6 июля 2005 года.

В кабинете студсовета, самом обычном и не отличавшимся от остальных классных комнат, было относительно тихо. С коридора доносятся тихие голоса учеников, которые уже расходятся по домам после кружков, а с улицы слышатся едва различимые крики местных гопников. Ямато устало вздыхает, к последнему даже не прислушиваясь, потому что знает, кто пришёл туда, и чем эта шайка занимается.

Крики с улицы становятся громче, от чего омега, до этого развалившийся на деревянной поверхности, немного приподнимается со стола, переводя взгляд в сторону открытого окна. Встать для того, чтобы узнать, что происходит, было очень лень, да и были дела важнее группы подростков и их, очевидно, ужасного способа заработка карманных денег.

Например, планы о поездке в Йокогаму, подарок для Норико и результаты недавних контрольных — для Ханагаки это было куда важнее распланировать и обдумать.

В глазах Такемичи Ямато не имеет никакого авторитета, о чем последний, безусловно, знает. Возможно, для Такемичи разница в несколько месяцев ничего и не значит, но альфа, по непонятной причине, также не хотел признавать даже того, что омега мог быть умнее его и превосходить в чем-либо. Старший особо не пытался быть лучше на фоне младшего, но, возможно, для родителей Мичи он казался более осознанным ребёнком, из-за чего и возник этот односторонний конфликт.

Ямато качает головой, с грустной улыбкой старается отодвинуть мысли об этом в дальний ящик. Он поднимает взгляд к потолку и снова переводит на листок, который исчертил вдоль и поперёк в своих раздумьях совсем не тем, чем было нужно. Выдыхает.

Омега знает, что гамма любит различные парные вещички, поэтому особо над подарком и не думал, почти сразу нашёл и кофты, и кулоны, которые на его скромный взгляд смотрелись нормально. Вставал вопрос только о том, как грамотно упаковать это и не спалить свой подарок по дороге. Или, может быть, обратиться за помощью к Каку-чану?...

Юноша игнорирует громкий топот в коридоре, но вздрагивает, когда дверь резко открывается и смотрит на дверной проем едва испуганно. Ханагаки стремительно складывает лист пополам, приподнимается, выдыхая быстро и шумно, когда до него доходит, что в кабинет ворвалась Такэда.

Девушка уже успела сменить школьную блузку на футболку, оставшись в своей юбке с шортами-велосипедками под ней. Она выглядит взволнованной, но в её серых глазах юноша точно мог увидеть предвкушение и лёгкую степень взволнованности.

Норико переминается с ноги на ногу, сжимая в руках свою школьную сумку, и всё таки быстро заходит в кабинет, закрывая за собой дверь. Ямато отчётливо из-за спущенной тканевой маски видит, как она старательно поджимает губы, чтобы не улыбнуться той своей совсем уж безбашенной и сумасшедшей улыбкой, которую видели многие, когда Норико начинала вести себя слишком возбужденно.

— Ямато-сан! — голос у неё чуть-чуть подрагивает, но парень не может понять: от волнения за кого-то или волнения за то, что будет потом, — Ямато-сан, они там наших бьют!

Ханагаки в очередной раз потёр переносицу, смотря на Такэду из под ресниц так непонимающе и устало, что та невольно скулит от того, что ей придётся потратить слишком много слов на объяснения. Гамма закатывает глаза и глядит несколько секунд в потолок, возможно, прося у Бога терпения, после чего резким движением достаёт из своей сумки черную ткань.

Норико подходит ближе, сумку поставив на стол и протягивает майку с горлом, ту самую черную ткань, старшему.

— Киёмизу совсем охуел! — Норико возмущается и лезет в чужую сумку за пластырями, которые скрывают запах, но притихает, когда омега встаёт ради того, чтобы закрыть ладонью ей рот. Она возмущённо вздыхает и выдыхает, — Киёмизу в край обнаглел! Ты просил приглядеть за Таке-бакой, — Ямато прикрывает глаза на секунду, но слушает уже внимательнее, крепко сжимая ткань майки в руках, — Его с одного удара уложили и он только проснулся! И сразу же разозлил этих долб... Уродов!

Норико знала, что для того, чтобы заставить Ханагаки старшего действовать, нужно было бы просто упомянуть имя младшего. У гаммы, если честно, чесались кулаки, так сильно хотелось уже ударить кого-то и почувствовать прилив знакомого адреналина от драки, но эта ситуация ей одновременно и не нравилась: она знала об этой детской, глупой привязанности своего старшего, которая почему-то затмевала Ямато глаза. Девушка, если честно, не понимала, по какой причине юноша перед ней все ещё дорожил тем неблагодарным ублюдком.

Она видела, она чувствовала, как резко и внезапно изменился настрой омеги — это было заметно не только по лицу, недовольному и хмурому, это явственно ощущалось в запахе, все ещё приятном, но таком густом. Норико даже может с точностью сказать, о чем думает Ямато.

Я не справляюсь.

Я не справляюсь.

Я не справляюсь.

Почему я не доглядел за ним, и Мичи вынужден страдать?

Норико отворачивается, замечая, как юноша начинает расстегивать пуговицы на рубашке, и может только слышать его торопливые шаги по кабинету и шорох ткани. Она чувствует лёгкую обиду и ревность, хотя точно знает, что Ханагаки в случае чего был бы обеспокоен её состоянием точно также.

Омега же натягивает майку, стоя фактически напротив окна, и хмурится ещё больше. Там, весь в грязи и окружении более крупных людей, Такемичи лежал, свернувшись, подставляя спину под удары. Он вздрагивает, когда холодные пальцы оттягивают воротник майки и тихо шипит, когда чувствует, как Норико лёгким движением клеит пластырь. Ямато слышит, как она переминается и ходит по кабинету, накидывая на него рубашку.

— Пошли быстрее, — Такэда вновь скулит и ведёт себя не хуже преданной воспитанной собаки, с места не срывается и проблемы старается не приносить. Повернувшись, юноша видит то самое лицо, с лёгким румянцем и сложившейся широкой улыбкой, которую все ещё стараются подавить, — Они вот-вот уйдут, и Таке-бака ничего не узнает о том, что мы сделаем, честное слово!

Двое выходят из кабинета студсовета в спешке, доверяя ключи и сумки девушке из их группы - Ямато не может вспомнить лицо и имя их спасительницы, но на собрании, которое должно произойти на следующей неделе, несомненно ей скажет спасибо. Гамма протягивает ему маску, точно такую же, как у неё, и омега спешно ее надевает, вновь хмурясь — эта мера предосторожности выводила из себя.

Тяжёлая, лежащая в чехле и слегка оттягивающая брюки телескопическая дубинка давала чувство уверенности в том, что их спонтанная, вызванная его слабостью вылазка закончится успешно.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Всё будет хорошо. Мичи скоро будет дома в безопасности.

Все будет х о р о ш о.

Киёмаса и его приспешники не успели отойти от школы настолько далеко, ведь найти их было даже слишком легко. После успешного выплеска эмоций обидчики шли, смеялись над чем-то чересчур громко и противно, так же гоготали взрослые мужчины, будучи пьяными, и лицо Ямато в очередной раз скривилось за сегодняшний день, теперь уже из-за отвращения.

Идущая в припрыжку Норико выглядела для назревающей драки даже слишком довольной. Сложив руки за спиной и выходя вперёд, она решила взять на себя роль того, кто весь этот конфликт разожжет. Девушка знает, что её драгоценный старший сейчас вряд ли вымолвит и слова из-за гложущего его чувства вины, он сделает это точно позже. Норико хмыкает, несколько секунд смотря на парня, всё таки, даже спустя много лет, гамма никогда не пожалеет о том, что решила дружить с Ханагаки.

— Эй, вы! — голос у Такэды звонкий, до жути довольный. Она сдерживает свой порыв просвистеть, но крика в никуда для привлечения внимания уже было достаточно, — Ничего не хотите сказать?

Масатака лишь на мгновение выглядит удивлённым, потому что в следующий момент уже хохочет в голос даже громче того, что было минуту назад. Его окружение, оглядывая оценочным взглядом двух щуплых подростков, подхватывает смех, а один из них, самый смелый после лидера, заносит руку для удара.

Ханагаки выдыхает, уворачиваясь от атаки, поправляет маску на лице и на мгновение переводит взгляд на Такэду, что стояла в напряжении рядом с ним.

— Хули вам вообще надо? Жить нормально не можете? — Киёмаса сплевывает в сторону, принимая серьёзный облик, от которого внутри Ямато все переворачивается от ненависти, — Ещё раз повторяю, хули нужно?

— Если устроишь бои со ставками в этой школе, то получишь по ебалу, а эти твои дела будут доведены до высших инстанций, — брюнет ненавязчиво кладёт руку на бок и совсем едва, но успокаивается.

Киёмизу усмехается, ладонью любовно проводит по всей длине своей биты, смотря так, словно уже въебал ею хорошенько как юноше, так и девушке. На последней он задержал взгляд, прикусывая губу, в голове появлялись картинки более интересного времяпровождения с ней.

— А нахуй сходить не хотите? — поддерживающий смех лишь придаёт Киёмасе уверенности, — Куда обращаться-то захотели? В полицию?

Юноша, качая головой, заправляет со спокойствием удава прядь за ухо и прикрывает глаза на какие-то жалкие доли секунды.

— В полицию как-нибудь потом, для начала, может быть, сходили бы к Сано Манджиро?

О, Ямато видит, насколько эта фраза вывела Масатаку из себя. Настолько сильно, что тот, не думая, замахнулся битой, надеясь задеть и причинить как можно больше боли.

Норико, недолго думая, подставляется под удар, нервно выдыхая позже. В ответ она не бьёт, всё ещё ждёт разрешение.

Омега делает шаг назад и кладёт руку на бок, слегка сжимая ручку дубинки в ладони, он по итогу вынимает ее под смешки окруживших их гопников.

— Как пользоваться-то знаешь?

Ямато тихо усмехается и резко взмахивает рукой; длина палки в следующий момент увеличивается в несколько раз.

— Сурабу-джин*, фас.

Такэда, всего несколько минут назад подставившаяся под удар, чуть ли не визжит от восторга и уже замахивается ногой на близ стоящего юношу. Была бы её воля, исполнила бы шуточный поклон, играя роль верной слуги для наблюдателей, что едва ли не сразу намочили в штаны, услышав заветное прозвище.

— Будет исполнено, Атамагаи-сан*.

Ямато не оглядывается на Норико, лишь иногда слышит её довольные выкрики. Ему и оборачиваться не нужно, потому что он уверен в том, что она ему спину прикроет лучше, чем кто-либо другой.

Киёмаса напротив всё ещё усмехается, но теперь уже нервничает заметно. Любого заставит нервничать девчонка, что тихо стояла в стороне, а теперь пинает и бьёт до содранных костяшек группу парней.

Альфа почти пропускает удар по рукам, резко отходя назад. Но омега наступает и снова замахивается. Увернуться грозному парню не получается, удар так или иначе настигнет, но Киёмизу не ожидал, что повторная атака, также направленная на колени, заставит альфу затаить дыхание от резкой боли.

— Какого, блять, хуя.

— Нет, флейта.

Ямато наблюдает, как Масатака присаживается на здоровое колено, и спешно бьёт по тому, снова слушая, как тот надрывно вздыхает. В следующий миг уже Ханагаки старается найти силы не свернуться, чтобы подставить себя и свою спину (прямо как брат); внезапный удар пришёлся в живот, в то время, как школьную рубашку резко дёрнули вниз, из-за чего та с громким треском рвётся. Киёмаса вздыхает, выбрасывая ткань и снова замахивается, но юноша реагирует быстрее, и в несколько ударов по рукам убирает всё желание продолжать бить.

Прежде, чем ударить ещё раз, брюнет задумывается, но ненадолго, и все же взмахивает коленом, заряжая точно в нос Масатаке. С неким удовольствием Ямато наблюдает за тем, как главный обидчик Такемичи падает на задницу, придерживая нос, из которого тонкой струйкой начала течь кровь.

Удовлетворение сместило чувство вины и расползлось по всему телу до самых кончиков пальцев. Юноша уверен, не будь на шее пластыря, его запах привлёк бы внимание остальных.

Справился. Справился. Теперь всё точно будет хорошо.

Гамма спешно подходит со спины, почти на носках своих кед, обнимает руку Ямато и смотрит внимательно, вглядываясь, словно хочет через глаза человека узнать, насколько сильно травмирован тот. Ханагаки дышит все ещё надрывно и часто, потому что живот болит сильно, и уже через час там должен расцвести во всех красках огромный синяк.

Омега только сейчас оглядывает переулок, в котором они оказались. Тёмный из-за редкого света, слишком грязный и мерзкий - он вызывает слишком явное чувство отвращения.

Такэда мягко поглаживает старшего по руке, привлекая его внимание, и Ямато оглядывается ещё раз. Те четверо, которых взяла Норико на себя, ожидаемо валяются и тихо переговариваются о чем-то своём. Молодой человек не сдерживается, неслышно посмеивается с ситуации, лишь более внимательно осматривая лицо и тело подруги на наличие синяков и ссадин. Ранки на руках и ногах вполне явили себя, а вот оставленные отметины появятся позже.

Брюнет качает головой, выкидывая из нее лишние мысли, складывает телескопическую дубинку с лёгким щелчком. Присаживается напротив главаря и концом дубинки заставляет приподнять подбородок.

— Слушаешь внимательно. Позже ожидаю услышать чёткое да или да, — Ямато из последних сил старается сдержать довольное урчание, — В школу, если ты в ней, конечно, не учишься больше ни ногой. И это приводит нас к чему? — издевательская улыбка появляется, но её все равно скрывает чёрная маска, и радость выдают только прищуренные глаза да искры в голубых омутах, — Правильно. Больше никаких боев на деньги в задней части школы после уроков. Доступно объясняю или повторить в более жёсткой форме?

Киёмизу кивает слишком часто, напоминая болванчик, и будто чуть-чуть отодвигается назад. Ямато вздыхает, уже спокойнее, встаёт и смотрит на биту, что альфа выронил во время их драки (избиение в одну сторону, с частичной возможностью реванша). Появилось желание сломать ее на две части, сжечь и поплясать — Ханагаки явственно понимал, что эта деревяшка была дорога человеку напротив, и этого искренно хотелось лишить. Но омега пинает биту, отряхивается сам и вздыхает; порванную рубашку жаль, в районе шва она также разошлась и тем самым открыла небольшой участок кожи. Завтра, после школы, нужно будет приобрести новую, а это означает новые траты.

Норико рядом повторяет махинации друга, лишь биту не пинает и вновь хватает его за руку, прижимаясь почти всем телом. Смотрит она на побитых ими людей с явственной неприязнью, но улыбается приторно сладко.

— Хорошая собачка, в таком случае, не смей ослушаться приказа.

Ханагаки позволяет девушке вести себя вперёд, сам он устало передвигается ногами и думать не хочет совершенно ни о чём. От света едва щурится, но глаза быстро привыкают, и Ямато позволяет себе ещё раз оглянуться назад.

Он прекрасно знает, что бои должны быть и завтра, и сегодняшним импульсивным действием теперь стоит ожидать лишь последствий.

Русоволосая тянет его за рукав, отчего он расходится ещё больше, и спустя секунду уже оба смеются, отдаваясь неловкому моменту по полной.

— Ямато-сан, давайте сходим в новую чайную? Но сначала нам следует зайти домой! В таком виде нас точно оттуда вышвырнут! — Норико стягивает маску, оставляя её на подбородке, и улыбается, оголяя зубы, — Ребята из отряда сказали, что там продаётся вкусная выпечка.

Ханагаки сразу же усмехается, в нем будто проснулось второе дыхание. Парень хватает девушку за руку, другой также, как и она, стягивает мешающуюся ткань на подбородок и уже делает несколько шагов вперёд, опережая и заставляя идти быстрее.

— Нори-чан, тогда чего же мы ждём? Пора спешить домой, я очень хочу отведать чай из того чайного ресторана. Ох, как ты думаешь, мне позволят самому провести такую процедуру? Ты же помнишь то заведение, там каждый заваривал себе чай сам, — от предвкушения омега улыбается и даже на мгновение прикрывает глаза, подставляя лицо уходящему солнцу, — Хотя без разницы, главное чтобы на вкус не оказалось, как помои.

Норико хихикает и сжимает чужую ладонь в своей чуть крепче.

— Но для начала надо забрать наши школьные сумки.

— Ах, Нори-чан, знаешь, ты ведь можешь попросить принести их нам, верно? Ты же не лишишь меня моей радости, верно?

— Ямато-сан, нам по пути, обещаю.

Ханагаки теряет всю серьёзность, что могла у него быть, и запрокидывая голову, едва ли не стонет.

Оба, погрузившись в разговор, так и не заметили, как пара людей, состоящая из двух молодых парней, провожала их заинтересованным взглядом.

***

7 июля 2005 года.

Ямато зевает, прикрывает на какие-то жалкие секунды глаза и улыбается. День прошёл хорошо и поразительно легко, работы в студсовете лично для него, как для зама, никакой не было, с основными задачами удалось разобраться в уже минувшие дни, что означало только одно – домой сегодня можно будет отправиться пораньше.

Он оглядывается в полупустом коридоре, и, так и не заметив никого из учителей, садится на подоконник, вытягивая ноги. Юноша надеется, что те многочисленные школьники, которых Ямато сам ругал в учебное время, если и узнают его, когда будут вглядываться в окна, то ничего не скажут. В любом случае, у омеги на почти каждый случай может найтись оправдание, а если такого и не будет, то всегда можно действовать по ситуации – импровизация тоже своего рода оправдание.

Парень ещё раз осматривает коридор, теперь уже точно пустой, и вытаскивает телефон из кармана брюк.

Старая раскладушка пищит неопределённым звуком входящего сообщения, что-то среднее между кваканьем и кряканьем, отчего по лицу Ханагаки распознаётся улыбка – это ему ответил драгоценный Каку-чан с положительным ответом.

Юноша набирает знакомый номер и не боится ошибиться, молодому человеку доставляет особое удовольствие набирать номера близких снова и снова, пускай те давно уже записаны в телефонную книжку. Ямато никому не скажет, что у каждого номера определённая мелодия из цифр и пусть звучит она так себе, но сам парень находит в этих звуках что-то забавное, хотя, если честно, в музыке он не смыслит от слова "совсем".

Три гудка. Какучо всегда старается отвечать быстро, когда ему звонят Ханагаки и Такэда, потому что никогда не получается предугадать, с какой целью эти двое будут звонить. Благо, что они почти всегда спрашивают, насколько заняты их друзья, и только после некого одобрения решаются набрать.

— Удиви? — голос у Хитто сонный, отчего Ямато в очередной раз выглядывает в окно, только вот уже поднимая глаза на небо. Такое синее с редкими облаками на пару с палящим солнцем; парень прикидывает, какого черта его друг в такое время спал, — Или я сейчас сброшу нахер, давай уже.

Ямато смеётся, отчего юноша по ту сторону трубки слегка успокаивается, почему-то последнему кажется, что разговор не перейдёт в серьёзное русло.

— Мне просто нужна помощь, Каку-чан, не подсобишь? — омега склоняет голову в сторону окна слишком резко, от чего лбом ударяется о стекло и тихо ойкает. По ту сторону трубки послышался ничем не прикрытый ржач, — Эй, ты! Я, в отличие от некоторых, не ржал, когда кто-то упал в лужу. Ах, погодите ка, или не в просто лужу?...

— Слушай, умник, захлопнись уже.

— Ты первый начал. Так вот, ты можешь принять посылку? — Ханагаки свешивает одну ногу с подоконника и переводит взгляд на ближайшую лестницу, пытаясь предугадать, кому могут принадлежать торопливые шаги, — Я просто не уверен, что мой подарок Нори-чан не пропалит, когда мы будем ехать вместе. Будет же очевидно странно, если…

Омега спрыгивает резко, отчего слегка даже ведёт в сторону; ноющий от боли живот вновь напоминает о себе и вчерашнем дне. Ямато щурится, но после растягивает губы в совершенно глупой улыбке и выдыхает совсем немного расслабленно, потому что уже второй день подряд Такэда пугает его своим внезапным появлением.

— Чего замолчал-то? Принять, думаю, смогу, но об этом ты мог и написать просто, — Какучо, кажется, прижимает телефон к уху, потому что слышится, как он наливает воду то-ли в кружку, то-ли в чайник, — Что-то случилось?

— "Ох, Каку-чан, все хорошо! Правда, живот немного после вчерашнего тянет, ещё не до конца зажил, кажется. Не переживай, все синяки сойдут к тому моменту, как мы приедем! — омега посмеивается нервно. О том, что им вдвоём досталось, а главное о том, что досталось ему самому, они не сказали ни слова, разумно подумав о том, что забота на данный момент будет ни к чему, — Ой, Каку-чан, скажи, как там Иза-сан? Я надеюсь, он соскучился по моей готовке!

— Ямато, какого хуя? Почему ты ничего не сказал раньше, придурок?

— Ямато-сан! Ситуация полнейший пиздец!

Норико, которая и без того часто плюёт на запрет ругаться на территории школы, не сдерживается и орёт на весь коридор, когда приближается к парню, только завидев. Юноша нервно посмеивается в трубку и ничего не говорит, но слушает речь с отборным матом от собеседника, честно говоря, в пол уха, потому что нервное лицо гаммы кажется ему важнее, чем искренняя забота со стороны друга о его, омеги, здоровье.

— Киёмизу плевал на предупреждение и все же устроил сегодня бои. Говорят, что друг Таке-баки сегодня будет драться. Ожидается месиво. Это пиздец, надо что-то делать! — она тянет его за рукав и почти виснет, корча недовольное лицо. Придумать план действий для девушки не под силу, потому что она ломанется как танк и всё испортит, сделав из пиздеца иной, особый с запахом новых проблем и пиздюлей, поэтому старательно терпит и смотрит с огромной надеждой, — Какучо, здоров! Как жизнь, как сон?

— Вы, блять, совсем там охуели в край?

— До вечера, Каку-чан, мы тебе точно всё расскажем! Иза-сану, кстати, ни слова, а с меня шоколадка, как тебе? — Хитто шоколад искренне недолюбливает, но это было первое, что вообще пришло в голову. Ямато многим так уже задолжал, но его репутация мало кому позволяет требовать с него долги, если это, конечно, не самые близкие. В случае с бетой, вроде, тоже должно было сработать, но уже скоро послышалась отборная ругань, а всего через одно мгновение - гудки. Ханагаки сбросил на свой страх и риск, не зная, от чего нервничать больше: от ожидания сладких пиздюлей или того, что драгоценный брат сам натворит хуйни, — Ну так?

— Пиздец.

— Нори-чан, ругайся не на территории школы, пожалуйста. Пошли.

Омега идёт первым, спешно шагая, в том самом уличном темпе, в котором они на пару с девушкой исследуют районы Токио, но Норико догоняет очень быстро. По привычке, непонятно почему появившейся не так давно, девушка старается идти на полшага позади, сложив руки за спиной, и иногда выглядывает в окно. Вид прекрасный, хоть и типичный для Японии, а вечером станет ещё красивее. Вот только это всё ещё не нужная часть для того, чтобы наблюдать бои.

— Ямато-сан, куда мы?

Ханагаки хмыкает несколько нервно и оглядывается на подругу, приподнимая уголок губ.

— В самую гущу событий. Чует моя жопа, что сегодня будет что-то такое, отчего мы с тобой словим полнейший ахуй.

Лицо Такэды вытягивается, потом краснеет от возмущения.

— Почему тебе можно, а мне нельзя? Я, блять, тоже так хочу! — она берёт его джемпер двумя пальцами и дёргает несколько раз, чисто потому, что ткань приятная. Секундой позже повторяет это действие сильнее, привлекая внимания и снова переводя тему, — Слушай, а откуда ты знаешь Сано Манджиро?

Парень вновь переводит на неё взгляд, слегка вытягивает руку, предлагая схватиться за нее. Со стороны покажется, что омега проявляет некие качества джентльмена, но на самом деле он переживает за то, что уже более взрослая гамма повторит свой недавний провал, когда на виду у всех она умудрилась споткнуться и упасть лицом в землю. Русоволосая, зная об этой заботе, только лишь фыркает, сдувая отросшую чёлку с глаз, но всё же за протянутую ладонь хватается, потому как даже в такие бытовые моменты ценит телесный контакт.

— Лично не знаком, но ты же знаешь: надо быть готовым ко всему. А также знаешь, что информацию о таких людях лучше узнавать заранее, они всегда становятся знамениты в будущем.

Норико отчего-то выдыхает расстроено.

— Ещё один, получается. Я думала, что ты наконец в семью парня приведешь, от меня отстанешь, про Мичи своего забудешь и заботой своей будешь душить кого-то другого. Ах, как жаль!

Ханагаки смеётся и тянет подругу за собой вперёд резко, отчего уже на улице Такэда вынуждена перепрыгивать через ступени.

— Сама приведи в семью уже кого-нибудь. Каку-чан, кажется, от нас двоих знатно устал. Он же у нас за мамочку.

Девушка смеётся и замолкает, прижимаясь к руке друга на короткое мгновение перед тем, как влиться в толпу. И только сейчас она понимает, что они идут туда совершенно не подготовленные.

— Ямато! — излюбленный суффикс пропадает из речи, и Норико сильнее сжимает его ладонь в своей, стараясь привлечь внимание, — Ямато, блять, пластыри!...

— Уже поздно. А ещё творится реальный пиздец; ты была права.

Воздух вокруг Ямато сгущается из-за феромонов, которые он никак не научится контролировать, отчего многие в толпе обращают на них внимание.

Такемичи, этот дурак Такемичи, сейчас спускается по лестнице к своеобразной арене и лучится своеобразным довольством, будто бы уверен в том, что сможет победить один на один. Пластыри на его лице были старательно приклеены старшим еще ночью, когда тот вернулся со своего рода прогулки с подругой.

Девушка сжимает и разжимает его ладонь в своей и смотрит слишком взволнованно.

— Ямато-сан, все обойдётся. Таке-бака же не такой дурак натыкаться на одни и те же грабли второй раз?

Какой-то юноша рядом с ними хмыкает и осматривает их оценочным, противным взглядом. В любой другой момент Ханагаки бы ощетинился и, не думая, врезал, но сейчас все мысли и чувства были там, на арене, рядом с припизднутым братом.

— Этот дохляк решил вызвать Киёмасу один на один. Я думаю: его вынесут с одного удара.

Удар. Блондин на землю не падает, лишь выступившую кровь по лицу размазывает. Ещё один удар. Ругань, которая доносится от двоих на ринге, едва ли доходит до парня с девушкой, а в ушах у брюнета поразительная тишина.

Я должен выйти. Я должен помочь. Мичи последний, кто остался рядом со мной, я не могу потерять его. Я не могу, не могу, не могу.

Пожалуйста, не оставляй меня. Почему?

Солнышко, ты меня слышишь? Мы с твоей мамой, кажется, не вернёмся домой, — голос отца в голове, как в тот самый момент несколько лет назад, заглушает окружающие юношу звуки, — Солнышко, мама передаёт тебе привет. Не представляешь, как мы по тебе соскучились. Всё не очень хорошо, ещё чуть-чуть и мы должны упасть, но, солнышко, ты же пообещаешь, что всё будет хорошо? Мы тебя любим, всегда любили и будем любить. Солнышко, ты у нас такой замечательный, даже несмотря на...

Не хорошо. Не хорошо. Всё не хорошо. Почему ты ушёл? Почему мама ушла с тобой?

Почему я остался один?

Почему? Почему? Почему?

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Взрыв. Шум. Крик.

— Ямато-сан! — Ханагаки вздыхает резко, отчего закашливается в следующую секунду и переводит несколько бешеный взгляд на Норико, которая сейчас смотрит лишь на него своими большими серыми глазами с ничем неприкрытым беспокойством. Сейчас, когда они стоят в толпе, полной молодых альф, которые так или иначе обратили внимание на усилившийся запах омеги, она готова была ко всему, лишь бы омега рядом с ней не пострадал, — Всё хорошо, ты меня слышишь?

Ямато кивает. Слегка заторможенно, потому что волнение все ещё сидит внутри, ломая и разрушая на части.

Вокруг тишина уже не такая, какая отдаётся едва различимым писком в ушах, а внимание большинства наблюдающих устремлено на двоих альф на ринге.

Но омега, всё ещё подверженный панике, не может дышать ровно, но старается считать в голове. Когда-то давно Иза-сан говорил, что это помогает.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Ничего страшного, главное выровнять дыхание, я помогу тебе, а ты просто повторяй за мной, хорошо, Ямато?

Шесть. Семь. Восемь. Вот, так, молодец.

— Я же, блять, сказал, несите биту!

О. Так Киёмаса всё таки перешёл черту.

Норико рядом с ним стоит, переминается с ноги на ногу, готовая в любой момент рвануть, уже не важно, в драку или подальше отсюда. Девушка на взводе от всего происходящего и едва не скулит, но лишь прикусывает губу почти до крови.

— Ямато-сан, нам надо вмешаться. Такемичи так могут убить, — голос у Такэды тихий, но ощутимо взволнованный. — Я могу выйти и отвлечь всё внимание на себя. Ямато-сан, нам правда нужно что-то сделать!

Я знаю. Я, блять, знаю. Я не знаю что делать. Я не знаю, что я должен сделать.

… десять. одиннадцать. двенадцать. тринадцать …

Незнакомый юноша все таки принёс биту. Его взгляд, направленный на избитого блондина, сквозит сожалением, но больше смерти незнакомца он боится за свою собственную жизнь.

Что же мне делать?

— Ну, и что ты творишь? Сам же своих зрителей и распугиваешь.

Ямато переводит взгляд на пришедшую парочку людей, и что-то в них кажется ему смутно знакомым. Высокий юноша всем своим видом напоминает взрослого, но, кажется, это всё таки не так. Черно-белое клетчатое хаори ему несколько коротковато и выглядит скорее как кофта без каких-либо пуговиц, хотя на улице была ужасная жара. Виски, как и затылок, были выбриты, но оставшиеся светлые волосы заплетены в аккуратную косичку. Юноша поменьше ростом окидывал едва заинтересованным взглядом толпу и заканчивал жевать, если зрение не подводило Ханагаки, дорояки.

— Ты должен быть серьёзнее! Ты ведь организатор!

Голос Ацуши, одного из близких друзей Такемичи, что по счастливой случайности оказался рядом, выбивает и без того хрупкую почву из под ног.

— Золотая коса, а на виске татуировка в виде дракона…Это же правая рука главы "Томана"! Это Рюгуджи Кен, по кличке "Дракен"!

Ямато качает головой и не верит, что один из членов той самой верхушки, которой они на пару с Такэдой запугивали Масатаку вчера, сейчас стоит здесь. Он переводит взгляд на такую же удивленную, но не потерявшую своего напряжения Норико.

Светловолосый парень, что все ещё был рядом с высокой громилой, как показалось Ямато, зацепился взглядом за него и стоящую рядом с гамму. Последняя, кажется, играла какие-то жалкие доли секунды с блондином в гляделки, но по их завершению выдохнула отчего-то очень резко, словно бык.

Незнакомец же, словно бы довольный чем-то, отвёл от них и от толпы в целом взгляд, выводя своего друга на разговор.

— Приветствуем главу!

Ямато удивляется. Информацией о главе он, конечно же, обладает и может быть даже раздумывал о встрече в будущем. Но почему Майки, если все говорят, что главу зовут Сано Манджиро?... Что-то словно бы не сходилось, отчего омега хмурится и сжимает ладонь подруги в своей.

На мгновение он все же опускает взгляд вниз, на переплетенные руки, и от чужого тепла и знакомого сладкого запаха васильков, который словно усилился несколько секунд назад. Дышать омеге стало чуточку легче.

Но внутри Ханагаки что-то переворачивается. Словно небо и земля поменялись в одну секунду местами, а внутренности скручивает от странного предвкушения и желания.

Омега не понимает, что за желания разрывают его изнутри, и понимать, если честно, не хочет совершенно. Эти новые чувства необходимо подавить, чтобы потом они не стали его новой слабостью.

Незнакомец, за действиями которого всё ещё продолжают следить многие, проходит мимо Киёмасы, в то время как его друг бьёт Масатаку в живот. Фантомная боль проходится по телу, отчего брюнет невольно кладёт руку туда, где был синяк. Успокаивает только то, что удар, полученный им же вчера, едва ли был такой силы, что они наблюдали сейчас, но это же одновременно вызывает ликование, потому что ебанат наконец-то получил по заслугам, и искривленное от боли лицо, с синяками в районе носа и рук, которые с большого расстояния едва ли разглядишь, является лишь тому подтверждением.

Сано Манджиро склоняется над Ханагаки Такемичи, чуть втягивая носом его запах. Отчетливый аромат персика, с едва уловимыми нотками клубники и яблока. Майки усмехается, слегка сжимая короткие на затылке и висках волосы едва знакомого альфы, и скашивает взгляд в сторону, пытаясь в многочисленной толпе увидеть того самого парнишку с зелеными прядями у лица.

— Ханагаки Такемучи, да? — вздыхает и склоняется ещё ближе, прикрывая на долю секунды глаза, блаженно улыбаясь своим мыслям, — Ты точно из средней школы? Хотя, какая разница. С сегодняшнего дня ты мой друг!

Нужная фигура сама себя выдаёт, двигаясь в их сторону вместе с той самой гаммой. Но альфа, душа внутри себя необъяснимый порыв ревности, лишь прикрывает глаза в очередной раз и с улыбкой встаёт, чтобы развернуться и ещё раз врезать Киёмасе в лицо.

Запах яблок, который вчера он уловил лишь едва ли, сейчас слышится сильнее, и молодой человек может сказать, что ощущает тонкую нотку мёда. Запах приятный, с лёгкой кислинкой, вызывает улыбку и почему-то напоминает дом.

Брюнет, игнорируя слишком жёсткую расправу, проносится мимо и, не замечая разрастающуюся боль в животе, только лишь с лёгкой отдышкой протягивает удивлённому брату руку.

Такемичи, кажется, не знает, плакать ему или улыбаться, поэтому решает сделать первое, но руку все же в ответ протягивает. Ямато со вздохом тянет его на себя и задерживает дыхание на миг, а после хватает за щёки, игнорируя и синяки, и мокрые дорожки слез, лишь смотря в отчего-то радостные, такие же, как и у него самого голубые глаза.

— Мичи, ты ёбнутый. Либо в следующий раз ты творишь такую хуйню так, чтоб я этого не узнал, либо вообще не творишь, потому что я, блять, обязательно узнаю.

— Ямато… Ямато, я…

— Да что ты заладил, Ямато то, Ямато сё. Ну, Ямато, что такое? — омега недоволен, он всё ещё взволнован, и это чувство наравне с новыми и непонятными ощущениями не позволяет трезво мыслить, хотя раньше это удавалось даже в течку.

Ханагаки старший едва поворачивает голову в сторону и смотрит на двоих альф так, будто те виноваты в избитом состоянии его младшего брата, и этот взгляд веселит одного из них.

Сано Манджиро. Ямато вздыхает и старается запомнить внешность этого человека, смотрящего на них, как чеширский кот на сметану, довольный непонятно чем. Дракен, внешний вид которого забыть едва ли получится, почему-то возводит глаза к небу, складывая руки в карманах.

— До встречи, Такемучи! И до встречи, симпатичная омега, которая пахнет охерительно вкусно! Эх, бои со ставками такая срань, да, Кенчин?

Ханагаки застывает, как и Такэда, подоспевшая только что.

Татуированный блондин, оглядывая замерших подростков, кивает им на прощанье и выдвигается следом за главой.

— Ага. Не порочьте имя "Тосвы" и расходитесь. Смотреть больше не на что!

Норико провожает двоих таким же удивлённым взглядом, только отмирает раньше старшего и смотрит на него во все глаза, выдыхая нервное и почему-то продолжительное о.

— Ямато-сан. Мы их это...вчера видели. Когда из переулка выходили.

Ханагаки старший, иногда смотря на младшего, все ещё хмурится, вспоминая вчерашний день.

А потом и до него доходит, почему двое альф показались ему смутно знакомыми.

— Приплыли.