Игорь хотел бы не помнить произошедшее ночью, но память, злая сука, подкинула ему жестокий привет с утра пораньше, когда он проснулся от звонка Прокопенко на свой новый номер. Спину прострелило болью, и яркие отметины на руках и ногах, которые он увидел, потянувшись за телефоном, говорили сами за себя. Он посмотрел на экран смартфона и чертыхнулся, замечая высвечивающееся имя полковника. Игорь не мог держать дядю Федю и тетю Лену в неведении относительно новой работы и рассказал им, что хорошо устроился у Разумовского, умолчав о всей подноготной.

— Игорек, ну ты как там? А то не звонишь, не приезжаешь. Мы же с Ленкой волнуемся.

— Да, всë со мной хорошо, дядь Федь, — он поморщился от яркого света и улегся обратно на диван, поправляя покрывало, которое на себе обнаружил.

— Ну раз хорошо, то приходите с Разумовским к нам на ужин. А, Игорек? Придете?

— Дядь, ну когда мы придем? Начальник у меня, — он зевнул, — деловой и скачет, как в жопу укушенная курица, то на встречи, то на благотворительные вечера или в офисе сидит безвылазно, и я вместе с ним.

— Ну хоть когда-нибудь вы отдыхаете, — проворчал Прокопенко. — А чего у тебя голос такой охрипший?

Игорь выматерился одними губами и прокашлялся в трубку.

— Простыл немного. Мы вчера выпили, ну я на диване заснул, и от окна надуло.

«В задницу надуло», — мысленно добавил про себя.

— Ох, ну ты отдыхай тогда, больничный возьми, Игорь, а то я тебя знаю.

— Ну так, Разумовский не стал трогать. Видимо, отдыхаю сегодня.

— О, вот это правильно, вот это хорошо. Повезло тебе с друзьями, Игорь. Ты привет от меня Разумовскому передавай и на ужин пригласи, слышишь?

— Угу.

— Угу, он, — насмешливо отозвался Прокопенко. — Ладно, Игорек, ждëм на ужин, отдыхай.

— Пока, дядя Федя.

— Пока, пацан, береги себя.

Игорь вздохнул и положил смартфон на стол, замечая справки о здоровье на имя Сергея Разумовского. Гром несдержанно фыркнул, судя по всему это было что-то вроде попытки успокоить: мол, смотри Игорь, ты подставлял задницу здоровому парню. Майор смирился с мыслью, что его медкарта, вероятно, хранится где-то на серверах Vmeste. Уже в ду́ше, до которого еле дошел, придерживаясь за поясницу, он прижался гудящей головой к холодной плитке и врубил прохладную воду, смывая засохшую кровь с царапин и укусов, которыми наградил его Сергей, растирая засохшие мазки спермы на животе. Из задницы что-то потекло, и Игорь, страшно ругаясь и краснея, расставил пошире ноги, чтобы избавиться от густой спермы, медленно вытекающей из анального отверстия.

Хотелось найти Разумовского и хорошенечко врезать. Но пернатый псих укрыл его одеялом, прибрал кабинет и куда-то смылся. Записка, приколотая скотчем к упаковке обезболивающего, гласила, что Разумовский уехал на подписание договора в соседний город и будет лишь вечером. Игорь выпил сразу две таблетки и запил водой из бутылки. Заботливые вопросы Марго насчëт завтрака он решительно проигнорировал и теперь отмывался от вчерашнего, находя всë новые и новые следы от укусов, засосов, точно зная, как он их получил.

— Ебучая память, — Гром жахнул кулаком по кафелю и зашипел от боли, прошившей костяшки.

Таблетки начинали действовать, и мигрень потихоньку исчезала, как и своеобразные ощущения в спине и пояснице.

— Пиздец, я конченый, — Игорь прикусил губу, понимая, что член предательски отзывается на особенно пикантные моменты их прошлой ночи. Гром не знал, откуда в нëм такое, но властные замашки Разумовского действовали на бывшего майора так, что хотелось дать. В прямом и переносном смысле.

Он обнял себя руками, вспоминая бархатный голос, шепчущий о том, какой Игорь замечательный, хороший, нежный. Скулы пылали и мурашки поднимались вверх по позвоночнику: тело помнило, как хорошо ему было прошлой ночью. Алкоголь сделал Игоря более податливым и вместе с тем более упрямым, он немного жалел, что упустил возможность открыться перед Сергеем, ведь несмотря на их контры, Разумовский не только не убил Игоря, но и заботился о нём, в своей странной манере, создав бывшему майору золотую конуру. А что стоило миллиардеру просто заставить Грома исчезнуть? И не подкопались бы. Но нет, тот одевает его в дорогую одежду, селит в своей башне, посреди статуй и нереально дорогих устройств, которые Игорь при желании мог бы уебать первой же попавшейся табуреткой или просто с ноги.

Следующие часа четыре Гром провëл с заказанной шаурмой, завернувшись в одеяле, в своих апартаментах. Он достал выданный ему ноутбук и, даже понимая, что вероятность слежки от Сергея очень высока, стал серфить интернет на тему анального секса и доминирования. Аппетит как-то пропал на особенно извращенных моментах.

Но, передохнув и порычав в подушку, Игорь продолжил, в какой-то момент посетив сайт по БДСМ-тематике. Особенно его заинтересовали понятия «Верхний» и «Нижний», которые рассказывали о доминирующем и подчиняющемся партнере.

Выходило, что Игорь был вчера как раз таки «Нижним» и нехило так с этого кайфанул.

Но, прочитав про доминирование, Грому стало не понятно, почему Разумовский и в постели хочет быть верхним, ведь, как было написано не на одном сайте: в большинстве случаев нижними становятся люди на руководящих постах, так как устают от одной и той же роли. Однако, этим уставшим оказался именно Игорь. Он пытался понять, в какой момент стал таким извращенцем?

Игорь был пьян, но произошедшее нельзя назвать насилием, хотя и полным согласием тоже. Разумовский, с этой его тягой назвать Игоря псом, совсем Грома с ума свел, особенно после вчерашнего.

— Погавкай Игорь, скажи «гав», Игорь, — бурчал мужчина себе под нос, поглубже закопавшись в одеяло. — Да, я тебе так погавкаю, что ты обкончаешься, скотина.

Игорь вновь полез в интернет и нашëл искомое довольно быстро. Дорого, конечно, но Разумовский ему так платит, что деньгами можно подтереться. Он оформил заказ, доплатив за срочность и указал адрес башни, а затем и свой номер телефона.

— Будет тебе собака, — усмехнулся Игорь, чувствуя томительное предвкушение.

***

Контроль.

Контроль должен быть везде и всегда. Это необходимость, которая стала для Сергея вынужденной привычкой. Следить за собой, следить за окружающей обстановкой. Не допускать ошибок, контролировать каждый шаг и прогнозировать на несколько ходов вперед. Запрокинув голову на подголовник, Разумовский шумно выдохнул, пытаясь расслабиться — эта встреча его вымотала намного больше, чем он мог предполагать еще вчера утром. Пить с Громом, конечно, не стоило, пусть он и привык к тому, чтобы превозмогать каждый день собственные слабости.

Мелодичный голос Марго перезвоном колокольчиков отозвался в наушнике:

— Сергей, вы просили сделать краткий отчет о происходящем в башне, пока вас не будет. Вам удобно будет его прослушать или самостоятельно изучите?

Где-то в районе виска кольнула тупой болью мысль, что постоянно следить за Игорем неправильно, да и смысла не имеет — он был достаточно послушным на протяжении всего времени проведенного в башне в роли телохранителя, немного, конечно, почудил вчера, но… не серьезно и не критично же. «У него должно быть личное пространство», — удрученно подумал Сергей, но тут же оборвал себя. — «Слишком опасно давать ему свободу, когда он настолько близко. Это может плохо кончиться». Поэтому, проведя ладонями по бедрам, обтянутым брючной тканью, он все же достал свой смартфон и поскроллил ленту, которую подготовила Марго.

Ничего особенного не происходило — Игорь вел себя практически как обычно, за исключением безусловно одного странного момента, когда добровольно отказался от половины даже на вид наивкуснейшей шаурмы. Разумовский готов был свернуть отчет и подремать оставшуюся часть дороги до башни, пока не заметил список ссылок, которые использовал сегодня Гром. Марго без дополнительных указаний мониторила ноутбук и интернет передвижения человека, находящегося в башне, и даже заблокировала доступ к нескольким источникам. Он обязательно проверит те позже, но сейчас его интересовало кое-что другое.

То, что искал Игорь и чему он посвятил большую часть дня, было… весьма интригующе. Внутри Разумовского заворочалось то темное, то дьявольски порочное, что делало его Чумным Доктором. Он пару раз покачал головой, хрустя позвоночником, сделал глубокий вдох, и медленно растянул губы в предвкушающей улыбке.

«Если ты хочешь поиграть, детка, мы с тобой поиграем», — подумал Сергей и заблокировал смартфон, глядя в темный экран желтыми глазами с практически вертикальным зрачком.

Когда пришëл заказ, Игорь уже несколько раз порывался сделать отмену, но внутри что-то предательски сопротивлялось этому решению. Теперь он сидел один на один в своей гостиной и таращился на коробку, которую так и не удосужился открыть. В подарок к заказу прилагалась увесистая упаковка смазки и нечто, что было прогуглено, как анальная пробка и Игорь старался не смотреть на смущенного курьера, когда расписывался за полученную посылку. Он бы тоже смущался, да только Док ему смущалку прошлой ночью отдавил так, что теперь сидеть было не всегда удобно, хотя и терпимо.

Игоря немного волновало, что он хочет подразнить зверя. До такой степени хочет, что пальцы подрагивают и губы все искусаны.

Наконец, доведенный сомнениями и любопытством, он решительно взял канцелярский нож и вскрыл скотч, чтобы извлечь черную собачью маску, в морде которой была дыра, ведущая ко рту, затем вытащил высокие ботинки, «лапы» и портупею. Положив всë на стол, Игорь достал короткие шорты, украшенные хвостом, особенностью которых была открытая часть для члена и анального отверстия, а на самом дне Гром увидел ошейник с шипами и поводок.

— Да-а, такое удовлетворит твою самую больную фантазию, — Игорь сглотнул вязкую слюну, рассматривая кожаный ошейник. — И мою, видимо, тоже.

Игорю было так необычно готовиться к чему-то столь извращённому, ведь раньше в нём не просыпалось таких потребностей, да и не с кем было опробовать, а с Сергеем Игорь чувствовал, что можно. Словно подсознательно знал, что тот его не отвергнет, примет, потому что и сам со странностями. Только нужно было понять, когда именно собирается вернуться Разумовский.

— Марго, — позвал Гром, инстинктивно смотря на потолок, под которым находились колонки ИИ.

— Да, Игорь, — отозвалась виртуальная помощница Разумовского. — Чем могу быть полезна?

— Ты знаешь, когда Сергей вернëтся?

— Сейчас спрошу.

— Не н-на… — Гром понял, что уже поздно, когда услышал быстрый ответ Марго.

— Через полчаса. Ему что-нибудь передать?

— Нет, спасибо, — Игорь прижал ладони к лицу, рассматривая эффектную композицию предметов на столе сквозь расставленные пальцы.

— Сергей передает, чтобы вы ждали его в кабинете, — внезапно добавила ИИ.

— Угу.

Планам Грома это нисколько не противоречило, и он принялся снимать с себя одежду, не забывая и о ботинках. С портупеей пришлось повозиться и даже залезть в интернет, чтобы понять, как правильно еë надеть и закрепить. С шортами и ошейником, от которого тянулась цепочка поводка, проблем не было, а вот со шнуровкой на ботинках он слегка замучился. Оставалась маска, «лапы» и кое-что, что пришло в голову бывшего майора, когда он рассматривал подарок к посылке.

Игорь взглянул на время и направился в кабинет, с маской и «лапами» в руках. Он подошëл к столу Разумовского и затарабанил пальцами по столешнице, решая, где лучше расположиться. Удобнее всего, наверное, было на диване, но тогда Сергей быстро его увидит. Взгляд Игоря упал на дорогое кожаное кресло, в котором Разумовский проводил достаточно много времени. Оно даже на вид было потрясающе удобным и эргономичным — нервного хихиканья сдержать не получилось — но нет, Игорь отмел и этот вариант. В его окончательно съехавших набекрень мозгах появилась мысль, что непослушных псов, которые залезают куда не следует, хорошенько наказывают за проступки.

А получать наказания от Разумовского ему уж точно не хотелось, потому что только одному дьяволу было известно, что тот может выдумать.

Хм. Игорь склонил голову и пробежался взглядом по ставшему вчера для него клеткой месту под столом. Залезать туда добровольно было явной утопией, потому что шея и спина до сих пор отзывались болью от одной лишь мысли, но… если уж играть, то играть до конца, да? Проиграв самому себе в очередной раз, Гром шумно вздохнул и встал на колени, забираясь в условное укрытие, туда, где, в общем-то, он по извращенной логике и должен был быть — возле ног своего хозяина.

Кондиционированный холодный воздух не успокаивал, как обычно — Сергей пару раз раздраженно оскалился, пытаясь взять собственные эмоции под контроль. Слишком опрометчиво было подниматься прямо сейчас, когда его так сильно накрывало желаниями брать, обладать и контролировать. Птица в нетерпении подрагивал, ощущение чужого присутствия под кожей снова стало слишком реальным, и Сергей облизнул верхнюю губу.

«Я дам тебе возможность быть со мной, — проговорил он вслух и почувствовал, как левая часть тела перестала ему подчиняться. — Но не заигрывайся, мы с тобой единое целое».

Птица дернул левым уголком губ и перебрал пальцами в воздухе, осваиваясь в теле.

«Я не буду рвать ни его, ни тебя, — низким голосом ответил он и продолжил. — Поверь, сейчас я хочу лишь удовлетворить всех нас».

Сергей предпочел поверить ему, потому что они слишком долго воевали, чтобы сейчас вновь сцепиться внутри черепной коробки. Они могли сосуществовать единой личностью, если имели одни и те же взгляды на происходящее. Птица избавил их от нервозности и неуверенности, дал насладиться предвкушением игры, которую им предложил Игорь. В последний раз втянув чистого воздуха, Сергей выбрался из машины и направился ко входу в башню, чтобы отрезать себя от внешнего мира и оказаться в безопасности, наедине с человеком, которого хотел для себя в безраздельное пользование навсегда.

Он намеренно не стал вдаваться в подробности того, что именно изучал Игорь и что он захотел воплотить в реальность. Понимание того, что заинтересовало его телохранителя, конечно, присутствовало, поэтому и не вызывало опасений — от него не особо ожидалось что-то плохое, да и сюрпризов Сергею особенно никто и никогда не делал. Особенно приятных. Пока он поднимался в лифте, Марго сообщила, что Игорь ждет его в кабинете, и умолкла. Это было на нее не похоже, впрочем, даже к лучшему, что он не знает деталей. Разумовский коротко хмыкнул, видя пустой кабинет сквозь прозрачные стекла двери. Теперь он понял, почему Марго его предупредила.

Иначе он мог бы подумать, что Игорь нарушил его приказ, и впал в ярость.

«Какая хорошая девочка», — каркающе бросил про себя Птица.

Сергей проигнорировал и прошел к креслу, чтобы, чуть отодвинув его, сесть и вновь откинуть голову, прикрыв глаза.

— Где же мой замечательный мальчик? — проурчал он и дождался, пока до его ноги дотронулись. — Где же он?

Под напором Игоря кресло немного отъехало назад, а спустя еще пару секунд на колени Разумовского опустились руки-лапы, а перед лицом оказалась морда-маска из черной кожи. Сергей улыбнулся, провел ладонью по голове, позволяя ладони скользнуть между ушами и погладить волосы. Возбуждение плеснулось кипятком прямиком в пах, заставляя член мгновенно встать и упереться в белье и ширинку брюк. Облизнув губы и интенсивно поглаживая-почесывая своего песика, Сергей продолжил прерванный разговор:

— Мой мальчик скучал по мне? Да? Скучал?

— Гав! — пауза. — Гав! Гав!

Игорь еще двинулся вперед, раздвигая бедра Сергея и становясь между ними, тычась мордой в грудь и шею, явно пытаясь достать до лица.

— Хороший пес, — засмеялся Сергей и поймал ладонями морду-маску, заставляя замереть. — Порадуешь меня? Покажешь, насколько ты скучал по мне?

Склонив голову на бок, Игорь еще пару раз гавкнул и вырвался из рук, чтобы тут же уткнуться в пах и тонко заскулить. Да, верно. У него не было возможности избавиться от брюк самостоятельно. Но то, как он скользил носом маски по возбужденному, скрытому слоями одежды члену и продолжал недовольно поскуливать и фыркать, заставило Сергея втянуть воздух, и на пару минут прикрыть глаза — разряд наслаждения мурашками прошелся по шее и плечам. Это нереально возбуждало. Игорь как будто отпустил себя, отказался ото всех своих непременно правильных и гуманистических мыслей и кайфовал.

Разумовский почувствовал, что тьма внутри ширится, растет подобно черной дыре, захватывая его сознание. Это было общее для них с Птицей — они оба теряли себя в происходящем, а не кто-то из них пытался перехватить контроль. Ощущать подобное оказалось странно, ново, и Сергей судорожно сглотнул, цепляясь за привычное — за константу, которая всегда была рядом — Птицу. Но Птица тонул так же, как и он, будто они оба были отравлены удовольствием. Страх растворялся в возбуждении, в потребности не отпускать, не давать себе хоть сколько-нибудь мизерного шанса подумать.

Молния расстегнулась с противным скрежетом, пуговица легко выскочила из петли, приподняться и спустить ткань до колен заняло пару секунд. Игорь проследил взглядом быстрые, резкие движения и опустил голову, потираясь кожей маски о голое бедро, а позже склоняясь над стоящим до боли членом.

Когда Игорь обхватил губами головку и стал пропускать член глубже в рот, Разумовский выдохнул сквозь сжатые зубы и сильнее расставил ноги. Он тяжело дышал, одной рукой сжимая подлокотник, а другой расстёгивая давящую на горло рубашку.

— Хороший послушный мальчик, — Сергей закончил возиться с пуговицами и перенес обе ладони на голову Грома, впрочем, не давя и не принуждая ни к чему, просто получая нереальное удовольствие от прикосновения к кожаной маске.

Пес проскулил, и Сергей коротко выругался, кулаком ударяя по столу от вибрации, прошившей его тело от члена до самой шеи. Напуганный внезапным звуком, Игорь вздрогнул, пытаясь отстраниться и понять, что произошло, но был удержан на месте рукой Сергея и его низким голосом.

— Продолжай.

Он послушался и расслабился, двигая язык, чтобы натекло побольше слюны и было легче принимать крупный и потрясающе твердый член. Колени ныли, но это было уже не так важно, как окрыляющая и пьянящая свобода, которую открыл для себя Игорь, стоя на коленях и покорно принимая в глотку Разумовского. Он мог просто довериться, не нужно было вытряхивать информацию, подозревать в преступлениях, ведь для Грома и так всё было известно. Он знал самую страшную тайну человека, который сейчас рычал от удовольствия и жаждал втрахаться в его горло так же сильно, как сам Игорь хотел вновь почувствовать в себе крепкий член. Мысль о том, что он обязательно получит желаемое, била по мозгам не хуже бутылки портвейна, который он временами всасывал прямо с горла на пустой желудок.

Он начал двигать головой, пуская плоть Сергея глубже в горло, но с непривычки закашлялся и услышал второй удар по столу, ощущая, как короткие ногти скребут по кожаной маске. Удар по дереву оседал на сердце Грома приятным теплом: Сергей его хочет, но сдерживается, чтобы не навредить.

Забота. Так к нему относились дядя Федя, тётя Лена да Зайцева с Цветковым, забирающие его на машине из самых опасных точек города. Бандитский Петербург, как правильно его называли в лихие девяностые, который всколыхнуло огнём Чумного Доктора, обнажившего дрянную человеческую суть. Даже не человеческую, поганую, которую Игорь не раз и не два встречал по своей работе, но всё равно не поддавался ей. А Доктору поддался и отдался, скуля от нетерпения и возбуждения.

Сергей подождал, пока Игорь справится с рвотным рефлексом, и притянул его ниже, насаживая на член до конца. Игорь позволял, беспрекословно подчиняясь, и это заводило вдвойне. На пару секунд им овладела паника и страх, но он справился с этим благодаря вкрадчивому спокойному и уверенному голосу Сергея:

— Славный песик, а теперь не двигайся и дыши. Понял меня? Положи лапу мне на живот, если понял.

Игорь сделал то, что от него хотели, и почувствовал, как дрогнули мышцы под рубашкой.

— Умница, — Сергей облизал пересохшие губы, — если будет слишком, бей лапой в живот. Если понял, клади туда лапу.

Игорь убрал и снова положил лапу на живот, а затем вернул на бедро, поерзав так, чтобы найти более удобное положение. Снова Сергей проявлял по отношению к нему внимание и заботу, а ведь мог быть жестким, хотя Игорь бы его за это не простил, за боль и ненужное, лишнее унижение он позволял Грому довериться себе, доказал, что даже при такой отдаче даёт ему право выбора. Анус сжимался, обхватывая пробку, а член полувстал от возбуждения, которое накатывало на Грома от приказных ноток в голосе Разумовского. Аккуратно встав на ноги, не покидая теплой глотки и рта своего послушного песика, Сергей начал медленно двигаться вперëд и назад, постепенно набирая темп и входя в горло Игоря всë быстрее.

Слюна капала ему на штаны, и Птица отметил, что это прекраснее, чем всë, что они когда-либо видели. Такие доверие и покорность от бывшего майора говорили о многом. Он знал Игоря, прочитал все досье, какие только смог нарыть и выкупить. Тот был чертовски честным и никогда не сделал бы того, что не хотел. Сдох бы, но не сделал.

По комнате раздавались пошлые звуки шлепков и рычание, перебиваемое редким поскуливанием Игоря, когда Сергей двигался чересчур сильно, однако лапу на живот так и не положил, так что Разумовский, осознавая свою власть над происходящим, сам сбавлял темп, но продолжал двигаться, приближаясь к разрядке. Он придавил Грома головой себе в пах и простонал, изливаясь прямо в горло любовника.

Сергей тяжело опустился в кресло и откинулся на его спинку, медленно отстраняя от себя Игоря и наблюдая, как с чавкающим звуком его «Пес» выпускает опавший член и белая густая сперма вытекает из полости собачьей морды.

— Иди к папочке, малыш, — он похлопал себя по коленям, и Игорь осторожно приподнялся, пытаясь как-то умоститься на Разумовском, но кресло было недостаточно удобным для них обоих. Сергей это понял и потянул за поводок, понукая Грома отстраниться и отойти подальше. Он стянул с себя ботинки и отшвырнул брюки вместе с трусами под стол.

— Встань на четвереньки и иди за мной.

Гром слизнул сперму с губ и покорно опустился перед Разумовским, чувствуя, как по внутренней стороне бедра потекла капелька смазки.

Сергей посмотрел на него сверху вниз, и его член снова окреп, возбужденный таким зрелищем. Он медленно обошел стол и двинулся к дивану, попутно потягивая за поводок и наблюдая, как Игорь крутит задницей при каждом движении. Он зачарованно следил, как кожаный чëрный хвост стукается о бедра, а полувставший член Игоря двигается в такт, капая предэякулятом на пол.

— На диван, — хрипло отдал команду Разумовский и едва не потерял остатки самообладания, когда заметил пробку в заднице Игоря. У Сергея дернулся кадык, и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя и сдержаться: не потрогать, не вытащить. Он обязательно это сделает, но позднее.

В нем горела потребность прикоснуться — погладить, провести длинную линию вдоль спины, остановиться на пояснице, почувствовать подушечками пот и тронуть напряженные бедра. Крепче сжав поводок в ладони, Сергей на пару мгновений снова поймал контроль, пришел в себя, шумно дыша и несколько раз, с усилием, убирая оскал с лица. В голове шумела кровь, заполняя пустоту черепа без мыслей. Игорь терпеливо и покорно ждал его приказов, замерев в одной позе и опустив морду на лапы. Вырубленные пробки разума Сергея не вставали на место — вот он, желанный контроль, которого так отчаянно хотелось, а внутри только тьма и неясность. Птица вышел вперед, будто у него еще оставались крупицы осознанности, отодвинул дезориентированного Сергея за себя и присел на корточки, чтобы упереться лбом в чужое плечо.

— Ты такой замечательный, — низко прокаркал он и коснулся губами солоноватой кожи. — Хороший мальчик.

Разумовский чуть передвинулся, усаживаясь на диван и приказал:

— Встань на колени.

Игорь поднялся, подгибая лапы к груди и открывая горло с черной полоской ошейника. Птица дернулся вперед, поддался собственному эгоистичному желанию вылизать кожу, обвести языком и обнять губами кадык, исколовшись щетиной. Его собственное дыхание спирало, дышать было практическим нечем, но оторваться от беззащитно открытой шеи не было никаких сил. Его мальчик шумно дышал, иногда поскуливая и скребя лапами плечи, и от этого становилось только жарче, волнительнее.

— Лежать, — голоса практически не было, хотелось лишь рычать и наконец-то покрыть эту сучку, слушать стоны, крики и скулеж.

Но Птица держал контроль над всем происходящим из последних сил, понимая, что это то, что нужно было им всем, чтобы получить необходимое освобождение. На его коленях поерзал животом и грудью Игорь, пытаясь устроить собственное тело в более-менее удобной позе. Вновь погладив напряженную спину, Птица наконец коснулся пальцами основания пробки и осторожно подвигал ее из стороны в сторону. Его не разочаровали: жалобный скулеж продрал до самого нутра, стекая болезненным возбуждением в член. Торопиться явно было не куда — у них было все время мира — поэтому Птица размеренно и неторопливо взводил Игоря до все новых полутонов звуков и оттенков наслаждения, намеренно каждым движением задевая простату.

Бедра Грома ходили ходуном, хныканье рвалось из груди и если бы он мог, он умолял бы. Птица практически слышал сдерживаемые мольбы и одновременно хотел и не хотел их слышать. В прошлый раз Игорь послал его, когда он просил говорить. Сейчас все ровно так, как хотел Гром — говорить не нужно, его главная обязанность молчать. Опустив ладонь ниже и обхватив член кулаком, Птица сжал его у основания, не давая кончить. Нет, не так быстро. Игорь прогнул поясницу, вздергивая задницу и подставляясь под ласку, будто еще сильнее провоцируя. На эту течную — в самом прямом смысле: и из дырки, и с члена текла смазка — сучку у него были планы. Планы, которые откладывать больше не имело смысла.

— Встать, — с трудом Игорь подчинился, давая Птице подняться на ноги, но тут же снова тяжело опустился животом на диван, тем не менее высоко поднимая бедра.

У него будто не было больше сил, его хваленые мышцы подводили, не позволяли продолжать выполнять приказ. Это простое движение могло бы вызвать ярость и желание наказать, но почему-то не вызвало. Они оба — Птица и Сергей — с наслаждением и жадностью наблюдали за ходуном ходящей задницей, которая буквально напрашивалась на безжалостную еблю. Его песик слишком погрузился в игру, слишком увяз в собственном состоянии подчинения и покорности, что не смог даже удержать контроль над собственным телом. Положив ладонь на поясницу, Разумовский остановил соблазнительное движение, встал коленями на диван и вынул пробку из дырки, чтобы тут же своим членом заполнить образовавшуюся пустоту.

Игорь вскинулся, почувствовав вместо пробки настоящий член, и выпрямил руки в локтях, начиная низко постанывать в такт движениям. Сергей перехватил контроль у Птицы, сжал пальцами ремни портупеи и начал двигаться, чувствуя нереальный кайф, от которого в каждой клетке тела взрывался дофамин. Даже если бы он хотел сдержаться, придержать ритм и растянуть удовольствие — не смог бы. Мощная спина и крепкие мышцы, перетянутые черными ремнями, упругая задница в латексе и чертова маска-морда делали свое дело и вырубали все стоп-краны на раз. С каждым толчком оргазм подступал все ближе, но его не хотелось. Застыть в этом моменте, трахать Игоря и никогда не возвращаться к реальному миру — единственная мысль, заполнившая голову Сергея.

Стоны Игоря снова вернули внимание на него самого, и Сергей облизнул губы, сосредотачиваясь на главном — трахать Игоря Грома в костюме послушного горячего песика. Им обоим было слишком мало и слишком много одновременно: каждое движение, как выстрел автоматной очереди, лишавшей всякой надежды выжить. От особенно удачного толчка Игорь кончил, срываясь в крик, распластываясь по дивану, и лишь задница осталась в одном положении из-за крепкой хватки Сергея, сделавшего еще несколько толчков, также изливаясь спермой в жаркое и тугое нутро. Сглотнув сухим горлом и переждав пару мгновений, он вышел, чтобы тут же вставить пальцы в раскрытую дырку и собрать несколько капель собственного семени.

Встав с дивана, чтобы оказаться рядом с лицом Игоря, он проник пальцами в отверстие маски, чтобы Игорь их вылизал.

— Мой пес, — хриплым голосом проговорил Сергей и почувствовал, как сначала его кожи коснулись горячие выдохи, а потом подушечки и костяшки окутало влажным жаром, и его будто еще раз протянуло оргазмом от тела до самого дна его потрепанной ранами и болью души.

Игорь посасывал пальцы, иногда прихватывая плоть зубами, чувствуя невероятные благодарность и обожание к рукам, что так крепко, но бережно держали его на протяжении всей игры, что дарили удовольствие и ограничивали, что давали ласку и грубость ровно так, как и было нужно. Эти тонкие и длинные, аристократически изящные пальцы могли сжимать крепко до боли, оставляя синяки или быть невероятно чуткими и нежными у него во рту, потираясь о язык и зубы, не пытаясь надавить, чтобы унизить напором и напускной жестокостью.

Сергей отнял руку, оставляя между чужими губами и собственной влажной кожей ниточку слюны и Игорь пожалел, что его рот, как и задница, оказались без внимания. Он перевернулся на спину, рассматривая взмокшего и всклоченного Разумовского, который медленно поднёс влажные пальцы ко рту и облизал, смотря Игорю прямо в глаза. У Грома дыхание перехватило, от того, как по-блядски выглядел Чумной Доктор. Понимающе ухмыльнувшись, тот перевел взгляд на член Игоря, который вновь проявил явный интерес к происходящему. Головка влажно поблескивала предэякулятом, ствол упруго лежал выделяясь на загорелой коже живота.

— Уже снова хочешь меня, сладенький?

— Гав!

— Тогда раскрой ножки, покажи мне дырочку, где хозяин тебя пометил.

Игорь притянул колени к груди и ладонями потянул ягодицы в сторону, отчего на диван потекли белесые капли. В ответ на едва заметную пульсацию анального отверстия и собственную метку спермой Сергея дёрнуло электрическим разрядом возбуждения в член, и он судорожно вдохнул, отмечая, что руки дрожат, а в груди вспыхнул огонь дьявольским пламенем, облизывая грудную клетку желанием, словно они только что не трахались и он чувствует потребность в случке, как животное в гоне. Сергей пристроился ближе к поскуливающему от нетерпения Игорю, проникая в растраханную дырку, из которой во все стороны брызнуло семя. Было что-то особенно интимное и срывающее остатки разумности в том, как застонал Гром, открываясь сильнее, не скрываясь и не стесняясь собственного наслаждения, позволяя облизывать взглядом поджавшуюся влажную мошонку и выгнувшийся член.

Они трахались, как животные: дико, несдержанно, открыто показывая желания и не стесняясь просить о большем своими телами. Игорь умолял его, прогибаясь в спине, цепляясь лапами за свои бедра, чтобы выполнить приказ хозяина. Гром пах спермой и было не различить, где его, а где Разумовского. Игорь был весь испачканный: живот покрывали белёсые мазки, а диван был мокрым от их пота и скользил под спиной Игоря.

— Игорь, скажи «гав».

— Гав! Гав! Га-а-ав!

— Мой хороший мальчик, мой хороший пёсик, — Сергей вбивался в податливое нутро, сжимая Игоря в собственнических объятиях и кончая, вновь наполняя и помечая собой. Он приподнялся, чтобы помочь поймать удовольствие Грому, но понял, что тот тоже кончил, забрызгав себя и рубашку Сергея, которую было совсем не жаль.

Они оба пытались отдышаться, глядя друг на друга совершенно пьяными и сумасшедшими взглядами.

— Ты всё-таки погавкал, — довольно оскалился Сергей, стирая дорожку спермы с груди Игоря и размазывая по ходящим ходуном кубикам пресса.

— Тебе послышалось, — выдохнул Гром, снимая маску и открывая раскрасневшееся лицо с присохшей спермой в уголках губ. Разумовский облизнулся и не сдержал сладостного вздоха при воспоминании, как эти губы доставляли ему удовольствие, плотно обхватывая член упругим кольцом.

— Ох, И-игорь, — Сергей закусил губу, но затем продолжил, — ты же сам, говорил, что тут везде камеры.

Игорь прикрыл веки, осознавая, что вся их вакханалия теперь хранится на серверах «Вместе» (причем, скорее всего, даже не в одном экземпляре).

— Пристрели меня, — со стоном отчаяния искренне попросил он, понимая, что это хоум-видео еще не раз будет становиться причиной удовольствия и проблем.

— Ну уж нет, Гром, ты теперь мой со всеми потрохами.

— А раньше не со всеми? — брякнул Игорь и затих. Сергей тоже не торопился отвечать, и Гром приоткрыл веки.

— Игорь, ты же без меня не сможешь.

Гром спустил ноги на пол и прислонился к спинке дивана, плечом касаясь плеча Сергея.

— А ты сможешь?

Разумовский наклонился, одновременно притягивая Грома за плечи, и с наслаждением вылизал его рот, простонав, когда Игорь ответил на мокрый поцелуй, проводя высвобожденной из «лапы» рукой по его голому бедру. Когда они прервались, чтобы отдышаться, Сергей потёрся носом о нос Игоря и произнёс:

— Не смогу.