~POV Гарри~

Я в ужасе смотрю на Драко и пытаюсь как можно быстрее опустить рукава. Я скрывал все это целый год, и кто-то наконец узнал. Горячая капля скатилась по моей правой щеке. Я не стал вытирать её, просто позволил слезам стекать. Все, что я делал все это время, чтобы защитить свои секреты, не имело значения, потому что теперь они раскрыты. Я был недостаточно осторожен. С каждой минутой мне все сложнее сдерживать слезы.

«Как давно?» Драко говорит едва слышным шепотом. «Как долго это продолжается?»

Я с трудом заставляю себя посмотреть на его лицо. На выражение жалости и печали. Как будто ему было больно видеть мои шрамы.

Сквозь слезы мне удается ответить. «Поскольку ты теперь знаешь, я мог бы даже рассказать тебе, почему все это произошло»

Я с трудом сажусь на кровать:

«Гарри Поттер. Я должен быть «золотым мальчиком». Но по правде говоря, я никогда не чувствовал себя… им. Кажется, что все, кого я люблю, только страдают. Я стал причиной стольких смертей. Мои родители умерли еще до того, как я их узнал. Крестный отец, единственный человек которого я когда-либо по-настоящему любил, был убит прямо на моих глазах. А все, кто погиб на войне? Именно я виноват в их смерти. У меня ни как не получалось справится с этим грузом.

В начале, попасть в Хогвартс было спасением от моих тети, дяди и двоюродного брата. Они обращались со мной как с мусором с тех пор, как меня бросили у них на пороге. Впрочем, мое пребывание здесь тоже никогда не было простым.

На третьем курсе я познакомился со своим крестным отцом Сириусом. Выяснив, что он не преступник, мы сблизились по-настоящему. Он был похож на моего отца, все шло так хорошо. На четвертом курсе, когда Волдеморт вернулся, я знал, что все станет сложнее, но я не знал, что потеряю все, чем стал так сильно дорожить.

На пятом курсе все пошло под откос. Амбридж превратила мою школьную жизнь в ад, а Волдеморт постоянно сидел в моей голове. Если быть честным, то все это было терпимо. Не то чтобы этого не случалось раньше. Больше всего было больно видеть, как единственный человек, на которого я равнялся, которого по-настоящему любил, умирает прямо у меня на глазах. Беллатриса Лестрейндж убила Сириуса прямо передо мной и смеялась, упиваясь этим. Я практически убил ее и у меня бы получилось, если бы меня не остановили. Наверное, тогда, сразу после этого я впал в легкую депрессию. Я плакал неделями, ни с кем толком не разговаривал. А потом учебный год закончился.

Я должен был переехать жить к Сириусу, поэтому мой дядя был очень удивлен, когда я появился у его входной двери. Он привел меня внутрь и не сказал ни слова. Я поднялся к себе в комнату и распаковал вещи, а когда спустился вниз за едой, дядя Вернон оторвал взгляд от своей газеты, встал со стула и подошел прямо ко мне. «Что это ты делаешь?» спросил он с ядом, сочащимся с каждым словом. Я ответил просто: «Я голоден». Он поднял руку и, прежде чем я успел осознать что происходит, дал мне звонкую пощечину. Не говоря больше ни слова, он вернулся к своему креслу. И с каждым днем мое проживание становилось только сложнее.

За две недели до окончания лета дядя Вернон довольно сильно избил меня, и я лежал на полу и плакал. Я услышал приближающиеся шаги и не стал смотреть кто это. Голос произнес фразу, которую я никогда не забуду, она звучит слово в слово в моих кошмарах. Дадли сказал: «Просто иди и умри уже, ты ужасный, никчемный, кусок дерьма». А потом он просто ушел. В тот момент я думал только о том, чтобы покончить с собой. Разве не было бы простым решением: взять и умереть и сбежать от всего этого ужаса? Я думал об этом всю ночь, но так и не смог заставить себя. Вместо этого я собрал все свои вещи и к утру отправился в «Дырявый котел».

Потом я думал, что все наконец идет хорошо. Джинни пригласила меня на свидание, и большую часть года ничего особенного не происходило, пока не умер Дамблдор. Я ни кого не мог винить в этом, кроме себя. Мне было так плохо и нужно было хоть как то отвлечься от этой боли. Одной ночью я пришел в туалет с ножом. Я сделал это с собой… но все это заставило меня чувствовать себя только хуже и я поклялся самому себе, что больше никогда этого не сделаю…

Я солгал.

После войны я порвал с Джинни, я просто не чувствовал себя тем, кем был с ней раньше и несмотря на то, что она простила меня, и мы остались друзьями, это дало всем остальным простой повод обзывать меня. С тех пор каждый день мне снятся ужасные кошмары.

Моя голова раскалывается, а в ушах звенит почти каждую минуту каждого божьего дня. Я не мог этого вынести и в один момент я обнаружил, что сижу в туалете и делаю именно то, что обещал никогда не делать. Однако на этот раз все было по-другому. Боль была… приятной и поэтому я не останавливался.

Я знаю, знаю что это не может быть оправданием, но я чувствовал себя таким опустошенным, мне нужно было хоть что-то, чтобы доказать себе, что я все еще человек и могу чувствовать. Я сорвал бы с себя кожу, чтобы доказать себе что ещё могу. Я тут потому что в один момент меня накрыло. Кто-то назвал меня уродом в коридоре, и это резко, одномоментно вернуло все те воспоминания, что я пытался подавить. Я думаю, что в какой то момент потерял сознание от стресса. Прости, что я просто так вывалил это все на тебя…»

Я вдруг резко осознал, что натворил, что рассказал Малфою всю свою историю. Мои самые темные секреты. Я смотрю на него, ожидая реакции. Драко был совершенно неподвижен и смотрел на пол. Я не мог хорошо разглядеть его лицо, но мог бы поклясться, что по нему текли слезы.

«Драко…?», он наконец поднял на меня глаза, полные слез. Прежде чем я успел спросить, что случилось, он вскочил со стула и обнял меня. Я вздрогнул, но потом обнял его в ответ. Я чувствую, как у меня снова наворачиваются слезы.

И поэтому мы просто сидим вдвоем и плачем, обнимая друг друга в поисках поддержки.