Чон чувствовал себя эквилибристом, намеревающимся пройти по канату над пропастью за все деньги мира. Только пропасть вовсе не пропасть, а жерло проснувшегося вулкана. А канат ни фига никакой не канат. А зубная нить. Причем использованная.
Из чрева злачного заведения громко долбило в такт его барабанам в груди, моргающая как ненормальная яркая вывеска вообще была страшным сном эпилептика. Местная публика вызывала у Чона лишь отвращение: шмотки были слишком вызывающими, взгляды чересчур наглыми, а манерность излишне выразительной. Чонгук такое не любил и предпочитал, чтобы мальчик оставался мальчиком… Сидел дома… И не шастал по подобным местам.
— Согласен. Зрелище не для слабонервных, — поделился Джин впечатлениями, накрывая плечи старшеклассника рукой, как бы его обнимая. На самом деле, придерживая, дабы тот никуда не свинтил. Стояла парочка прямо напротив входа, где ни о каком дресс-коде речи, естественно, не шло. На страшную картину перед собой Чон пялился откровенно разочарованно и вяло переминал во рту жвачку. — Но это просто первый раз. К этому надо тупо привыкнуть. Как… к темноте.
— Зачем? По-моему, все отлично. Меня тошнит. Разворачиваемся, уходим.
— А вот меня че-то пока нет. Так что стоим и ждем. А лучше внутрь давай. Ты чей предпочитаешь?..
— «Внутрь»? — взглянул Чон на Кима критически и вопросительно приподнял со штангой бровь.
— Вон тот в розовеньком ничего.
В сторонке самозабвенно курил и смотрел куда-то вдаль, будто вся эта обстановочка его порядком утомила, мускулистый протеиновый бугай.
— В розовеньком?.. Он голый, Ким. А это — стринги.
— Точно, нам не подходит. Он, по ходу, официант, — не смутило Джина ничего более. — Тогда вот. Смотри, какая цыпа. Жарь, не хочу, — быстро переключился на другой объект, слабо напоминающий идеал старшеклассника. Этот был здоровым и темненьким. Ощущение у Чона складывалось такое, будто сваха ищет приключение не для него, а на свою пятую точку.
— «Не хочу» — это ты правильно подметил. Даю тебе последнюю попытку, — уставился Чонгук на увешанное металлом ухо с вызовом, мол, «давай, слабак!». Это становилось даже забавно.
— А-а-а-а… — простонал Джин отчаянно, пробежав взглядом по пестрой толпе.
— Раз-два. Время вышло. Я пошел, — уверенно развернулся носом к машине и был неприятно задет острым плечом. Не получив даже намека на извинения, Чонгук нервно прошипел обидчику вслед что-то нечленораздельное, складывая в голове словесную конструкцию повыразительнее, но в итоге все проглотил.
Парень был классным: высоким, стройным, светленьким, стильным, а мимолетный взгляд блестящих каких-то до очарования грустных неестественного светло-голубого цвета глаз вообще улет.
— Че? Понравился? — заметил Джин интерес на хмуром лице и воодушевленно заверещал: — Да ладно! Гоу общаться!
— Какой на хер «понравился»?! Он меня выбесил! Обойти нельзя было? Щ-щ-щенок… — продолжал Чон таращиться на темный вход заведения, проглотившего интересный субъект, не решаясь действовать уже по другому поводу. Нет, этот для него был слишком уж классным, да и вообще Чон не подготовился. Боже, неужели нельзя было нацепить что-то поприличнее?! Бомжара!
— Правильно! Мочить таких надо! Пошли врежем! — очередная попытка Джина затолкать парня в клуб закончилась тем же, что и предыдущая. Чонгук сбросил с плеч прилипчивую клешню.
— Иди на фиг. Или куда ты там собирался. А я домой.
— Опа, зырь, обронил, — исчез Джин из поля зрения старшеклассника буквально на секунду, тут же появившись в нем снова. Повилял перед злобным симпатичным лицом серебряной змейкой.
— Это мое, придурок, — сделал Чон провальную попытку забрать покинувшую его запястье, с неисправным замком, цепочку.
— А давай сделаем вид, что его? Будет весело.
— Ты дебил?
От очередного поступившего в его адрес необоснованного оскорбления Джин психанул:
— Блять, Чон! Хорош ломаться, как ебаная девственница! Зря пиздохали в такую даль, что ли, сорок минут, падла ты неблагодарная?! Сами небеса тебе устроили смазливого до блевоты блондина! Этот лупоглазый дрыщ сам, блять, в тебя влупился! Сам! Даже дуракам, блять, не везет так по жизни как тебе, ебаный ты тормоз!
На грубый над виском ор Чонгук не отреагировал. Разве что бровь опустил, устав держать ее знаком вопроса, и чуть нахмурился. Посмотрел на вход, вспомнив этот притягательный взор небесно-голубых глаз, и проникся мыслью о том, что пересечься с ним снова вовсе ни к чему его не обязывает. Это как шопинг без кошелька: он зайдет только посмотреть. Ничего криминального.
Сделав вид пообремененнее, Чон обошел Джина по дуге и демонстративно выстонал:
— Блять. Я стал слишком податливым.
— Не! Ты просто хороший друг! — сменил Джин агрессию на лесть, пробубнив в обросший перед ним затылок: — Который хочет мужика.
— Я все слышал, — произнес Чон тоном «еще слово, и ты — труп».
— На это и рассчитывалось…
***
— Вон же он! — пытаясь переорать местный репертуар, Чон больно ткнул локтем Джину под ребра. Тот новыми впечатлениями явно наслаждался. Ритмично дергался в такт долбящего из динамиков транса и всем своим счастливым видом напоминал ребенка, первый раз попавшего в Диснейленд.
— И?!
— Че «и»?! Цепочку давай!
— Ага! Идея значит все-таки понравилась?
— Тупая.
— Тогда придумай что-нибудь получше, раз такой придирчивый!
— Да по хер уже, — забрал Чон браслет буквально силой и грубо пихнул это чудило в ребристую грудь теперь ладонью.
Джин покачнулся и удачно завалился спиной на нечто более устойчивое. Обернулся. Улыбнулся. И не стал зря терять времени:
— Ох, простите-извините! Ну и движение сегодня… Не протолкнуться. Я, кстати, Ким! — неспроста дал парень петуха. — Упс, пардоньте. Что-то в горле пересохло. Надо бы чем-нибудь промочить…
— Угощаю, — пробасило нечто, легко идя на контакт.
— Ох, спасибо! — хлопнул Джин в ладоши наподобие маленькой девочки и, подцепив бугая под руку, проследовал вместе с ним в шумную толпу. — Хотя я бы предпочел чего-нибудь поинтереснее…
— Есть парочка вариантов.
— Правда, что ли?! Вот так повезло!
Чон молча крутанул глазами на это недоразумение, надеясь, что хотя бы сегодня кто-нибудь надерет ему задницу в каком угодно смысле этих слов, и переключился на проблему номер два. В груди тут же волнительно затрепетало.
Нет. Он не был блондином, по которому плакал порно-Голливуд. Но тем не менее уау-эффект на Чона произвел непередаваемый. Парень был милым, слегка сутулился, но ширина его плеч его же маленький недостаток с лихвой компенсировала. Публика раздевала эту щепку нескрываемо пошлыми взорами, шла на добычу уверенно и проходила мимо, когда та поднимала на них свой…
Чонгук сомневался. Но браслет грел вспотевшую от волнения ладонь и подталкивал его хоть к каким-нибудь действиям. Хотя бы к одному. Например, «вернуть».
Он собрался с духом как смог, быстро преодолел разделяющее его и незнакомца расстояние и бухнул рукой по деревянному слэбу, привлекая к себе внимание громким ударом, а не стандартным приветствием, честно опасаясь, что его голоса не услышат или услышат в нем дрожь. Правда в конце концов все же добавил:
— Ты уронил.
Парень обернулся на старшеклассника как-то вяло, взглянул на браслет крайне недоверчиво, после предсказуемо нахмурился и совсем непредсказуемо изменился в лице: глаза увеличились в диаметре совсем чуть-чуть, блеснули явным интересом, обвели физиономию Чона ну очень внимательно, симпатичной волнообразной формы губы многообещающе разомкнулись.
— Спа… сибо, — протянул незнакомец к аксессуару длинные пальцы, и Чонгук подвис. У него не было плана действий на случай чужого неожиданного вранья, впрочем как и на случай отказа. Поэтому сейчас он тупо молчал, косился на голубоглазого с выразительным прищуром и тщетно пытался что-то понять.
«Значит, соврал… Так-так-так-так… Мошенник?.. Допустим. И что дальше? Сначала браслет, после кошелек, а после, что, машину угонит?.. Наверняка! Этот точно знает, как выглядит, и успешно этим пользуется. Разводит местных дурачков на выпивку и бабло, развлекается всю ночь и оставляет наивных идиотов ни с чем на утро. Точно!» — скрестил Чон руки на груди воинственно, и, сжав губы в сморщенную изюминку, мелко кивая собственным мыслям, похвалил свою сообразительность. После чего тряхнул затуманенной привлекательным образом головой и резко развернул себя на выход с намерением срочно сматывать удочки. Но далеко не ушел. Его нежно прихватили за манжету толстовки, составляющей с брюками отличный костюм… для уроков физкультуры. Заставили невольно обернуться через накачанное усиленными тренировками в зале плечо и сделать лицо попроще.
Хрупкие пальцы держали мягкую ткань собранного на локте рукава в гармошку осторожно, под тонкой, почти прозрачной кожей на шее прыгнул острый кадык. Незнакомец испуганно, но со значением молчал. Чон чувствовал, как благополучно теряет самообладание.
«Мотать, мотать, мотать…» — вторил он себе мысленно, словно мантру.
— Можно тебя угостить? За браслет… — звучала в чужом бархатном баритоне искренность.
«Не ведись, не ведись, не ведись…»
— Это не обязательно, — провел Чон костяшкой указательного пальца под носом с видом местного гопника и с тем же видом заправил руки в карманы вытянутых в районе колен треников, озираясь по сторонам. — Но раз ты настаиваешь…
«Дебил, дебил, дебил…»
— Только давай не здесь, — покосился на робко приподнявшего уголок рта незнакомца строго и с гонором добавил: — Меня тошнит от этой публики.
Блондин согласно кивнул. Чон смело мотнул головой на выход. Расправил плечи на автопилоте пошире, задрал повыше нос, гордясь своим перед всеми достижением неимоверно, и пропустил местную достопримечательность вперед, кладя на свои хорошую интуицию и плохое предчувствие внушительных размеров тяжелый болт.