***

Александр любит рисовать и старается делать это в особо счастливые или тоскливые моменты. Ещё в школе он сидел на предпоследних партах, прячась за толстым учебником истории, и выводил на тетрадном листе неровные линии. Они с каждым движением складывались в кривой рисунок дракона. С годами всякие мифические существа сменились реалистичными рисунками людей, кошек, барабанов, красивых девушек с большими бюстами. А в «секретной» тетради красовались не только женщины, но и мужчины. Последние рисовались ночью, когда мама крепко спала, а отец уходил на работу. Александр же с фонариком в одной руки и карандашом в другой выводил контуры парней. Было жутко стыдно и страшно, но остановиться всё никак не получалось. Пусть внутренний голос и вопил: «Это неправильно и аморально! Что ты будешь говорить родителям, если они увидят это нечто? Ладно бы здесь были девушки, это можно объяснить. Но голых мужиков — нет!». Но что-то внутри сжималось и постоянно повторяло, мол, если прятать тетрадку хорошо — ничего плохого не случится. И каким-то чудом никто так и не узнал о самодельном порно с мужчинами, зато картинки с женщинами пользовались успехом среди одноклассников. Но поддержки Александр не получал: Миша бросал сухое «прикольно», Балу постоянно критиковал, а другие ничего толком не говорили.

Когда в группу пришёл Князь, он сразу же стал главным художником. Сперва Поручик сильно злился, ведь рисунки Князева не были реалистичными и красивыми визуально. Да, в них имелась своя изюминка, но всё портила грязь в каждой работе. Наверное, из-за злости отношения с Андреем остановились на отметке «я тебя не ненавижу, но готов забить арматурой при любой возможности». Со временем удалось смириться с тем, что каракули Андрея ценятся больше, чем реалистичные картины. В них Александр вкладывал все свои эмоции и переживания. От этого все тетради были изрисованы печальными и злыми лицами.

На первую более-менее нормальную зарплату с концертов Александр купил целую гору карандашей и тетрадей. Среди них имелась одна особенная: она была толстой в плотной обложке, что делало возможным рисование в любом месте. Именно поэтому в своём первом официальном туре Александр почти всё свободное время выводил контуры людей, животных, предметов и иногда даже мужчин. Пубертатный возраст давно прошёл, но желание рисовать красивых парней не прошло.

А потом в жизни появился Леонтьев. Он будто сошёл со страниц тетрадей Поручика: высокий, улыбчивый, симпатичный на лицо и с по-настоящему красивыми, нет, восхитительными руками. Александр аж дар речи потерял, а потом жутко стеснялся подойти. Вроде взрослый человек, а смущался, словно школьница. Совладать с чувствами удалось только на вторую встречу, тогда Поручик назначил с Леонтьевым встречу тет-а-тет, без посторонних.

Он оказался интересным собеседником, немного болтливым, постоянно смеющимся и мечтательным. О своих целях и желаниях Леонтьев мог говорить часами напролёт, а Поручик ничуть не возражал. Он мягко улыбался и ловил взглядом каждый жест Лося. Тот размахивал руками, когда дело касалось наиболее волнующей его темы, заламывал пальцы, думая, как лучше объяснить свою точку зрения, и гладил себя по волосам, слушая ответы Поручика. Последний всю прогулку думал о том, как будет потом рисовать тёзку.

Прошли всего две недели со знакомства, А с лица Поручика всё не сходила счастливая улыбка. Она была вызвана регулярными встречами с Леонтьевым, разговорами с ним и походами друг другу домой. Саши соскребали со своих карманов мелочь, скидывались и шли в ближайший магазин за дешёвым пивом. На вкус оно было мерзким и слишком сильно отдавало спиртом. Но Александр не обращал на подобные мелочи внимания: слишком уж был увлечён Леонтьевым. И тот, казалось, тоже.

Поручик приходил в гости к Леонтьеву, и тот сразу же тащил в свой «угол». Саша жил у своего двоюродного брата-студента. Тот постоянно ворчал по поводу шумных гостей. Поэтому Александру приходилось чуть ли не на цыпочках пробираться в нужную комнату. А там говорить тихо-тихо, чтобы второй Леонтьев не начинал скандалить. Саша же не мог нормально регулировать громкость голоса и постоянно извинялся, когда переходил на крик. Поручика это очень забавляло и в какой-то степени умиляло.

Он водил тёзку в свою бедно обставленную квартирку. Она выглядела плохо и пахла дешёвыми сигаретами, жаренной яичницей и плесенью. Всё это в совокупности вгоняло в тоску и уныние. Но Леонтьев своим присутствием мог разогнать эти чувства. Он глуповато шутил и всё предлагал прекратить постоянно пить, отложить деньги и устроить маленький ремонт в квартирке Щиголева. Последний только улыбался, качал головой и говорил, что совершенно не имеет опыта в подобных делах. Тогда Леонтьев с умным видом поправлял очки и предлагал свою помощь. И Александр в шутку согласился. А вечером, после ухода тёзки, сидел и рисовал того с баночкой противного пива.

На третью неделю Александр решился показать Леонтьеву его портреты. Руки безумно дрожали, в горле стоял ком, а в животе стянулся противный узел. Было страшно узнать мнение Саши и в очередной раз услышать безразличное «прикольно». И Леонтьев, рассмотрев одну из тетрадей, начал обсыпать тёзку комплиментами. Саша был в самом настоящем восторге от каждого рисунка. И Александр не мог перестать улыбаться из-за этого. Его работы впервые нормально оценили и похвалили не для галочки, а по-настоящему! Сердце от потока приятных слов забилось быстрее, а щёки приобрели лёгкий красноватый оттенок. В тот вечер Леонтьев пролистал тетрадь от корки до корки и с каждым своим портретом улыбался всё шире и шире.

«Я рисую то, что считаю красивым» — признался Александр тёзке спустя месяц со знакомства. Леонтьев, рассматривающий один из сотни (тысячи) своих портретов, замер на секунду. Поручик прекрасно понимал, что прямо сейчас рисковал получить в морду за голубые намёки, но что-то внутри подсказывало, что ничего плохого не произойдёт. И Александр наткнулся не на гневный взгляд, а на смущённый. Леонтьев пристально смотрел то на тёзку, то на рисунки, то вообще на потолок. И только спустя несколько минут спросил, мол, шутит ли он? Александр усмехнулся, покачал головой и отпил пива из стакана. Поручик в тот вечер пил один, Леонтьев же отказался, сославшись на отсутствие денег.

Через год Леонтьев явился в дом Александра с горящими глазами и потащил того в ближайший магазин со строительными материалами. Щиголев растерянно хлопал глазами, не понимая, на кой чёрт его притащили сюда. И Саша объяснил, что нужно выбрать материалы для ремонта в квартире Поручика. Тот пытался отказаться, напоминая об отсутствии денег, но Леонтьев поставил перед фактом, что он за всё заплатит. И Александр согласился, и уже скоро вместе с тёзкой относил все вещи на балкон и клеил обои. Этот внезапный ремонт длился почти неделю, потому что Саши постоянно отвлекались на всё на свете. Они бесились, кидая друг в друга скомканные куски газеты, устраивая догонялки по маленькой кухне и фехтуя с помощью кисточек. И это было по-настоящему волшебно и прекрасно. Александр по окончанию всего ремонта предложил тёзке переехать сюда насовсем. А Леонтьев согласился.

Александр впервые поцеловался с ним спустя неделю. Это вышло случайно, но оттого не менее естественно. Поцелуй был странным, неловким и смущающим, но Александру понравилось, и он вновь потянулся к чужим губам. Сердце с каждой секундой билось всё быстрее и быстрее, а щёки в конце концов приобрели ярко-красный оттенок. Такой же был и у Леонтьева. Он не шутил тогда, только молчал и держал Поручика за руку.

В квартире Александра больше не пахло тоской и унынием. Леонтьев принёс с собой тепло и желание возвращаться домой раз за разом. Дешёвое пиво в холодильнике никуда не исчезло, просто его стало намного меньше: было принято решение откладывать хотя бы половину на «всякий случай». Леонтьев же преобразил балкон в личную мастерскую Поручика, где тот мог спокойно рисовать и смотреть в окно на детскую площадку. Такой вид вдохновлял и заставлял широко улыбаться. Но последнее по большей части было вызвано тем, кто именно обустроил этот кабинет. Александр толком даже не заметил, как Леонтьев оборудовал помещение в нечто прекрасное. Поручик слишком сильно погряз в клеении обоев, а Лось, хитрый жук, умудрился не только убраться, но и полки для книг сделать. И тогда Поручик понял одну вещь — Леонтьева он искал всю жизнь.

Спустя год Александр начал носить маленькую фотографию Леонтьева в своём кошельке. Щиголев смотрел на неё, когда злился во время туров, грустил там же и чувствовал себя последним человеком на Земле. Леонтьева постоянно было мало, его хотелось постоянно обнимать, попивая пиво и смотря сериалы по телевизору. К сожалению, таких домашних моментов было мало: Поручик пропадал на работе, репетициях и в редких турах, а Саша в университете, на практике, подработке и на репетициях. Сил в конце дня хватало только на готовку и сон в обнимку. Это всё сильно расстраивало и заставляло думать о завершении музыкальной карьеры, лишь бы видеться почаще.

А спустя годы Леонтьев насовсем перешёл в «Король и Шут». Александр тогда был готов прыгать от счастья и вешаться на шею к тёзке, словно школьник. Туры выматывали, но рядом был любимый Саша, а это заставляло Поручика широко улыбаться и биться со всеми за право ночевать в одном номере с Ренегатом. Это прозвище бесило Александра гораздо больше чем того, кого обзывали предателем. Он относился к этому с юмором и просил Поручика поступать так же. Ему удавалось это с трудом, но в конце концов он привык и сам начал создавать производные от слова «Ренегат».

Александр начал подписывать почти каждый портрет Леонтьева этим прозвищем. Рисовать удавалось в основном в автобусах. Там Александр садился на сиденье с ногами и, глядя на читающего тёзку, переносил этот образ на страницы. Вроде Саши было много в жизни, но для Поручика рисование того было чем-то личным и искренне любимым. На душе становилось тепло каждый раз, когда линии складывались в образ любимого человека.

Андрей часто заглядывал в тетради Поручика и смеялся с количества рисунков Ренегата. Александр давно научился игнорировать такие выпады в свою сторону. Он просто закатывал глаза и говорил, мол, я в отличие не страдаю всякой фигнёй. Андрей ещё некоторое время лез, а потом перестал, поняв, что вытянуть Щиголева на диалог не получится. Он ведь слишком увлечён своим партнёром, с которым прошёл самое страшное: ремонт, переезд, второй ремонт и купание резвого котёнка. И ничего из этого так и не смогло разрушить отношение, наоборот, только сильнее укрепило.

В конце каждой поездки Поручик показывал Леонтьеву изрисованную тетрадь. А тот всё не уставал по-детски восхищаться и хвалить «самые лучшие» руки Александра. Он в свою очередь всё не переставал смущаться от этого. Щиголев был готов хоть всю оставшуюся жизнь рисовать Леонтьева, лишь бы он никогда не прекращал улыбаться.

И ничего не изменилось даже спустя много лет, когда «Король и Шут» был давно позади. Уже в группе «Северный флот» Александр выводил портреты бородатого Леонтьева и показывал их ему. И Саша с прежним восторгом хвалил каждый набросок, смущая этим взрослого мужчину, чьи морщины разглаживались, омоложая его на несколько лет.

***