Он слышит огонь раньше, чем видит его. Треск и хлопки, голодный рев, нечеловеческое поглощение. Он оборачивается и видит, как огонь змеится в углу его спальни, пальцы пламени тянутся к мягким шторам, пожирая обои. Жар крадет дыхание из легких, опаляет кожу.

Он подбегает к двери, хватает ручку и поворачивает, но она не поддается. Заперт. В ловушке.

Кровать уже горит. Кресло. Коробка с игрушками и рисунки на стене над письменным столом. Дым заполняет комнату, он кричит о помощи, когда пламя приближается, рев огня смыкается вокруг него.

Шум в ушах достигает пика, пробуждая толчком. Он садится, хватая ртом воздух, пытаясь ухватить быстро рассеивающиеся образы в тени его сознания. Адреналин, бурлящий в нем, заставляет желать вскочить с кровати и бежать, но он уже чувствует себя так, словно преодолел несколько миль. Он моргает в темноте, ища что-то знакомое, что рассеет дезориентацию, но он никогда в своей жизни не видел это место.

Он лежит на кровати, и от простыней исходит неузнаваемый приторный запах одеколона. В темноте он различает маленькую кухоньку и очертания кресла. Не гостиница, но и недостаточно большое пространство, чтобы быть квартирой. Гостинка?

Он ерзает, и рубашка липнет к телу; огромное влажное пятно, чуть ниже центра груди, начало подсыхать по краям. Густое, темно-багровое, почти черное в слабом лунном свете, струящемся сквозь пыльные жалюзи. Пульс стучит в ушах, когда он обследует его, холод пробегает по телу. Он осторожно оттягивает ткань с груди и живота, осторожно пробегая пальцами, исследует тело в поисках источника крови. Так много... как будто он купался в ней. Он смутно осознает, что по логике вещей должен бы запаниковать, но в голове полный туман.

Он медленно сдвигается, ожидая ощущения от затягивающейся раны, когда изнутри его пронзает молниеносный удар боли. Единственное, что болит, — это пульсирующая голова, и похоже, что кровь натекла не оттуда.

Трясущимися руками он похлопывает по карману, с облегчением ощущая форму мобильного. Вытащив, он звонит единственному человеку, которого удосужился запрограммировать в список избранных.

— Шерлок? — голос Джона хриплый ото сна.

Шерлок отодвигает телефон и, прищурившись, смотрит на экран. Четыре двадцать два утра.

— Джон, — начинает он, но дыхание перехватывает. Теперь его всего трясет, дрожь пробегает по телу, сочится из костей. Ему ужасно холодно.

Джон мгновенно становится более бдительным. 

— Что случилось?

— Я... я не знаю… — язык во рту сухой и неуклюжий. 

На другом конце линии слышится движение. Закрывается дверь. Шерлок может представить себе, как Джон стоит на лестничной площадке перед своей спальней, чтобы не разбудить Рози.

— Где ты? — требует ответа Джон. Теперь в его голосе появилась настороженность и даже настойчивость.

— Думаю, что я в квартире. Гостинка, — отвечает Шерлок, хмурясь от собственных бессвязных слов.

Он поднимается с кровати на слабых, дрожащих ногах и подходит к маленькому письменному столу в углу. Почта разбросана по всей сколотой поверхности ДСП.

— Квартира? Чья квартира? — спрашивает Джон.

Его резкий, озабоченный голос, кажется, как раз то, что нужно, чтобы вывести Шерлока из удушья затуманенного сознания.

— Квартира Даррена Мейтера, — машинально отвечает Шерлок, читая имя на конвертах. — В... Ислингтоне?

— Кто такой Даррен Мейтер?

— Я не знаю, — Шерлок уверен, что никогда раньше не слышал этого имени.

— Шерлок, ты меня пугаешь. Ты один?

Он снова оглядывается, хотя крошечное пространство не может скрывать другого человека. 

— Да, я один. Я только что проснулся здесь, — он делает глубокий вдох, чувствуя себя таким дезориентированным, таким ненастоящим. — Тут... довольно много крови. Я... я весь в ней.

— Господи, что случилось? Ты ранен? Дай мне адрес, я звоню 999[1]…

— Нет, я... Джон, я... — он прерывается, мозг пытается думать, начинает накатывать паника. — Я не думаю, что это моя кровь.

Между ними повисает тяжелая пауза, прежде чем Джон громко сглатывает. 

— Давай адрес, я уже еду.

________________________________________

Здание темное и грязное, воздух пронизан тяжелым запахом плесени. Это напоминает Джону здание, в котором он снимал жилье до Шерлока: старая облупившаяся краска на стенах, мерцающие зеленые лампы над головой, агрессивные жильцы.

Желудок Джона сжимается, когда он видит, что дверь в квартиру номер четыре приоткрыта. За те тридцать минут, что он добирался от Бейкер-стрит до Ислингтона, могло произойти все что угодно. Неужели Шерлоку пришлось уйти? Может быть, вернулся обитатель квартиры?

Он протягивает руку, чтобы схватить пистолет, заткнутый за пояс джинсов, поправляет маленькую сумку, перекинутую через плечо, и медленно открывает дверь.

Предрассветный свет заливает комнату приглушенным серым. Небольшое помещение, крошечный столик с одним стулом у стены возле скудно обставленной кухни. На нескольких крючках на стене болтаются случайные предметы одежды, у другой стены стоит маленькая грязная односпальная кровать. Пустая.

— Шерлок? — осторожно окликает Джон, прежде чем слышит белый шум[2], доносящийся из-за единственной оставшейся двери в комнате. Вода бежит из душа.

Он дважды стучит, прежде чем медленно открыть дверь. 

— Шерлок?

Утвердительное мычание, почти заглушаемое звуком журчащей воды.

— Я могу войти?

Ворчание, смутно напоминающее подтверждение.

Одежда Шерлока свалена на полу в кучу, и это так на него не похоже, что Джон на мгновение смотрит мимо нее, пока не замечает багровые пятна. Несмотря на то, что одежда смята, Джон может разглядеть большие, почти высохшие темно-красные пятна, пропитавшие рубашку. Он поднимает ее и обнаруживает, что челюсть отвисла от увиденного количества крови.

— Господи, Шерлок... ты... ты уверен, что не ранен?

— Д-д-да, — дрожащим голосом отвечает Шерлок, стуча зубами. Его низкий голос доносится откуда-то снизу. Джон немного отодвигает занавеску и видит пар от воды, длинные пальцы ног и колени, крепко обхваченные руками Шерлока. Он сидит на дне ванной, свернувшись так плотно, как только может. Горячая вода, льющаяся из душевой лейки, ошпаривает кожу до красноты и наполняет ванну паром, но Шерлок сильно дрожит, его пробирает озноб.

— Мне так... х-холодно, — выдавливает он, глядя на Джона сквозь мокрые кудри цвета воронова крыла.

— Нервный тремор, — бормочет сам себе Джон. Искаженная эволюционная версия реакции "бей или беги". Поток гормонов стресса, которым некуда деться, кроме как в дрожащие мышцы. Он протягивает руку и выключает душ. Голова Шерлока падает на колени, которые стучат друг о друга под вздрагивающими плечами.

Джон хватает два сложенных полотенца с полки под раковиной, накидывая одно на плечи Шерлока, а другое на край ванны. 

— Вытирайся, я принес тебе чистую одежду. Как только ты успокоишься, станет теплее.

— Я с-с-спокоен, — хмурится и протестует Шерлок, но его убежденность теряется в дрожащих словах.

Проведя рукой по волосам, Джон делает глубокий вдох и возвращается в помещение.

Все выглядит обманчиво нормальным, очевидно, что квартира обжита. Везде беспорядок, груды почты, несколько предметов одежды, разбросанных по полу, посуда в раковине и неубранная постель. Это не то место, которым можно похвастаться. Джон вдруг очень благодарен за их дом на Бейкер-стрит.

Дверь ванной со скрипом открывается, и появляется все еще дрожащий Шерлок, с полотенцем вокруг талии, другое — обернуто вокруг плеч.

— Садись, — велит Джон, подводя его к изножью кровати. Вблизи он видит пятна, разбросанные по подушке и простыням, не сразу заметные на фоне темного цвета. Он приподнимает подбородок Шерлока, чтобы заглянуть в глаза. Оба зрачка выглядят соответственно, одинакового размера и нормально реагируют на свет. Джон жалеет, что у него не хватило ума захватить с собой полную медицинскую сумку. — Следуй за моим пальцем, — тихо говорит он, и Шерлок выполняет это без возражений. Джон придвигается, чтобы пощупать шею и горло Шерлока, проверить пульс — слегка повышен, но не угрожающе. Небольшая экстрасистолия[3], логичная при стрессовой ситуации. Кровяное давление в порядке, судя по тому, как Джон легко находит дистальный пульс[4].

— Тебя тошнит? Головокружение? — спрашивает Джон дальше.

— Нет, — спокойно отвечает Шерлок. — Хотя я проснулся в постели с ужасной головной болью.

— А человек, который здесь живет? Даррен Мейтер? Ты уверен, что его здесь не было?

— Я был один, когда проснулся... но я... я ничего не помню, что было до этого.

— Что последнее ты помнишь?

— Мы ели карри на ужин, — говорит Шерлок, нахмурив брови и глядя куда-то вдаль.

— Это было два дня назад, — отвечает Джон. — Ты сказал мне, что собираешься навестить родителей, поехав на вечернем поезде. Предполагаю, что ты так туда и не добрался.

Шерлок рассеянно мычит в знак согласия.

— Главный вопрос, — бормочет Джон, — в том, собирался ли ты, вообще, это делать.

Шерлок пожимает плечами и качает головой, затем разочарованно рычит, хватается за волосы.

Его разочарование, это несвойственное ему робкое отсутствие представления о произошедшем, кажутся Джону искренними, и он наклоняется, стараясь поймать его взгляд. 

— Тебя беспокоит свет?

— Нет, я просто... я ничего не помню. Это приводит меня в бешенство.

Травма головы так легко все объясняет, поэтому Джон приподнимает голову Шерлока и проводит пальцами по влажным волосам, проверяя, нет ли шишек или рваных ран, но ничего не находит. Он делает шаг назад и следующий вопрос застревает в горле. 

— Ты... что-то принял?

— Нет.

— Но ты же сказал, что ничего не помнишь.

— Тогда зачем, вообще, меня спрашивать? — коротко отвечает Шерлок, разочарованно вздыхая. — Если я и принял что-то, — усмехается он, — то у меня нет никаких доказательств, — он нетерпеливо фыркает, когда видит, как глаза Джона бегают по сгибу его руки. — Можешь проверить сам, если не веришь мне.

— Ты не хуже меня знаешь, что галлюциногены обычно не вводят. Они могут быть введены так, что ты не заметишь.

Шерлок тычет в руку Джона указательным пальцем. 

— Телесный, так что совершенно очевидно, что я не галлюцинирую о том, что ты здесь или о чем-то еще, и не испытываю никаких симптомов, указывающих на снижение дозы стимуляторов или опиатов.

Джон поднимает руки в знак капитуляции. 

— А ты уверен, что у тебя нет ни порезов, ни синяков? — спрашивает он, хотя с Шерлоком, завернутым в одно полотенце на поясе, Джон и сам все видит.

— Ни одного.

— У тебя болит живот?

— Просто немного нервничаю, — неохотно бормочет Шерлок.

— Хорошо, — говорит Джон, потирая лоб, берет сумку, которую принес и бросил у двери, расстегивает и кладет стопку одежды на кровать рядом с Шерлоком. — Одевайся. Я вызову нам такси, — он достает мобильник и открывает приложение «Карты». — По-моему, Уитингтон недалеко отсюда.

— Уитингтон? Больница Уитингтон? — резко вскидывает голову Шерлок.

Джон пригвождает его своим лучшим «даже не пытайся» взглядом. 

— Да. Мы, очевидно, едем…

— Мне не нужно в больницу! — восклицает Шерлок, вскакивая и надеясь, что Джон не заметит, как его на мгновение пошатнуло.

— Шерлок, послушай меня, — умоляет Джон. — Ты должен поехать в больницу, на прием к невропатологу. Это серьезно, Шерлок. Ты пропустил значительную часть времени, у тебя сильно болит голова, твои действия и мысли медленные…

У Шерлока отвисает челюсть. 

— Мои мысли определенно не медленные.

Брови Джона поднимаются до самой линии волос. 

— Неужели? Тогда скажи мне, чем Даррен Мейтер зарабатывает на жизнь?

Глаза Шерлока бегают по комнате, пытаясь поймать какие-то зацепки, установить связи, но Джон видит, что все попытки безуспешны. В комнате царит беспорядок, вокруг разбросано достаточно улик для того, чтобы Шерлок уже выяснил историю жизни этого человека.

— Ты ничего не выяснил ни об этой ситуации, ни об этом жилище, ни о его обитателе, ни о крови на твоей одежде, — качает головой Джон. — Или ты просто забыл рассказать мне о своих находках? Это тоже не в твоем характере, должен сказать. Гению нужна аудитория и все такое.

Шерлок смотрит свирепо, но его молчание говорит о многом. Он не может скрыть замешательство от того, кто знает его так же хорошо, как Джон.

— Это может быть признаком проблемы с кровоснабжением головного мозга или вирусной атаки... может быть, энцефалита. Возможна эпилептическая активность. Даже если это ТГА[5], то диагноз ставиться путем исключения многих других, — он решительно отгоняет мысли об опухолях мозга и аневризмах. — А что, если ты выкашлял всю эту кровь? Это может быть желудочно-кишечное кровотечение, — отмечает он.

Джон сомневается, что это так, он бы отметил знакомый приторно отвратительный запах содержимого желудка, смешанный со свернувшейся кровью, но в своем нынешнем состоянии Шерлок, похоже, вряд ли будет приводить этот аргумент, и Джон пытается гнуть свою линию. Обычно он очень проницателен, когда речь заходит о медицине, поэтому отсутствие дебатов заслуживает внимания. 

— Как бы то ни было, сейчас тебя нужно обследовать в больнице. Мы поедем на такси, или я могу вызвать скорую. Тебе выбирать.

Шерлок стискивает зубы, сбрасывает полотенце с плеч и тянется к куче одежды. Рубашка и трусы слегка помяты, но, к счастью, брюки чистые.

— Я схватил первые попавшиеся вещи из стопки после химчистки, — извиняющимся тоном говорит Джон, наблюдая за Шерлоком настороженным докторским взглядом. — Я не хотел тратить время, чтобы поскорее добраться до тебя, но мне нужно было проверить Рози и передать радионяню миссис Хадсон... — он прерывается, наконец, убедившись, что его пациент не упадет в обморок, и поворачивается спиной, чтобы дать Шерлоку хоть немного уединения — надеть трусы.

Шерлок берет сумку, и Джон подозревает, что он надеется найти туалетные принадлежности. Без специального средства, его волосы — это просто быстро сохнущая кудрявая катастрофа, но там ничего нет, Джон не подумал об этом, да и вряд ли это является приоритетом прямо сейчас.

— Пальто? — спрашивает Шерлок, оглядывая комнату.

— Его не было ни в твоей комнате, ни рядом с дверью, — качает головой Джон. — Думаю, я бы его заметил. Уверен, оно было на тебе, когда ты уходил.

В сумке остались лишь туфли. Услышав, как они падают на пол, Джон оборачивается и молча показывает Шерлоку, чтобы тот снова сел.

— Я в порядке, — протестует Шерлок, но Джону достаточно сжать губы и пристально посмотреть на Шерлока, прежде чем он расслабляется. Джон опускается на колени и надевает туфли на ноги Шерлока, быстро и крепко завязывая их. Он встает и протягивает руку.

Шерлок смотрит на него, многозначительно вздыхает и встает на ноги. 

— Джон, клянусь тебе, со мной все в порядке. Если было совершено преступление, и я был там, я должен знать, что произошло. И мы должны сделать это сейчас, пока полиция не пронюхала и не испортила мое место преступления.

— Я обещаю тебе, что мы разберемся со всеми деталями. Но сначала мы должны убедиться, что с тобой все в порядке. Неврологические заболевания могут быстро прогрессировать. Аневризмы возникают, как удары молнии. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую. Если ты хочешь продолжать спорить об этом, можешь делать это на заднем сидении такси.

С нетерпением Джон придерживает для Шерлока дверь.

— Одежда? — спрашивает Шерлок, глядя в сторону ванной комнаты.

Джон облизывает губы и на мгновение опускает взгляд. 

— Улика. Мы должны оставить ее. Когда доберемся до больницы, позвоним Лестрейду и расскажем о том, что случилось.

— Мы не знаем, что случилось.

— Нет, — соглашается Джон, — но это выглядит не очень хорошо. И я хочу быть уверен, что бы ни случилось дальше, у нас будет кто-то, кто будет на нашей стороне с самого начала.

— Я не причинил никому вреда…

— Конечно, нет, — быстро и искренне говорит Джон, но выражение его лица мрачное. — Но тебе, возможно, придется убеждать не меня.

Взгляд, который бросает на него Шерлок, говорит Джону, что он знает, что тот прав.

Есть еще кое-что. Еще один вопрос, который нужно обсудить, но он самый трудный. Джон сглатывает и протягивает руку, останавливая Шерлока. Желудок скручивает от того, что он должен предложить. 

— Как только мы доберемся до Уитингтона, я думаю, тебе следует подумать о том, чтобы запросить комплект для изнасилования[6].

В глазах Шерлока вспыхивает удивление, затем — отрицание. 

— Нет.

Джон медленно выдыхает, чтобы дать себе время для правильной формулировки. Ему нужно обратиться к логике. 

— Ты просыпаешься в чужой постели в чужой квартире, не зная, что случилось. Нет никаких явных, видимых повреждений, так что кто-то вполне мог накачать тебя наркотиками. Какая самая распространенная цель, с которой люди подсовывают такое другим, Шерлок?

Вероятность произошедшего не покидала Джона с тех пор, как он услышал шум льющегося душа. Увидев, как Шерлок дрожит под душем, он заподозрил возможность гиповолемического шока[7], но в канализацию уже стекала чистая вода. И все же мысль о том, что кто-то может причинить Шерлоку боль в этом плане, вызывала у него тошноту. Они могли бороться. Нападавший навис над Шерлоком, у него текла кровь изо рта или носа, и это могло бы объяснить часть крови на рубашке Шерлока.

— Неужели ты думаешь, что я бы этого не заметил?.. Что я не почувствовал бы прямо сейчас, если что-то... — смущенно говорит Шерлок. — Ничего подобного не было. Я бы знал, если бы это было так.

— Хорошо, — кивает Джон. — Прости. Я просто... хочу перестраховаться, понимаешь?

— Мне нужен бумажник, — неожиданно говорит Шерлок, меняя тему разговора, разворачивается на каблуках и ныряет обратно в ванную. Джон слышит шорох, когда Шерлок роется в карманах брюк, а затем наступает тишина.

— Шерлок? — голос Джона напряжен, беспокойство борется с удобно знакомой вспышкой защитного гнева. Шерлок выходит из ванной, молча протягивая связку ключей. Стоя у двери, Джон видит несколько стандартных металлических ключей от дома и старый поцарапанный ключ от машины. Они все в крови, и большое красное пятно легло поперек брелока с Юнион Джеком. Брови Шерлока приподнимаются, когда он подходит к единственному маленькому окошку в спальне, нажимает кнопку замка на ключе от машины и смотрит, как вспыхивают огни старого серебристого Datsun на улице внизу.

— Шерлок? — на этот раз тише, но нетерпеливее. — Нам нужно идти, — чем быстрее они доберутся до больницы и сдадут анализы, проведут тщательный осмотр и сделают компьютерную томографию головы, тем быстрее найдут ответы на некоторые вопросы.

— Ну что ж, Джон, нам повезло. Похоже, наш транспорт уже здесь.