Луз не может спать, ощущая на себе тяжелый, пристальный взгляд; учитывая, каковы обитатели Кипящих островов, вполне возможно, на нее пялятся минимум десятком пар глаз, и это однозначно объяснило бы степень того неуютного, странного чувства, который вырывает ее из сна. Потянувшись на матрасе, она лениво бросает взгляд в угол, где, освещенный первыми лучами солнца, неподвижно сидит Хантер.

— Какого черта, — сонно говорит Луз. Она даже не задает этот вопрос всерьез — просто всего Хантера можно описать этим вот «какого черта».

Взлохмаченного Хантера в футболке с красноречивой надписью «Аллергия на тупых людей» — было бы наивно полагать, что, как только портал восстановится, Ида не отправится выносить все из человеческих секонд-хендов.

Поскольку Луз единственный человек в этом безумном доме, она принимает надпись на свой счет, и утро становится еще чуточку хуже.

— И сколько ты собираешься спать? — ворчит Хантер. На его плече, устроившись в выемке ключицы, спит палисман, но это Хантера, похоже, ничуть не волнует. — Поразительная безответственность, человек, ты решила проваляться здесь весь день?

— Тебе бы тоже не помешало немного отдохнуть, — огрызается Луз.

Выбираясь из своей каморки, она узнает от Хути, что неугомонная Ида в обнимку с Кингом отправились куда-то по свежему заказу в город — сейчас ни у кого не хватает свободных рук; остается надеяться, они не встрянут в неприятности. А еще это значит, что в доме остается только она, надоедливый бывший Золотой Страж и еще более надоедливый Хути, спешащий поделиться с ней ворохом мерзких новостей, и Луз быстро выбирает из этого наименьшее зло, которое ходит за ней хвостом и мрачно зыркает.

— Ты завтракал? — хмыкает Луз. — О, Титан, иди сюда. Не хватало, чтобы принц Кипящих островов умер от голода в нашем чулане, это было бы неловко.

— Я никакой не принц, трона больше нет.

— В любом случае, мне что-то не хочется, чтобы ты тут умирал!

Хантер отзывается чрезвычайно сложным хмыканьем. Возможно, сам он совсем не против умереть.

Он наблюдает за ней так, будто Луз совершает какое-то ужасное преступление, но на самом деле она намазывает на хлеб самое съедобное и самое невинное варенье, какое можно найти на Кипящих островах. Спасибо большое, Луз не хочет видеть на своем бутерброде чьи-то глаза — нагло подмигивающие.

— Ну, давай поговорим, — улыбается Луз, слизывая с нижней губы остатки ягодного варенья. — Что не так?

Скованно пожимая плечами, Хантер тревожит палисмана и тут же испуганно дергается, пытаясь успокоить сердитую красную птичку, машущую перед его носом крылышками. Когда палисман унимается, с коротким курлыканьем устраиваясь на плече снова, Хантер немного выдыхает и смущенно косится на Луз, губы которой сводит от умиленной улыбки.

— Я не знаю, что мне делать, — растерянно говорит Хантер, утыкаясь взглядом в пол. — Раньше у меня были приказы, все понятно. Я мечтал заслужить доверие Белоса… его одобрение, — вздыхает он, признаваясь. — Но теперь все это в прошлом, и я просто не могу представить, чем мне заняться. Большую часть времени я просто… шатаюсь тут и там.

— Знаешь, а ведь Ида в похожей ситуации, — понимающе кивает Луз. — Она обожала нарушать законы и действовать на нервы императорскому ковену, но теперь никакого ковена нет. Сопротивлению нужно кому-то сопротивляться. Она даже больше не в розыске! Ужасно.

Хотя не то чтобы Ида переживает по этому поводу — только огребает на свою голову еще больше проблем, потому что теперь ничто не останавливает ее от мелькания в городе. Луз уверена, что примерно в этот момент ее наставница может грабить какой-нибудь магазин.

— А как… ты? — несмело пробует Хантер. Он осторожно, как кошка лапой, тянется за вторым бутербродом, оставшимся на тарелке, бросает косой взгляд на Луз, словно прикидывая, придется ли сражаться за угощение, и та великодушно кивает. — Не похоже, чтобы в твоей жизни что-то поменялось, да? Ну, кроме портала в мир людей.

— У меня здесь есть школа, друзья, — весело улыбается Луз. — О, может быть…

— Нет, — отрезает Хантер. — У меня нет никакого желания тратить время на это… заведение. Сомневаюсь, что это очень эффективно.

— Ты просто боишься, — вкрадчиво говорит Луз. — Там слишком много этих ужасных подростков.

— Отвратительно! — поддерживает ее Хантер, принимая все за чистую монету. — То есть нет! Золотой Страж ничего не боится! — гордо вскидывается он, вот только ни золотой брони, ни птичьей маски на нем нет, и он кажется просто нескладным наглым мальчишкой с кучей шрамов.

— Золотому Стражу предложить чай с сахаром или без? — ухмыляется Луз, прекрасно зная ответ.

Что-то ей подсказывает, в императорском дворце не позволялись сладости.

Хантер явился в их дом несколько дней назад, когда Луз с Кингом носились по гостиной, играя в догонялки, а Ида перебирала свои золотые цацки, решая, что именно ей стоит надеть на свидание с Рейн. Грохнула молния, вбилась в землю — шипел кислотный дождь. Когда дверь распахнулась, они схватились кто за что горазд: Ида — за посох, а Луз — за подушку, которой боролась с Кингом. Но на пороге стоял не какой-нибудь безумный демон, а всего лишь Хантер в совершенно изъеденной дождем броне Золотого Стража.

«Мне некуда идти», — прохрипел Хантер, и дом неожиданно его впустил, позволил. Луз почувствовала это, словно странное теплое, немного колючее, как огромный шерстяной шарф, ощущение скользнуло по лопаткам. Совиное гнездо, принимающее потерянных птенцов. У нее тоже когда-то не было ничего — ни дома, ни цели.

— Закрой дверь, парень, холодно же! — прикрикнула Ида, отбрасывая посох.

Вот и все.

Луз всегда думала, что Хантер останется во дворце — никто бы его не выгнал, теперь ведьм из ковена миловали, а Страж и вовсе успел в последний момент переметнуться. По этому поводу ходила пара неприятных слухов, которые Луз слышала краем уха в городе — и тут же бесилась, словно кто-то выключателем щелкал.

Иногда ей все еще снилось, как Хантер метнулся перед ней, заслоняя от Белоса.

— Я так и не поблагодарила тебя толком, — шепчет Луз. Возможно, это не совсем то время и место, чтобы вспоминать битву, но она чувствует, как эта мысль выедает ее изнутри. — Ты мог погибнуть, мне очень жаль… Я ценю, что ты сделал это ради меня, правда.

— Это было не так уж больно, — отмахивается Хантер, оттягивая ворот футболки и проезжаясь пальцами по еще багровеющему, свежему шраму, хищной змеей соскальзывающей с шеи на грудь.

И Луз чувствует себя просто ужасно — не только потому что Хантер захлебывался кровью из-за нее, а потому что шрамы его не пугают. Теперь, когда он сидит рядом, небрежно закинув ногу на ногу, чуть отклонившись, Луз может рассмотреть эти жуткие засечки: на лице, на руках, на ногах… «И как он не сломался?» — пораженно думает Луз.

Потому что думал, что он это заслужил. Недостаточно работал, недостаточно пожертвовал во имя императора, пусть раздерут его демоны на том свете — о, в этот момент Луз искренне мечтает об аде, чтобы Белос страдал там до скончания веков. За каждую ведьму, что он замучил, за каждого палисмана, что он сожрал, за каждый шрам Хантера.

— Выглядишь кровожадно, — вдруг одобрительно улыбается Хантер. — Ты что-то придумала?

— Хм… спорт? — предлагает Луз. — У тебя круто получается.

Хантер немного захлебывается чаем, сердито глядит на нее, словно комплименты — это что-то неприемлемое.

— Тренировки слишком редко, раз в неделю, — ворчит он. — Они все учатся в Хексайде, а сейчас у вас какие-то жуткие испытания…

— Ага, мой народ называет это сессией, — вздыхает Луз. Есть вещи, о которых хочется забыть, помимо битвы с Белосом.

Она задумчиво постукивает пальцами по столу и борется с искушением написать Эмити, потому что думать вдвоем у них, как кажется, получается гораздо лучше.

— Когда у нас не хватало улиток, мы часто нанимались по чьему-нибудь заказу… Ну, поймать чудовище, прикончить кого-нибудь, вернуть украденное, обычная такая работа, — перечисляет она, внутренне удивляясь, как в действительности обыденно это звучит. — Ты мог бы попробовать заняться чем-то подобным! — предлагает она, чувствуя, что поймала внимание Хантера. — Ты же Золотой Страж! Народу сейчас нужны твои умения!

Хотя броня пострадала от кислоты в прошлый раз, Луз своими глазами видела, как Хантер осторожно вырезал с плаща герб Золотого Стража — возможно, его можно будет пришить на футболку вместо этой ужасной надписи.

— Но у меня нет больше доспехов и… — Хантер растерянно проводит по лицу рукой. — И маски тоже.

— Тебе не нужна маска! — решительно восклицает Луз. — Ты же не будешь делать ничего плохого, наоборот можешь кому-то помочь! Разве не для такого придумали Золотого Стража?

Когда ей нужно, Луз умеет быть убедительной — или же Хантер настолько отчаялся, что готов поверить вообще во что угодно.

— Но что если я не справлюсь? — слабо спрашивает он.

Наконец-то высказывая эту мысль, что годами его мучила. Что если я не смогу, не оправдаю надежд, окажусь недостаточно сильным, просто… Хантером?

— Кто сказал, что я брошу тебя одного? — торжественно усмехается Луз. — Тебе не обязательно пытаться справиться со всем в одиночку. Или, хочешь сказать, это не потому ты пришел сюда?

Хантер только молчит и улыбается — и в этот момент он наконец-то кажется живым.