13 месяцев спустя

      После очередного града ударов от обидчиков из глаз Вэй Ина посыпались искры. Он скрючился, проклиная незавидную долю, но просить пощады и не думал. О том, что жизнь полна дерьма, ему было известно не понаслышке. Порой реальность казалась настолько жуткой и бессмысленной, что воспринималась как больная иллюзия или сон. Вэй Ин жаждал проснуться, мечтал моргнуть и, открыв глаза, увидеть другую обстановку, другие лица, другого себя. Он чувствовал, как мелко дрожит, хотя и не от страха: страх — плод незамутнённого сознания, а его мозг в этот момент плыл от болевого шока из-за пинка в поясницу. На мгновение почудилось, с губ сорвётся крик, но Вэй Ин смог подавить муку и сдержаться, лишив недругов повода для ликования.

      — Поднимите его! — стегал по ушам визгливый голос Вэнь Чао, командовавшего выслуживающимися подпевалами. — Соскучился по мне, Усянь?! Полёта не чую, берегов не вижу? Давно не отхватывал? — громко рыкнул он, ощутимо приложив Вэй Ина скулой о плитку пола, после чего сразу несколько пар рук снова подхватили юношу за плечи и заставили выпрямиться. — Непорядок!

      Вэй Ин давно усвоил: реально оценивай возможности и, если понимаешь, что шансов отбиться нет, включай ноги и сваливай на всех парах, но иногда — как сейчас — сделать это было невозможно. Его подстерегли в закрытом пространстве туалета академии и накинулись всем скопом. Беспринципная сволочь Вэнь Чао никогда не устраивал разборки без группы поддержки, наносил удары, когда того, кого бил, держали прихлебатели.

      Не давая передышки, Вэй Ина встряхнули и жёстко зафиксировали на месте. Вэнь Чао хорошо знал его и понимал, что количественное превосходство над ним отнюдь не гарантия того, что он подчинится. В ушах Вэй Ина стучало набатом, ноги подкашивались, а тонкие губы Вэнь Чао всё сильнее кривила ненавистная усмешка.

      — Разве я не говорил тебе не путаться у меня под ногами? Разве не предупреждал, что будет, если продолжишь общаться с Ло Цинъян? Но до тебя, кажется, не доходит! Смерти ищешь? Я могу это организовать или, может, поговорить с отцом, пусть передаст от тебя привет твоим гостящим у него родственничкам?

      Вэй Ина мутило, но его голос не дрогнул.

      — Без папаши ни шагу, да, Чао?

      — Что ты, мать твою, сказал?!

      Зеркальную гладь пола в который раз украсила кровь Вэй Ина.

      — Считаешь, мне слабо самому разобраться с тобой? — продолжал ездить по ушам Вэнь Чао. — Ох, как же ты ошибаешься!

      В следующий миг он навис со спины, скользнул пятернёй по затылку Вэй Ина и, стянув в кулаке хвост, безжалостно дёрнул на себя. Голова того запрокинулась назад, словно надумала отделиться от тела.

      — Жизнь тебя ничему не учит, Вэй. Ты снова расстроил меня, а как тебе известно, моё дурное настроение — залог твоих проблем! Ну что, прикусил язык?

      Вэй Ин сплюнул кровь. Он бы многое хотел сказать, но разбитые губы болели и не слушались. Может, и к лучшему, что слова не шли. Сегодня ему на редкость сильно досталось. Молчать, терпеть, ждать, пока ублюдок наиграется, было единственной возможностью покинуть эти стены на своих ногах. Раньше, случалось, Вэй Ин давал волю эмоциям без оглядки на последствия, рвался из чужих рук, дрался как безумный до спасительного беспамятства. Подход оказался фатальным. Сопротивление раззадоривало нападавших. Вэнь Чао впадал в экзальтацию, и тогда Вэй Ину оставалось лишь отрубиться раньше, чем схватка перетекала в откровенное унижение.

      — Давай же! Подерзи ещё, недоносок чёртов! Думаешь, скорешился с Вэнь Нином и сможешь это использовать? Запомни, он тебе ничем не поможет. Он — никто, позорное пятно на репутации моей семьи! Если бы отец не благоволил его сестрице, я бы давно стёр его в порошок!

      Вэнь Чао наконец отцепился от многострадальных волос Вэй Ина и с силой впечатал стопу между его лопаток, вынуждая с вымученным вскриком растянуться на ледяной плитке, заляпывая её алыми каплями из носа.

      — В чём дело? — наслаждался Вэнь Чао. — Куда сдриснул крутой парень, который так любит нарываться и испытывать судьбу?

      Вэй Ин закашлялся. Ладони липли от крови. Сыплющиеся издёвки Вэнь Чао уже не задевали так больно, как раньше. Что толку распаляться, если итог схватки предрешён? Один в поле не воин — проверено. Домой… Как же Вэй Ин хотел домой — в относительную безопасность, к милой а-Ли и малышу а-Чэну, к мирным вечерам с просмотром мультиков и супом из лотосов. В то же время над головой разлилось злобное хихиканье Вэнь Чао. Видя, что Вэй Ин собирается отключиться, он звонко шлёпнул его по щеке.

      — Не вздумай отрубиться! Я только вошёл во вкус!

      Вэй Ин смежил веки, стараясь собрать волю в кулак. В глотку лез стерильный воздух мужской комнаты, пропитанный ароматом лимона и эвкалипта. Инстинкт требовал бороться, но рассудок отметал эту идею. Даже если бы Вэй Ин совершил рывок и из последних сил врезал Вэнь Чао, даже если бы получилось в пылу отчаяния начистить рожи большинству его соглядатаев, наслаждающихся представлением и гогочущих в поддержку вожака, потом они скрутят его и отыграются. Академия — их территория, удастся отбиться и скрыться сегодня, завтра всё равно подстерегут и начнётся по новой, только лупить будут уже не забавы ради, а со всей дури и разом.

      Вэнь Чао не преувеличивал, утверждая, что способен безнаказанно урыть любого: привилегия сына короля мафии — позвонит важным людям и отмоется от любого обвинения как нечего делать. Проверни он подобное в туалете академии, инцидент почти наверняка замнут сами её работники. Вэй Ин не надеялся, что кто-то вступится, пока он жив, и тем более не верил, что кому-то будет дело, если его прикончат. Все боялись Вэнь Чао, под его отцом ходил весь город — полиция, мэрия, районные воротилы, от сутенёров и наркоторговцев до наёмных убийц. Помимо этого, у Вэй Ина были свои причины уступать насилию.

      — Давно заметил, тебе нравится боль, — наклонившись и задев губами его ухо, пробормотал Вэнь Чао. — Хоть что-то у нас общее…

      Вэй Ина передёрнуло от отвращения. Кровь из треснувшей губы потекла по подбородку, пачкая белую рубашку.

      — Отвали! — голос не сорвался, но прозвучал чужим и бесцветным, словно говорил не человек, а робот.

      — С хуя ли? — заржал Вэнь Чао. — Учить тебя уму-разуму мне никогда не надоест!

      Вэй Ин выдохся. Вэнь Чао чувствовал себя хозяином положения и, похоже, догадывался, что он скорее позволит себя убить, чем осмелится навредить ему, ведь тогда непременно пострадают его близкие. Для Вэнь Чао Вэй Ин являлся живой игрушкой — лишённой каких-либо перспектив жертвой, ничего не значащим вторсырьём, по недосмотру затесавшимся в ряды высокосортных «цветов жизни». Он кайфовал от осознания, что Вэй Ин в его полной власти. Случись ему его изувечить или даже убить, никто не станет раздувать скандал и добиваться законного разбирательства.

      Вэй Ин невольно задавался вопросом, почему Вэнь Чао до сих пор не вскрыл ему глотку, каждый раз притормаживая у самой грани? Молод и пока не готов заступить последнюю черту, чтобы сравняться в садистской крутизне с папочкой? Вызревает? Издеваясь, запугивая, пуская кровь — оттачивает навыки? Или же отец не велел до поры до времени ставить точку?

      — Где ты летаешь, придурок? — Вэнь Чао раздражало его молчание.

      Он грубо ухватил ворот Вэй Ина и начал трясти — видимо, в попытке вытряхнуть душу. Последовала очередная оплеуха и удар под рёбра — несильный, но Вэй Ина снова скрутило. Он поперхнулся и закашлялся, будто сейчас лишится лёгких. Пьяный от встряски мозг унёсся мыслями к а-Ли. Предстояло придумать оправдание травмам в обход реальному положению дел. Чаще всего Вэй Ин прикрывался неудачным спаррингом на физре, но эта отмазка была затёрта до дыр. Яньли давно догадывалась, кто его травит, только, кроме как сокрушаться и рыдать в его плечо, что она могла? Её слёзы ранили Вэй Ина почти так же больно, как чужие кулаки. Нести свою печаль в дом, в котором и так хватало причин плакать, он считал последним делом, но вынужден был смиренно терпеть происходящее, опасаясь сделать хуже.

      — Хе-хе! И что мне с тобой делать? — посмеиваясь, рассуждал Вэнь Чао.

      Он любил моральные истязания не меньше физических, а на занятиях тупо протирал штаны. Зачем грызть гранит науки и прогрессировать в учёбе, если по факту ты уже на вершине мира? К тем, у кого за спиной были солидные активы и влиятельные родственники, Вэнь Чао благоразумно не докапывался — сохранялась вероятность нарваться на отпрыска какого-нибудь папиного бизнес-партнёра или приятеля по игре в гольф. Преобладающее большинство студентов «Эйвис» являлись выходцами из элиты. Разговоры о том, что деньги и власть — это ещё не всё, в стенах академии вызывали разве что глумливые смешки и недоумение.

      Вэй Ин не стремился к погружению в среду «золотой молодёжи», но жизнь не оставила выбора. Учёба в престижном учебном заведении в его случае была шансом после окончания получить хорошо оплачиваемую работу, а значит, возможность для его родных не выживать, а жить. Цена благородного устремления выходила высокой. Он и сам не мог сказать, каким чудом просуществовал в академии столько времени. Каждый день в ней был похож на скольжение по лезвию ножа и вынуждал ненавидеть это место всей душой.

      Несмотря на ироничные выпады, ржач и подколы, не покидало ощущение, что Вэнь Чао не получил удовлетворения. Он планировал растянуть веселье, но облик истязаемого кричал о том, что оно закончится раньше, чем он наиграется. Подстерегая Вэй Ина, Вэнь Чао, конечно же, не мог знать, что из-за ночной подработки тот и так еле держался на ногах — сказывались недосып и утомление. В результате он быстро уступил натиску обидчиков, а покорный судьбе кусок мяса Вэнь Чао не радовал, ведь в таком случае некого укрощать. Скука смертная — было написано на его хмурившейся физиономии.

      — Отдышался? Поднимайся! Не беси, слышь?! — требовал он, тыча в рёбра Вэй Ина носком ботинка. — Продолжишь испытывать моё терпение, и я могу решить, что ты выпрашиваешь чего-то пожёстче, — выдал Вэнь Чао уже без ухмылки.

      Вэй Ин с трудом поднял глаза на мучителя. От лица отлила кровь, а по телу забегали мерзкие мурашки. Вэнь Чао не бахвалился, он действительно обдумывал, как бы позрелищнее сломать его. Молчать дальше становилось опасно. Вэй Ин сглотнул соль и смахнул с губ бурые сгустки.

      — Слушай, Чао… Что ты пытаешься доказать? Ты двинул мне, и не раз. Молодец! — сквозь боль рассмеялся он. — Давай для разнообразия разойдёмся на этой оптимистичной ноте, не усугубляя насилие?

      Выпалив это, он мгновенно пришёл к выводу, что всё-таки напрасно открыл рот, — ну не умел он ладить с мудачьём, даже когда очень старался! Вэнь Чао криво хмыкнул.

      — Насилие? По-твоему, это насилие?!

      Его глаза медленно наливались бешенством.

      — Видел бы ты, что с ванильными ушлёпками вроде тебя делает один мой близкий знакомый — Сюэ Ян, может, слышал? Мы тут все здорово развлекаемся, но это пока ещё никакое не насилие! Хотя я мог бы тебе показать, как оно выглядит!

      — Ладно, удавись! — делая шумный глоток воздуха, обронил Вэй Ин. — Пусть будет развлечение, но, если не намерен разделаться со мной здесь и сейчас, не пора ли завязывать?

      Нервов не хватало уговаривать Вэнь Чао, ясно же — он не проявит снисхождения. Стоило попробовать, чтобы убедиться, что покорность не панацея от избиений, которые эта шайка даже за насилие не считала.

      — Только я решаю, когда пора, — зашипел Вэнь Чао, обдавая его лицо дыханием.

      — За что ты так меня ненавидишь? — бросил Вэй Ин скорее риторически, нежели всерьёз, но садиста вопрос увлёк.

      — За что? — зрачки Вэнь Чао сузились, а ноздри задрожали, как у хищника. — Не люблю бродяжек и грязь, а ты к тому же заносчивый выскочка! Ничтожество, но залупаться горазд!

      Он разглядывал Вэй Ина с пренебрежением, как насекомое или мусор под ногами.

      — Не знаю, в какую лотерею ты выиграл или кому подставляешь жопу, чтобы оставаться в «Эйвис», но тебе здесь не место. Ты не один из нас и никогда не станешь.

      — Думаешь, мне по кайфу здесь находиться? — Вэй Ина прорвало. — Сука! По-твоему, я этого хочу?!

      Вэнь Чао подался ближе. В глазах отражалась ярость.

      — Мне глубоко насрать, чего ты там хочешь или не хочешь, но порядок должен быть восстановлен.

      Он с наигранной благосклонностью опустился перед Вэй Ином на корточки и грубо потрепал по щеке.

      — Я скажу это лишь раз, но ты прислушайся. Хватай манатки и уёбывай из «Эйвис» — устройся мыть сортиры или ступай в разносчики. Пока ты мозолишь мне глаза, пощады не жди. Я не оставлю тебя в покое ни сегодня, ни завтра, ни потом!

      Вэй Ин прикусил губу. Новый всплеск боли отрезвил. Превозмогая её, он ухмыльнулся.

      — На иное я и не надеялся!

      В глазах Вэнь Чао мелькнуло неподдельное желание поддаться брошенному вызову.

      — Я бы мог вскрыть тебе глотку прямо тут, но обещал отцу, что не создам проблем академии, да и ему ты пока нужен.

      Вэй Ин слушал его, и горечь волнами подкатывала к горлу. Шестёрки Вэнь Чао обхохатывались, надрывая животы. Вэй Ину же было не до смеха. Чао впервые заявил прямо, что его пустят в расход, когда он утратит полезность.

      — А что ты думал? — приговаривал Вэнь Чао. — Учитывая обстоятельства, тебе надо вести себя смирно, помалкивать и угождать тем, кто выше по пищевой цепи, врубаешься? Но ты не из таких, даже близко нет… А тот, кто много на себя берёт, обычно славно огребает.

      — По-моему, единственный, кто здесь много о себе мнит, это ты, — пробормотал Вэй Ин, смиряясь с тем, что ему всыплют ещё.

      Вэнь Чао лениво обвёл компанию взглядом.

      — Ну? Что я говорил? Он — мазохист! Опять нарывается. Не будем лишать утырка удовольствия, наподдайте ему, парни.

      Вэй Ин едва успел сгруппироваться и перекатиться на бок, прежде чем посыпались удары, часть которых он даже в своём плачевном состоянии неплохо парировал и возместил ответными выпадами. В начавшейся потасовке два зеркала были снесены и усеяли осколками пол. Гигантский глиняный постамент с орхидеями на входе тоже в крошку. Рассчитывать, что кто-то явится на шум и остановит драку, не приходилось. Вэнь Чао слыл конченым говнюком, но учащихся держал под пятой. В руководстве «Эйвис» сидели знакомые его папаши и хронически закрывали глаза на выходки подрастающего отморозка. С каждым днём Вэй Ин лишь больше убеждался: выпуститься из этой богадельни без инвалидности ему принципиально не позволят.

      После состоявшегося раунда тело болело так, что оставалось только выть внутри. Он всё-таки изловчился и, подгадав момент, вмазал Вэнь Чао локтем в дыхало, потом ещё двоим налетевшим, но, навалившись, свора отбросила его к стене. Победить в нынешнем состоянии не представлялось возможным — не в одиночку, не против семерых рослых парней. Он был не единственным, кому периодически прилетало от Вэнь Чао и его подпевал, но остальные конфликты носили совсем иной характер и чаще заканчивались встречей натасканных адвокатов, чем мордобоем.

      От запаха собственной крови Вэй Ина подташнивало. Он умел драться не хуже, чем любой из окруживших его парней. Природа не обделила его обострённой реакцией и скоростью, только силы и веса в ударах не хватало. Обитая в неблагополучном районе, он нередко становился объектом притеснений на улице и справлялся неплохо, но одно дело давать сдачи в подворотнях и совсем иное — связываться с кем-то из мажоров. Для последних бой не был попыткой отстоять свои интересы или защититься — для них, как часто напоминал Вэнь Чао, пускать кому-то кровь являлось исключительно развлечением; для всего остального ими и их семьями использовались наёмники.

      Сейчас Вэнь Чао полностью владел ситуацией. Это только в кино щуплый парень попадает в переделку и как два пальца кладёт всю шайку, ибо ловок и быстр. На деле каждый раз в окружении полудюжины широкоплечих акселератов Вэй Ин ощущал себя котёнком, загнанным разъярёнными псами. И да, первые минуты гибкость и сноровка выручали, он давал жару. Смотрелось это, без излишней хвальбы, эффектно и заставляло противников сатанеть, но случись пропустить удар или очутиться в кольце чьих-то рук, организм начинал сдавать. Боль отравляла реакции, притупляла мозги и подтачивала волю.

      Кто-то подставил подножку. Вэй Ина зажали и пригвоздили к стене. На этот раз Вэнь Чао бил в живот. Кулак въезжал в обмякшее тело, и пространство Вэй Ина взрывалось белым. Стиснув зубы, он с трудом удерживал стоны и в который раз убеждался — боль не то чувство, к которому можно привыкнуть.

      — Круто ты его отделал! — кто-то протянул запыхавшемуся Вэнь Чао ладонь, мол, «дай пять», тогда как Вэй Ин с рвущимся дыханием сполз по стене на пол.

      Милостиво дарованные ему пару минут покоя стали лишь прелюдией к новой порции пинков. Боль из резкой перетекала в дикую, жгучую, агоническую. Сердце колотилось так бешено, что Вэй Ин на время оглох. Пробовал подняться, но всё перед глазами вертелось и расплывалось бурыми дугами. Без горсти обезболивающего завтра с постели встать ему не светило, и, вероятней всего, не только завтра.

      — Кровь тебе к лицу, петушок! — кинул Вэнь Чао, излишне пристально сверля его взглядом. — Хоть я не собирался портить личико. Измордованный студент — ущерб имиджу академии.

      Пальцы одной его руки больно впились в подбородок Вэй Ина, пальцы другой перебирали его рассыпавшиеся по плечам волосы.

      — Но ты находчивый, что-нибудь придумаешь, да? Может, мейк? Для педрилы вроде тебя не проблема, правда же? А что, ты смазливый, ещё эти патлы… С макияжем легко сойдёшь за тёлку.

      Все дружно скалились, а Вэй Ин напрягся. Он не впервые слышал подобное в свой адрес. За этим всегда крылось что-то жуткое, что-то, о чём даже думать без содрогания не удавалось. В мозгу тревожно пульсировала мысль, что однажды андрогинная красота, которую в его соцсетях нахваливали фотографы, зазывающие поднять деньжат на фотосессиях, выйдет ему боком.

      — Зависть плохое чувство, Чао… — смеясь в лицо опасности, брякнул Вэй Ин, ощущая, как опухает губа и тянут свежие ушибы.

      — Не тебе мне о зависти задвигать! Ты катаешься на занятия на вонючем метро, а в здешнюю столовку и дорогу не знаешь, потому что там даже глоток кофе тебе не по карману? Да у меня часы стоят столько, сколько ты в своей жизни никогда не увидишь, даже если будешь пахать с утра до ночи до ста лет! Если тут кто кому и завидует, то речь точно не обо мне!

      — Так хули тебе моя рожа покоя не даёт? И вообще я весь! Ты ж у нас такой счастливый, блядь, обласканный жизнью и успешный! Чего лезешь, словно мёдом помазано? Что, тусить с теми, кто тебе ровня, так тухло, что ты прикипел ко мне убогому?

      — Следи за базаром. Не можешь за него ответить — не стоит трепаться! Ты меня интересуешь исключительно потехи ради!

      — За столько лет не напотешался?

      — Честно? Нет! Больше скажу. Когда в прошлом году прошёл слушок, что ты откинулся, мне даже стало жаль, что я к этому не причастен.

      Комната снова сотряслась хохотом. Удар наотмашь по лицу прилетел как подтверждение сказанному, и Вэй Ин снова вздрогнул.

      — Ну как? — гаркнул Вэнь Чао. — Оценил шутку юмора?

      — Себе в жопу её засунь, юморист хренов!

      Вэй Ин вскинулся, попытался достать его ногой, не смог — его оттащили назад и вышибли парой пинков дыхание. В сознании некстати закружились обрывки упомянутого события. Вэй Ин мало что помнил, так — клочки давнего, затянутого туманом кошмара. Врачи в приёмном отделении туристического городка на юго-востоке штата сказали, что его прибило к одному из городских водостоков. Какой-то прохожий заметил болтающееся в воде тело и позвонил в полицию, решив, что наткнулся на труп.

      Глаза защипало. Вэй Ин сильно прикусил рану на губе. Помогло, жаркая волна отступила, хотя душу по-прежнему жгло чувство загнанности. Он выгнулся, стараясь сбросить с себя чужие руки, но безрезультатно. Вэнь Чао бесстыдно наслаждался его попытками вырваться и хвалил шестёрок.

      — Однажды… — Вэй Ин сплюнул на пол кровь. — Однажды ты мне за всё заплатишь!

      — Язык твой враг! Когда ты уже это поймёшь? — Вэнь Чао резко схватил его за грудки, притягивая ближе. — Не смей мне угрожать, шваль! Только пикни кому, как мы проводим время, вскрою как треску, причём одним тобой не ограничусь. С радостью навещу твою хорошенькую сестрёнку с сопляком.

      — Не суйся к ним!

      — А то что? Думаешь, у тебя есть право возражать?

      — Хэй, мальчики! — в проёме двери выросла Ван Линцзяо — сногсшибательно красивая девчонка, но с весьма посредственным поведением. — Вы чего здесь шумите?

      Наткнувшись взглядом на Вэй Ина, она мастерски изобразила содрогание.

      — Опять с Усянем возитесь… Жесть! Не надоело вам ещё? И какая необходимость метелить его здесь? Кровищи сколько, фу-у… — девушка брезгливо отшатнулась. — Преподы вопросами замучают!

      — Нашла о чём париться, Цзяо-Цзяо, как будто я не найду, что им ответить, — надменно отрезал Вэнь Чао.

      — И то верно.

      Ван Линцзяо вплыла соблазнительной походкой внутрь комнаты.

      — Уже слышал новость? Поэтому душу отводишь? — томный голосок беззастенчиво дразнил.

      Вэнь Чао наморщил лоб.

      — Ты о чём?

      Он подался к красотке и собственнически смял в охапке, не заботясь о том, что своими бесцеремонными движениями задирает её короткую юбку, выставляя на обозрение присутствующих аппетитный зад и кружевное бельё своей зазнобы.

      — Какая, к чёрту, новость?

      Ван Линцзяо не слишком заботила репутация. После того, как Вэнь Чао открыто заявил свои права на неё, её популярность среди учащихся подскочила до небес. Мало того что дорогие цацки посыпались дождём, так многие вдруг стали ходить перед ней на цыпочках, хотя до этого в грош не ставили.

      — Так ты не слышал? — она повисла у него на шее, позволяя заглядывать в глубокое декольте. — У нас в классе новенький.

      — Клёво! — Вэнь Чао оглянулся на своих парней, потирая ладони. — Устроим ему тёплую встречу!

      — Сомневаюсь, что он оценит, — захихикала Ван Линцзяо. — Он из клана Лань.

      Лицо Вэнь Чао вмиг осунулось, даже слегка посерело.

      — Не гони!

      — Серьёзно, — с сексуальной улыбочкой заверила девушка.

      — Ты что-то путаешь, крошка.

      — Да нет же, мне Мэй Ли сказала, а она трётся с каким-то старпёром из отдела кадров, узнаёт всё из первых уст.

      — Не было печали, бля… — Вэнь Чао явно не обрадовался новости.

      Его наметившийся расклад нехило удручал, но, чтобы не слишком палиться, он изобразил небрежность.

      — Что ж, необходимо поприветствовать этого Ланя как полагается! Одним мальчиком для битья больше, одним меньше…

      Ван Линцзяо многозначительно хмыкнула.

      — Опустить его не выйдет. Ты обалдеешь, когда назову имя.

      — Валяй!

      — Лань Ванцзи, тот самый, Второй Нефрит клана Лань.

      На лице Вэнь Чао отразилась непередаваемая гамма эмоций, с которыми он не сразу справился.

      — Не… Не может быть, ему здесь что делать?.. Он же вундеркинд вроде, коллекция аттестатов у него лет с десяти на полочке, к тому же суть его нынешней занятости не в области матеши точно, — Вэнь Чао осёкся, провалившись в какие-то свои мысли.

      Вэй Ин готов был поклясться, что увидел страх на его лице.

      — Так, ладно, — зарядил Вэнь Чао, вдруг заторопившись. — Звякнуть кое-кому надо.

      Сделав шаг, он вспомнил про Вэй Ина. Глаза с садистскими искорками тлели разочарованием.

      — Повезло тебе, сучёныш. Сейчас не до тебя. Но ты не переживай, мы обязательно наверстаем, — он важно махнул рукой порядком опешившему эскорту. — Закончили здесь. За мной.

      До Вэй Ина его слова доносились будто сквозь пелену. Когда хватка на теле исчезла, он от неожиданности потерял равновесие и завалился спиной на стену. Не верилось, что всё закончилось. Ощущалась подкашивающая слабость во всём теле, но отлёживаться в сортире, пусть и похожем на версальские покои, желания не было. Как только хлопнула дверь и шаги за ней стихли, Вэй Ин, пошатываясь, подался к раковине, включил воду, обмыл сбитые костяшки рук и умылся, разглядывая заметно вздувшуюся губу. Он не знал, кто этот Лань Ванцзи и почему Вэнь Чао при его упоминании переменился в лице и слинял, но испытал невольную благодарность.

      Смахнув с подбородка воду, Вэй Ин, превозмогая боль, улыбнулся своему потрёпанному отражению в зеркале.

      — Буду должен, господин Лань.