Чимин заходит в дом, сбрасывая обувь у порога и глухо шлепает по полу в направлении гостиной. Кажется, что воздух по сравнению с улицей здесь совсем густой и неприятный, хотя и снаружи Чимин уже чувствовал себя плохо.

Он присаживается на диван, бросая сумку в ногах, и зарывается пальцами в чуть влажные волосы. Он вспотел пока шел домой пешком, холодный ночной воздух морозил кожу, предупреждая о возможной простуде на следующий день, но Чимин упорно шел по улице, то появляясь, то пропадая в свете фонарей со своей разбитой и полупьяной походкой.

В темноте до сих пор не привычной для него гостиной он чувствует, будто его душат, но изнутри, сворачивая в сингулярность все его органы. Во рту ярко чувствуется вкус сигаретного дыма – он выкурил по меньшей мере пять сигарет, пока добирался до дома в течение полутора часов. С помощью сигарет он хотел избавиться от фантомного ощущения чужой слюны на языке, но ничего не помогало.

Сегодня впервые за долгое время он сдался. Сколько можно было гоняться за чем-то, что не могут тебе дать? Чимин задержался в клубе, после того, как Тэхен и Юнги без задней мысли уехали в их новый дом, куда заехали всего месяц назад. Пак сказал, что хочет еще немного задержаться, ему нужно было побыть одному, выпить одному и расслабиться. Он видел тревогу в глазах Тэхена, но друг все же поверил ему. И зря.

Чимин откидывается на спинку дивана и судорожно вздыхает, чувствуя, как слезы скользят к вискам. Он хотел бы стереть из головы последние три часа, и в то же время хотел оставить их для себя в качестве важного урока – вот, что ждет его, не больше.

Не было больно, не было неприятно. Просто пусто. Никак. Чимин механически двигал губами навстречу чужим, вспомнил спустя долгое время, каково расслаблять мышцы, чтобы поначалу не испытывать жгучей рези, когда тебя растягивают чужим органом. Он пережил это как пилюлю забвения, чтобы показать частице своей надежды в сердце, что надеяться не на что. И хватит уже бросаться сердцу вскачь каждый раз при виде острых глаз, обращенных на него с заботой.

Незнакомый до сегодняшнего дня парень был с ним нежен, за что Чимин благодарен, но не более. Сейчас он ощущал, что предал что-то важное, хотя и предавать-то было нечего. Юнги до сих пор не давал ему никаких надежд, никаких ответных чувств. Только дружеские, как старший к младшему.

– Ты почему так поздно? – слышит Чимин хриплый голос старшего.

Юнги подходит к окнам, раздергивая шторы, чтобы влить в комнату скудный свет фонарей, а затем садится рядом на диван, стараясь в темноте рассмотреть младшего.

– Да ты замерз, – подмечает Мин и тянет руки навстречу. – Иди сюда, я согрею.

Чимин припадает телом к мягкому халату Юнги, зарываясь носом в складки одежды. Пахнет приятным гелем для душа, который ранее он не ощущал, хотя и возможности не было, ведь у них разные ванные комнаты, а быть так близко к коже Юнги не было чем-то обычным и повседневным.

– Хорошо отдохнул? – спрашивает Юнги, ладонями успокаивающе водит по спине младшего.

Чимин усмехается, хотя из глаз все еще катятся слезы, которые Мину не удалось заметить ранее. В организме все еще плещутся остатки алкоголя, и вкупе с пережитым отчаянием он решает пуститься во все тяжкие этой ночью. Чимин отстраняется от Юнги и смотрит в его сонные глаза, которые наливаются беспокойством, замечая влажные дорожки на чужом лице.

– Что случилось?

Чимин ничего не отвечает, но снова припадает вперед, но на этот раз к губам Юнги, накрывая их своими. Старший никак не отвечает и первые пару секунд пытается отстраниться, мягко надавливая на плечи Чимина, но тот не сдается, проводит языком по соленым от собственных слез губам Юнги и старается раскрыть их.

Старший делает свистящий вздох, Чимин чувствует, как между их губ скользит воздух, и, наконец, сдается, отвечая. Все внутри Пака связывается в узел, когда поцелуй становится взаимным. Юнги целует горячо, настырно, но при этом ничто кроме его челюсти, губ и языка не двигается, кажется, что они существуют отдельно от застывшего, словно камень, тела.

Чимин решает проявить больше инициативы и приподнимается на диване, не отрываясь от поцелуя, встает на колени и перемещается на бедра старшего, придвигаясь ближе. Он отмахивается от образа того, как пару часов назад проделывал то же самое с другим парнем. Но это было ненастоящим. А все, что происходит сейчас, и есть реальность, пускай даже Природа зло пошутила над ним и при каждом касании тела никто из них не видит Моментов.

Юнги ловит Чимина за бедра, когда тот приземляется на него и прижимает ближе к паху. Пак понятия не имеет, что творится в сонной голове старшего, как он расценивает то, что происходит прямо сейчас, но в данный момент особо думать не хочется. Он подумает потом. Сейчас потоки крови стучат во всем его теле от близости с Юнги, и это единственное, что для него важно.

Чимин пальцами скидывает халат с чужих плеч, опускается губами к нежной коже между кадыком и ключицей, ведет языком, хватая слухом каждый неровный вдох и выдох Юнги. Руки бессознательно сжимаются на бедрах Чимина, отпускают, поглаживая, а затем снова сжимают кожу сквозь джинсы в тиски, стоит только младшему обдать и без того разгоряченную кожу Юнги своим дыханием.

Оба изнывают от желания, Чимину хочется зарычать от давления в паху, освободиться от одежды и впустить внутрь Юнги. Он тянется к поясу на халате, собираясь развязать его, и замечает сомнение в глазах старшего. Чимин думает, что нужно успокоить его и дать понять, что их желание взаимно, и он совсем не пожалеет о произошедшем, когда проспится. Юнги всегда был и есть таким – заботливым по отношению к Чимину.

Пак улыбается, раскрывая полы халата, замечая темные боксеры, натянутые до предела, под ними вырисовывается силуэт крепко стоящего члена. Тем не менее, Юнги все еще встревоженно смотрит в глаза Чимина, выискивая там что-то, но младший не может разобрать из-за помутненного рассудка.

– Я люблю тебя, все будет хорошо, – успокаивает Чимин.

Из взгляда Юнги и вправду вмиг стирается беспокойство. Он зажмуривается, будто съел самую горькую таблетку и закрывает лицо ладонями.

– Чимин, слезь с меня, – сдавленно говорит Юнги и все также не смотрит на него.

– Ты чегооо, – тянет Пак, глупо улыбаясь, надо же, его хен застеснялся от признания.

Чимин пытается оторвать ладони Юнги от лица, продолжая широко улыбаться, но вмиг столбенеет, стоит ему увидеть разочарование на чужом лице. Он смотрит, всматривается, но сейчас видит все четко и понятно. Юнги не понравились его слова.

– Ты был не против переспать со мной, когда не слышал, что я люблю тебя, но стоило мне это сказать, как тебе стало отвратно? – давит из себя Чимин и слезает с чужих колен, вставая.

Юнги снова завязывает халат на себе.

– Мы бы сделали это, если бы я знал, что ты просто хочешь меня, – говорит старший твердо и пытается встать с дивана, но Чимин толкает его обратно, чувствуя закипающую злость.

– Ты охуел?

Мин лишь устало выдыхает в ответ, отчего все внутри Чимина падает вниз и разбивается вдребезги. Следуя за своим гневом, он замахивается и с силой ударяет Юнги кулаком в щеку, отчего голова старшего откидывается в сторону.

– Спасибо, но я сегодня уже потрахался кое с кем после клуба, – шипит Чимин. – Второй член за ночь мой зад не выдержит.

Он бросает эти слова прямо в лицо Юнги и уходит наверх, по пути рассыпая за собой остатки надежды на что-то, что ему не могут дать.

И не видит, как Юнги застывает на диване, не решаясь двинуться. А по его красной от удара щеке катится слеза.