«Комитет Разработки и Внедрения Экспериментальных Проектов Специального Назначения» гласило название организации. Сергей шагал по их длинному подземному переходу, ведущему как раз к корпусу с этими самыми «проектами». Из-под расстёгнутого белого халата выглядывала футболка с гербом Альянса из популярной компьютерной игры, длинные рыжие волосы собраны в хвост. Сам переход пах сыростью, сверху над головой проходили трубы, на которых кое-где пророс мох, а шаги отдавались громким эхо. Для чего раньше предназначалось это здание — неизвестно, возможно тоже какой-то военный объект. Особому ремонту здание не подвергалось, только та часть, в которой находились их «проекты» потерпела колоссальные изменения.

В конце коридора Разумовского ждала массивная железная дверь с цифровым замком, которая словно случайно сюда попала, настолько не вписывалась в атмосферу. На идеально белой поверхности не было и пылинки. Потому что здесь начинается самое интересное и секретное. Сергей провёл пропуском, висящим на груди на оранжевой ленте, по сканеру, по коридору эхом прокатилось громкое «бззз», щёлкнул механизм и дверь открылась.

 — Доброе утро, — бросил Сергей сидящему за окошком в отдельной комнатке охраннику.

 — Сегодня Вы рано, — ответил ему молодой охранник в военной форме.

Здесь все ходили либо в форме, либо в белых халатах. «Гражданские», то есть остальные сотрудники, вроде администраторов, инженеров и техников, работали в первом здании, которое находилось на поверхности, и сюда доступ имели лишь в случаях особых ситуаций, которых на памяти Сергея не происходило. Так что здесь, в бункере, как они называли это между собой, расхаживали только учёные и военные.

 — Да, дел много, — задумчиво ответил Сергей, остановившись. Он помедлил, прежде чем повернуться и спросить: — Волков уже поступил?

 — Волков, Волков… — парень опустил глаза на большую тетрадь у себя на столе. — Магомедов, Смирнов и Волков, да, прибыли сегодня.

«Поступили», потому что для Серёжи они в первую очередь пациенты, и «прибыли», потому что для Андрея, сидящего на вахте, это — солдаты. Серёжа кивнул, дежурно улыбнулся и ускорил шаг, идя среди белых стен. У него было много вопросов к Волкову, который пропал на шесть лет из поля его зрения. Последний раз они виделись, когда Серёжа проходил практику в этой самой «НПАО КРиВЭПСН» в восемнадцать лет. Он только поступил в институт, но благодаря тому, что уже тогда участвовал в куче конференций, писал научные статьи, интенсивно изучал экспериментальные методы лечения и вообще был знаменитостью в определённых кругах, его заметили важные люди и предложили поработать над кое-какими исследованиями.

 — Сергей, а ты чего так рано сегодня? — на плечи упала рука Басова Николая Игоревича, который работал здесь задолго до прихода Серёжи и занимался именно разработкой лекарств для экспериментов. Его круглые очки съехали на кончик носа, но он не поправлял их, отчего задорный взгляд зелёных глаз был так хорошо заметен.

 — Проснулся рано, дома скучно, — отмахнулся Сергей, не упоминая того, что примчался с петухами, потому что хотел увидеть Волкова.

 — А я только домой собираюсь, — ответил Николай, демонстративно зевая. — Новеньких привезли, кстати. Двоих на осмотр, третьего на доработку. Будем «Лёвку» пробовать.

«Лёвкой» они называли новый препарат, стимулятор с кучей действий и побочками, которые были расписаны на двух страницах. Над «Лёвкой» работали ещё тогда, когда Сергей впервые пришёл в организацию, и только теперь препарат был доработан. Конечно, все очень ждали «того самого», кого им пришлют для проведения экспериментов.

 — Приказ уже пришёл? — уточнил Сергей, дойдя до нужной двери с очередным замком.

 — Да, посмотри на почте. Ну ладно, я полетел. Удачного дня.

 — Не сглазь, — сказал Сергей. Так было принято, нельзя желать удачного дня или смены, а если пожелали, то всегда надо сказать «не сглазь» или «сплюнь».

Дверь пикнула и открылась. Его небольшой офис с двумя белоснежными столами, стеллажи с особо важными бумагами и историями болезни (пускай всю работу перевели на компьютеры, бумажные документы они всё равно хранили), ещё папоротник в белом кашпо в углу, компьютеры, кофемашина и раковина. На крутящемся стуле сидел его непосредственный коллега, врач с большим стажем. Леонид Васильевич потёр густую короткую бороду, забитую сединой, и смерил Сергея серьёзным взглядом. Впрочем, у него всегда был такой взгляд.

 — Рано ты.

 — Бывает, — Сергей сел за свой компьютер. — Мне сказали, что привезли новеньких и одного на «Лёвку»?

 — Да, да, — Леонид Васильевич медленно поднялся со своего места и потянулся. — Магомедова и Смирнова я проверил, будем корректировать схему. У одного галлюцинации начались, у второго бессонница и тоже галлюцинации. Всё в отчёте есть.

Сергей щёлкнул на отчёт и уставился на первую строчку. Если эти двое прибыли на корректировку, то Волков?..

 — Волков будет подопытным кроликом, да ему не впервой. Его я не осматривал, только собирался. Но раз ты так рано пришёл… — Леонид Васильевич подошёл сзади и похлопал его по плечу. — Тогда работай.

 — А он…

 — В кабинете, ждёт, — он прокашлялся. — Ты чего бледный такой?

 — Да как обычно, вроде, — Сергей мотнул головой, отгоняя неприятные мысли. — Вы идите, Леонид Васильевич.

 — Я если пойду, то вернусь только через две недели, — тот довольно закряхтел, направляясь к двери. — Что? Отпуск у меня. Адьё!

 — А. Точно, — сложно было о таком забыть, поскольку про отпуск в деревне Васильевич повторял каждый день последний месяц, отсчитывая дни. — Отдыхайте, Леонид Васильевич.

 — Не скучай.

Дверь снова запищала и тихо закрылась. Леонид Васильевич занимался в основном особыми случаями и экспериментальными солдатами, таких можно было сосчитать по пальцам, а Сергей был его протеже, хотя и успел уже стать самостоятельной единицей в этой структуре. Скорее по привычке и из большого уважения к старшему коллеге тот принимал на себя всю его чёрную работу и следовал по пятам. Его даже называли некоторые «Леонидов». В штате были и другие врачи — ночные сменщики, с которыми по большей части Сергей общался посредством отчётов.

Сергей закрыл глаза и выдохнул. Что ж, если Волкова назначили в экспериментальную группу, значит, на то были причины. Вновь взглянув на экран, он быстро защёлкал мышкой, ища среди пришедших документов досье на Волкова. Конечно, была только медицинская карточка. Здоров, здоров, никаких реакций, никаких жалоб, принимает то-то и то-то. Покосившись на камеру в углу кабинета, которая своим слепым глазом взирала на сотрудников, он вышел из своей учётной записи. Камера давно не работает, а ещё давно никто не менял пароль от учётки второго уровня, где хранились военные рапорты, приказы и досье. Он ввёл довольно хитрый пароль, состоящий из аббревиатуры организации, только после каждой буквы шло число, соответствующее номеру буквы в азбуке плюс один. Потому что на деле Разумовский преуспел не только в медицинских науках, так что в начале своей карьеры сдружился с системным администратором. Оттуда он и получил дополнительные знания об организации, которые, впрочем, казались не особо ему нужными на тот момент. У Ярика, их системного администратора, все пароли были сохранены, потому что кто-нибудь из сотрудников обязательно забывал свой пароль или логин, а обращались всё тут же к нему.

Поиск: Олег Сергеевич Волков. Несколько результатов. Он прощёлкал некоторые файлы, нашёл досье, придвинулся ближе и начал быстро сканировать результат на предмет чего-то, что могло бы объяснить направление его в эксперементальную группу. Названия препаратов, с которыми Разумовский не работал, сыпались градом, причём парочка не упоминалась в медицинской карточке. Максиозит, Эф 5, К-219, Центобекс и ещё целая куча. Сергей проговаривал про себя названия, затем достал телефон и просто сфотографировал список. Самое интересное, что все испытания новыми лекарствами он проходил успешно, словно каждый раз выигрывал лотерею. Между экспериментами его отправляли на кучу заданий, кажется, он побывал во всех горячих точках, какие можно представить. С каждой новой прочитанной строчкой внутри всё сильнее холодело. Закрыв страницу, Сергей снова перелогинился на свою учётку и резко встал. Списки не укладывались в голове. А ведь всё из-за него, из-за Сергея. Это из-за него Олег попал на эту службу. На одного солдата приходилось порядка трёх-четырёх средств, а у этого было не меньше десяти.

Быстро забрав историю болезни со стола Леонида Васильевича, Сергей вышел из комнаты и за секунды дошёл до смотрового кабинета. Больше не хотелось терять ни минуты, он должен был увидеть Волкова своими глазами, потому что судя по его досье, тот едва ли мог быть живым. Он открыл дверь.

Посреди белого кабинета стоял стол с двумя стульями напротив. У одной стены квадратный небольшой стол и шкафчик, рядом жужжал холодильник, у другой стены — письменный стол. Волков, секунду назад занимавший один из стульев за центральным столом, мгновенно поднялся и приложил ладонь к виску.

 — Волков? — не веря своим глазам спросил Сергей, медленно закрывая за собой дверь.

 — Так точно, — коротко отчеканил тот.

Первая волна шока отступила. Разумовский подошёл ближе, но Волков даже не взглянул на него. Как и все остальные солдаты, он просто смотрел вперёд, не моргая, не отвлекаясь, не ища зрительного контакта.

 — Вольно, — тихо сказал Сергей и положил папку на стол. — Олег, привет, — предпринял он попытку обратить внимание на себя, на свою личность, а не просто на врача в белом халате.

 — Здравия желаю.

 — Олег, — Сергей вновь позвал его, садясь напротив, — это же я. Посмотри на меня.

Он встретился с его взглядом, но это не принесло облегчения, только ещё больше вопросов. Это был холодный, бездонный и послушный солдат, один из тех многих, кто проходил через руки Сергея. Это был не тот Волков, с которым они вместе росли в детском доме. С которым в школу каждый день ходили, на уроках сидели, жгли тополиный пух, в драки встревали, а потом раны зализывали на лестнице у заднего входа в столовую, куда повар втихую выносила им лёд в пакете и вишнёвый компот. Не с этим человеком он на выпускном впервые напился, и не его привёл за собой в элитную военную организацию, которая так много обещала добровольцам.

 — Как себя чувствуешь? — Сергей открыл папку и опустил взгляд, лишь бы не видеть этих глаз.

 — Жалоб нет, — ответил тот.

 — Головные боли, проблемы со сном, с аппетитом? — пошёл по списку Сергей.

На все последующие вопросы ответ был отрицательным. Неужели он правда забыл его? Сергей двигался как во сне, движения были заучены многочисленной практикой: давление, реакция на свет, попросил раздеться, осмотрел кожные покровы, но всё было идеально. Кроме того, что Олег совершенно его не узнавал. Или делал вид. Сергей перебрался за письменный стол, взял чистый бланк и начал заполнять его, пока в голове проносились мысли, одна хуже другой. Всё это время его пациент сидел молча и не двигался, словно какой-то робот. Закончив, Сергей приложил ладонь ко лбу и упёрся локтём в стол, закрыв глаза.

 — Тебя уже ввели в курс дела? — спросил он. — Сказали, что будут делать?

 — Так точно.

 — Показали твою комнату?

 — Да.

 — Спортзал, комнату отдыха, стрельбище?

 — Да.

 — Тогда свободен. Вечером будет первая процедура, тебя вызовут.

Какой болью отозвались эти слова. Олег же молча поднялся и вышел из кабинета. Крепко прижав ладони ко лбу, Сергей уставился в собственный отчёт об осмотре: всё идеально, всё как нужно, как требуют правила, да только вот не Олег Волков это вовсе был. Он мог играть дурачка, мог притворяться, что не помнит никакого Серёжу Разума, с которым в детстве дурачился, да только этого правила не требовали. Нигде не сказано, что солдат обязан относиться к сотрудникам, как к незнакомым людям. Бывали у них и постоянные посетители бункера, но те привыкали к работникам, даже в карты играли вместе. Только теперь Сергей подумал, что, возможно, прошлой жизни своей они тоже не помнят. Что делают с ними те препараты, которыми их пичкают их они — многоуважаемые учёные? Ответ на это знали только единицы. И с этими единицами Сергей намеревался переговорить.

— Алис, — Сергей ворвался в лабораторию, позабыв об обычном приличии, а точнее — постучать.

 — Серёж, ты чего так пугаешь, — выдохнула девушка, прижав ладонь к груди. — Пожар, что ли?

 — Прости, — тот закрыл дверь и подошёл к фармацевту.

 — Ничего, — Алиса улыбнулась своими пухлыми губками, по которым, Сергей знал, сохла половина отдела, если не больше. Только Алиса этого не замечала, или делала вид, что не замечает. — Всё в порядке?

 — Мне нужно, чтобы ты сказала, что знаешь по этим препаратам, — Сергей достал из кармана халата телефон и открыл снимок.

Девушка взяла в руки телефон и начала просматривать знакомые названия. По мере прочтения её лицо всё больше хмурилось.

 — Слушай, вот эти два, — она показала на конкретные названия, — их больше не используют, там вероятность приживания был меньше половины процента. Этот тоже с низким процентом, но у него побочки не такие страшные были, но от него тоже отказались. А Ка Двести Девятнадцать и Эф Пять… Секунду.

Она вернула телефон и повернулась к компьютеру, открыла базу и начала быстро вводить названия.

 — Не поняла, — сказала она, Сергей тоже смотрел в экран и понимал её удивление. — Данные удалены.

 — Почему их удалили?

 — Нет, ты не понял, мы никакие данные не удаляем. Даже о неудачных препаратах. Нет необходимости их удалять, тем более исследования! А по таким названиям я даже не скажу, к какой группе лекарственных средств они относятся.

 — Чёрт. Чёрт! — Сергей ударил ладонями по столу, чувствуя, как шанс разобраться меркнет. — А остальные? Какое у них действие? Побочки?

Алиса без слов поднялась и предложила свой стул Сергею. Тот занял место, стёр строку поиска и начал поочерёдно вводить названия. Прошло не меньше десяти минут, пока он изучал каждую страницу. Но ничего о потери памяти. Нейролептики, гормональные, анаболики, ничего выходящего из ряда вон. Значит, либо всё дело в тех удалённых данных, либо в чём-то ещё. Только в медицинской карте не было ни слова о потере памяти или сильных травмах головы, которые могли бы к этому привести, а для их отдела такие данные были важными, иногда и ключевыми, поскольку могли быть стопроцентным противопоказанием к некоторым препаратам.

 — Серёж, что случилось-то? — Алиса положила ладонь ему на плечо и слегка сжала.

Они не были близкими друзьями, хотя порой выпивали вместе, а пару раз устраивали алкогольный угар на целую ночь, путешествуя по барам, иногда ходили вдвоём на перекуры или гоняли чаи в комнате отдыха. Не близкими, но друзьями были. Разумовский оценивал все риски, на которые пойдёт, если расскажет ей, как есть. И всё-таки Алиса Сергеевна всегда была к нему сердечно добра и никому из коллег не рассказывала даже то, как он пьяный спал на лавке в парке, а это о чём-то да говорит.

 — Это досье Волкова, который сегодня поступил. Мы были друзьями, я вроде рассказывал тебе о нём?

 — Вы с ним из одного детдома, да? — она нахмурилась. — Допустим, помню.

 — Он на «Лёвку» прибыл. И он ведёт себя так, словно мы не знакомы. Леонид Васильевич упомянул, что он не в первый раз к нам как подопытный поступает, я подумал, может, какие-то лекарства повлияли на его память.

 — Не помню у нас таких лекарств, которые память стирают, — Алиса даже фыркнула, такой абсурдной казалась идея.

 — Знаешь, я столько читал о всяких опытах из разных стран, что не удивлюсь, что что-нибудь такое всё-таки придумали.

Они замолчали, каждый думая свои мысли о таких препаратах. Сергей чувствовал себя обманутым, словно кто-то шепчет секрет второму что-то на ухо, когда ты стоишь перед ними. Им что-то недоговаривали.

 — Басов здесь ведь десять лет работает? — вспомнил Сергей.

 — Около того, — Алиса проследила за его идеей. — Мне у него спросить?

 — Пожалуйста, — Сергей сложил руки в молебном жесте.

 — Без проблем. Когда выйду на поверхность, позвоню ему. Правда, он спит, наверное. Но как только — так сразу.

 — Спасибо, — подскочив, Сергей быстро чмокнул её в щёку. — Я тогда пойду делать отчёт и к остальным пациентам. Найди меня, как узнаешь что-нибудь.

Ко второй встрече Сергей уже был готов. Волков не изменил своего поведения, всё также относился к Сергею, как к старшему по званию, избегал взгляда и отличался от робота разве что плотью.

 — Готов? — спросил Сергей, уже набрав в шприц «Лёвку», который был прозрачного жёлтого цвета.

Волков кивнул. Впервые Сергей не хотел делать укол, потому что его преследовало дурное предчувствие. Но всё же игла пронзила кожу, вошла в мышцу плеча, он нажал на поршень.

 — Всё, — вдавив поршень до упора, сказал Разумовский, и прижал ватку к месту укола.

 — Спасибо, — ответил Олег, поднимаясь со стула.

 — Велика вероятность побочных эффектов, не против, если я пока послежу за тобой?

 — Как скажете, — Олег хотел сесть обратно, но Сергей его остановил.

 — Мы можем пройти к тебе в комнату, не обязательно торчать здесь, — он улыбнулся, но, конечно, никакой ответной улыбки или даже намёка.

Они покинули кабинет и двинулись по белым коридорам к комнатам солдат. Находиться рядом не было необходимости, в случае чего в комнатах была оборудована кнопка вызова врача. На тот случай, если станет совсем паршиво, что солдат не сможет самостоятельно добраться до кабинета.

 — Ты давно в программе? — ненавязчиво спросил Сергей, шагая рядом.

 — Семь лет.

 — Тебя всё устраивает?

 — Не жалуюсь.

Сергей поджал губы. Надо копнуть глубже.

 — Ты вообще откуда?

На этот раз Олег замешкался, словно вспоминая или обдумывая хорошенько ответ.

 — Белозерск, Вологодская область.

 — Чт… — Сергей осёкся. Он прекрасно знал, что Олег был из Санкт-Петербурга. — А семья?

 — Погибли семь лет назад в автокатастрофе.

Это совсем вывело Сергея из себя. Это была чистая ложь, отца Волков не знал, а мать лишили родительских прав, поскольку она была алкоголичкой. Кто-то выдумал ему новую историю.

 — А друзья есть?

Олег покосился на Сергея с непониманием.

 — По службе, конечно.

 — А вне службы?

Олег промолчал. Сергей наклонился вперёд, заглядывая в его лицо, и заметил, как то было напряжено, словно он что-то пытается вспомнить. Затем лицо разгладилось, и Олег ответил:

 — Я всегда на службе.

Быстрым шагом они дошли до коридора с жилыми помещениями. В комнате Волкова, как и во всех остальных, были только кровать и стол, стены окрашены наполовину в бежевый цвет, с середины до потолка были выбелены. Совершенно скучные и пустые комнаты, в которых нечем себя занять, поэтому большую часть времени солдаты проводили в тренажёрном зале или на стрельбище, порой им позволяли заглядывать в комнату отдыха сотрудников, где можно было посмотреть одобренные начальством фильмы, попить чаю или кофе, да поиграть в карты. Карты здесь были главным развлечением, хотя официально не одобренным. Но именно здесь Сергей научился мастерски играть в покер на печенья и орешки.

Приём пищи у солдат проходил строго по расписанию и тоже в своих комнатах. Вот и сейчас на столе Волкова стоял полный набор, состоящий из первого, второго и бутылочки апельсинового сока. Перекусов у них не было, а воду всегда можно было взять на вахте. Сергей покрутил бутылочку с соком в руках.

 — Разрешите задать вопрос, Сергей… Извините, как вас по отчеству? — Олег выжидающе посмотрел на Сергея.

 — Зови меня просто Сергей, не надо отчества, — не глядя ответил Сергей, понимая, что если тот ещё и по имени-отчеству его называть начнёт, то это будет совсем тоскливо.

 — Как скажете. Сергей, что вы здесь делаете?

Разумовский удивлённо уставился на него. Олег сел на кровать с голубыми простынями и таким же одеялом.

 — В смысле?

 — Вы не обязаны быть рядом всё время. Это не первая моя процедура, я знаю порядок. В случае сильных побочных эффектов я могу вас вызвать, — он кивнул на кнопку в стене рядом с кроватью.

 — А, ты об этом, — Сергей грустно улыбнулся, расправил халат и сел рядом. Он передал Олегу бутылочку с соком и тяжко вздохнул. — Ты мне друга моего напоминаешь.

 — Правда? — щёлкнула крышка, Олег сделал несколько глотков и вновь закрыл сок.

 — Да. Видишь ли, — Сергей посмотрел ему в глаза, на этот раз Олег их не отвёл, — я вырос в детском доме. И у меня было не так много друзей там. Был один, в точности, как ты. А потом он пропал.

 — Жаль слышать, — ответил Олег.

 — Очень жаль, — вторил ему Сергей. — Как думаешь, что с ним стало?

Олег вдруг изменился в лице, снова напрягся, словно ему задали тяжёлую задачу. У Сергея сердце замерло в надежде, что сейчас что-то промелькнёт в памяти Волкова, но прошло несколько секунд и он снова столкнулся с тем холодным, суровым взглядом военного.

 — Не могу знать.

 — Твою ж м… — Сергей резко поднялся, встал так, чтобы спина закрывала их с Волковым от камеры. Звука она не писала. — Олег, что происходит? Ты совсем меня не помнишь?

 — Простите?

 — Это я, я! Серёжа Разумовский! — отчаянно сказал он. — Ты вырос в детском доме «Радуга» вместе со мной! Как ты можешь этого не помнить?

 — Вы меня с кем-то путаете, — искренне ответил он.

 — Ага, имя твоё путаю, фамилию, лицо, всё путаю. Давай же, — он чуть наклонился, глядя прямо в глаза и положил руки на широкие плечи. — Хоть что-нибудь. Попробуй вспомнить, Олеж. Ты, я, компот вишнёвый. Как мы на заливе с тобой сидели, помнишь? Блинчики учились делать камнями по воде. Пожалуйста, подумай хорошенько.

Сбоя в системе не произошло. Олег смотрел на него, не моргая, и ничего не говорил. Отсутствие реакции не на шутку пугало.

 — Что они с тобой сделали, — прошептал Сергей. — Что МЫ с тобой сделали?

 — Простите, я Вас не понимаю.

 — Я понял. Отдыхайте, Волков. В восемь на осмотр.

На выходе Сергей столкнулся с ещё одним служащим, облачённым в военную форму. На его подносе стояли прозрачные стаканчики с лекарствами на донышке, на каждом были тройные инициалы. Он задержал взгляд на стаканчике В.О.С., который был набит таблетками больше остальных.