Однажды — теперь кажется, что уже целую вечность назад — во время отдыха на Горячих Источниках Пэй Мин в шутку заявил, что донесет обоих своих друзей до самого дальнего бассейна. Все трое к тому времени выпили уже изрядно, и потому особо не возражала даже Линвэнь. Лишь из вредности приняла мужской облик: будучи и женщиной достаточно статной, в нем она оказалась потяжелее Ши Уду. Пэй Мин на это лишь рассмеялся и, подхватив в каждую руку по другу, пронесся через все Горячие Источники и с громким плеском «сгрузил» их в бассейн.

      Тогда это не составило для него особого труда, и тащить на себе двоих было делом легким. Однако нынешняя ноша казалась почти неподъемной, несмотря на то, что тело было одно, да к тому же еще и нецелое.

      Впрочем, много ли весит голова?

      Вопрос был дурацким, но он почему-то не переставал крутиться в мыслях Пэй Мина, пока его руки бережно держали то, что осталось от Ши Уду. Никогда в своей жизни — ни до, ни после вознесения — генерал Мингуан не носил мужиков в таких нежных объятиях, но обращаться с телом друга по-иному казалось кощунственным. Мертвые заслуживают особого обращения…

      Хотя Пэй Мин предпочел бы, чтобы друг оказался живым. Он бы даже не возражал, если бы Ши Уду треснул его своим веером за то, что его несут, будто одну из трепетных девиц. Вот только веера Воды не было точно так же, как и головы у ее поверженного Повелителя.

      Пэй Мин судорожно вздохнул, сглатывая какой-то особо мерзкий и безобразно колючий комок в горле. Немного помогло то, что на его предплечье легла тонкая, но цепкая рука Линвэнь — это слегка привело в чувство. Не ему одному сейчас тяжело.

      Дворец Повелителя Воды встретил их тишиной — и тем не менее весть разнеслась мгновенно. Они не успели еще дойти от ворот до главного зала, как им навстречу вышли все служители. Они недоверчиво смотрели на своего недавнего господина, которого сейчас опознать можно было разве что по одеждам, да и те выглядели непривычно грязными и рваными.

      Пэй Мин снова сглотнул, неуместно радуясь, что говорить предстоит не ему. С него хватит и этого ставшего внезапно неподъемно-тяжелым тела на руках, уже застывшего, непривычно одеревеневшего. Мастером разговоров Пэй Мин никогда не являлся, его потолком были несколько ловких фраз для охмурения красавиц.

      Зато Линвэнь выступила вперед и кратко, сухо, почти бесчувственно обрисовала ситуацию. Ее негромкий, но отлично поставленный голос был слышен всем, в почти звенящей тишине доносясь до самых углов просторного зала.

      Повелителя Воды больше нет.

      На лицах вокруг — непонимание и недоверие, но главное доказательство уже здесь, на руках у Генерала Мингуана. Хозяин этого дворца больше никому не отдаст ни одного приказа, никому не поручит ни единого задания.

      Линвэнь беззвучно перевела дыхание и продолжила. Желающие получить покровительство от нее или от Генерала Мингуана — это они обсудили заранее, и Пэй Мин кивнул в такт ее словам — могут обратиться к ним. В память о друге они позаботятся о его людях.

      Однако позаботиться о культе Водного бога было не в их силах. Очень скоро люди на земле заметят, что на их молитвы не откликаются, и про Ши Уду забудут. А забвение для бога — это и есть настоящая смерть… если, конечно, может быть что-либо еще более настоящее, чем отрубленная от тела голова.

      Напоследок Линвэнь добавила, что просит лишь об одной последней службе: облачить тело Повелителя Воды в достойные одеяния и подготовить для него достойное погребение.

      Служители, поклонившись, разошлись, самостоятельно распределяя между собой обязанности, и Пэй Мин на мгновение прикрыл глаза. Тело Ши Уду к тому времени уже лежало на длинном столе посреди зала и выглядело в его холодной чистоте совершенно неуместным. Смотреть на это не было никаких сил.

      — Эта недостойная просит прощения, но… — вывел его из усталого транса робкий женский голос. — Но как быть с маленькой госпожой?

      — Маленькой госпожой? — нахмурившись, переспросила Линвэнь.

      Синяки под ее глазами выглядели еще более темными, нежели обычно, а губы — еще крепче поджатыми. Морщинка между ее тонко очерченных бровей за последние часы не разгладилась ни разу.

      — Да… маленькой госпожой, — смущенно, но при этом как-то многозначительно повторила женщина в скромных одеждах. Помимо них двоих лишь она одна осталась сейчас в главном зале. — Его Превосходительство Повелитель Воды никогда не говорил, что делать, если…

      Пэй Мин и Линвэнь переглянулись. Само собой, кто же из богов будет задумываться, что делать после его смерти, если они бессмертны по определению! Нет, и боги уходили в небытие, но обычно это был достаточно длительный процесс. Расстаться с жизнью вот так, находясь в зените славы и будучи одним из могущественнейших божеств, практически вторым лицом на Небесах — это казалось невообразимым.

      — Что за маленькая госпожа? — со вздохом уточнила Линвэнь.

      — Я не уверена… — женщина тревожно покосилась в сторону стола, однако, стоило ее взгляду уткнуться в окровавленные одежды, как она тут же потупилась. — Его Превосходительство велел не болтать, даже здесь, во дворце далеко не все знают…

      Пэй Мин едва не закатил глаза. Неужели то, что у Ши Уду была интрижка с какой-то молоденькой девицей, стоило таких танцев вокруг да около? Они с Линвэнь позаботятся об этой птичке так же, как и обо всех остальных… даже лучше, если она действительно много значила для их друга.

      — Мы не сможем помочь, если не будем знать, о ком идет речь, — прервал его размышления сухой голос Линвэнь. — Вы же понимаете, что сейчас уже просто не может быть никаких секретов.

      Женщина помялась еще немного, а потом попросила их следовать за собой. Вид мертвого тела ее явно смущал, да и Линвэнь была, кажется, немного воодушевлена возможностью избавиться от этого тягостного зрелища. Даже сам Пэй Мин, для которого смерть когда-то была не самым непривычным событием, поймал себя на чувстве облегчения. Слишком давно он не терял друзей.

      Однако рассказ служанки вновь выбил почву из-под их ног. Виноватым тоном, теребя завязки от пояса, та поведала им совершенно невозможную историю.

      Она была обычной женщиной и жила обычной жизнью. С нею произошло несчастье, и она, брошенная тем, кому доверяла, и отвергнутая даже собственной семьей, уже почти готова была расстаться с самой жизнью, когда перед ней появился сиятельный небожитель. Он предложил ей спокойную и безмятежную жизнь под своим покровительством и за это потребовал лишь одну услугу.

      Она последовала за ним и оказалась в роскошном дворце. А буквально на следующий день ее новый господин снова пришел к ней, столь бережно неся на руках крохотный сверток, словно это было величайшее сокровище в мире.

      «Сокровище» оказалось маленькой девочкой, несомненно, только что родившейся. Это о ней А-Нин, как звали женщину, предстояло заботиться все грядущие годы.

      Это и была та самая «маленькая госпожа».

      — Как давно это было? — уточнила еще сильнее нахмурившаяся Линвэнь, и Пэй Мин осознал, что та в шоке. Неудивительно: возможно, это был первый случай, когда на Небесах произошло нечто, о чем она даже не подозревала.

      — Очень, очень давно, — покачала головой А-Нин. — Лет двести уже точно прошло.

      — Двести? — Пэй Мин никогда не видел, чтобы глаза Линвэнь округлялись настолько. — Но девочка должна была давно вырасти! Да и…

      По ее лицу мелькнула тень сомнения, и Линвэнь ущипнула себя за переносицу, то ли прогоняя непроходящую усталость, ли пытаясь поймать за хвост какую-то мысль.

      — Маленькая госпожа… — замялась А-Нин, — не растет.

      Теперь на нее в изумлении уставились оба.

      Небожители действительно застывали в том возрасте, в каком они вознеслись, но ребенок ведь вознестись не может. Сложно было бы ожидать исполнения божественных обязанностей от младенца. Правда, демоны-младенцы все же существовали, однако Ши Уду вряд ли взял бы на себя заботы о подобном создании.

      А-Нин поспешила пояснить, что маленькая госпожа поначалу все же росла. Как и все дети, она постепенно училась ходить и говорить, темный пушок на ее голове сменился длинными шелковистым локонами, во рту появились жемчужно-белые зубки. Вслед за младенческими пеленками и рубашонками пришли красивые платьица, а нежные ручки научились уже вполне уверенно держать кисть. Маленькая госпожа освоила умения читать, рисовать и вышивать.

      А потом вдруг перестала расти.

      А-Нин сама не сразу это заметила: время на Небесах текло незаметно, и один безмятежный день как две капли воды походил на другой. Прошло немало месяцев, прежде чем А-Нин осознала, что платья маленькой госпожи нужно заменить не потому, что она из них выросла, а потому, что они поизносились. В панике бросилась она к Повелителю Воды, но тот не удостоил ее объяснениями, бросив лишь, что все идет так, как надо, и ей не стоит ни о чем беспокоиться.

      Линвэнь с силой провела обеими ладонями по лицу, но даже это не смогло вернуть на него хоть какую-нибудь краску. Линвэнь выглядела такой бледной и измученной, словно сама была покойницей.

      — Значит, — подытожила она, — этой «маленькой госпоже» вот уже лет двести как… сколько?

      — Восемь… — не очень уверенно отозвалась А-Нин. — Пожалуй, что восемь.

      Ши Уду напоследок подложил им свинью. Что самое отвратительное — неожиданную. О его махинациях с подменой судеб Линвэнь хотя бы знала: Ши Уду был совсем зеленым новичком на Небесах, а время для его брата поджимало, и ему отчаянно требовалась помощь. Линвэнь с самого начала предупредила его, что идея откровенно дурная, но предложить что-либо приличное взамен не смогла. Тогда они еще не были настолько близкими друзьями, но родственную душу почувствовали друг в друге сразу. Оба были осторожны и подозрительны от природы, и кто знает, сколь долго они бы кружили, не решаясь сойтись, если бы не чрезвычайная ситуация, потребовавшая беспрецедентного доверия.

      Однако об этой выходке Ши Уду не знала даже она, и это выводило Линвэнь из себя. Велев А-Нин ждать, она буквально ворвалась в рабочий кабинет Водного бога, и никто не посмел преградить ей путь.

      Остановившись посреди большой светлой комнаты, Линвэнь осмотрела ее почти с завистью. В делах Ши Уду был известным педантом, и то, как аккуратно отсортированы его документы, Линвэнь опытным взглядом отметила сразу.

      — Иногда я задаюсь вопросом, — произнесла она в пустоту, но Пэй Мин за ее спиной встрепенулся, — почему Ши Уду со всей его дотошностью и ответственностью не стал богом литературы. Но потом он отчебучивает нечто невообразимое, и я понимаю: нет, все в порядке, действительно, самый настоящий стихийник.

      Пэй Мин согласно хмыкнул. На фоне взбалмошного Ши Цинсюаня старший брат мог выглядеть спокойным и исполненным достоинства, однако из себя выходил моментально, и с нравом его совладать было совершенно невозможно.

      Линвэнь же тихонько вздохнула и принялась перебирать документы, оставив Пэй Мина подпирать стенку. Ши Уду хранил свои дела в идеальном порядке, и разобраться в них не составляло труда. К тому же, по-видимому, Водному Самодуру и в голову не могло прийти, что в его кабинет заявится посторонний, поэтому он даже не пытался ничего прятать.

      Хотя, разумеется, никаких дневников он не вел. Он не пытался хранить свои эмоции в себе, с готовностью выплескивая их на окружающих, и потому явно не видел нужды изливать переживания на письме. Однако свои изыскания он конспектировал весьма скрупулезно, и Линвэнь поймала себя на мысли, что кое-что из записей старого друга она обязательно позаимствует для собственного архива.

      И наконец среди бумаг нашлось то, что она искала. Ши Уду тщательно отобрал и проанализировал все, что касалось детей, зачатых и рожденных на Небесах.

      Только взглянув на самые первые документы, Линвэнь поняла, что ее так встревожило в самом начале. Дети на Небесах действительно являлись событием крайне редким, но куда важнее было то, что на их счет имелись четкие законы.

      Более тысячи лет назад боги прошлого пантеона окончательно погрязли в грехах, полностью посвятив себя собственным делам, а точнее сказать — забавам, совершенно забыв про смертных и их молитвах. Не последнюю роль здесь играло и то, что в какой-то момент среди небожителей стало слишком много тех, кто ни разу не ступал на землю и не ведал жизни простого человека.

      Старые боги пали, и многое стерлось из памяти не только людей, но и самих небожителей. Теперь среди них немало оказалось таких, чье вознесение было обусловлено воздержанием и целомудрием. К тому же многие возносились достаточно юными — настолько юными, что мысли о семье и детях просто не приходили в их головы. Потому и закон, требовавший, чтобы любой небожитель провел среди смертных не менее пятнадцати лет, никем особо отмечен не был.

      Так случилось, что боги Верхних Небес ни разу за последние тысячу лет не сочетались браком и — по крайней мере, официально — не объявляли о родившихся детях. Однако обитатели Средних Небес, зачастую поднятые из симпатии или по дружбе, все же куда больше тяготели к обычным земным радостям и иногда играли свадьбы.

      Детей, правда, решались заводить немногие. Ведь закон был в первую очередь направлен именно на них, на тех, кто родился, будучи уже осенен светом Небесной Столицы. Этот закон разрешал малышам оставаться под защитой родителей, однако провести свой срок на земле обязывал всех.

      Ши Уду старательно собрал сведения о каждой из таких семей.

      Одна семья вырастила своего сына на Небесах, и на землю он спустился, достигнув совершеннолетия. Абсолютно неприспособленный к обычной мирской жизни, не знающий и не понимающий простых людей, он вскоре скончался.

      Одна семья вместе с новорожденным ребенком спустилась на землю и вырастила своего отпрыска там. Никому из них так и не удалось более вознестись.

      Три пары расстались: матери уходили вместе со своими детьми. Одному из этих детей удалось позже вознестись, а остальные затерялись на страницах истории.

      И еще две семьи решились отдать своих детей родственникам, которые все еще были живы. Юношу, достигшего совершеннолетия, родители потом забрали к себе, а вот девушка успела выйти замуж и наотрез отказалась покидать новую семью.

      Семь детей за долгую тысячу лет — и четыре варианта судьбы.

      Разумеется, Ши Уду не был бы собой, если бы не придумал лично для себя особый, пятый.

      Ребенок мог оставаться на Небесах, пока не станет совершеннолетним — и Ши Уду просто сделал так, что ребенок под его опекой не достиг совершеннолетия никогда. Глядя на аккуратно записанное заклинание, Линвэнь восхищалась и ужасалась одновременно.

      — Он сделал что? — озадаченно уточнил Пэй Мин, когда она попыталась объяснить ему всю эту схему.

      Линвэнь тяжело вздохнула. У Генерала Мингуана имелось множество достоинств, но умение понимать тонкие магические построения в их число не входило.

      — Он лишил ребенка возможности взрослеть, потому что, повзрослев, она вынуждена была бы оставить Небеса, — терпеливо пояснила она. — Как минимум на пятнадцать лет. Ши Уду ради брата в лепешку расшибся, для него немыслимо, что кто-то близкий будет жить без его контроля. Так разве мог он оставить без присмотра своего ребенка?

      — Так это его ребенок? — озадаченно нахмурился Пэй Мин.

      Теперь настала очередь Линвэнь посмотреть на него недоуменно, и генерал несколько смутился.

      — Я просто хочу сказать, — пояснил он, — что у Шуйши-сюна и так уже был один ребенок — как он умудрился завести второго?

      Действительно, глядя на отношения братьев Ши, проще было поверить, что Повелитель Воды считал себя скорее отцом Повелителя Ветра, нежели старшим братом. Линвэнь в задумчивости постучала кончиком пальца по нижней губе.

      — Я думаю, — медленно произнесла она, — что ни одна богиня не допустила бы подобной оплошности. Женщины обычно знают, к чему приводят весенние игры, — если, конечно, они не совсем уж молоденькие наивные дурочки. И… не то чтобы лично у меня был опыт в таких делах, однако даже я знаю, как обезопасить себя. Для богини это не составит труда, главное — вовремя вспомнить.

      — Но вот мужчины, — подняла она в задумчивости взгляд на Пэй Мина, который имел совесть слегка покраснеть, — обычно пребывают в уверенности, что им плотские утехи принесут лишь радость. У мужчин нет девственности, которой можно лишиться, и они не могут понести. Они не привыкли проявлять осторожность и заботиться о сохранности своего тела.

      — Ты хочешь сказать … — вот во всем, что касалось постельных дел, Пэй Мин соображал на удивление быстро, — что совершить подобную ошибку мог только бог…

      — Который на время стал богиней, — согласно кивнула Линвэнь.

      — Это не его ребенок, — подвел итог Пэй Мин.

      — Если это ребенок Ши Цинсюаня — это еще хуже, — Линвэнь устало прикрыла глаза. — Создание, священное для Ши Уду вдвойне.

      Генерал Пэй неловко переступил с ноги на ногу.

      — Мы, наверное, должны забрать этого ребенка, — озвучил он наконец их общую мысль, однако Линвэнь не удержалась и вскинула правую бровь:

      — Мы? — уточнила она обманчиво мягким тоном.

      — Ну, я не очень-то разбираюсь в детях, — признался Пэй Мин. — А точнее — совсем не разбираюсь!

      — Ты думаешь, разбираюсь я? — левая бровь Линвэнь тоже вознеслась. — Я была единственным ребенком в семье, а своих у меня тем более не имелось!

      — Эм… но разве у женщин нет какого-нибудь… инстинкта? — смущенно пробормотал Пэй Мин. — Откуда-то они же знают, что делать с детьми?

      — Учатся, — вздохнула Линвэнь. — Представь себе, этому тоже учатся. Поэтому и ты мог бы научиться тоже, ибо у меня слишком много работы.

      — Слушай, я правда хочу помочь, — Пэй Мин даже слегка покраснел он напряжения. — И я бы даже взял этого ребенка, если бы… ну, если бы это был мальчик.

      — Девочки чем-то хуже? — взгляд Линвэнь, казалось, мог бы заморозить и пламя.

      — Девочки не хуже! — вскинул руки Генерал Пэй. — Но они, понимаешь… девочки.

      Линвэнь прикрыла лицо руками.

      — Ей восемь лет, — процедила она измученным тоном. — Кажется, ты всегда предпочитал женщин раза в три постарше.

      — Но она же будет расти? — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес Пэй Мин.

      Линвэнь в задумчивости покачала головой.

      — Есть два вида проклятий, — произнесла она после небольшой паузы. — Одни спадают со смертью наложивших их, а другие, наоборот, ею закрепляются. Мне надо поподробнее изучить записи Ши Уду, чтобы выяснить, к какому типу принадлежит созданное им. Впрочем, могу предположить уже сейчас, что ты, скорее всего, прав: закрепление требуется прописывать отдельно, а наш друг не сомневался, что будет жить вечно, и потому не было нужды изобретать дополнительные сложности.

      — То есть она все-таки будет расти, — подвел итог Пэй Мин и тут же добавил: — Тогда ей тем более лучше находиться рядом с женщиной. Чем я смогу ей помочь, когда она станет девушкой?

      Линвэнь скривилась, словно на язык попало что-то очень горькое. Ей ужасно не хотелось признавать это, однако Пэй Мин был прав. Не то чтобы она сама была хорошим вариантом, однако генерал был вариантом еще хуже.

      — Хорошо, — сдалась она наконец. — Я заберу ее в свой дворец… вместе с этой А-Нин.

      Покои маленькой госпожи располагались в самом дальнем павильоне Дворца Повелителя Воды. Линвэнь с неудовольствием подумала, что этой его части даже не было на плане — а ведь у нее хранились планы дворцов всех небожителей! Скорее всего, Ши Уду знал это и потому скрыл часть чертежей намеренно, желая сохранить свою тайну даже от друзей.

      Это было немного обидно, но в целом — все же понятно. Братьям Ши на Небесах прощалось многое… вернее — на многое закрывали глаза. Переходить дорогу Водному Самодуру было себе дороже, а Повелитель Ветра был щедр и не кичлив. Первого — опасались, второму — симпатизировали. И все же на тему любви Ши Цинсюаня к женскому облику нет-нет да прохаживались в кулуарных беседах. Также многих забавляло то, что в глазах верующих братья стали мужем и женой. В лицо им подобного говорить не смели, но за спиной — перешептывались. Можно было только догадываться, какую сплетню раздули бы злые языки, узнав, что во Дворце Повелителя Воды воспитывается маленький ребенок…

      Между собой Линвэнь и Пэй Мин договорились, что сделают все, чтобы сохранить эту тайну. Не то чтобы оба особо надеялись, что это получится, но все же собирались приложить для этого все силы.

      Дальний павильон, окруженный пышным садом, оказался светлым и просторным. Здесь царили тишина и солнце, а от изящного пруда с золотистыми карпами веяло свежестью.

      Внутреннее убранство также дышало вкусом — а еще удивительной нежностью. Если весь прочий Дворец Повелителя Вод был выдержан в драгоценной строгости, то здесь все выглядело настолько чистым и естественным, словно это место вовсе не имело никакого отношения к грозному божеству.

      Одна из комнат поразила гостей особо: она вся была заставлена стеллажами, полки которых содержали не книги или свитки, а бесчисленное количество игрушек. Каких здесь только не было! Казалось, их свезли со всех уголков мира, некоторые даже Линвэнь видела впервые. «Если на протяжении двухсот лет дарить по игрушке хотя бы на день рождения и Новый год… — сказала она сама себе мысленно. — А скорее всего — и не только по праздникам… То неудивительно, что их тут набралось столько!»

      И правда, куда удивительнее был образцовый порядок в этой комнате. Могло показаться, что эти вещи никто не трогал: они больше напоминали коллекцию, нежели настоящие детские игрушки.

      И наконец в самой дальней комнате обнаружилась сама маленькая госпожа. Она сидела за столом у окна и сосредоточенно водила кистью по листу бумаги, однако на шум шагов встрепенулась и вспорхнула со своего места подобно бабочке.

      Это, несомненно, был ребенок Ши. Повелители Воды и Ветра имели значительное сходство между собой: у Ши Уду разве что был более твердый подбородок и более резкая линия челюсти. Однако, стоило им прикрыть низ лица веерами, как отличить их можно было лишь по взглядам. И у девочки, облаченной в несколько не по возрасту изящный наряд цвета морской волны, были все те же самые черты. Высокие скулы, пока смягченные по-детски округлыми щечками, чистый лоб, четкая высокая переносица, тонкие брови вразлет. Ее глаза, по форме похожие на персиковый листок, были широко распахнуты, как у Ши Цинсюаня, однако губы были тоньше и имели капризный рисунок, как у Ши Уду. Густые темные волосы с глубоким каштановым отливом скрепляла небольшая весьма изысканная шпилька, до которой девочка еще совершенно не доросла, но крохотная золотая рыбка, свисающая с нее вместо кисточки, придавала взрослому убору детского очарования.

      Несколько мгновений прошли в неловкой тишине, и маленькая госпожа — хотя, пожалуй, прозвище «маленькая принцесса» подошло бы ей куда больше — с изумлением разглядывала неожиданных гостей. А потом она внезапно вежливо поклонилась и произнесла звонким голосом:

      — Приветствую Совершенного Владыку Линвэнь и Генерала Мингуана!

      — Как ты догадалась? — прежде, чем Линвэнь успела наступить ему на ногу, удивленно спросил Пэй Мин.

      Девочка лукаво улыбнулась, выглядя при этом весьма довольной собой.

      — Бофу рассказывал о своих друзьях, — важно заявила она, и взгляд ее радостно сиял. — О прекрасной и строгой ученой даме и о могучем доблестном генерале. Я вас даже рисовала, и бофу сказал, что очень похоже!

      Она нырнула в ворох бумаг, сваленных на полках возле стола, и, порывшись, извлекла пару листов. Линвэнь и Пэй Мин с недоумением уставились на свои изображения, продемонстрированные им с гордостью.

      Рисовала малышка Ши неплохо — для своих восьми лет. Конечно, особого портретного сходства не имелось, ведь, в конце концов, она их никогда не видела, однако детали были выписаны любовно. По крайней мере, в том, что нарисованы именно боги литературы и войны, сомневаться не приходилось.

      — Эм… да, неплохо… даже очень хорошо, — подавив в себе сомнения, произнесла Линвэнь. У нее на «портрете» был такой важный и надутый вид, что сразу стало несколько неловко. — Ты замечательно рисуешь…

      — Цзин-эр, — подсказала девочка и тут же поправилась: — Ши Цзин. Я теперь непременно нарисую вас снова!

      — Это не обязательно, — попробовал было возразить Пэй Мин, глядя свое грозное, свирепое даже изображение.

      — Обязательно! — уверенно отрезала Ши Цзин. — Бофу вернется после Третьей Кары и порадуется! Ему нравится, как я рисую.

      Она положила листки на стол и не заметила, как взрослые встревоженно переглянулись.

      — Об этом… — Линвэнь подумала и присела перед нею на корточки. — Цзин-эр, послушай, мы пришли сказать тебе, что твой дядя не вернется…

      — Конечно, вернется! — уверенно отмахнулась от нее девочка. — Я знаю, он часто бывает занят, он ведь очень важный бог! Но он всегда-всегда приходит ко мне.

      — Цзин-эр, Ши Уду… не пережил Третьей Кары, — Линвэнь не собиралась рассказывать ребенку о махинациях дяди, да и не была уверена, что сумеет объяснить.

      — Этого не может быть! — Цзин-эр нахмурилась и упрямо топнула ногой, мгновенно растеряв сходство с Ши Цинсюанем и став уменьшенной копией Ши Уду в гневе. — Бофу самый сильный, он всегда побеждает!

      — Цзин-эр… — Линвэнь попыталась вставить в ее тираду свою реплику, но не преуспела.

      — Вы все врете, врете! — и без того звонкий голос зазвучал еще резче. — Я все расскажу бофу, и он больше не будет с вами дружить!

      Она взвизгнула — от того, что Пэй Мин, которому надоело слушать эти вопли, подхватил ее на руки. Ши Цзин попыталась его пнуть и даже взмахнула ногами в воздухе, однако Пэй Мин тут же перехватил их одной рукой, второй прижимая тоненькую детскую фигурку к своей груди.

      — Отпустите! — даже практически спеленутая этими крепкими объятьями, Ши Цзин не прекращала своих попыток вырваться. — Со мною так нельзя!..

      — Это почему с тобою так нельзя? — поинтересовался Пэй Мин в ее макушку, выходя из комнаты. Линвэнь поспешила за ним, еще не понимая, куда он идет.

      — Я — сокровище! — надменно заявила Ши Цзин. — Я — драгоценность! Меня надо беречь и лелеять!

      — Я тебя берегу, — очень серьезно ответил ей Пэй Мин. — Видишь, даже на руках несу.

      — Меня нельзя уносить отсюда! — осознав, что они покинули уже не только павильон, но и кусочек сада возле него, возмутилась Ши Цзин и принялась трепыхаться с утроенной силой. — Бофу будет сердиться! И не на меня, а на вас!

      — Почему это не на тебя? — Пэй Мин не оставлял надежды отвлечь ее разговором.

      — Потому что я — хорошая! — уверенно припечатала Ши Цзин и во внезапном рывке боднула генерала под подбородок. Тот клацнул зубами и прикусил себе губу.

      — Твою мать!.. — выругался Пэй Мин, ощущая, как в прокушенной губе собирается кровь.

      — Не при ребенке! — осадила его Линвэнь. — И вообще, куда ты ее тащишь?

      — Шуйши-сюну нельзя давать воспитывать детей, — себе под нос пробормотал Пэй Мин. — Он растит их один другого хуже…

      Линвэнь хотела повторить свой вопрос, когда осознала, что они подходят к главному залу.

      — Нет, стой! — всполошилась она. — Ты не можешь вот так показывать ей…

      — Хочешь сама с нею спорить? — покосился на нее сверху вниз Пэй Мин. — Я могу ее отпустить…

      Кровящая губа его уже слегка припухла, придавая бравому генералу слегка нелепый вид. Линвэнь смерила его тяжелым взглядом, потом, еще более мрачно, оглядела дергающуюся, словно пытающуюся ползти гусеницу, девчонку, и вздохнула.

      Они вошли в главный зал, и Цзин-эр немного притихла, придавленная его роскошным величием. Она настороженно оглядывала резные колонны и расписной потолок, пока Пэй Мин тяжелым шагом приближался к столу. Пока Линвэнь разгребала бумаги в кабинете и пока они общались с Ши Цзин, слуги успели омыть тело Ши Уду от крови и облачить его в новые одеяния. Вот только с отсутствием головы сделать что-либо было невозможно.

      — Узнаешь? — у Пэй Мина перехватило горло, и вопрос вышел суше и злее, чем он собирался.

      Ши Цзин уставилась на труп широко распахнутыми глазами. Она не испугалась — просто не поняла, чего бояться, запоздало сообразила Линвэнь. Ребенок, родившийся и всю жизнь проведший на Небесах, никогда не видел смерти.

      Пэй Мин аккуратно поставил Ши Цзин на пол и легонько подпихнул ее в спину. Та сделала шажок, словно споткнувшись, и остановилась. А затем сама подскочила к столу и осторожно положила свою маленькую ладошку на грудь, затянутую белым шелком.

      — Вы меня обманываете… — пронзительный голос перестал вдруг звучать капризно, теперь в нем слышалась только растерянность. — Это не может быть бофу…

      Однако ее ладошки шарили по груди, которую не тревожило дыхание, цеплялись за плечи, обнимали за талию. Наконец они ухватили правую ладонь — руки, в отличие от головы, Черновод отдал Пэй Мину, и те благополучно присоединились обратно к телу. Цзин-эр обхватила узкую, но все же чересчур крупную для нее мужскую руку обеими своими ладошками и побаюкала ее, словно куклу. Переплела свои пальчики с длинными пальцами Ши Уду, погладила рельефные костяшки, то и дело возвращаясь к крохотной родинке возле основания безымянного пальца.

      А потом она заплакала.

      Не заревела, как обычно ревут дети, не зашлась в рыданиях. Ши Цзин плакала на удивление тихо, даже почти не всхлипывая. Только из глаз ее катились крупные слезы, да губы едва заметно шевелились. Прислушавшись, Линвэнь уловила раз за разом повторяемую фразу:

      — Вы все врете, врете… Бофу не мог меня бросить, не мог!.. Он вас всех обязательно накажет…