«Скажи, ты умеешь жалеть? 

Ах, да! Ухмылка в ответ. 

А душа твоя может болеть? 

Ах, да! У тебя ее нет!»

(Otto Dix – Отражение)

– Какова моя награда? – с вызовом, слегка приподнявшись на локтях и обернувшись на звук чужого голоса, спросил мужчина.

– Свобода, – произнес демон и приблизился к губам репортера, вспоминая сладостный поцелуй.

От сего действа перехватило дыхание, репортер не видел, но чувствовал горячее дыхание. Не смотря на усталость и боль, тело и разум буквально тянуло навстречу, и ему лишь чудом удалось удержать себя от подобных порывов, вспоминая о сделке.

– А, что если… – он судорожно сглотнул, представляя скоропостижную жуткую смерть от рук железных монстров, – я проиграю. Какова будет твоя выгода?

– Не думаю, что это имеет значение, – с усмешкой произнес парнишка и тут же отстранился, – Ну, и каков твой ответ?

– Согласен, – а после сознание мгновенно окутал мрак и холод, а тело расслабленно упало на стол.

Боль ушла, не оставив и следа. Журналист словно бы и не умер от потери крови, а погрузился в желанный сон, без сновидений и тревог. Лишь изредка в темноте маячил чей-то до боли знакомый силуэт, и с его уст не сходила довольная усмешка.

– «Wenn ich in deine Seele tauche

Und dich fuer meine Lust gebrauche,

Dann werd ich deine Sinne blenden – 

Das Spiel kannst nur du selbst beenden…»*.

Майлз расслабленно потянулся, чувствуя приятную истому во всем теле, и лениво приподнялся, осматривая пространство. Как только будильник умолк, в комнате все стихло. Лишь размеренно тикали настенные часы, не предвещая ничего ужасного. «Ну что ж, посмотрим каковы правила!», – он лениво потянулся за листком и фонарем, почему-то уже на подсознательном уровне понимая, что именно там все и будет изложено, а сам демон не явится до конца игры. И он был прав.

Список правил оказался на удивление большим, даже поведение огромных аниматроников было подробно расписано, а значит, стоило уделить изучению сего листка больше времени, чем он планировал.

« С добрым утром, мой потерявшийся малыш!!!

Во-первых, как я уже говорил ранее, ты должен дожить до шести утра. При этом тебе придется обороняться или же… ну ты и сам знаешь. Комнату покидать нельзя, но и в ней ты не будешь в безопасности. Враги могут проникнуть в помещение и напасть на тебя с четырех различных сторон: двери слева и справа, что ведут в коридор, а так же шкаф и кровать.

Во-вторых, они убивают с первого раза, так что второй попытки или шанса убежать не будет! Ты можешь лишь закрыть перед ними двери, если успеешь, или отпугнуть их фонариком в том случае, если в коридоре тихо. Да-да фонарик станет твоим оружием на эту ночь! Но! Не смотря на то, что разрядиться он не может, отпугивает монстров фонарь не во всех случаях, некоторых чудовищ он делает лишь агрессивнее.

В-третьих, закрывая двери, ты будешь тратить на это много времени, и враги могут проникнуть с других сторон, а потому слушай: шаги хорошо слышны в тишине, а при приближении к дверям, если монстр рядом, можно услышать дыхание.

Итак, немного о твоих маленьких друзьях и их особенностях:

Бонни приходит исключительно слева. Если приоткрыл дверь и услышал тяжелое дыхание, будь уверен, что он прямо перед твоим лицом, так что, нужно не включая фонарик быстро закрыть дверь и подождать пару секунд, пока он не уйдет.

Чика появляется справа, а в остальном похожа на Бонни.

Фредди появится в том случае, если ты не будешь следить за золотым медвежонком на твоей постели, рядом с которым будут появляться маленькие механические копии этого монстра, максимальное число которых – три. Кстати, они тоже издают специфичные звуки! А еще, можно понять, что пора проверить друга, если моргает фонарик. Но не опоздай, ведь это сигнал того, что скоро явится сам аниматроник.

Фокси… может подкрасться через обе боковые двери. Но это не главное! Он не нападет, пока находится вне твоей комнатки, а вот если проберется внутрь и залезет в шкаф, то жди беды. Если он все же пробрался, то следи за шкафом. Можешь светить и проверять его, не беспокоясь за свою жизнь, но увидев, что он из плюшевой игрушки обратился в аниматроника, сразу же закрывай дверцы и жди пару секунд, он должен стать прежним.

Фредбер, твой любимчик, будет появляться везде и всюду, никакого дыхания и шагов ты не услышишь. Если ты заметил его, быстро закрывай дверь и жди пока он уйдет, а если увидишь его голову на постели, свети на нее, пока она не исчезнет. Он, кстати, придет ближе к утру.

Кошмар же действует идентично Фредберу, с одной лишь разницей – скорость. Посмотрим, насколько ты быстр!

Ну, на этом все. Удачи!

С любовью, твой демон.

P.S. Следи за временем на телефоне!

P.P.S. Ах, да! Я приготовил тебе маленький сюрприз!»

– Идиот! Как вообще можно все это запомнить?! К тому же, что еще за сюрприз, и почему он упоминает о нем после всего перечисленного?! Я надеюсь, этот ублюдок не приготовил мне какую-нибудь подлянку… – прочитав письмо, запричитал раздосадованный репортер.

Но никто не ответил, и он лишь еще раз пробежался по тексту, пытаясь запомнить все нюансы. «Если проиграю по твоей вине, то…», – но тут его раздумья прервал писк телефона. На экране цифры показывали ровно полночь, а чуть ниже была маленькая надпись: «Время пошло!».

– Фух… Я смогу! Не могу же я проиграть этому ублюдку… – он быстро слез с кровати, прихватив фонарик и телефон с собой, а записку положил обратно на тумбу.

Все тело пробирала легкая дрожь от напряжения и предвкушения. Впервые за долгое время, что-то новое ожидало его, к тому же появился весомый стимул для действий – победа. И вот, он стоял преисполненный решимостью у своей постели, стараясь не издавать лишнего шума, в то время как сердце выбивало чечетку от переполняющих эмоций. Казалось, сейчас мужчина чувствовал что-то необъяснимое, что окутывало его разум, открывая некую суть, доселе неподвластную. Он ощущал себя куколкой, что вот-вот должна была вылупиться, превратившись в красивую бабочку, только...

– Что ж, начнем! – бодро произнес журналист и вслушался в звенящую тишину комнатки.

Он стоял неподвижно, изредка переводя фонарь с одной двери на другую, не забывая при этом о кровати. Но первый час прошел слишком тихо, и даже сам репортер, почувствовал легкую скуку от подобной игры. А вот дальше, началось веселье.

Стоило часам показать ровно час, как справа послышались тихие скрипучие шаги. Он сразу же вспомнил о записке: отключил фонарь и быстро направился к выходу. Отворив дверь, мужчина спокойно прислушался и, не найдя причин для беспокойства, воспользовался фонариком. Тут же вдали мелькнул силуэт Чики, что быстро скрылась за углом, блеснув алыми глазищами.

– Уже интереснее… вот бы и раньше они бегали от фонаря, – мечтательно проговорил репортер, прикрывая за собой дверь и возвращаясь на исходную позицию.

И снова тишина окутала все вокруг, но на сей раз лишь на пару минут. Слева раздался шум, и он бросился к двери. Стоило слегка отворить ее, как лицо тут же опалило холодное дыхание монстра, что заставило репортера быстро захлопнуть дверь. Пока что все шло как по маслу: монстр постоял пару секунд и медленно ушел, и Майлз тут же открыл дверь, посветив тому в спину. Бонни так же быстро скрылся из виду, даже не обернувшись на свет, и все вновь затихло.

Так продолжалось более часа. Они то приходили, то уходили, порой даже не давая журналисту времени на передышку. Подобная игра начинала заводить мужчину. Он жаждал большего, а риск лишь подогревал бурлящую в венах кровь.

Но вот послышался доселе неведомый звук. Майлз непонимающе уставился на экран мобильника: половина третьего. «Что за? Откуда этот шум?». Фонарик пару раз мигнул, подсказывая верный ответ. Он тут же обернулся к постели, сразу отшатнувшись от увиденного: трое маленьких, жестяных медвежат бурого цвета в маленьких черных галстуках-бабочках и цилиндрах на головах, слегка подергиваясь и издавая странный шум, сидели рядом с золотым медвежонком. Они словно смеялись, глядя в глаза репортеру, а стоило ему посветить на этих монстриков, как медвежата тут же скрылись в темноте и все вокруг снова стихло. «Вот уродцы… нужно быть повнимательнее с ними», – подметил про себя Майлз и вновь обернулся к шкафу.

С этого момента они начали работать втроем, если можно так выразиться: Чика, Бонни и маленькие жестянки, предвестники Фредбера. Порой, они появлялись почти в одно время друг с другом, отчего приходилось действовать еще быстрее. Но даже это не напрягало репортера. Ему казалось, что игра уже заранее выиграна, и никакие действия кровожадного демона не смогут изменить этого. Стоило лишь придерживаться изложенных правил и внимательно слушать, быстро действуя, и все было под полным контролем. Игра даже начала развлекать журналиста настолько, что порой он представлял, что в его руках не какой-то там фонарик, а как минимум пистолет и мужчина, словно ребенок, делал вид, будто стреляет по монстрам, открывая двери.

Десять минут четвертого явился Фокси. Самый непредсказуемый и странный, по мнению Майлза, аниматроник. Он бегал от двери к двери, путая и пытаясь проскользнуть, пока журналист был отвлечен другими врагами, но все было безуспешно. Сейчас, когда все становилось сложнее и монстры постепенно прибывали, ему мешал лишь скрип механизмов во время передвижения чудовищ, что слегка раздражал напряженные до предела нервы. Но, спустя какое-то время, Апшер приноровился настолько, что все выходило буквально на автомате, и порой становилось страшно от мысли: «А что будет, если система рухнет?». И это случилось, пусть и не сразу.

Все начало постепенно рушиться уже тогда, когда явился Фредбер. Остальные не отступали, а этот монстр, как оказалось, и впрямь не издавал никаких звуков при перемещении, лишь изредка смеялся, что никак не говорило о его местоположении. Журналист жутко путался, порой даже с содроганием подходил к очередной двери, боясь ошибиться и не вовремя включить фонарь, а эта тварь все смеялась и смеялась, то позади, то справа, то слева. Он бегал от двери к двери, ругался про себя, уже мало помня об осторожности, порой путая сторону и тут же покрываясь капельками холодного пота, бежал в обратном направлении.

 И вот, когда до шести утра оставались буквально считанные минуты, он впервые встретил Кошмара. Огромная черная голова лежала на постели, оскалившись на перепуганного, загнанного пробежками журналиста. Майлз не отрываясь, смотрел на зверя, слыша со стороны коридора смех другого медведя, и тут за спиной скрипнула дверь вещевого шкафчика: противно, жутко, словно по венам полоснул острый нож, отрезвляя, приводя в чувства, и тут же накатил липкий страх. «Черт!», – он моргнул, и монстр исчез, а мужчина тут же развернулся к приоткрытому шкафу. Осторожно, стараясь, лишний раз даже не дышать, он продвигался к дверцам, освещая себе путь. Но, как только свет скользнул в щелку, он облегченно выдохнул. Внизу, прямо по центру сидела небольшая плюшевая игрушка – Фокси, такая безобидная и милая, что на пару секунд мужчина совсем позабыл об остальных монстрах. И тут дверь слева тихо скрипнула, а справа послышались тяжелые шаги, фонарь быстро замигал, оповещая о приближающейся опасности позади. С испугу, репортер быстро запрыгнул в шкаф, что оказался намного больше внутри, чем ожидалось. Он встал в полный рост и плотно прижался к левой стенке, затаив дыхание и стараясь не задеть игрушку под ногами. На его глазах, сквозь тонкие щелочки дверок, монстры вылезали на свет божий. У постели, буквально материализовался Фредди, справа медленно вошел Фредбер, а слева показалась Чика.

Казалось, вот и все – игра проиграна, но нет. Постояв пару секунд, аниматроники пошли на поиски журналиста, словно бы он мог просочиться сквозь столь плотное оцепление и слинять. И радости не было бы предела, если бы не тяжелое дыхание, обжигающее правую половину лица и яркий, алый свет, что ослепил мужчину, разрезая спасительную темноту.

Фокси, аниматроник, что не нападал вне комнаты и мог броситься на жертву, стоило ему попасть в шкаф для одежды, монстр, язык которого, совсем недавно, приятно ласкал простату, а крюк раздирал кожу на груди, возбуждая каждую клеточку тела, стоял до умопомрачения близко. «Проиграл…», – метнулась шальная мысль, тут же разнося будоражащий холодок по всему телу. Он слегка дрогнул, оборачиваясь лицом к своему врагу. А тот лишь опустил морду вниз, словно указывая на что-то.

В руках у лиса оказался странный сверток, что он успел заметить лишь, когда монстр опустил свой взор на предмет. «Подарок!? Но что там?», – Майлз не ждал ответа, быстро выхватив сверток, он начал судорожно раздирать бумагу, обнажая рукоять, а после острое, до боли знакомое лезвие с серрейторной заточкой у самого основания. Он отбросил фонарь в сторону, обхватывая правой рукой холодную рукоять, сжимая крепче, чувствуя былую власть и замечая пятна запекшейся крови от старых сражений. «Могу ли я… воспользоваться этим, дабы пройти игру?», – и тут же на его немой вопрос, был дан такой же невербальный ответ.

– Да, – тихо, прозвенело в ушах, еще долго раздаваясь приятным эхом.

И на лице просияла довольная, безумная улыбка. Азарт, что он ощущал ранее, вернулся, с новой силой поглощая мужчину. И тут его грубо вытолкнули из шкафа, а от неожиданности он даже запнулся о собственную ногу и упал на пол. Ослепленный ярким светом, Майлз еще долго не мог открыть глаза. Лишь осторожно приподнявшись и нащупав выпавший из рук нож, он уселся на задницу, тут же отползая спиной к дверцам. Вокруг стояла гробовая тишина, даже тихого тиканья часов не было слышно. Он осторожно приоткрыл слезящиеся от яркого света глаза и осмотрелся.

– Я покажу тебе то, что было сокрыто в глубинах твоего подсознания! – вновь раздался чужой голос в голове Майлза.

Поначалу вокруг не было ничего: пустая ослепительно белая комната, без окон и дверей, а напротив мужчины парил демон. А после, стоило ему заговорить, как вокруг замелькали обрывистые образы: людей, помещений, каких-то диалогов между пациентами лечебницы и их надзирателями.

– Ты же журналист. Проник в клинику, чтобы узнать правду. Вот она! – радостно проговорил демон, глядя, как репортер заинтересованно внимает каждому его слову.

И демон продолжил вещать, красочно описывая события минувших дней и то, о чем забыл сам Майлз.

Как оказалось, доктор изучал эффект морфогенетического кондиционирования, а точнее преобразовывал клетки живого организма при помощи постоянных издевательств над больными, дабы те пребывали в постоянном страхе, что являлось главным условием успеха. А демон стал неотъемлемой частью этих экспериментов.

Позднее к работам Вернике присоединились ученые из отдела ЦРУ. Они то и соорудили подземную лабораторию. Ученые пытались создать управляемый рой наноботов, а одними техническими способами этого не удавалось достичь, и тогда они объединились с немецким доктором. Он же в свою очередь, лишь пользовался чужими услугами, скрывая истинную сущность Вальридера за маской продвинутых нанотехнологий.

Первый успешный эксперимент был проведен на пациенте по имени Билли, который был помещен в специальную колбу, и под действием непрерывно транслируемых кошмаров в его теле постоянно рос и питался рой наноботов, как тогда думали ученые. А Вальридер же, пользуясь своим положением и вседозволенностью со стороны Вернике, внушал последователям отца Мартина, что он является неким божественным существом, и постепенно люди стали молиться на помехи в телевизоре, считая их посланием свыше, и готовы были пойти на все ради угоды их божеству.

Но все это время оставалась одна нерешенная проблема – демон не мог существовать вне тела и был зависим от своего носителя, который, ко всему прочему, был обездвижен, а так же из-за совмещения в себе демонического начала и нанотехнологий, он был частично подконтролен командам людей и не мог покидать пределы клиники. Ученые же из отдела ЦРУ и сам доктор Вернике желали создать независимый рой, а страхов Билли не хватало для стопроцентного результата и потому, он ждал.

Все, что произошло после доноса одного из сотрудников, произошло не случайно. Это было четко спланировано доктором, как некий последний эксперимент. Отцу Мартину под гипнозом была поручена ответственная миссия – найти, так сказать, самого достойного из обитателей психбольницы для жертвоприношения демону. Ему вручили ключ от лифта, дабы переживший все ужасы Маунт Мэссив, был отправлен в лоно сего кошмара, туда, где обитал «новый» бог. И он исполнил свое предназначение, завел в ловушку бедного репортера, так глупо поверившего психопату и, подобно маленькой овечке, следовавшего на протяжении всего времени за своим пастухом, что был всего лишь приманкой.

Апшер и впрямь пережил столько страхов, что стал идеальным катализатором для развития настоящего, независимого ни от кого, агрессивного роя. И когда журналист отключил Билли, демон проник в его тело, питаясь пережитыми страхами. А стоило ему выйти навстречу к спецназовцам, как эксперимент перешел к заключительной фазе – расстрелу и мучительной смерти.

Жертвоприношение свершилось. Мужчина видит, как мелькают картинки с последними воспоминаниями и снова ощущает ту боль. А Вальридер продолжает рассказывать о том, как насыщался его предсмертным ужасом и, наконец, освободился от чужеродного контроля, получив всю власть над телом своего носителя и новые возможности.

И вот, Майлз видит то, что было уже после его падения на пол: он, окутанный облаком черного дыма, встает и раскидывает мужчин в разные стороны, разрывает нескольких изнутри, забрызгав стены и пол свежей кровью и чужими внутренностями, а после быстро приближается к немощному доктору и вдруг останавливается.

– Ты… его убил? – не отрывая взгляда от Вернике, спросил репортер.

– Нет. Пока… нет, – он выжидающе посмотрел на мужчину.

– Я… я ведь тебе не нужен. Так почему я еще жив? – голос предательски дрожит, ему одновременно страшно и смешно.

Репортер окончательно запутался в происходящем. Эти опыты, нескончаемые издевательства, пытки, боль. Он не понимал, за что ему это все.

– Просто, так совпало. Ты стал идеальным подопытным, для завершения эксперимента. Но тебе повезло!

– Хах! Да, я так и понял! – уже не сдерживая рвущееся наружу раздражение закричал на демона журналист.

– Тихо, – успокаивающе протянул Вальридер, принимая облик симпатичного парня с фиолетовыми глазами, – я о том, что я на твоей стороне.

– И почему же? – с недоверием спросил в ответ Майлз.

– Со мной ты можешь жить вечно, а за это, – он нагло улыбнулся, облизывая пересохшие губы, и жадно уставившись на репортера, продолжил, – ты станешь моей пищей! Знаешь, это весьма удобно, когда под боком неисчерпаемый запас, а ведь не будь в этом теле человеческой души, я бы не смог получить всего того, что испробовал за это время: твоя кровь, похоть, неутолимое желание и дичайший страх. Все это вместе просто восхитительно на вкус, и бонусом ко всему идет неплохое тело и твой неповторимый характер. Ты станешь выше их всех! Я дам тебе власть и силу, а ты дашь мне пищу и пристанище. Ну, дак как?

– Неужели, у меня совсем нет выбора? Я же выиграл!? – с сомнением произнес мужчина.

– Учитывая тот факт, что я был не совсем честен во время игры то, пожалуй, можно списать оставшиеся минуты в твою пользу, да, и признаю, – он приблизился на пару шагов, – тебя все же не сожрали! Так, что да – ты выиграл.

Все вокруг стало меняться, принимая до боли знакомые очертания. Коридор, что вел к свободе, но оказался ловушкой, быстро расстилался перед ним, словно в какой-то компьютерной игре прогружались текстуры. Сначала лишь белые стены и пол, а после, поверх медленно, словно заново разлилась кровь, и разлетелись мелкие брызги, орошая все вокруг, а после, в самом центре всего этого беспорядка, появился он – доктор Вернике.

– Прошло же уже несколько дней, неужели, – он ненадолго замолчал и окинул взглядом с виду немощного, но все еще живого старика, – он все это время был тут?

– Ха? Нет, что ты! Это лишь для тебя прошло столько времени. В реальности же не прошло и пары минут, – демон, явно довольный собой, продолжал спокойно парить рядом, – И не жди, что он тебе ответит. Я лишил его этой возможности.

– Это ведь не все?! Что ты хочешь? – с недоверием покосился на монстра репортер.

– Еще одну маленькую игру.

– Нет! Я выиграл! У нас была сделка, – рьяно начал протестовать Майлз, отступая в сторону.

– Тише! Я дам тебе право выбора, а после ­­– тебе решать.

– Хорошо. Какие у меня есть варианты? – устало произнес мужчина, ожидая новой подставы.

– Во-первых, я обязан кое-что тебе рассказать, – он повел рукой, и перед репортером появилось огромное зеркало.

Апшер окаменел от увиденного: бледная, почти белая кожа, под глазами залегли черные круги, а рубашка была залита кровью и испещрена отверстиями от пуль, еще и повсюду синяки и ссадины с кровоподтеками, и это не учитывая отсутствующие пальцы. «Что?! Как?!» – мысли путались, зрелище пугало и главное, он никак не мог понять, почему еще жив.

– Ты мертв!

Майлз лишь открыл и тут же закрыл рот, не найдя что же ответить. «Значит ли это, что у меня с самого начала не было шансов сбежать?», – думал Апшер, а демон уже приготовил еще одну неприятную весть.

– И второе, но немало важное. Ты не можешь от меня избавиться.

– Но, как же…

– Договор?! Он в силе. Ты можешь согласиться на мое предложение, что я сделал тебе ранее, а можешь, – он на пару мгновений замолк, вглядываясь в перепуганные глаза журналиста, – убить доктора, отомстив за все, что тебе пришлось пережить из-за него.

– А если, я не соглашусь? И зачем вообще убивать его?

– Хм… ну попробуй сбежать! Посмотрим, получится ли у тебя! – он угрожающе приблизился к мужчине, нагло ухмыляясь, – пусть это будет третьим вариантом. И к чему приведут последние два, ты узнаешь лишь после. Это будет еще один маленький сюрприз!