Комнату окутывал густой сумрак. Лишь справа в углу скупо маячила тусклым сиянием круглая сфера настольной лампы. Дрогнув всем телом, Вэй Ин испытал прострел боли, прошивший грудь, и полностью пришёл в себя. Следом накатила слабость, на мгновение заставившая подумать, что снова затянет во мрак, но бешено стучащее сердце и жар по венам оказались сильнее.

      Мысленно ругнувшись, Вэй Ин механически водрузил пятерню поверх ходящей ходуном грудной клетки, стараясь усмирить бурю за ней. Ощущение давления внутри сводило с ума, но паники не было. Ему уже доводилось переживать подобное, что само по себе представлялось невероятным. Видно, у него, как у кошки, девять жизней, не иначе, или ангел-хранитель на особом счету у боженьки.

      При мысли об ангеле в сознании сразу нарисовался образ Лань Чжаня, и сердце пришло в ещё больший раж, судя по всему вознамерившись проложить себе путь наружу. Невольно нажав на рёбра сильнее, Вэй Ин поморщился от нового укола боли — на этот раз в сгибе локтя, от которого тянулась к штативу с капельницей тонкая, едва заметная трубочка. Рядом на прикроватном столике — использованный пластиковый мешок от раствора и множество мелких склянок явно медицинского назначения. Становилось понятно, почему он всё ещё дышит: Лань Чжань справился — откачал его и, похоже, нашёл способ выбраться из передряги.

      Обстановка в комнате была не больничной, а скорее домашней и совсем не в формате достатка фамилии Лань — в сравнении с тем, что довелось увидеть Вэй Ину после пробуждения в номере отеля, куда позднее заявился Сичэнь, а затем и дядя Нефритов. Глаза постепенно привыкали к слабому освещению, вычленяя из интерьера откровенно озадачивающие предметы: полку с фигурками балерин, разбросанные на софе девичьи вещички, портновский манекен, швейную машинку…

      Вэй Ин с недоумением нахмурился и вновь попытался оторвать себя от постели. Было больно не только шевелиться, но и дышать. В ушах назойливо шумело. Приходилось действовать будто в замедленном режиме, ведь каждый поворот головы вызывал золотистый снегопад из множества мелких точек перед глазами.

      Силясь взять под контроль реакции тела, Вэй Ин кончиками дрожащих пальцев прошёлся по следам повреждений. Он помнил, что схватил ранение в плечо — сейчас оно было туго забинтовано и зафиксировано поддерживающей повязкой. Левый бок рассёк нож — теперь порез полностью закрывал широкий пластырь. Места пропущенных ударов ныли. Глаза были опухшими, отчего обычное моргание давалось с трудом.

Вэй Ин осторожно прикоснулся к векам и не устоял против искушения потереть. Тут же зачесался нос.

      — Сука!

      Вэй Ин громко чихнул, а следом не менее громко вскрикнул от боли.

      — Ты очнулся, — донеслось одновременно с облегчением и беспокойством.

      Как оказалось, Лань Чжань находился где-то поблизости и влетел в комнату сразу, как услышал шум. Аккуратно стирая с ресниц Вэй Ина выступившие слёзы, он мимолётно коснулся его губ своими и, опомнившись, в ту же секунду отпрянул.

      — Прости! Тебе очень больно? Постарайся поменьше двигаться, — виновато забормотал он, столкнувшись с застывшим на нём взглядом и дёрнувшимся уголком рта напротив.

      — Чжань…

      Игнорируя боль и сухость во рту, Вэй Ин вцепился в него здоровой рукой и подтянул к себе в попытке обнять.

      — Сколько времени прошло? Как а-Ли с а-Чэном? Что это за место?

      — Тише… Не напрягайся, — мягко прервал Лань Чжань, целуя его в висок. — Сейчас тебе нужно отдыхать.

      — Думаю, худшее позади, — настаивал Вэй Ин, вымученной улыбкой стараясь придать убедительности словам. — Пару часов и буду как новенький, увидишь.

      — Хорошо, если так.

      Лань Чжань смотрел с бесконечной преданностью и едва уловимым надломом.

      — Не переусердствуй только. Ты всё ещё очень слаб. У тебя была остановка сердца.

      На этих словах его голос дрогнул.

      — Последние часы твоё состояние стабильно, но придётся потерпеть боль. Неясно, какой будет реакция, если я повышу дозу обезболивающих.

      — Не заморачивайся! У меня высокий болевой порог, справлюсь и так, — просипел Вэй Ин сквозь спазм в горле. — Мы не померли, вот что важно! Мы оба живы!

      Его ладонь то опадала, то снова ложилась на грудь Лань Чжаня. В душе зрело осознание, что они запросто могли закончить свои дни на дороге под пулями людей картеля, но им улыбнулась удача. Бледное лицо Лань Чжаня с перехватывающей его голову медицинской повязкой повергало Вэй Ина в неописуемое волнение.

      — Ты сам как? Небось паршиво?

      — Не беспокойся, — вздохнул Лань Чжань. — У меня тоже чрезвычайно высокий болевой порог.

      — Не сомневаюсь.

      Вэй Ину невольно захотелось прикоснуться к нему, погладить по щеке, проявить нежность, но смущение взяло вверх.

      — А где Сичэнь? — пробормотал он. — Твой брат нас вытащил?

      Скулы Лань Чжаня закаменели.

      — Нет. Я не мог ждать его прибытия. Тебе срочно нужна была помощь. К тому же похитители наверняка держали связь с сообщниками и, задержись мы там дольше, угодили бы в новую переделку.

      Вэй Ин подобрался и задышал чаще.

      — Тогда где же мы?

      — В доме одной женщины, — помедлив, сообщил Нефрит. — Владелицы аптеки в пригороде Эль-Пасо.

      — Твоей знакомой?

      Лань Чжань отрицательно мотнул головой.

      — Что ж… Хорошо хоть, что мы всё ещё в Штатах, — взял себя в руки Вэй Ин, догадавшись, что речь идёт о противозаконном вторжении в чужой дом. — Окажись мы в Мексике, дела наши были бы значительно хуже.

      Лань Чжань кивнул и помог ему напиться.

      — В округе уже рыщут люди Мартинеса, — сообщил он. — Сичэнь в пути, велел не высовываться и ждать.

      — Сколько времени ему понадобится, чтобы добраться сюда?

      — В общей сложности часов восемь. Он не хочет привлекать внимание и устраивать бойню, так что дождётся ночи, чтобы вывезти нас.

      — А женщина, у которой мы зависли… Что, если она позвонит копам или кому-то проболтается?

      — Она этого не сделает.

      Лань Чжань выглядел измотанным, и хотя слова его звучали твёрдо, Вэй Ин чувствовал за ними тревогу и потому нервничал.

      — Ты уверен? Ей не странно всё происходящее? Как ты уговорил её приютить нас?

      Плечи Лань Чжаня удивлённо качнулись.

      — По-твоему, я её уговаривал?

      Вэй Ин застыл.

      — Хочешь сказать, ты её заставил?

      — Ей есть что терять. Как и мне. Ради безопасности дочери и своей она не станет делать глупости.

      Лань Чжань опустил ресницы и, подавшись вперёд, скользнул губами по лбу Вэй Ина, затем отстранился и устроился в пугающе неподвижной позе бок о бок на постели.

      — Постарайся поменьше двигаться, отдыхай. Мы выберемся отсюда в течение суток, обещаю, — сказал он почти шёпотом.

      Лань Чжань пострадал не меньше Вэй Ина, если не больше. Даже если отбросить все прочие травмы, рана на его голове тянула на сотрясение. Невзирая на это, он выглядел несгибаемо и обезоруживающе прекрасно. Даже рухнув в ад и вернувшись обратно, он держался так, словно это обитателям преисподней следовало его опасаться, а не наоборот.

      Вэй Ин внутренне метался и хотел что-то сделать, чтобы избавиться от теснящего грудь чувства. Он намеревался как-то выразить признательность за спасение и заботу, выказать радость на фоне возвращения с того света, да и просто тянуло прикасаться к Лань Чжаню, но помехой была жгучая боль.

      В памяти вращающимися клочками всплывали воспоминания. Часть была чёткой, часть походила на смазанные фрагменты снов: сцена с участием Сюэ Яна, затем стычка в фургоне и, казалось бы, неминуемо проигрышная перестрелка неслись перед глазами по кругу. Они в бегах, ничего не кончено, это лишь перевалочный пункт — небольшая передышка на пути домой. Был момент, когда Вэй Ин думал, что потерял Лань Чжаня, а после, убедившись, что тот ещё дышит, не раздумывая, рискнул шкурой и ввязался в неравный бой с бандитами, лишь бы выгадать минуту-другую и оттянуть смерть дорогого сердцу человека.

      Осознание привязанности, затмившей даже чувство самосохранения, больше не получалось оправдывать благодарностью. Скользя взглядом по точёному профилю Лань Чжаня, ставшего наваждением за поразительно короткий срок, Вэй Ин испытывал освобождение и ужас одновременно. Он неплохо показал себя в экстремальных обстоятельствах — не спасовал, не растерялся, — но сейчас был напуган до смерти и тем, что чувствовал, и тем, в пылу каких событий расцветало в нём это чувство.

      — Не бойся, — словно читая его мысли, произнёс Лань Чжань. — Я сделаю всё, чтобы вернуть нас домой.

      Вэй Ин попытался улыбнуться. Он понимал, каким зыбким был этот путь. Слова ничего не значили, но всё равно звучали.

      — Ты не обязан.

      Лань Чжань медленно повернул к нему голову.

      — Обязан.

      Возражать не имело смысла. Вэй Ин знал, что Лань Чжань не отступится. Это было неоспоримо, как и то, что он сам больше себе не принадлежал. Инстинкт толкал вперёд, притупляя выработанную с годами осторожность. Вэй Ин потянулся к руке Лань Чжаня, переплетая их пальцы и услышал едва различимое:

      — Мне жаль.

      — О чём… о чём ты сожалеешь?

      Лань Чжань понуро вздохнул.

      — О том, что не смог помешать вколоть тебе дрянь, из-за которой ты чуть не умер.

      Вэй Ин собирался рассмеяться и сгладить этим напряжение, но лицевые мышцы будто парализовало. Боль тянула нервы. Ощущение атласной нежной кожи под пальцами мешало ясно мыслить.

      — В конце концов, они мертвы, а мы всё ещё в игре, — не без усилий выдавил он.

      — Мгм.

      Лицо Лань Чжаня слегка расслабилось, но в глазах отчаянной птицей билась решимость. Вэй Ина пробрала дрожь.

      — Что у тебя на уме?

      — Я брошу вызов клану Вэнь.

      — Связавшись со мной, ты уже это сделал.

      — Официальный вызов. Я буду драться с представителем клана Вэнь на турнире Совета Кланов.

      Вэй Ин поморщился.

      — Считаешь, это здравая мысль? Ты уже попробовал при помощи Сичэня соблазнить Жоханя на сделку — не вышло. С чего ему давать добро на участие в турнире?

      — Глава Вэнь послал Сюэ Яна разобраться, опасаясь огласки в среде прочих кланов. Наш с ним конфликт не на пользу его репутации, отсюда и желание задавить его в зародыше. С турниром так действовать не получится. Отказ принять официальный вызов будет расценён его союзниками и деловыми партнёрами как страх и слабость. Такого Вэнь Жохань себе позволить не сможет. Я воспользуюсь своим положением и потребую освобождения твоих близких в качестве награды за победу.

      — То, что ты это сделаешь, вовсе не гарантирует, что условие будет выполнено.

      — Это единственный способ склонить главу Вэнь к диалогу, не прибегая к более радикальным мерам и заодно прояснить, живы ли твои приёмные родители.

      Вэй Ин почувствовал, как нутро заполняет горечь.

      — А что насчёт твоей жизни? Что, если турнир отнимет её? Ты готов пойти на это ради призрачной попытки?

      Решительное выражение лица Лань Чжаня не изменилось.

      — По возвращении в Нью-Йорк ты станешь частью клана Лань, и в случае моей смерти всё необходимое осуществит Сичэнь, — сказал он глухо.

      — Серьёзно? По-твоему, такая перспектива должна меня порадовать?

      — Все иные способы сопряжены с куда большим риском.

      Душой Вэй Ин благоговейно постигал сказанное, но рассудок его завис в растерянности. Слишком много разочарований преподносила судьба, слишком много надежд в итоге оказались пустыми иллюзиями. Весь жизненный путь представлялся жестокой, душераздирающей шуткой, и сейчас наступало время её кульминационной развязки, которая, вопреки шансу войти в семью Лань, вовсе не обещала хеппи-энда.

      Имея какое-никакое представление о характере Лань Чжаня, Вэй Ин не помышлял его переубеждать, тем более что лёгкого разрешения сложившейся ситуации изначально не было. Вэнь Жохань оправдал бытующее о нём мнение — он не церемонился с теми, кто перебегал ему дорожку, будь то матёрый предводитель конкурирующей группировки или заносчивый юнец, защищающий возлюбленного. Глава Вэнь сделал свой убедительный ход. Не улыбнись им с Лань Чжанем удача, он праздновал бы сейчас триумф, а они, вероятней всего, уже воссоединились бы с предками.

      После того, что творилось последние сутки, Вэй Ину стало ясно: ещё одна страница его жизни перевёрнута безвозвратно, теперь бы просто выжить, уберечь от расправы а-Ли и а-Чэна и не дать Лань Чжаню бессмысленно сгинуть в благородной попытке вступиться за него.

      — Лань Чжань… Турнир не выход. Особенно в твоём нынешнем состоянии. Давай не будем рубить с плеча. Мы что-нибудь обязательно придумаем, что-нибудь другое, более разумное…

      — Нет времени.

      У Вэй Ина сдавали нервы.

      — Если так не терпится принести себя в жертву, ещё не поздно махнуть к Мартинесу!

      — Это не жертва, это возможность.

      — По мне так скорее авантюра. Сомневаюсь, что Вэнь Жохань милостиво соблаговолит подождать, пока ты полностью оклемаешься. Да и какова вероятность, что твой противник окажется слабее и уступит? Нет, чёрт подери, забудь об этом!

      — Не осталось времени для обдумывания других вариантов, — повторил Лань Чжань, окидывая Вэй Ина туманящимся взглядом. — Отступать поздно. Я просил тебя довериться мне и подвёл, впредь буду осмотрительнее, но действовать надо быстро.

      — Чжань, не упорствуй, — фыркнул Вэй Ин, заглушая искры боли поднимающейся в нём волной бессильного гнева.

      Он замолчал на секунду, чтобы собраться с мыслями.

      — Неужели не въезжаешь — твоя смерть добьёт меня!

      Лань Чжань оживился. Лёгкая тень набежала на его лицо. Белки глаз стали почти розовыми.

      — Почему?

      Вэй Ин дёрнул его ладонь на себя, прижав к своей груди. В глазах защипало.

      — Хочешь услышать? Неясно тебе? Ну пожалуйста! Потому что ты пробрался сюда, ты внутри!

      Свет лампы внезапно размазался. Вэй Ин резко зажмурился, запрокинул голову и сделал глубокий вдох, удивляясь силе нахлынувших эмоций. Лань Чжань замер на мгновение, а затем застонал, придвигаясь ближе. Его мистические глаза расширились и влажно мерцали, словно подсвеченные изнутри. Он явно очень хотел что-то сказать, открывал и закрывал рот, но с губ не слетало ни звука, лишь рвущееся дыхание.

Вэй Ин больше не колебался. Возбуждение взяло верх. Пересилив дискомфорт, он слегка сместился на бок и, угодив лицом в шею Лань Чжаня, отчаянно припал губами к коже, заполошно целуя и сбивчиво вдыхая запах. Сильные мышцы под пальцами ощущались совершенно каменными и такими же прохладными. Хотелось отключить ум, уйти от знания, что это фиаско — это неоспоримое поражение. Бастион тщательно возводимой защиты рухнул. Было глупо отрицать, что притяжение между ним и Лань Чжанем присутствовало всегда, но раньше Вэй Ину удавалось подчинять его себе, смягчать, держать в узде. Сейчас всё переменилось, а точнее — встало на свои места, как идеально подогнанные шестерёнки. Хотелось сбежать, провалиться под землю, испариться, настолько было страшно признавать, что собственное сердце больше не слушается — стучит, горит, млеет, болит по другому человеку, живёт — для него, ради него, им.

      Вэй Ин почти удивился, услышав собственный голос, срывающийся на всхлипы.

      — Обними меня… Обними крепче. Быстрее…

      Ответные действия последовали незамедлительно.

      — Вэй Ин, — в смятении чеканил Лань Чжань, ошеломлённо примыкая к нему, потираясь щекой и целуя везде, куда удавалось дотянуться. — Хотел бы крепче, очень, но твоя рана откроется.

      Его руки, невзирая на это, бережно охватили Вэй Ина за плечи, стирая расстояние между их телами.

      — Осторожнее, не навреди себе, — в растерянности уговаривал Лань Чжань, неловко поглаживая его спутанные волосы.

      Вэй Ин не слушал, судорожно сцепляя зубы от боли при малейшем движении. Переполненный непривычными ощущениями, он слепо жаждал касаний — чувства близости. Хотелось впитать в себя Лань Чжаня полностью, раствориться в нём до капли, растворить его в себе, заглушить этим мучительно прекрасным полётом страх, растущий вместе с неутолимым голодом по чему-то большему.

      Расплата настигла внезапно. Вэй Ина скрутило нестерпимой мукой. Силы стремительно улетучились, и он провалился в опустошающую тьму.