Игорь просыпался долго и нехотя, чувствуя себя придавленным тяжëлым одеялом. Он глубоко вздохнул и открыл веки, прищуриваясь от мелькающих солнечных зайчиков — судя по положению солнца, было либо раннее утро, либо начало вечера.

Майор повернул голову и уткнулся в рыжую макушку. Стало понятно, почему было так тяжело: Сергей лежал прямо на нëм, опутав руками и ногами, как Лëша своего большого плюшевого зайца, подаренного Кириллом на новоселье.

Со сна было непонятно, но Гром осознал, что чувствует не только запах Сергея, но и свой собственный: подавители остались в управлении, а так как Игорь ради собственной безопасности принимал щадящие средства, то и действовали они не более суток. Майор попытался сменить позу, чтобы лечь поудобнее, но Сергей так умильно примостился головой у него на плече, что Игорь плюнул на своë удобство и перестал ёрзать. Альфа хмурился во сне и сжимал пальцы на одеяле. Игорь осторожно погладил его по волосам, надеясь прогнать дурные сны. Рыжеволосый простонал и открыл веки, только выражение лица стало непередаваемо ехидным, от чего Игорь настороженно завис, глядя в совсем не сонные глаза, отдающие желтизной в свете солнечных лучей.

Они так и смотрели друг на друга, один с непониманием, другой с издёвкой.

Наконец, Игорь не выдержал этих гляделок и произнëс: — Доброе утро.

— Привет, — ласково растягивая гласные, отозвался Сергей. — Моя странная омега.

Игорь изогнул бровь, непривычный к таким интонациям и обращению. — А странный почему?

— Что, и даже возмущаться не будешь, что своим назвал? Ты же го-о-ордый, Игорь и стра-а-анный, потому что не бои-и-ишься.

— Вы ночью с Олегом что-то пили? — уточнил Игорь, прокручивая в голове воспоминания о посиделках с Волковым. Может с шаурмой было что-то не то? Так он же тоже ел. Галюны?! Гром оглядел комнату и снова остановил взгляд на разлёгшемся на нëм мужчине.

— Воду пили, Игорь, — с интересом разглядывая майора, отозвался тот.

— Слушай, а это имеет какой-то отношение к тому, что показала Марго, на видеозаписях из кабинета? — осенило Игоря.

— Ещë и у-умный, — с удовольствием причмокнул Разумовский, потягиваясь и складывая руки на груди Игоря, чтобы разместить подбородок. — И запах мне твой нравится, не пей подавители, из-за них приходится подходить очень близко и долго принюхиваться.

— Мне на работе нужно оставаться сотрудником, а не омегой. — Игорь задумался и решил пойти с козырей. Если он правильно понимал альф, им было важно признание их амбиций и доминирования. И пусть этот новый Разумовский не был ему знаком, он решил попробовать. — Если я оставлю свой запах, то буду мишенью для других альф, а так меня будешь чувствовать только ты, если я ещë буду проводить время с Сергеем, ох, — Игорь прикусил язык и исправился, — То есть, с тобой, с тобой время проводить буду.

Разумовский задумчиво поглаживал Игоря по ключичной впадинке.

— Я мог бы поставить метку, тогда другие альфы будут знать, что ты мой. У меня сильный запах, — довольный собственным решением, мужчина приподнял взлохмаченную со сна голову, примериваясь к оголённой шее Грома.

Тот возмутился, выпутывая руки: — Так, нет, стоп! Спасибо большое за беспокойство, но я лучше подавителями. Я самостоятельный взрослый мужик, не надо делать из меня немощь. И вообще. Ты сначала анализы свои покажи, а потом с метками лезь, — нашëлся Игорь. 

— Марго, озвучь мои медицинские данные насчëт половых инфекций. 

— Но у вас их нет, Сергей, — удивлëнно отозвалась ИИ. 

— Милая, зачитай данные о медобследовании, а Игорь сам определится. 

— Как скажешь, Сергей, — Марго послушно озвучила все необходимые данные и вопрос здоровья отпал сам собой. 

— А твои данные для меня не секрет, — улыбнулся Птица и недовольно сощурился. Игорю показалось, что тот примеривается, как сподручнее будет его скрутить.

— Как давно ты существуешь? — Гром попытался отвлечь Альтер эго Разумовского, но тот видимо уловил его манёвр, сильнее стискивая через одеяло.

— Я всегда был.

— А Сергей?

— Тоже.

— Но он не знает о тебе, а ты, стало быть, в курсе его жизни? — Игорь пытался вспомнить всë, что мог по поводу психических отклонений, но осознавал, что знает неутешительно мало. Надо будет осторожно поспрашивать Пчёлкину, эта омега в силу своей профессии могла разобраться в чëм угодно.

— У тебя запах очень знакомый, мы раньше встречались?

— Раньше — это когда? — уточнил Игорь, продолжая наблюдать за каждым движением альфы, его запах забивал ноздри и майору становилось труднее соображать. Жаль, что он не принял таблетки вчера вечером.

— Давно, я маленьким был, — тот выжидающе замер.

— Ну, я бы, наверное, запомнил такое.

— Я тоже, но я знаю, что уже встречал похожий запах.

— Могу поспрашивать тëтю Лену и дядю Федю, но не обещаю, что что-нибудь раскопаю.

— Ты хороший, — Разумовский резко подался вперёд, криво улыбаясь.

— Угу, — машинально согласился Игорь, вдавливаясь в подушку.

— Но метку я тебе всë равно поставлю, раньше или позже.

— Моë желание не учитывается? — грозно поинтересовался Игорь.

Тот покачал головой, неотрывно глядя на Игоря.

— А если я Сергею расскажу?

— Давай, расстрой этого неженку, он впадёт в депрессию, и я перетяну управление телом на себя. — Птица похабно облизнулся.

— А ты не боишься, что я тебя в бараний рог скручу?

— Я не против жёсткости в отношениях, скорее даже за, — он приподнялся и сгрëб одеяло, пытаясь сбросить ткань, отделяющую его от желанного тела.

Игорь матюгнулся, опираясь на ноги и удерживая альфу за руки. Они боролись, барахтаясь в ткани и взбивая простыню. Игорь тяжело дышал, Птица не сдавался, пытаясь подмять омегу под себя и добраться до нежной кожи шеи. Они дерущимся клубком упали на пол и Гром перевернулся, оказываясь сверху, альфа только довольно скалился, пытаясь вывернуться в более удобное положение, но Гром держал сильно, переплетаясь ногами с Разумовским, стараясь придавить телом рыжую фурию.

Гад был силëн неимоверно, и Игорь едва успевал перехватывать Птицу, шипя от кровавых укусов за оголённые части рук.

— Ах ты сучий потрох! — Гром зарядил ему кулаком в нос.

Разумовский каркающе рассмеялся, слизывая кровавые дорожки, брызнувшие на ковëр.

Игорь сглотнул, осознавая, что натворил и упустил момент, когда Птица толкнул его в грудь, прижимая к ковру. Гром попытался отодрать от себя Разумовского, но тот сомкнул челюсть на его шее, заставляя Игоря скулить и извиваться. Гром тяжело дышал, сжимая плечи альфы, теряясь в ощущениях боли и заполняющего возбуждения, которое сопутствовало установлению метки. Он не сразу уловил, как из напряжëнного, Разумовский стал мягким, но стоило Игорю открыть сжатые от нахлынувших эмоций веки, как он встретился с ошалелым перепуганным взглядом голубых глаз, посмотрел на безмолвно шевелящиеся губы, перепачканные в крови, и начал понимать, что «Чумная Птица», как окрестил про себя Гром, свалила в неизвестность.

— Игорь, я… Игорь… что? — Сергей лепетал на грани слышимости, притрагиваясь пальцами к алеющему укусу, с отчаянием переводя взгляд с кровавой метки на лицо Игоря, в поисках опровержения случившемуся или хотя бы чего-нибудь: хоть слова, жеста, взгляда.

— Тш-ш-ш, — Игорь ладонями обнял лицо Сергея, который был в шаге от истерики, — Всë хорошо, Серëж. Слышишь? Всë хорошо, успокойся, ну, хороший мой, — он притянул к себе несопротивляющегося мужчину, который задрожал в его объятиях, успокаивающе поглаживая везде, где только мог дотянуться. Да, ему было больно, он чувствовал себя попранным, но с меткой он потом разберётся. Не страшно, не вечная, в конце концов.

— Игорь, как? Что я сделал, почему?! — Сергей перебирал пальцами ткань футболки Грома и настала очередь Игоря вцепиться в альфу мëртвой хваткой, чтобы не натворил дел.

— Успокойся, ничего страшного не произошло. Ну, подумаешь, метку поставил, с кем не бывает.

— Со мной, со мной не бывает! — рявкнул Разумовский, приподнимаясь и изумлённо осматривая учинённую вакханалию, сваленную тумбочку и разбросанные подушки. — Игорь, что произошло? — едва не срываясь в истерику, требовал Сергей.

Гром вздохнул, откидываясь на ковëр, но придерживая альфу за футболку, чтобы не свалил. Ему сейчас хотелось просто вжаться в Сергея и замереть — не двигаться часов семь-восемь вообще. Но с раздвоением личности Разумовского нужно было что-то делать.

— Где вообще Олега носит?! — задал он насущный вопрос, заставляя Сергея зависнуть на пару мгновений.

— Он у Гречкина.

— Класс, — выдохнул Игорь.

— Игорь, я…

— Серëж, давай не сейчас? — не выдержал Гром, ощущая себя до ужаса странно. — Я не знаю, как должны чувствовать себя омеги после получения метки, но мне нехорошо.

Разумовский сглотнул и хрипло произнëс: — Марго, вызови Альберта Анатольевича, пусть со всеми медицинскими принадлежностями сюда бежит. Немедленно!

ИИ отозвалась: — Сделала, минут через пять поднимется на этаж.

— Не надо, — засопротивлялся Игорь, пытаясь привстать.

Разумовский помешал ему, спешно поднимая с пола, расстраиваясь от каждого увиденного укуса на теле Игоря. Он перенëс Грома на развороченную кровать, нашëл отброшенное одеяло и укрыл мужчину. — Очень плохо? — спросил убито, сжимая ладонь омеги.

— Блять, да я не помирать собираюсь. — не сдержался Гром, пребывая в раздрае чувств и телесных ощущений. — Просто у меня никогда не было метки. Ты уже ставил кому-нибудь?

Разумовский помотал головой и поморщился от боли в разбитом носу. — У меня не было отношений с омегами. Наверное.

— Наверное? — переспросил Гром.

— Я не знаю, я уже не в чëм не уверен, — тихо откликнулся альфа, поглаживая Игоря по щеке. Гром ткнулся носом в его кисть, вдыхая запах кожи.

— Как ты себя чувствуешь? — в очередной раз переспросил Сергей.

— Нормально, но нам нужно будет переговорить с Олегом по поводу записи с камер и сегодняшнего утра.

— Я могу написать ему.

— Не надо, о таком лучше при личной встрече.

— Игорь, я… Мне очень жаль, прости меня пожалуйста.

Гром фыркнул, прикусив Разумовского за палец, чтобы привлечь внимание. — Ты извиняешься, потому что поставил на мне свой запах или потому, что сделал это неосознанно?

— Я не знаю. Я просто очень боюсь, что ты не захочешь продолжать общение, а ты мне очень… —он сжал ладонь Грома, — Игорь, пожалуйста, позволь мне взять на себя ответственность.

— Нет, ответственность не позволю.

Разумовский дёрнулся, как от пощёчины и сгорбился. — Прости.

Игорь вздохнул, коря себя за неумение подбирать слова: — Серëж, я полгода назад сказал Прокопенко, что мне никто кроме тебя не нравится. С одной стороны, мне хотелось отвязаться от излишней опеки со стороны тëти Лены в поисках для меня подходящего альфы, с другой стороны, я тобой действительно восхищаюсь.

Сергей слушал его не перебивая, но и не поднимая взгляда.

— То, что произошло, не заставило меня поменять мнение в худшую сторону.

— Но ты не хочешь иметь со мной дела после этого? — он провëл пальцем по шее Грома, вызывая мурашки по коже.

— Я хочу иметь с тобой дело, — вкрадчиво произнëс Игорь, затыкаясь, когда в комнату вбежал запыхавшийся полноватый мужчина с белëсой бородкой.

— Господин Разумовский? Так, с кого мне начать? — он поправил съехавшие на нос очки и спешно зарылся в сумку, вынимая перекись и бинты.

— Я поставил Игорю метку, ему стало плохо. — быстро произнëс Разумовский. — Со мной всë хорошо, осмотрите его пожалуйста.

— Но, ваш нос…

— Это подождёт, — перебил Сергей.

— Так-с, — врач обошёл кровать и Разумовский отпустил Игоря, чтобы освободить ему место. — Ага, метка поставлена хорошо, как вы себя чувствуете?

— Да нормально, просто голова кружится и ощущения странные.

— Какие?

— Ну, — Игорь задумался, — Словно температура поднимается, но холодно.

— Понял, сейчас померяем, но это стандартная реакция на введения альфа-гормон, — он потянулся за сумкой и Разумовский спешно ему помог, передавая в руки. — Так, вот сейчас температурку померяем. А подавители принимаете?

— Да, омега-блокс от запаха.

Врач покивал и достал пискнувший градусник: — Тридцать семь и пять, поднялась быстро, вот и знобит. Хорошо, а течку купируете?

Игорь покосился на кусающего ногти Разумовского и смущённо кивнул.

— Да, колю Мериокс раз в два месяца.

— Понял.

— От этого могут быть проблемы? — подал голос Разумовский.

— Нет, беспокоиться не стоит, — ответил Альберт Анатольевич, убирая градусник обратно в сумку. — Я сейчас таблеточки для понижения температуры дам, они в комплексе с блокаторами и Мериоксом никак не взаимодействуют.

— Хорошо, — выдохнул Разумовский, нервно прохаживаясь по комнате.

— Но взаимную метку я всë же советовал бы поставить.

— Какую метку? — не понял Сергей.

— Ваш омега должен поставить Вам метку, чтобы запах альфы тоже изменился. Я бы не стал настаивать в любом другом случае, но ваш альфа-гормон очень силëн и, если этого не сделать, я не могу гарантировать быстрое возвращение мальчика в нормальное состояние.

Игорь фыркнул при слове «мальчик», так к нему обращалась тëтя Лена и дядя Федя.

— Если Игорь захочет, — сглотнул Разумовский, нерешительно приближаясь к постели.

— Если только ты этого хочешь, а не потому, что обязан, — смущëнно буркнул Игорь, краснея.

Врач поднялся с кровати и отошёл за водой, чтобы не мешать молодым.

Сергей присел на край кровати и Игорь взял его за руку. — Я выносливый, так что не надо делать мне одолжение, — шепнул Игорь наклонившемуся альфе.

Тот в ответ так же тихо заговорил, — Я очень плохой человек, потому что я безумно счастлив, когда вижу, что ты носишь мой след. Мне, правда, жаль, что это произошло подобным образом и я ни в коем случае не имею права настаивать, но, если ты позволишь — Игорь, я для тебя что угодно сделаю.

Гром, вконец смущённый, уставился на свои руки, переплетённые с ладонями Сергея, и ответил. — Мне очень хочется тебя укусить.

Сергей робко улыбнулся и наклонился ещë сильнее, подставляя шею. У него всë в животе перевернулось, когда Игорь прокусил кожу. С губ слетел полустон-полурык и Гром вздрогнул от знакомой интонации.

— Видишь, как славно, а ты боролся. — Птица с наслаждением обнял мужчину, поглаживая вцепившегося в него зубами омегу.

Игорь отстранился, зализал ранку, убирая кровавые дорожки и тихо возразил. — Я хотел, чтобы мои желания уважали, а то, что ты делаешь — треплешь нервы и мне, и Сергею.

— Этот размазня бы ещë годы телился, пока не разродился на предложение помолвки. А я тебя сразу выбрал. Я первый тебя почувствовал, значит ты мой.

— А ничего, что вы как бы в одном теле и так, на минуточку, один человек.

Птица только иронично поднял брови. — Если бы не Олег, я бы появлялся гораздо чаще и, поверь, сразу расставил все точки над ë.

Врач покашлял и Птица отстранился, мазнув пальцами по метке Игоря.

— Вот, возьмите, — Альберт Анатольевич подал Грому таблетку и бутылку с минералкой без газа. — Ещë одну я оставлю на тумбочке, примите часа через четыре, хорошо?

— Я прослежу, — отозвался Разумовский, пока Игорь запивал таблетку.

— Ну, вот и славно! — воскликнул врач, собирая сумку и пожимая ладонь Разумовского, — Если что — зовите, всего хорошего, Игорь.

— Да, спасибо большое. — ответил тот.

Когда врач покинул спальню, Птица заговорил.

— Как ты себя чувствуешь?

— Твоими стараниями, — в тон ему отозвался Гром.

— Я не знал, что тебе станет плохо, — он пододвинулся и принюхался к Игорю. — Запах прежний, когда он изменится?

Игорь погладил его по голове, взлохмачивая волосы, словно собачью шерсть, но Птица только терпеливо сносил его почёсывания.

— Возможно, в течение нескольких дней.

— Долго, не выходи с этажа, пока запах не появится.

— Чего ещë мне не делать? Не смотреть на других, не разговаривать?

— Игорь, не шути с огнëм, я ведь могу решить, что так будет действительно лучше.

Гром вздохнул, прижимая к себе своë «добро» и дожидаясь, пока Разумовский устроится с ногами под одеялом вместе с ним.

— Сергея куда дел, Чума? — поинтересовался майор. — Нос мне твой не нравится.

Тот отмахнулся: — Я быстро восстанавливаюсь.

— А Сергей?

— Мы быстро восстанавливаемся, — поправился Птица. — Он перенервничал.

— То есть, ты появляешься, когда Сергей не справляется с ситуацией?

— Можно сказать и так. — Птица обнял Игоря ногами и руками, устраивая в своих объятиях, как в гнезде. — Я делаю то, чего он не решается себе позволить. Я его лучшая часть.

— И весьма себялюбивая.

— Не без этого, — ответил Птица и Игорь по голосу понял, что тот улыбается.

— Но почему нельзя было просто, по-человечески, попросить?

— Ты упëртый, совершенно без причины, а сам после: «Серёжа, всë хорошо, Серëжа мой хороший», пф! — он недовольно дëрнул плечом.

— Ты не понимаешь, — возмутился Игорь.

— Так просвети.

— Я хочу сам всего добиваться.

— Так кто тебе мешает. Хочешь, я управление проспонсирую? У меня доступ ко всем счетам.

— Вот об этом я и говорю. Когда я ничем не пахну, то чувствую себя увереннее и никто не скажет, что я служу через постель. Об омегах часто такое думают, просто из-за пола.

— Скажи мне, кто эти люди, и я позабочусь.

Гром молча осуждающе уставился на Разумовского.

— Я очень заботливый, правда, — ехидно улыбнулся Птица.

— Я знаю про огнемëты и твоя забота вызывает оправданные опасения.

— А ещë мы зал совещаний подожгли! — гордо похвалился Птица, отчего у Грома брови на лоб полезли.

— Когда? Зачем?

— Во вторник, утром и это не моя идея, — счастливо отозвался мужчина. — Я лишь немножечко помог.

— Ты хочешь сказать, — медленно осознавал Игорь, — Сергей это затеял?!

— Мы были в своëм праве, — упрямо добавил Птица. — Это ничтожество не понял с первого раза, зато так хорошо горел.

Игорь похолодел и хрипло спросил. — Вы кого сожгли?

— Не кого, а что, — с сожалением пояснил Птица. — Там Олег был и ещë человек пятнадцать, так что только пиджак. Но потом совещание шло гладко-гладко. Правда, адвоката пришлось ненадолго отпустить, чтобы девочка дымом не надышалась — у неë астма.

Игорь выдохнул с видимым облегчением, на что Птица тихонько посмеялся ему в макушку. По крайней мере Гром понимал, что просто так Чумной Доктор ничего не делает, а пользуется неким кодексом.

— Давай, ты больше не будешь меня пугать?

— Какой ты правильный, так жаль.

— Почему?

— Да так.

— Договаривай.

— Неа, сам думай, ты же у нас у-у-умный. — причмокнул Птица, осторожно целуя в ухо и Игорь подивился такой нежности от него. — Серëжа просыпается, что ж, ещë увидимся, — многообещающе попрощался он.

Игорь почувствовал спиной, как напрягся Разумовский и чуть погодя услышал настороженный голос. — Я что-то сделал?

— Всë хорошо, Серëж.

— Ты это уже говорил.

— Вы спалили чей-то пиджак на совещании.

— Это я тебе сказал?

— Другой ты, — поправил Игорь. — С ним можно нормально общаться, но он довольно категоричен в принятии решений.

Разумовский помолчал, переваривая услышанное.

— И, он ничего больше не сделал?

— Он был рад взаимной метке.

Сергей провëл рукой по своему укусу от омеги. — Я тоже рад, — сказал тихо, утыкаясь Игорю в основание шеи и осторожно целуя.

— Как вы подожгли пиджак? Не на человеке же?

Сергей хмыкнул, но медлил, вспоминая слова Олега про чëрное и белое восприятие Грома.

— Я сдëрнул пиджак, раздавил одну из зажигалок, найденную у него в кармане, вторую достал у его коллеги. Стол испортил.

— Весело вы совещаетесь.

— Угу. Уроды моральные, мне столько сил стоило протащить свою идею через инстанции и всë упëрлось в частных предпринимателей.

— А что за идея? — спросил Игорь, поглаживая обнимающие его руки.

— Повторное использование вторсырья.

— Звучит здорово, но в чëм была проблема? — Гром действительно не мог представить, чтобы кому-то эта идея могла встать поперëк горла.

— Всë дело в контрактах на закупки у фирм, производящих упаковки и бытовые средства первой необходимости. Там всë на взятках и договорённостях подвязано, а реализация использования отработанного материала чревата во-первых — новыми тратами на оборудование, во-вторых, это сильно повредит тем, у кого заказывают всë новые и новые партии упаковок. По идее, всë окупится, но нашим бизнесменам ужасно не хочется менять привычный расклад вещей. Это же требует столько сил и принятых решений, — под конец пламенной речи Сергей едко фыркнул, почти как Птица.

— Всех не сожжёшь, — подметил Игорь. — Я не хочу однажды выехать на твой арест.

Игорь не успел узнать, что хотел ответить Сергей, так как в комнату постучали.

— Марго, — позвал Разумовский тут же откликнувшуюся ИИ. — Кто за дверью?

— Олег Волков.

— Ох, — Сергей посмотрел на Игоря, — Мне впустить?

— Да, я думаю, что чем скорее ты расскажешь про Птицу, тем лучше.

— Птицу?

— Ну, — замялся Игорь, — Я просто его так про себя называю.

— А он?

— Не знаю, не интересовался.

— Ладно, — он обратился к ИИ, — Марго, скажи, чтобы заходил.

Когда Волков приблизился к кровати, то восхищённо свистнул. — Игорь, а у тебя неплохой удар. За что хоть? — мужчина посматривал то на одного, то на другого.

— За дело, — вздохнул Разумовский, стыдливо отводя глаза.

— Олег, у него раздвоение личности, — решил сразу брать быка за рога, Игорь.

— Я знаю, — невозмутимо отозвался Волков.

Сергей потрясëнно уставился на друга, а Игорь спросил. — Как давно?

— Так ещë с приюта. — Волков присел на угол кровати, поджимая под себя одну ногу. — Но проблем вроде не было. — он заметил парные метки и уточнил: — Так это у вас был жаркий секс, кончившийся дракой, или драка, которая перетекла в соитие?

— Олег, а почему ты мне об этом ничего не сказал? — отходя от очередного потрясения, спросил миллиардер.

— А ты не знал? — пришёл черëд Олега шалеть от услышанного. — Серый, ты сейчас серьёзно?!

Сергей кивнул, сильнее стискивая Игоря, который поднял руку, чтобы погладить его по щеке и за ухом.

— Ну дела-а. — Олег взлохматил волосы. — И что случилось?

Игорь решил взять пересказ на себя и к концу беседы Олег был в курсе и костюма Чумного Доктора, и сегодняшнего инцидента с Птицей.

— И как ты к этому относишься? — в лоб спросил майора Волков.

— Два в одном, — емко отозвался тот.

Волков прыснул в кулак, поглядывая на уютно устроившуюся парочку смеющимися глазами.

Как Гром мог относиться к множественности личности Разумовского?

Он и сам не знал, никто из его знакомых не рассказывал о подобном, а Игорь поступал одинаково со всем, чего не понимал — наблюдал и делал выводы. И выводы на счёт Разумовского были предельно просты — он пара Игоря, с остальным разберётся по ходу дела.