***

Юноша лет восемнадцати-девятнадцати нервно озирался по сторонам. Он переминался с ноги на ногу, неловко и несколько криво улыбался гостям, почти не обращая на них внимания. Ой, не они занимали думы молодого человека, витающего в облаках. Он искал взглядом особенного гостя, которого всё нет и нет. Складывалось ощущение, словно приглашение на бал было забыто или, что в миллион раз хуже, его отвергли, согласившись прийти исключительно из вежливости.

— Сашенька, братец, вы слишком нервные сегодня. Не больны ли вы часом? — Мария Нефёдова, кузина молодого человека, обеспокоенно нахмурила брови и прищурила глаза.

Александр Леонтьев, юноша, за чьё состояние так беспокоились, покосился на Марию и ласково, пусть и натянуто, улыбнулся. Он не желал лишний раз беспокоить кузину, которую с головой захлестнули личные переживания о поклонниках, вьющихся вокруг и так настойчиво ухаживающих.

— Со мной всё в порядке-с, просто я весь вспотел: больно душно здесь. Вы разве не находите этого-с? — Саша продолжал глядеть по сторонам в надежде обнаружить самого важного сердцу гостя.

Мария скрестила руки на груди. Она отличалась особой сообразительностью и наблюдательностью, от чего ничего не выходило скрыть от неё. Порой Саша ненавидел кузину за подобные черты, но долго держать злобу не удавалось: слишком сильная любовь к ней была.

— Сашенька, вы так боитесь, что он не придёт? — едва слышно произнесла Мария, заставив кузена ещё больше занервничать.

Он не ответил и смущённо опустил взгляд на свои ботики. Те, если верить словам слуг, имели приятный коричневый цвет. Сам Саша не мог этого знать: он ещё не встретил «истинную» (или «истинного»). Только после встречи с соулмейтом чёрно-белый мир окрашивался в яркие цвета. Красивые сказки утверждали, что это и было самым большим счастьем для любого человека. И раньше Саша искренне верил в это с присущей ему долей наивности и романтизма. Но прожитые годы (пусть их не так много) помогли понять: даже для людей, встретивших своего соулмейта, мир продолжал оставаться серым и невзрачным. Истинность не была гарантией полного и безграничного счастья, о коем мечтал каждый человек. А само явление чем-то напоминало исход войны, который никогда и никому не будет известен.

— Братец, прошу вас не беспокоиться и хоть немного расслабиться. Ведь сегодняшний вечер так прекрасен! А он обещал вам прийти, свои слова князь всегда сдерживает. Вы просто лишний раз мучаете себя. Лучше попробуйте немного отдохнуть и потанцевать с кем-нибудь, — Мария говорила убедительно и твёрдо, будто капитан, дающий наставления юному солдату.

— Мария, я в порядке, просто мне не удалось выспаться на кануне ночью: бессонница совсем измучила, — Саша поправляет ворот костюма.

Мария что-то было хотела сказать, дабы оспорить слова кузена, но тот нагло прервал её, не дав толком начать:

— А вы, sœur, не менее обеспокоены. И кого взглядом ищите? Неужели, самого князя Якова Цвиркунова? — Саша хитро по-лисьему улыбнулся, слегка обнажив верхний ряд крупных зубов.

Щёки Марии приобрели лёгкий красноватый оттенок, а сама она смущённо прикрыла рот ладонью. Реакция вызвала тихий смешок со стороны Саши. Он как никто другой знал: Марию фактически невозможно смутить, но, похоже, нашёлся мужчина, способный заставить столь твёрдую девушку робеть.

— А если и его? Что тогда скажете, братец? — дерзко спросила Мария, убрав с лица всякие следы смущения.

Саша сощурил глаза в попытке выглядеть так же дерзко, как и кузина. Последняя своим поведением напоминала бродячую кошку, поражающую всех внешним видом и своенравным характером. И Саша искренне восхищался способностям Марии быть одновременно и невероятно красивой, как львица, и при этом сильнейшей духом. Своего восхищения молодой князь Леонтьев никогда не произносил вслух. Но Мария явно всё понимала по жестам и некоторым фразам.

— Я прижму его к стенке и пообещаю отстрелить ему всё, что можно, коль он посмеет сделать вам больно, sœur, — Саша самодовольно и гордливо выпятил грудь вперёд, усмехнувшись непонятно чему.

Мария демонстративно закатила глаза и издала звук, отдалённо похожий на фырканье домашнего животного. Однако она, на самом деле, была благодарна кузену за его своеобразную заботу, выражающуюся в агрессивном поведении по отношению к подозрительным личностям. Одним из них где-то год назад был Гордеев, истинный Марии. Он поднял руку на неё за отказ в женитьбе. И тогда совсем юный Саша вызвал Гордеева на дуэль. Последняя окончилась прострелянной ногой Гордеева и победой юного князя Леонтьева.

Саша и Мария продолжали вести лёгкую непринуждённую беседу, завязанную на воспоминаниях из детства. Кто-то из гостей пытался пригласить юного князя Леонтьева и княжну Нефёдову на танец, но каждый получил отказ, ведь молодые люди ждали появления дорогих сердцу людей.

— А вот и твой князь Щиголев идёт, а ты всё боялся и переживал, что он не явится, — хихикнула Мария, прикрыв рот ладонью. — А рядом с ним мой князь Цвиркунов, глянь-ка, как он уверенно и ровно шагает. А вот твой идёт криво, как заяц подстреленный, — вновь тихо посмеялась Мария.

Саша, проигнорировав замечание кузины, в волнении посмотрел вперёд и увидел шагающего князя Александра Щиголева. Он был одет в строгий красивый костюм, на котором виднелись медали. Лицо князя Щиголева было хмурым и серьёзным, словно его силой привели на бал, не обратив внимания на отказы. Рядом шёл князь Цвиркунов, более улыбчивый и в некотором роде «яркий», если так можно выразиться. Между мужчинами, несмотря на их невероятно сильные различия, имелась прекрасная и крепкая дружба, срок которой был почти пятнадцать лет.

— Князь Леонтьев, позвольте пригласить вас на танец, — Александр даже не поздоровался и лишь нагло протянул руку.

И Саша не стал возмущаться, приняв приглашение. Беспокойство за кузину отошло на второй план: князь Яков Цвиркунов был человеком чести и никогда не позволял себе переступить через рамки приличия. Поэтому Саша имел полное право сосредоточить всё внимание на Александре. Каждая встреча с ним была для Саши самым лучшим подарком. И как же юный князь хотел, чтобы ему больше не приходилось расставаться с тёзкой. Тот, судя по его взглядам и жестам, испытывал такие же чувства. Он всегда старался найти возможно поговорить наедине и открывал такие тайны, о которых не знал буквально никто, даже самые близкие друзья.

Саша безумно нервничал и, не поднимая головы, следил за своими ногами, дабы случайно не наступить на ступни князя Щиголева. Тот был ниже ростом, но, танцуя с Александром, юный князь Леонтьев совершенно не ощущал этого. И всё это происходило благодаря уверенности князя Щиголева.

— Александр, извольте поднять голову и посмотреть на моё лицо, а не на туфли, — усмехнулся тот.

— Прошу прощения, — Саша неловко улыбнулся и поднял на серые глаза тёзки взгляд, чьи движения продолжали быть уверенными.

Александр не являлся соулмейтом князю Леонтьеву. Но тот чувствовал, что рядом с князем Щиголевым мир будто бы изменялся, становясь намного ярче и насыщеннее. На самом деле, серость никуда не уходила, просто приятная влюблённость меняла окружение, делая его намного-намного лучше.

Князь Щиголев уложил ладонь на талию тёзки. Последний почувствовал, как по телу пробежала приятная волна мурашек. Они захлестнули с головой и прогнали прочь неловкость, оставив за собой лишь лёгкий остаток в виде слабого смущения. Оно всегда возникало рядом с Александром.

Тот был для Саши самым любимым человеком в мире. Молодой князь Леонтьев был готов отдать все богатства лишь бы лишний раз повидать объект своего обожания и вожделения, который снился в самых счастливых снах, имеющих серые оттенки, как и в жизни. А ярких цветов и не нужно, если рядом будет князь Щиголев. Он сам мог заменить любые яркие краски, ведь дарил нечто получше — любовь.

Саша позволил себе прижаться к князю Щиголеву. И тот не стал отталкивать и лишь смелее и несколько быстрее начал кружить в танце на залу. На мгновение Саша почувствовал, что всё окружение исчезло, превратившись в пепел. Теперь в мире осталось только двое Александров и никого более. Они танцевали, отдавая все чувства и эмоции делу, от чего каждое движение выглядело особенно красиво.

И внезапно музыка прервалась, заставив мужчин вернуться обратно «в людской мир», который встречает неприятным шумом, состоящим из громких разговоров и стуков бокалов друг о друга.

И Саша всё равно не отпустил тёзку. Тот вопросительно выгнул бровь и посмотрел на своего спутника, дожидаясь хоть каких-то слов или действий.

— Выходите за меня, князь Александр Щиголев, — на одном дыхание произнёс Саша и с замирающим сердцем чуть сжал ладонь спутника.

Слова вырвались совершенно случайно, их совершенно не обдумывали серьёзно, но теперь убегать некуда.

— Я согласен, — коротко ответил Александр и, привстав на носочки, обнял Сашу за шею и поцеловал того в губы.

***