеждённо ответил молодой.

   — Спроси у него… — начал Флар, поморщился и предложил: — Чипируй его уже, неудобно разговаривать.

   — Тратить ресурсы на него…

   — Саймон, не упрямься.

   Я вздохнул и покорился неизбежному. Но для этого нужно было вернуться к шаттлу. Я ещё раз вздохнул и приказал ему следовать за нами, молодой просиял.

   Джойи просиял не меньше, когда увидел, в чьём сопровождении мы вернулись с прогулки, и потребовалось немало усилий, чтобы отлепить его от молодого. Маленький инопланетянин надулся, но Флар пообещал ему, что молодой поступит в его полное распоряжение, как только мы покончим с разговорами.

   — Флар, не давай таких обещаний, — раздражённо возразил я, но Оркид только снова засмеялся.

   Я установил молодому переводчик, тот схватился за ухо и помотал головой.

   — Ну вот, — сказал я, — теперь мы все друг друга понимаем… Почему это ты так уверен, что тебя в другой раз на остров не взяли бы?

   — Потому что я дефектный, — беззаботно ответил он, — на станции все так говорят. Я из последней партии, а она оказалась дефектной. Поэтому меня с собой и взяли в первый раз.

   — Не понял, — приподнял брови я.

   — Ну, чтобы если что случится, то не жалко было бы кем-то пожертвовать при отступлении. Я последний из партии, от остальных уже так или иначе избавились.

   Мы с Фларом переглянулись. Он говорил об этом спокойно, хотя, по сути, это были ужасные вещи.

   — А что ты имел в виду, говоря о твоей… дефективности? — после молчания спросил Флар.

   — А, это… Понимаете, каждое генетическое поколение было модифицировано, у каждого были врождённые способности к какому-то занятию: партия инженеров, партия медиков, ну и так далее. А последняя вышла никчёмной. У меня вообще никаких способностей нет, — пожал плечами молодой, — так что я бесполезен для станции. Только зря потребляю жизненно важные ресурсы.

   — Нет никаких способностей? — переспросил Флар и почему-то оживился. — И это возникло вследствие аппаратной ошибки?

   — Не знаю. Вроде это был какой-то эксперимент, но там же пожар был, все материалы сгорели.

   — Плеяды небесные, какие же идиоты оставшиеся люди! — пробормотал Оркид. — Неужели они даже не поняли смысла этого эксперимента?

   — То есть? — не понял я.

   — Скажи-ка, — обратился Флар к молодому, — вот ты сбежал от них. А как ты удостоверился, что они не заметят твоего отсутствия? Они могут, к примеру, перекличку устроить или позвать тебя обедать — до Купола ведь сравнительно далеко плыть?

   — А, — оживился молодой, — так я в кубрике сложил одеяло так, будто я сплю. Люди во время сна обычно друг друга не трогают: когда спят, меньше ресурсов потребляют.

   — И ты этот способ откуда-то узнал?

   — Сам придумал.

   Флар опять засмеялся и победоносно посмотрел на меня:

   — Вот видишь.

   — Что я должен понять из этого диалога? — немножко заволновался я.

   — Ох, ну как же ты не понимаешь? Это не дефектный… образец, а вполне себе обычный человек, как и ты, Саймон. Самообучаемый, понимаешь? Ты ведь тоже не умел ни кораблём управлять, ни дома строить, а научился, потому что прочитал инструкцию, потому что я тебе показал как, понимаешь? Ты можешь научиться чему угодно, потому что тебя никто не программировал на какие-то конкретные задачи. И он такой же. Последнее поколение было истинными людьми, понимаешь? Так что люди действительно вымрут, когда это последнее поколение исчезнет. Это был гениальный эксперимент! Человечество благодаря ему однажды восстановилось бы. А эти скудоумные особи решили, что он был неудачен, и избавились практически от всех образцов. Ты понимаешь, насколько это чудовищно, Саймон? Нет, этот останется с нами, даже если люди вернутся, этого мы им не отдадим!

   Не знаю, насколько были верны предположения Оркида, но мне и самому стало жалко молодого. Впрочем, это не значит, что я одобряю его интерес к Джойи! Я покивал себе и сказал:

   — Хорошо, ты… э-э… Как твоё имя? Нам нужно к тебе как-то обращаться.

   — 765ЭР4312Щ, — сказал молодой.

   — Что? — не понял я.

   — 765ЭР4312Щ, — повторил тот, — мой идентификационный номер. Имена есть только у старого поколения, у новых партий номера.

   — Э-э… 756РР…

   — 765ЭР4312Щ, — без запинки повторил Флар.

   — Да не буду я ломать язык! — рассердился я, взял молодого за руку и завёл в шаттл, где усадил за компьютер и открыл ему справочник имён. — Вот, полистай, выбери себе какое-нибудь имя.

   — Любое? — с восторгом воскликнул молодой.

   Я кивнул, и мы с Фларом предоставили молодого на какое-то время самому себе и — справочнику.

   — Однако же, — сказал Флар, — какой гениальный человек был тот, кто поставил этот эксперимент! Он, должно быть, заметил, что модифицированное человечество обречено.

   — Почему обречено?

   — Как! Ведь не научишь же муравья строить пчелиные соты, к примеру. Муравей погибнет, если окажется в пчелином улье, и наоборот. Так же и с людьми: им уже аукнулись эти эксперименты с человеческой природой. А если случится ещё какая-нибудь глобальная катастрофа и выжившие останутся в первобытных условиях? Человек, генетически запрограммированный только на то, чтобы прикручивать гайки на металлические конструкции, к примеру, и не способный освоить что-то ещё, поскольку необходимый набор генов был извлечён из его ДНК, обречён на вымирание.

   — А инстинкт самосохранения как же? — возразил я.

   — Боюсь, и этого их «партии» тоже лишены, — покачал головой Оркид. — Они созданы в конкретных условиях для конкретных условий. Никаких вариантов!

   — Выбрал! — восторженно воскликнул молодой.

   Мы обернулись к нему.

   — Ну, и как тебя называть? — ободряюще спросил Флар.

   — Параллелепипед! — торжественно изрёк молодой.

   — Что-о? — свирепо протянул я. — Почему из десяти тысяч вариантов ты выбрал именно это?! Да это вообще не имя…

   — Длинное и красиво звучит, — объяснил молодой, — похоже на идентификационный номер!

   Флар молчаливо давился от смеха. Я фыркнул, отодвинул молодого от компьютера:

   — Раз на то пошло, сам тебе имя выберу. Как ты прав, Флар, у этих людей мозгов нет совершенно!

   Молодой непонимающе хлопал глазами, а Оркид объяснил ему, что имена обычно отличаются от номеров краткостью и звучностью: Саймон, Флар, Джойи… не говоря уже о том, что их легко запомнить и выговаривать.

   — Джойи, — очарованно повторил молодой.

   — В общем, — громко сказал я, хлопнув по клавише, — будем тебя звать… Зэт.

   — Почему Зэт? — спросил Флар. — Это ведь всего лишь буква Z, верно?

   А молодого, кажется, этот вариант вполне устроил: он повторил его несколько раз и потом заметил, что похоже на номер (с удовольствием заметил!).

   — Потому что он из последнего поколения, а Z — это последняя буква алфавита, — объяснил я. — Голову ещё ломать! Всё лучше этого 766ФР…

   — 765ЭР4312Щ, — сказал Оркид.

   Никогда не переставал удивляться его феноменальной памяти! Он мог запомнить что угодно.

   — …и куда лучше параллелепипеда!

   — Ну, это уж точно, — со смехом сказал Флар и добавил, обращаясь уже к молодому: — Что ж, Зэт, добро пожаловать на Фрейю!